Каждый украинский телеканал, достигнув первого рейтингового места, оказывается в своеобразном футляре, когда экспериментировать с новым для него контентом становится чересчур рискованно. И напротив, каждый украинский телеканал, который покидает первое место и хочет вернуться, настроен решительнее.

Для телеканала «Украина» необходимость уступить многолетнюю пальму первенства по коммерческой аудитории совпала с немалым личным достижением: успешным самостоятельно произведенным форматным телешоу с несколькими спонсорами. В процессе подготовки к производству вещатель укрепил внутренний продакшн опытными кадрами с рынка, а в процессе борьбы за формат распробовал вкус острых публичных коммуникаций. И уже в этом году планирует выпустить еще одно праймовое телешоу и ситком собственного производства.

«Детектор медиа» встретился с директором канала «Украина» Викторией Корогод и поговорил о широком поле экспериментов, амбициях «ТелеПро», нехватке событийного контента, падении телесмотрения и напряженной борьбе за рекламодателей.

– Виктория, давайте начнем с «Маски». Вы довольны результатом?

– Премьерные показатели все видели, по коммерческой аудитории доля 17,65%, по широкой – 22,32%, а на пиках больше 25%, так что мой ответ очевиден: да, мы очень довольны и воодушевлены этими цифрами. Хотя, чего уж тут лукавить, мы очень переживали, удастся ли нам привести аудиторию, ведь таких масштабных шоу на канале не было. Поэтому, с одной стороны, этот результат справедлив и заслужен, а с другой – он в чем-то превысил наши ожидания.

Мы постарались посмотреть премьеру не только как профессионалы-производственники, но и как обычные зрители, и нам понравилось. И то, как «Маска» сейчас набирает миллионные просмотры в диджитале (на YouTube-канале шоу у нас уже больше 6 млн просмотров всего контента), как продукт уверенно держится в трендах YouTube на первых местах, показывает, что понравилось не только нам. Мы очень внимательно проанализировали результаты, аудиторию, которая пришла на премьеру. Приток был по всем группам, но отдельно хочу сказать, что на эфирную трансляцию пришли молодые зрители: доля по 14–49 была выше, чем по коммерческой – 18,53%. Конечно, всегда есть что усовершенствовать, и мы думаем об этом, но в целом мы довольны.

– Что, на ваш взгляд, сработало на такой результат?

– Тот случай, когда сработала вся совокупность факторов. Во-первых, действительно популярнейший на сегодня формат с отработанной технологией производства, и в то же время новый и оригинальный. О «Маске» уже многие слышали, но в Украине ее еще не видели и хотели увидеть. Во-вторых, промо. У нас была максимально охватная кампания 360⁰, мы даже промомюзикл с Вовой Остапчуком сняли. С третьей стороны, наверное, самый главный фактор успеха – это та продакшн-команда, которая была на тысячу процентов вовлечена в проект, отдавала ему последние полгода все свое время, энергию и интеллектуальный ресурс. Ребята действительно ставили перед собой задачу сделать гиперпроект, в прямом смысле этого слова.

– Будет второй сезон?

– Да, будет.

– Мы общались с вами перед Новым годом, и вы говорили, что у канала в планах и другие праймовые шоу. Что с этими планами?

– Сейчас мы настолько воодушевлены «Маской», что планов у нас громадье, и мы замахиваемся уже больше, чем на один проект. Но я понимаю, что есть жизненные реалии, прежде всего доходы от рекламы и спонсорства, и они могут внести коррективы в наши амбициозные планы. Но, как минимум, еще одно большое шоу в этом году в эфире канала «Украина» будет.

– Речь идет об осеннем сезоне?

– Да, об осеннем сезоне.

– Недавно вы объявили о подписании мирового соглашения с «1+1» по поводу конфликта вокруг «Маски» и «Маскарада». Из более ранних комментариев топ-менеджмента «1+1 медиа» видно, что для них важный момент – разведение во времени сезонов ваших телешоу. А на чем бы вы сделали акцент?

