По результатам 2020 года впервые в своей истории телеканалом номер один по аудитории 18–54, «50 тыс.+» стал ICTV. Для телеканала это вдвойне победа, потому что он был одним из вещателей, наиболее пострадавших от запрета российского контента в 2014–2015 году. Для StarLightMedia это тоже вдвойне победа, потому что с 2016 года ее телеканалы не занимали первых годовых мест по этой аудитории. А еще есть ощущение, что ICTV работает в определенных бюджетных ограничениях: свою гордость 2020 года — сериал «Козаки. Абсолютно брехлива історія» — канал снимал четыре года, для продолжения съемок «Найкращого сищика» ICTV хотел бы найти партнера, а при разговоре о большом развлекательном шоу, которое канал уже твердо решил производить, но не в этом году, наряду с карантином проскальзывают и деньги.

ICTV несколько лет планомерно карабкался на рейтинговую вершину. Год назад директор дивизиона «Вещание» StarLightMedia Дмитрий Троицкий так говорил нам про ICTV: «Я работал на маленьком мужском канале (“Перец”. — Ред.) и знаю, что такое мужская аудитория, как сложно сделать так, чтобы мужской канал смотрели женщины, и как сложно сделать мужской канал национального размера. Тем более — кнопкой номер два (по итогам 2019-го канал был на втором месте. — Ред.). Я вообще не знаю в мире аналога таких каналов».

«Это большая победа, к которой мы шли минимум четыре года. Мы создали целую вселенную героев и пришли к этой точке. Мы ищем ключ к сердцу зрителя, ищем его боли и пытаемся эти боли каким-либо образом снять — будь то адреналин в наших фильмах, интриги в наших детективных сериалах, разрядка юмором в наших шоу или понимание того, что же происходит в этом чертовом мире, с помощью инфотеймента», — рассказала управляющий директор ICTV Анастасия Штейнгауз в интервью для корпоративного фильма StarLightMedia, вышедшего в начале декабря в честь 11-летия компании. Конкретно эти слова в фильм не вошли, и мы эксклюзивно публикуем весь не вошедший фрагмент. А еще мы встретились с Анастасией и расспросили ее обо всех китах, на которых держится успех телеканала; что будет, если какой-то из них убрать; что сделала медиагруппа, чтобы убрать их было крайне сложно; и как канал будет развиваться дальше.

– Анастасия, если спросить любого аналитика рынка, даже начинающего, в чем секрет успеха ICTV, который в течение нескольких лет шел к первому месту и наконец добрался, то в ответ скажут о трех китах: «Дизель шоу», «Факты» и «Пес». Является ли это упрощением?

– Я бы сказала, что это не совсем корректно, а не только упрощение. Важны ли все эти проекты для успеха канала? 100% важны. Трое ли этих китов? Нет. Самое большое влияние на долю канала оказывает кино. Хотя оно не брендообразующее, но у нас лучший кинопоказ, который ожидают увидеть зрители. У нас зафиксированы кинослоты, в уикэнд кино выходит столько, сколько я помню себя на ICTV.

Второй кит — это сериалы. Еженедельный, ежедневный круглогодичный слот, и не один. Премьерных слотов у нас два, есть слоты повторов, есть слоты в выходные дни до вечернего прайма. «Пес» — самая яркая звезда этого сегмента.

«Дизель шоу» мы делаем пять лет, каждый год оно росло в рейтингах, доле, количестве зрителей и на пятом году побило все рекорды. Конечно, это суперважный для нас продукт. Это единственное на сегодня развлекательное шоу на нашем канале — все остальное, так или иначе, инфотейнмент.

Если смотреть еженедельные рейтинги, то «Факти тижня» регулярно возглавляют топ воскресенья, а это пиковое смотрение. Они выполняют сверхзадачу: борются со звездами, которые поют и танцуют. Если же смотреть ежедневные рейтинги, то наши «Факти» всегда были мощными, но в 2019 году сделали прорыв. У них отличные показатели, и это важный элемент бренда. Они выходят много лет в одно и то же время, все знают, кто их ведет и что это самые взвешенные новости.