– Это тот случай, когда соглашение будет работать, если будут работать все его части. Но, в нашем понимании, конфликт возник не из-за того, что на рынке появились два проекта со звездами в масках, а из-за того, что «Маскарад», по выводам FRAPA, удивительным образом оказался на 73% похож на приобретенный нами формат The Masked Singer. Если помните, еще летом мы говорили, что ни в коей мере не будем иметь претензии к «1+1», если они будут производить свой продукт в рамках купленного ими румынского формата. На наш взгляд, как и на взгляд Fremantle, минувшей осенью «Плюсы» вышли за эти рамки, причем в сторону «Маски». У них другое мнение.

Поэтому для меня важна, прежде всего, четкая идентификация каждого из форматов и их ключевых элементов. Потому что, в любом случае, обе стороны утверждают, что это разные форматы и продукт должен получиться разным. Соответственно, мы должны четко идентифицировать характерные черты и отличия каждого из форматов, чтобы потом не было никакого смущения по факту эфира того или другого шоу. Если говорить о формате «Маски», то это понятный формат, реализованный в десятках стран, и его ключевые элементы идентифицированы. И такую же цель стороны ставили для себя в отношении формата Mysteries in the Spotlight, менее известного широкой публике.

В итоге, в мировом соглашении мы очень скрупулезно зафиксировали и описали ключевые форматные элементы «Маскарада», а также те элементы, которые в «Маске» и «Маскараде» ни в коем случае не должны пересекаться. Например, в «Маскараде» не может быть строго вертикальной структуры, номера не могут быть только вокальные, задана высокая ротируемость участников в костюмах. В «Маске» все как раз наоборот. И да, у нас не может быть виртуального ведущего, так что Володя Остапчук может не бояться конкуренции. (Смеется.) Впрочем, мы не случайно опубликовали содержательную часть соглашения полностью, все желающие могут внимательно почитать.

– Как усилился «ТелеПро» в связи с производством «Маски»? Во время презентации финала шоу нам показали ключевую команду проекта, но пришли ли эти люди на постоянную работу или только временно?

– Конечно же, изначально мы собирали эту команду с целью развивать линейку развлекательных шоу на телеканале «Украина». Не буду лукавить: мы купили еще несколько форматов и еще несколько находятся в зоне нашего интереса. Мы видим, что у зрителей есть крайняя потребность в ярких музыкальных продуктах: все устали от постоянного уныния, экономического кризиса, карантинных ограничений, страхов за себя и близких в связи с COVID-19, непрогнозируемых ожиданий относительно локдауна и возможного экономического кризиса.

Если возвращаться к вопросу самого «ТелеПро», то у нас действительно амбициозные цели. В конце декабря мы посмотрели первый пилот ситкома производства этого продакшена под руководством Лены Канишевской. Мы рассчитываем, что в эфир этот ситком выйдет в первом полугодии. Конечно, это смело для канала – заходить в ситкомы; думаю, что от нас этого никто не ожидал, да мы и сами не ожидали. Но мир сильно меняется. Мы – канал, который в июле 2020-го года был на уверенном первом месте по коммерческой аудитории, закончил 2020-й по среднегодовым показателям уже на уверенном втором, а в моменте эти показатели бывают и ниже. Да, канал – по-прежнему лидер общенационального смотрения по широкой аудитории, но мы видим тенденцию и настроены решительно пересматривать программную политику, принимать неожиданные, смелые решения. Для «ТелеПро» это тоже вызов, потому что он был заточен на определенный тип продукта и его восприятие аудиторией. Но я верю, что они справятся с задачей производства ситкома: во всяком случае, пилот подтвердил наше намерение заходить в линейку комедийных проектов.