И важная часть, которая все объединяет, — программирование. Не секрет, что на рынке бывают совместные сделки, когда одно и то же кино покупают сразу несколько каналов и делятся показами. И кино, которое у нас такое же, как у других, на ICTV собирает лучше. Это даже не сравнение сериала А с сериалом Б, это реально один и тот же контент. Но за счет грамотного программирования, подходов к промо, к перетеканию аудитории мы получаем такой результат. И когда мы выиграли осень в 2019 году и стали кнопкой номер два, то у нас же не появились новые продукты. Просто у наших топовых продуктов год от года росли лояльность и количество фанатов. Плюс грамотная упаковка.

Символ канала — 5-конечная звезда, так что пусть и китов будет хотя бы пять.

– Говоря о совместных закупках кино, вы имели в виду совместные с другими медиагруппами?

– С медиагруппами и каналами внутри группы. Единственное, чем мы не развлекаемся на ICTV, так это советским кинопоказом. Если голливудское кино у нас обычно представлено эксклюзивно в рамках какого-то периода, то советские фильмы можно увидеть на нескольких каналах параллельно. Пока «Иронию судьбы» не запретили, можно было переключать каналы и видеть, что она идет с рассинхроном в десять минут.

– Мне кажется или все-таки на украинском телевидении в целом стало меньше советского кино?

– Конечно, после 2014 года.

– Даже не после 2014 года, а в последние года два.

– Оно по-прежнему хорошо работает. Ведь обычно это комедии, суперхиты. «Один дома» — это все равно как «Операция Ы». Странно сравнивать эти два фильма, но они в чем-то похожи: гэги, ситкомовский юмор. Понятно, что все имеет предел. Но многие советские фильмы нельзя показывать. А какие-то можно, но не хочется.

– Основание совместного с «Дизель Студио» продюсерского центра — это разумный шаг со стороны вашей медиагруппы, чтобы привязать к себе этот продакшен и у него не было соблазна в какой-то момент уйти к конкурентам. Группа уже анонсировала, что «Дизель Студио» делает вечернее шоу для СТБ. Планируются ли в этом году какие-то новинки и у вас?

– На сегодняшний день такого, что завтра можно зайти в проморолик, к сожалению, пока нет. «Дизель шоу» — большой проект, много контента в год, а 2020 год еще и не дал снимать, когда хочешь. Наверное, у ребят есть какие-то мысли и разработки, но пока они не реализованы так, чтобы я могла их анонсировать. Но насколько я знаю, работа над новыми проектами, в том числе и для СТБ, действительно идет.

– Что 2020 год в целом сделал с вашими планами?

– Мне кажется, что это было в прошлой жизни. (Смеется.) Иногда мы говорим: «Помните, мы же планировали?» На что наши финансисты отвечают: «Забудьте». Честно говоря, ICTV не сильно пострадал, потому что сериалы для всей нашей осенней сетки были отсняты в большей степени, чем шоу для других телеканалов, которые заморозились, доснимались летом и под эфир монтировались. Новости тоже продолжали сниматься. Да, добавились ограничения: мы не можем выехать из страны и даже легко передвигаться по стране, не можем поехать в командировку, а если можем, то местами это бессмысленно. Это, конечно, повлияло, но нельзя сказать, что вынудило нас перестроить канал. Благодаря наличию библиотеки и тому, что мы начинали разрабатывать и снимать заранее, мы отскочили довольно легко. Остальным было сложнее.

– Вы молодой телевизионный менеджер. Мы сейчас обсуждаем все, чего уже достиг ICTV. Но наверняка вы смотрите и на тренды, которые сейчас происходят в обществе и, в частности, в диджитале, и что из этого можно привнести на телеканал?

– Смотрим ли мы на тренды? Конечно, да. Просто у нас в группе есть Новый канал — вот он про молодое поколение, которое гонится за веяниями типа TikTok (хотя покорение TikTok — тоже в моих планах для ICTV). Гонка за трендами в целом — это фишка молодости, а все, кто постарше, уже немного расслаблены по этому поводу: у них столько проблем, что им то ли неинтересно, то ли некогда. Однако есть вещи, которые приживаются и работают.

Тренд последних лет в контенте — это возврат к ретроформатам. Мы даже знаем, какой из этих форматов хотим видеть у себя в эфире. Но коронакризис имеет свои последствия.

– Это «Форт Боярд», о котором группа упомянула в итоговом годовом фильме для партнеров? Или «Последний герой», который когда-то уже выходил у вас?

– «Форт Боярд» решил делать Новый канал. Хотя три года назад мы на ICTV рассматривали этот формат, знаем, сколько он стоит. И это было до того, как он вышел на СТС (в 2019 году возрожденный «Форт Боярд» стал самой рейтинговой программой российского СТС, а в целом этот телеканал впервые с 2011 года обогнал ТНТ по аудитории до 45 лет. — Ред.).

Это тренд не прошлого года и не позапрошлого, он характерен для нескольких последних лет. Поколение сменилось, и старые движки заработали по-новому. У моих родителей есть друг молодости, он несколько раз женат. И когда его спросили, зачем он второй раз женился на молодой жене, он ответил: «Я ей рассказываю все те же шутки, а они опять работают». Это об этом. И одновременно мир меняется: меняется главный герой, на которого хотят смотреть. Не меняются основные ценности, но оформление, смелость, грань, которую раньше нельзя было трогать, сейчас уже трогать необходимо. Сцена мастурбации в сериале какой-нибудь платформы уже никого не удивляет — это скорее клише. А еще пять лет назад такое никто бы не предложил. Мы как линейное телевидение, национальный телеканал не можем выйти за ту грань, где бесконечный мат, реалистичность и жесть — просто потому что нас смотрят все возрасты и наша задача — чтобы в рамках семей они смотрели нас вместе. Но при этом и наша аудитория все равно вплотную приближается к подсматриванию за героями.

– А что еще вы хотели бы делать?

– В целом мы — канал не про шоу. Мы про художественный продукт, сериалы, кино. Нашим зрителям это больше нравится. Найти шоу нам сложно. Форматов, подходящих для ICTV, не так много. Потому что основная часть развлекательного телевидения ближе к женской аудитории.

Говоря о сериалах, мы подразумеваем, что хотим снимать условного «Крепкого орешка». Это понятная франшиза, которая всегда работает: герой-спасатель, свой в доску. Мы пытались это реализовывать в рамках всех наших проектов в зависимости от той сценарной, бюджетной и актерской грани, которую можем себе позволить. Конечно, мы хотим снимать крутые, дорогие проекты. Не то чтобы бюджет все решает, но бывают проекты, которые упираются в большие деньги, которые не может себе позволить украинский рынок, не конкретно мы. И в силу того, что наша группа работает в парадигме, что телевидение — это бизнес, мы считаем деньги и понимаем, что есть потолок. И чтобы его перепрыгнуть, нужно искать партнеров за границей. Или это может быть государство, если речь об истории, которую могли бы поддержать налогоплательщики.

– В итоговом фильме StarLightMedia сказано, что на 2021–2022 год у группы в разработке 68 новых проектов. Сколько из них ваших?

– Где-то треть. В основном это сериалы на разной стадии девелопмента. Туда мы не включали проекты, которые будут выходить во втором-третьем сезоне.

– Я знаю, что разрабатывать сериалы для ICTV уже начал внутренний сериальный продакшен группы. Можно ли сказать, что он станет производить для вас заметную часть контента? Или это просто маленькая часть мозаики?

– Да, у нас со StarLight Production в лице ТО Галины Балан-Тимкиной есть проект, который мы надеемся совместно реализовать. И несколько проектов в написании, в разработке. Но сторонние продакшены все еще продолжат производить для нас львиную долю сериалов.

Однако у нас есть еще один внутренний продакшен, наш основной партнер — StarLight News. Его возглавляет Александр Богуцкий. Для ICTV он производит огромное количество часов: новости, инфотейнмент, ежедневные или еженедельные проекты.

– В том же итоговом фильме есть еще такая мысль, что у вашего мужского канала 42% женской аудитории.

– Даже больше.

– Конечно, это одна из составляющих вашего успеха, благодаря чему канал большой. Но я по-другому переверну эту тему. Может быть, продакшены посмотрели на первые попытки съемок для платформ или просто насмотрелись какого-то контента в карантине, но они начали поднимать голову и говорить: «Съемки для телевидения — это бич, потому что оно просит, чтобы была максимально широкая аудитория. Редакторы пишут нам правки, что наша зрительница не проассоциирует себя с такой героиней, еще что-то в таком же роде». С вашей точки зрения, бич ли это — стремление охватить как можно более широкую аудиторию?