– Когда я сегодня ехала к вам, я открыла наше с вами интервью конца 2019 года. Самый первый мой вопрос в нем о том, что я поговорила с вашими коллегами по телерынку и они так оценивали «Украину»: «А что там нового? Да, коллеги снимают сериалы, концерты, делают новости, футбол у них будет. Да, у канала высокие рейтинги. Но чем они удивляют народ?» Прошел год, и сейчас ваши коллеги говорят мне о вас уже так: «Зачем “Украина” пошла в детективы? Это ее погубило. Продолжали бы снимать свои мелодрамы “про Золушку”». Честно говоря, мне и тогда казалось, и сейчас я остаюсь при том же мнении, что, меняя что-то на канале, вы поступаете правильно: потому что нет ничего вечного, рынок развивается и вкусы зрителей тоже, и если пропустить момент, любое лидерство может посыпаться. Что вы думаете?

– Не стану лукавить: согласна с коллегами, что в какой-то момент мы перестали удивлять зрителей. Да, наш контент был качественным, востребованным, и это, в том числе, сыграло с нами злую шутку: кто же в здравом уме откажется от успешного контента? Я сама себя часто спрашиваю, в какой момент времени мы не приняли радикальных решений в отношении имеющихся линеек. Но мы абсолютно не жалеем о тех изменениях, которые провели. Мы продолжим развивать и мелодраматическую, и детективную сериальные линейки. Мы понимаем, что, возможно, недостаточно хорошо почувствовали потребности аудитории в жанре детективов. Наша основная аудитория – женская и производство наших детективов должно ориентироваться в первую очередь на нее. Мы же рассчитывали, прежде всего, увеличить охваты. За год мы набрались опыта, как правильно собрать совокупность крючков, которые, с одной стороны, удержат нашу существующую аудиторию, а с другой – привлекут новую. Также мы продолжаем сотрудничество с «Кварталом 95» в сфере производства новых лирических комедий. А теперь вот еще и заходим на территорию ситкомов.

Я думаю, что в этом году мы удивим наших коллег еще большими изменениями, зайдя, в том числе, в несколько новых форматов программ. Сложившаяся ситуация еще больше подстегнула нас меняться и искать новые решения – благодаря этому мы двигаемся и развиваемся. И конечно, спасибо тем, кто над нами (МГУ и СКМ.– Ред.): нам по-прежнему доверяют и понимают, что сейчас для нас – хорошее время правильных перемен.

Я не могу сказать, что мы сидели на китах «Реальной мистики», «Агентов справедливости», «Истории одного преступления» и праймовых сериалов. Мы запускали новые франшизы, но были излишне острожными. Когда что-то не получалось с первого сезона, мы сразу говорили: «Этот формат нежизнеспособен, не будем продолжать». Хотя сейчас мы уверены, что надо было продолжать, развивать, не бояться. Наверное, подобное осознание не приходит без работы над ошибками. Зато сейчас у нас настолько широкое поле для экспериментов, что нам не страшно ничего, хоть ужастики снимай. (Смеется.)

Уже даже сейчас все, что мы запустили на той или иной стадии девелопмента, так смело для нас, что если бы мне кто-то сказал об этом полтора года назад, я бы не поверила.

– Вот еще один смелый поступок: вы закрыли «Агентов справедливости».

– Да, это было тяжелое решение. Еще в 2019 году мы однозначно понимали, что надо переключаться на другие проекты, поскольку у ряда наших франшиз заканчивается жизненный цикл. А денег же всегда не хватает: если хочешь запустить что-то новое, надо закрыть что-то старое. Тогда мы в первый раз серьезно задались этим вопросом и, врать не буду, состорожничали по поводу закрытия одной из наших линеек. Решили, что закрывать не будем, попробуем основательно перезагрузить проект. А в этом году наложились новые обстоятельства: COVID-19, карантин, зрители еще сильнее потребовали другого типа контента. И мы поняли, что нужно принимать категоричные решения: закрывать «Агентов справедливости» и открывать ситком.