– Как говорится, что мешает плохому танцору? Я побывала на множестве мастер-классов американских шоураннеров или преподавателей нью-йоркской киноакадемии, а также выходцев из СНГ, которые попали в Голливуд. И везде говорили одно и то же: «Не надо гнаться за платформами, не надо пытаться сделать контент для какой-то страны или ниши, который телевидение не дает вам сделать. Просто снимите свой локальный продукт». И этого почему-то никто не слышит. Никого не оскорбляет, что никто из них не сделал локальный продукт. Их оскорбляет, что надо работать с аудиторией, для которой он делается. Но с ней всегда надо работать. Есть авторское кино. Огромное количество кинематографистов хочет работать в авторском направлении — это их выбор, у них есть своя аудитория и они получают удовольствие от этого. А есть те, кто делают массовое кино. Их это тоже совершенно не оскорбляет. И мне кажется, что когда кто-то говорит, что что-то бич, то либо он неправильно делает выбор, либо ищет оправдание ошибкам, на которые закрывает глаза.

Да, национальное телевидение имеет ограничения по сравнению с платформами. Но вы думаете, у платформ нет своих ограничений? Они не хотят делать то, что смотрят на национальном телевидении. Не хотят показывать историю про Золушку. Это же тоже бич: я хочу рассказывать историю про Золушку, ее смотрели и будут смотреть. Но почему-то это вообще никого не кроет. И самое интересное: на украинском телевидении за последний год вышли некоторые очень классные локальные продукты. Например, «Спіймати Кайдаша» на СТБ — потрясающий продукт. Мне кажется, это не проблема, что есть ограничения на национальных каналах. Если это для кого-то проблема — пожалуйста, платформы ждут эксклюзивных историй.

– Абсолютно с вами согласна, что у платформ есть своя аудитория. В этом году «1+1 медиа» хочет снять больше десяти сериалов в копродукции с украинским ОТТ.

 — С Megogo.

– Да. И я пытаюсь представить, что нужно сделать, чтобы сочетать аудиторию национального телеканала с аудиторией платформы.

– Я вам скажу по секрету: Megogo готова работать не только с «1+1 медиа». Это как соцсети и телеканалы. У каждой платформы есть свои планы, ценности, фокус. Просто в Украине этот бизнес только-только начинает развиваться и игроков немного. В России их уже много, в мире — понятно, там мастодонты. И то даже Disney+, Amazon Prime и Netflix — это разный набор контента. В наших диалогах с ОТТ-платформой мы понимаем, что можно сделать продукт в кооперации с ней. Во всяком случае, ее менеджмент не видит проблемы в том, что это продукт, созданный для телевидения. Они видят, как хорошо сейчас работают наши телевизионные продукты на их платформе.

На Netflix долгое время самым рабочим продуктом был сериал «Друзья», которому больше лет, чем мне. Перешел с большого канала и ничего, нормально. И это не мешает Netflix параллельно делать «Эмили в Париже» — абсолютно примитивную телевизионную историю, судя по картинке, лощенную под тинейджерский американский канал. И параллельно тут же существует куча документальных фильмов про изнасилования, порнозвезд, Sex Education.

Для нас важно, чтобы, сидя на диване, сериал смотрела вся семья или хотя бы ее большая часть. Для платформ это неважно. Кто-то в семье может смотреть их контент с телефона, кто-то с компьютера, кто-то с телевизора — все в одном домохозяйстве, но им нравится, что каждый выбирает что-то свое. Это другой подход. Но даже, видите, американцы не брезгуют понятными, хорошими историями.

А сколько они сейчас понаснимали рождественских кино? 200 фильмов только на английском языке, в коронавирусный год. Ужасных, даже телевидение их бы не взяло. Но есть запрос. У зрителей есть «Отпуск по обмену», «Один дома» — классика. Но хочется чего-то новенького.

– Я видела, что в ваших предыдущих интервью вас спрашивали о спорте: почему его нет на вашем мужском канале. И я помню, что когда еще все думали, что летом будет Олимпиада и была попытка передать сублицензию коммерческому вещателю, вы даже не участвовали в конкурсе. Как мне объяснили, участники конкурса хотели получить дополнительные охваты, а у вас эта аудитория и так есть, и что-то добрать к ней за счет спортивного контента было бы слишком дорого. Верно?