Было трудно говорить об этом с командой, потому что они все эти годы творили чудеса. Я хорошо помню «Телетриумф» 2018 года, когда утром того дня пришли показатели за предыдущий: доля «Агентов справедливости» была выше 17% (в категории «Украинский формат – сериал» «Агенты справедливости» тогда уступили победу «Слуге народа. От любви до импичмента». – Ред.). Постараемся, по возможности, занять в других проектах всех ребят, кто участвовал в «Агентах справедливости».

– А что происходило в 2020 году с «Реальной мистикой»? Вы с почетом проводили ее на покой, а потом вдруг возродили.

– Надо же нам было как-то подстегнуть зрителей. Это был запланированный маркетинговый ход. «Реальная мистика» – наверное, самый долгий проект канала «Украина». Периодически он взлетал до небес также с долей 17%, потом мог падать. В какой-то момент мы осознали, что амплитуда этого смотрения стала проявляться чаще, смотрение перестало быть стабильным. И поняли, что формат проекта надо перезагружать. Кстати, у «Реальной мистики» одна из самых активных диджитальных аудиторий. У них есть фан-группы, они постоянно пишут, встречаются.

– Проект продолжит выходить?

– В 2021 году – да. Мы продолжаем искать решения по его перезагрузке. С одной стороны, мы стремимся сохранить все те характеристики, за которые зрители его так любят. Но с другой, мы хотим не только поддержать интерес постоянных зрителей, но и привлечь новых: меняются поколения, подрастают новые телезрители и хочется их зацепить.

– В связи с этой самой сменой поколений StarLightMedia верит, что наступило время воскрешать старые форматы. Кроме тех небольших шагов, которые они уже попробовали сделать в этом направлении, они хотели бы переснять и «Последнего героя», и «Форт Боярд». Правильный ли это подход, с вашей точки зрения? Учитывая, как вы с «1+1 медиа» сражались за новый формат «Маски».

– Я считаю, что и такое мнение коллег имеет право на существование. Если честно, мы сами иногда об этом думаем. Хороших новых форматов немного. «Последний герой» начинал выходить в 2001 году (в России. – Ред.). Это история 20-летней давности, которая до сих пор всем нам помнится как интригующее, яркое шоу. А сколько таких ярких шоу мы можем вспомнить за последние пять лет? Намного меньше. «Маска» и то, что вокруг нее происходило – это же яркий пример, когда все борются за один конкретный формат, просто потому что он один.

– Ситуация с рекламными доходами на национальном телевидении по итогу 2020 года получилась неплохая. Но в самом начале эпидемии были ожидания ее существенного ухудшения. Пришлось ли вам в прошлом году сокращать затраты?

– В самом начале, весной, в рамках непредсказуемой длительности первого карантина, мы оперативно пересмотрели затраты, оптимизировав до минимального уровня. С другой стороны, была и вынужденная экономия, потому что много проектов ушли в простой. Часть проектов мы сократили, а часть ушли на 2021 год.

Единственное, что мы принципиально не трогали – зарплаты. Это одна из важных задач менеджмента в кризисной ситуации: дать коллективу не только поддержку, но и в принципе не ухудшить его жизненные параметры в условиях непредсказуемости и страхов. Конечно, если бы было совсем плохо, мы пошли бы и на пересмотр зарплат, но для нас это самый последний из объектов оптимизации.

– Какие проекты вы перенесли с 2020 на 2021 год?

– Если помните, я каждый год рассказываю, и это уже не предмет гордости, а данность: у нас выходит порядка 480 часов премьерного сериального продукта, или 80 наименований. Прошлой весной мы приняли решение сдвинуть порядка 20 наименований: что-то на конец 2020-го, но большую часть – на 2021 год. Тут нам как раз помогло возросшее во время карантина телесмотрение, и библиотечный продукт прошел достаточно хорошо.