– Почему мы не участвовали в тендере на Олимпиаду? Есть две составляющие, но они сливаются в одну: у единицы контента, к которой придет зритель, есть стоимость. И в случае с Олимпиадой — стоимость немалая. Как бы странно это ни звучало, но на самом деле Олимпиада — это нишевый продукт. Пафосное открытие и закрытие придут посмотреть многие. Но все, что между, а это длинный период времени — разные спортивные дисциплины. И так сложилось, что в нашей стране не все они интересны зрителям. По разным причинам: там нет наших спортсменов, нет наших успехов, или это вообще ментально не наш вид спорта, как керлинг. Но вещатель должен показывать все. Будучи коммерческим телеканалом, мы не можем себе позволить уходить в такие ниши, отдавая свое время нишевым дисциплинам. А еще есть техническая причина: заплатить за что-то, что будут смотреть два человека в 4:00 утра, — я даже не знаю, как эту идею продавать менеджменту.

– Если говорить о контентных экспериментах, то наверняка мое восприятие как зрителя отличается от вашего. Я в качестве необычного продукта для ICTV вспоминаю сериал «Прятки». Был ли он для вас большим экспериментом? Или что им было — неважно, успешным или нет?

– «Прятки» — это действительно эксперимент. На уровне замысла, разработки и, самое главное, реализации он сделан как качественный европейский платформенный продукт. Я верю, что когда продукт наполняется любовью, энергией, когда его делают фанатики, то он получается классным. «Прятки» — именно такой продукт: его делали фанатики своего дела. Я так понимаю, что на Новом канале «Первые ласточки» — такой продукт. И «Спіймати Кайдаша» на СТБ. Это не единственные три продукта в стране, которые обожают их создатели, но они все отличаются от регулярного программирования и все нашли своих зрителей, потому что их делали с любовью.

Или, например, шоураннер «Нюхача»: он совершенный фанатик. Поэтому «Нюхач» такой успешный, и не только в Украине.

Поэтому если к нам опять придет кто-то с фанатичной любовью, в его глазах будет гореть огонь и, конечно, если это не будет про детей и мам, что совершенно идет вразрез с нашим позиционированием, мы с ним поработаем.

– Какие еще эксперименты у вас были?

– Я всегда экспериментировала. Мое любимое шоу, которое я сама делала и до сих пор считаю, что оно сработало не супер, потому что это я что-то сделала не так, было снято на основе потрясающего формата, который хорошо работает по всему миру. Речь о Gogglebox, которое у нас называлось «Що по телеку?». Это реалити, в котором разные люди у себя дома смотрят телевизор и обсуждают происходящее на экране. Оно о том, как мы на самом деле реагируем на ведущих, новые клипы, проекты. Для канала в то время это был эксперимент, получивший долю около 6%. Потом в этот слот встало «Дизель шоу» и мы видим, что оно более успешное.

Еще мы делали «Комик на миллион» — у него тоже была доля ниже средней доли канала. Мы понимали, что это будет эксперимент, пытались сделать его максимально не экспериментальным. Но все равно, когда работаешь с конкурсом комиков, когда они соревнуются в монопредставлении, то в основном это стендап, а стендап в нашей стране — пока эксперимент. Хотя все комики были классные, мы видим их успехи в разных продуктах.

– По своему опыту общения с телевизионными менеджерами я заметила, что у каждого есть продукт, в который они верят. В 90 % случаев он не самый рейтинговый у них. И бывает, что люди говорят: «Я в это верю, буду пробивать». Это может быть как какой-то жанр или формат, так и подход к картинке или даже к костюмам. Есть ли еще что-то такое, во что вы верите и считаете, что это нужно сделать на ICTV?

– Мне кажется, что мы стали кнопкой номер один, потому что наконец-то приблизительно нащупали, что нужно для успеха. Все наши сериалы и шоу мы делаем с продюсерским подходом. Есть продукты, которые нам очень нравятся и мы хотели бы их сделать, но мы знаем, что даже в случае хорошего воплощения они не будут иметь широкого смотрения. И наоборот. Поэтому у нас есть планы, мы понимаем направление, в котором хотим работать, нам оно нравится, так как мы понимаем, что это будет иметь успех. Дальше осталось просто сделать. У меня нет такого: я хочу мистический триллер, где расчленят женщину. Я сама вполне смотрю мейнстримный продукт. При этом я любитель черной комедии. Но у меня нет фанатизма по поводу того, что я хочу делать ее на ICTV. Если мне ее принесут и я буду понимать, что она работает, то я обязательно захочу ее сделать. Но пока не принесли.

Мне кажется, что все, что можно увидеть в нашем эфире за последние три года, — это то, что работает, над чем мы будем продолжать работать, совершенствовать, искать альтернативных героев или истории, но очень около того, что точно собирает цифры и точно нравится зрителям. Все, что мы хотим делать, — классные истории про понятных героев, своих в доску, героических, которых многим не хватает, и этот запрос на образ классного, своего спасителя, с которым можно поржать, но он тебя защитит от хулиганов или бури, был и будет всегда.

– Недавно вы показали пилот «Найкращого сищика». Какова дальнейшая судьба этого сериала?

– Поставив пилот в эфире, мы хотели посмотреть, как его примут зрители (доля премьеры — 9,85 %, аудитория 18–54, «50 тыс.+». — Ред.). Это процедурал, поэтому нет никакой проблемы, что зритель сначала увидел первую серию, а потом через время — вторую, третью и так далее.

Пилот получился симпатичным, но, к сожалению, такой продукт очень дорогой в производстве и нам нужен партнер. Костюмы, кареты — не тянет украинский рынок самостоятельно такое снимать. Пока у нас нет партнера, поэтому сезон еще не снят, хотя сценарий уже написан. Может быть, эфир поможет нам сдвинуть этот процесс.

Ничего, сейчас платформы подтянутся. Может, государство.

– Я почему и ввожу в свои вопросы в этом году платформы: это новый тип игрока с новыми деньгами. Я читала ваше недавнее интервью, где вы говорили, что хотели бы более аккуратные в деталях процедуралы. Верно?

– Не конкретно процедуралы. Это такой бич: большая часть украинских производителей — неважно, это шоураннеры, сценаристы — не занимаются подробным девелопментом. Они не погружаются в историю. У меня есть несколько личных кейсов, когда я уговаривала, умоляла, угрожала, заставляла деньгами сценаристов поехать и пожить в той среде, о которой они собираются писать. Я делала это не один раз и пока есть только один кейс, когда сценарист поехал. Потому что потом мы читаем комментарии наших зрителей, которые пишут нам неприятные, но справедливые замечания: например, что из конкретного оружия не стреляют в таких условиях. Бывает, что подобная фальшь отталкивает зрителей от контента — когда мы что-то имитируем и оказывается, что так в жизни не бывает.

Это проблема для индустрии. У нас нет денег, чтобы этим заниматься. Также нет времени. Но самое страшное, что у большинства нет желания.

– Все время, сколько развивалась наш сериальная индустрия, я периодически спрашивала у телеменеджеров, чего не хватает. Вначале говорили, что не хватает сценаристов и актеров. В прошлом году начали говорить, что актеры есть. Сценаристов не хватает по-прежнему.

– Всех не хватает. У нас кадровый голод, причем в любой индустрии. Хотя страна большая. В Нидерландах 8 млн человек, и это лидер по производству новых форматов.

Украиноязычные актеры появляются, но нам их все равно не хватает, особенно мужчин разных фактур среднего возраста.

Количество и профессионализм сценаристов все же растет и будет расти. Просто какие-то цеха растут быстрее, качественнее, потому что есть где почерпнуть опыт. Оператор может пойти в рекламу, поработать с каким-нибудь израильским или австралийским режиссером и перенять опыт. Со сценарным мастерством все сложнее: пока не посидишь в сценарной комнате, перенять опыт невозможно. Получается, что это немного сложнее. Поэтому делать красивую картинку мы как страна умеем, а вот писать такие истории умеют не все.

– Кто руководит ICTV Ukraine?

– Я. Мы запустили его за две недели, это удивительно.

– Чего там нет?

– На ICTV Ukraine абсолютно совпадает все, что касается инфотейнмента. Там нет никакого голливудского кино. В остальном мы показываем контент не только ICTV, но и разные продуктовые линейки СТБ и Нового канала.

– Общением с каналом «Дом» тоже вы занимаетесь?

– Да.

– Я анализировала его сетку за сентябрь. Больше всего контента в тот период было с ICTV. Я оценила ваше чувство юмора — например, что вы им дали программу «Анекдоты по-украински» за 2013 год.

– Не только за 2013-й. Но мы не то чтобы специально поделились этим контентом — это хорошая межпрограммка.

Фото: Руслан Новосел