– Сдвинули и производство, и показ?

– Производство. Показ – как следствие.

– Насколько сильный урон вашим производственным планам нанес жесткий запрет на съемку, продолжавшийся больше двух весенних месяцев?

– Честно скажу: я не воспринимаю это как урон. Это данность, потому что все находились в таких обстоятельствах. Сложнее всего, наверное, было проектным командам. Они находились в простое и их доходы по определению уменьшились, плюс они не понимали, когда выйдут на съемочную площадку.

Тогда мы сначала все остановили, а во второй половине апреля поняли, что так дальше жить нельзя, и начали думать, как выводить те или иные проекты. И в мае уже готовили меры по восстановлению производства и других наших проектов, просто в других условиях и с другими КПП. Если бы в конце мая карантинные меры не были ослаблены, мы все равно искали бы варианты, как выводить проекты, менять КПП, вызывные, чтобы восстановить производство, пусть и не в тех темпах и не на том уровне, как до карантина.

– А в какой момент вы решили не сдаваться и продолжать делать концерты?

– Мы никогда не рассматривали вариант сдаться и не делать концерты. Единственный концерт, который мы планировали и не сделали – посвященный старту Евро-2020, но это потому что Евро-2020 не стартовал.

– Насколько я понимаю вашу стратегию, одну из ставок вы делаете на событийный контент: концерты, показы полного метра под памятные даты. Концерты ко Дню Независимости и Новому году вы сделали. «Захара Беркута» и «Цену правды» показали осенью, как и планировали. То есть если говорить о событийном контенте, то вы потеряли только футбол (из-за карантина и победы Megogo в тендере на трансляцию матчей футбольных еврокубков. – Ред.)?

– Даже несмотря на ковидный год, канал «Украина» не потерял футбол. Да, мы лишились трансляции Евро-2020, она была перенесена на 2021 год. Но в 2020 году стартовали все сезоны, возобновились игры сборных, отборы к Чемпионатам мира и игры Лиги наций, и в течение осени у нас было достаточное количество футбольных трансляций.

Сейчас я даже радуюсь, что Евро будет в 2021 году, потому что, как я сказала, это для нас время перемен и нам надо будет часто впечатлять, удивлять, возбуждать зрителей большими телевизионными событиями. Плюс у нас остаются Лига наций, отборы к Чемпионату мира 2022 года. То есть на ближайшие полтора года у канала «Украина» яркого футбольного контента более чем достаточно. А дальше будем смотреть.

Все зависит и от интереса зрителей, и от поддержки государства как с точки зрения спортивной индустрии, так и с точки зрения развития зрительского интереса. Поскольку у зрителей есть потребность в подобных продуктах, особенно сейчас, значит, должна быть и финансовая партнерская программа государства и футбольных клубов. Вспомните времена нашего с вами детства, когда каждый матч был событием. А сейчас инфраструктура не развивается, детские футбольные клубы не функционируют. Футбольная индустрия держится, с одной стороны, на собственных финансах, а с другой стороны, на небольшом количестве рьяных болельщиков. Мы много говорим о футболе, но мало делаем в связи с ним. И это тоже отражается на его показателях: мы как трансляторы ярчайших футбольных событий с участием сборной этой видим.

А вот прокатного кино станет очевидно мало – такого, которое с одной стороны событийное, а с другой – рассчитано на массового зрителя. С учетом ограничения работы кинотеатров вообще непонятно, насколько финансово привлекательным оно будет.

Событийного контента недостаточно даже в части сериалов: недавно мы вели дискуссию с коллегами, и все вспоминали первую «Крепостную». Ее эфир был почти два года назад, а все по-прежнему как пример событийного сериала вспоминают ее.

В случае с концертами и другими массовыми мероприятиями тоже есть объективные ограничения – это уже не концерты, а шоу. Концерт в чистом виде без зрителей – слабо живучая форма.

– В связи с развитием канала «Украина 24» в вашей группе в прошлом году очень активно двигалось все, связанное с информационным вещанием. Туда пришло много новых людей, запустились новые проекты. Поскольку у вас интегрированная система информационного вещания, повлияло ли это как-то на информационный контент на вашем канале, на организацию его производства?

– Прежде всего, запуск «Украины 24» усилил всю команду новостей. И на организацию производства, естественно, повлиял, потому что изначально задумка была выстроить конвергентную редакцию, которая бы закрывала потребности в информационном контенте всех ресурсов медиагруппы: и канала «Украина», и «Украина 24», и нашего сайта. Была сделана реорганизация производства контента. Конечно, если говорить об объеме вещания именно на канале «Украина», то ничего не поменялось. Новости выходят в том же объеме, с той же сеткой и с теми же ведущими, но они стали для нас дешевле, а возможностей и технических, и журналистских появилось больше. Не могу не вспомнить предмет нашей гордости – новую инновационную студию новостей, которую мы запустили два месяца назад. Это самая большая студия в Украине, которая первой в стране начала использовать полномасштабную технологию 360°. Из нее выходят выпуски новостей и для нас, и для «Украины 24».

Бытует мнение, что в связи с запуском «Украины 24» в медиагруппу пришло много людей, но это не совсем так. Тот объем контента, который сейчас выпускает конвергентная редакция, существенно больше по отношению к потоку людей, которых мы взяли для пополнения конвергентного ньюзрума. Просто КПД у них высочайший и планы самые амбициозные.

– Среди ваших самых рейтинговых продуктов больше всего сериалов, причем идущих в повторных показах на выходных. При этом, к примеру, ваш сериал «Женские секреты» лежит в открытом доступе на YouTube на аккаунте Film.ua. Как вы сами объясняете успешные повторы в эфире контента, который есть в открытом доступе? Это разные аудитории? Разные ситуации потребления?

– Большую часть премьерных сериалов мы снимаем в копродукции с продакшенами. Она подразумевает не только совместное финансирование и участие в производстве, но и деление прав. Каждая из сторон сразу оговаривает, как они будут использоваться. В случае с «Женскими секретами» права на диджитал – у Film.ua. У нас есть и свои YouTube-каналы: «Сериалы “Украины”. Премьер» и «Сериалы “Украины”». И здесь наш контент появляется буквально сразу после эфирной премьеры. Если сериал хороший, то его успешно смотрят и по телевизору, и в диджитале. И YouTube не повлияет на смотрение следующих показов.

Да, в чем-то это разные аудитории. Но мы видим, что и наша телевизионная аудитория сегодня потребляет контент в диджитале. Да, она точно не была в авангарде тех, кто туда уходил. Но теперь она проводит там много времени – я подозреваю, что, в том числе, активно потребляя сериальный контент.

Телесмотрение падает – это данность. Наша аудитория всегда была сильна своей лояльностью, средним временем просмотра. Оно существенно уменьшилось, именно потому что она уходит в диджитал. Но те потребности, которые закрывает телевидение, остались. И если эти люди включают телевизор для сериалов, то делают это сознательно: в том числе, из-за ощущения сопричастности, когда все одновременно посмотрели серию какого-то сериала на канале «Украина», созвонились и обсуждают просмотренное. Диджитал дает это в меньшей степени. У него есть другие преимущества, при этом телевизор может качественнее удовлетворять потребности в сопричастности и масштабности, если говорить о концертах и шоу.

– Летом ИТК проводил тендер на выбор оператора телевизионной панели в связи с окончанием срока действия контракта Nielsen. Мы с вами еще года полтора назад говорили о том, что вы хотели бы диджитальную панель. Почему измерение диджитала не появилось уже сейчас?

– Каждый измеритель – участник тендера делал презентацию, показывал свои возможности по построению диджитальной панели – и технологические, и практический опыт, который он реализовывал в других странах. Стоимость измерений – это вопрос к нашей готовности инвестировать в построение диджитальной панели.

– Мало кто такой, как я, фанат идеи о том, чтобы медиагруппы научились зарабатывать в диджитале. Потому что пока они этого не делают, это откликается на нашем сегменте рынка – интернет-медиа. Когда медиагруппы лоббируют что-нибудь в законодательстве, они говорят: «Деньги уходят в интернет, значит, там нужно прижать». И прижимают непропорционально сильно, ведь у СМИ только 10% доходов диджитального рынка, а большая часть денег достается Facebook и Google.

– Мы тоже большие фанаты этого. Кроме того, что диджитальные просмотры объективно растут, у МГУ есть и своя диджитальная платформа. Мы как никто заинтересованы развивать этот рынок, делать его цивилизованным и зарабатывать на нем.

Как я уже сказала, нас беспокоит падение телесмотрения. Но при этом дополнительной проблемой для нас стал рост Other TV, которое уже превышает беспрецедентные 25%.

– А что это за каналы? Иностранные вещатели? Региональные?

– У нас у всех есть разные гипотезы. В Other TV попадают и региональные телеканалы, и иностранные телеканалы, и множество других мелких телеканалов – скорее всего, там много кинопоказа. Также есть гипотезы о том, что туда подпадает определенная часть нетелевизионного просмотра от IPTV/OTT-панелистов. Но пока это только гипотезы, поскольку точных замеров нет и эта задача находится в процессе решения.

– Повлияло ли кодирование спутника на рост Other TV?

– Повлияло, но это лишь один из факторов. Первым был отложенный эффект от отключения аналога. Зрители стали переходить на другие типы приема и открывать для себя новые миры, что, безусловно, повлияло на изменение привычек просмотра. Второй фактор – это кодировка спутника. Большинство спутниковых домохозяйств не перешли на другие типы приема и стали смотреть то множество неизмеряемых каналов, которые есть на бесплатном спутнике. Третий фактор – это рост вклада IPTV/OTT, на котором просмотр Other TV всегда был высоким. Ну, и важно сказать про общий тренд того, что зрители активнее ищут другие возможности потребления контента, да и другой контент, а карантин только усиливает этот тренд.

– «1+1 медиа» с их запалом – а мы знаем, что такое запал «1+1 медиа» – считают, что в телевизионной панели могут быть манипуляции, и готовы привлекать для их расследования Киберполицию. Слышали ли вы об этом?

– Да, коллеги говорят об этом. ИТК, его комитеты всегда следят за состоянием панели. Понимаете, кейсы, которые вызывают вопросы, находятся всегда, это рабочая история. И Nielsen, который следит за работоспособностью панели, расследует каждый такой кейс. Поэтому я за взвешенный подход в этом вопросе, который не добавит турбулентности и без того неспокойному рекламному рынку, индустрии в целом. Должны ли медиагруппы направлять усилия и ресурсы, чтобы не допускать манипуляций с панелью? Однозначно, должны. Но я за эволюционный путь развития.

– Под турбулентностью вы имеете в виду изменение конфигурации продаж рекламы? Отразилось ли это на вашей работе как директора телеканала?

– Конечно, отразилось. Мы понимаем, что 2021 год и в этой части будет сложнее, потому что произойдет напряженная борьба за каждого рекламодателя. Чем больше нетрадиционных действий на рынке, тем больше рисков, в том числе демпинга.

– Сделали ли вы в «Маске» какую-то спонсорскую интеграцию, которую раньше не делали?

– Мы никакую интеграцию раньше не делали. (Смеется.) Если память меня не подводит, то в «Дивовижних людях» был один спонсор (в «Маске» их пятеро – Ред.). Сейчас многое происходит впервые для нас. И получившимся спонсорством наши коммерсанты довольны.

– «Маска» дороже в производстве, чем «Дивовижні люди»?

– Порядок цифр сравним. В чем-то дороже, в чем-то дешевле: в «Дивовижних людях» было много реквизита, и мы собирали участников со всей Украины, что тоже вносило дополнительные расходы. У «Маски» этих расходов нет, но есть другие.

– «1+1 медиа» собирается в этом году выпустить более десяти сериалов в копродукции со стримингом – думаю, что с Megogo. Пошли ли вы тоже в этот сегмент?

– Эта цель у нас точно есть. Мы с Oll.tv регулярно говорим на эту тему. Вопрос в том, что сложно найти заявку, которая сначала сгенерирует достаточное количество подписок на платформе, а когда права перейдут в эфир, сгенерирует достаточное количество просмотров уже там. Мы перебрали много заявок и прямо сейчас такой, в реализацию которой мы идем завтра, нет. Но мы ищем. Такие возможности коллаборации сейчас наиболее эффективны для развития обеих площадок: эфирной и ОТТ.

– Мне кажется, что один из вызовов в таких проектах – это угадать с пересечением аудиторий. Потому что, как известно, телевидение стремится к широкой аудитории, а преимуществом стримингов все называют возможность нишевости.

– Да, но вспомните «Ход королевы». Так или иначе, он рассчитан на широкого зрителя. Платформы тоже понимают, что им надо идти не только в нишевый продукт. Вот и мы ищем.

– Мне все очень жалуются на сценаристов: что они не прогрессируют теми темпами, которые нужны индустрии. Даже на актеров уже стали меньше жаловаться.

– Проблема со сценаристами однозначно есть, мы сталкиваемся с ней каждый день. Наташа Стрибук (генпродюсер департамента киносериального производства канала «Украина». – Ред.), по-моему, уже весь европейский рынок знает: кого, откуда и куда она может дернуть, чтобы он поучаствовал в проекте.

– С кем-то еще есть такие же проблемы?

– Режиссеров не хватает. И это пока еще ОТТ не встали крепко на ноги и не производят контент для себя. Хотя уже посматривают в эту сторону.

Проблема актеров осталась, но она так или иначе решается. На сцену выходит молодежь, достаточно талантливая, с которой есть над чем работать.

– Когда проходил 14-й питчинг Госкино, вы непублично высказывали недовольство его результатами (в питчинге не выиграла ни одна заявка для телеканала «Украина». – Ред.). Осталось ли это недовольство сейчас?

– Было недоумение относительно того, как применяются критерии, было ощущение заангажированности. Ладно, и так бывает. Сейчас прошел сериальный питчинг, там выиграли три наши проекта. И мы готовимся к следующему питчингу Госкино.

– На каком этапе находится работа над законопроектом «О медиа»? Внесли ли медиагруппы свои правки, как сказал в одном из интервью заместитель главы Офиса президента Кирилл Тимошенко?

– Сейчас происходят рабочие процессы и со стороны законодателя, и со стороны индустрии, мы обмениваемся мнениями. Уж кому как не этому законодателю слышать индустрию. Искренне надеюсь, что достигнем консенсуса. Проблемные зоны есть, но они дискутируются.

– У вас с «1+1 медиа» было совместное заявление с критикой законопроекта и отдельно они выпускали месседжи по поводу регулирования интернет-медиа – как я понимаю, в этой части вы с ними не сошлись во мнении. Какова ваша позиция по поводу интернета?

– Регулировать интернет нужно. Так не бывает, чтобы одна часть индустрии была крайне зарегулирована, а другая часть получила законодательную вольную. Но все решения должны руководствоваться здравым смыслом. Кроме того, нужно прописывать такие ограничения, которые потом по факту можно реализовывать. Наконец, любые регуляционные ограничения должны быть протекционистскими по отношению к локальным игрокам – ничего нового я здесь не скажу, это касается любой индустрии.

Редактор: Анна Єгорова

Фото: Руслан Новосел