Телеканал «Белсат» был создан при поддержке Министерства иностранных дел Польши и Польского общественного телевидения в 2007 году. 10 декабря 2020 года он празднует 13 лет с момента первого выхода в эфир. Все эти годы канал вещает на беларусском языке, что считает своей миссией и удачным маркетинговым ходом. Главный офис находится в Варшаве. А лицензии и аккредитации в Беларуси «Белсату» за все эти годы так и не удалось получить.

Журналистам телеканала приходится работать «вне закона», так как фрилансерство в Беларуси запрещено. Сотрудники канала постоянно находятся под прессом из-за своего нелегального статуса. Лишь за последние несколько лет канал заплатил 130 тысяч долларов штрафов. Не гнушались власти и угроз в сторону журналистов и их семей. Несмотря на препятствия, журналисты «Белсата» продолжают работать и добывать информацию.

«Белсат» подошел к выборам президента Беларуси 9 августа 2020 года с определенной закалкой. На канале готовились к отключениям интернета, поэтому заранее продумали средства связи и передачи информации; предусмотрели блокировку сайтов — и сразу же оперативно перебросили силы на развитие своего телеграм-канала.

Но есть вещи, к которым невозможно подготовиться, — избиения и жестокость со стороны силовиков. Использовали беларусские власти и «административный пресс» — за три с половиной месяца протестов 30 журналистов провели за решеткой суммарно 341 день. С недавних пор власти ужесточили методы и перешли к уголовному преследованию. На данный момент пятеро журналистов «Белсата» проходят по уголовным делам. Канал обеспечивает им юридическую поддержку и всячески пытается привлечь внимание к ситуации на международном уровне.

О притеснениях и репрессиях против журналистов, о работе и развитии канала в условиях протестов и пандемии, о пропаганде государственных каналов Беларуси и многом другом «Детектор медиа» поговорил с заместителем директора телеканала «Белсат» Алексеем Диковицким, который на минувшей неделе посетил Киев.

«У нас команда отважных журналистов, которые верны принципам и идее свободной журналистики»

– Алексей, по данным «Беларусской ассоциации журналистов», пятеро журналистов «Белсата» — Катерина Андреева (Бахвалова), Дарина Чульцова, Артем Богославский, Дмитрий Буянов и Дмитрий Кравчук — проходят по уголовным делам. Андреева и Чульцова находятся в СИЗО, остальные, насколько мы знаем, на свободе. Какой у всех них сейчас статус в этих делах, что им инкриминируют? Что делает канал для их защиты? Других уголовных дел против ваших сотрудников нет?

– Пятеро наших журналистов проходят по статье 342 УК Беларуси — это «грубое нарушение общественного порядка». За это им грозит до трех лет заключения. Катя и Даша превентивно арестованы до 20 января 2021 года. Мы опасаемся, что это новая тактика беларусских властей — постараться запугать таким образом. Не штрафами или 10–15 днями арестов, а именно уголовным преследованием. До трех лет — это серьезное дело.

Мы стараемся делать все, что можем. У них есть юридическая поддержка, у них есть адвокаты. Мы в постоянном контакте с Беларусской ассоциацией журналистов, у них тоже есть юристы. Эти обвинения по уголовной статье абсолютно абсурдны. Как можно эффективно оборонять наших коллег, если обвинения против них просто абсурдны?

Сейчас масштабы этих репрессий таковы, что нужны какие-то универсальные методы сопротивления вырабатывать. Мы стараемся всячески лоббировать этот вопрос на международной арене: в польском правительстве, в Европейской комиссии. Среди прочего, я был в Киеве, чтобы рассказать об этой ситуации. В Беларуси совершенно не работают никакие законы и все зависит от простого: «захочу — посажу» и «не захочу — не посажу». Мы надеемся, что будет давление международного сообщества и мы скоро увидим коллег на свободе.

– Почему, по вашему мнению, власти решили уйти от административных дел и начали преследовать журналистов по уголовным статьям? К чему это может привести?

– Они хотят запугать журналистов. Штрафы или даже короткие сроки в тюрьме не принесли желаемого результата. Поэтому они решили ужесточить и отомстить независимым СМИ, именно уголовными делами. Думаю, сейчас они на трех наших коллегах проверят, насколько изменился тон независимых медиа, насколько активно они работают и освещают протесты. Если нет, они будут ужесточать.

Они живут в прошлом веке и думают: если «в поле» нету съёмочной группы с оператором и журналистом, то этого никто не покажет. Это совершенно не так, сейчас практически каждый имеет смартфон, и мы получаем огромное количество видео и фото от наших зрителей и читателей.

– С какими основными препятствиями со стороны власти сталкивался «Белсат» и его сотрудники до выборов? Какие инструменты давления использовала власть? Как это влияет на работу других журналистов и сотрудников канала?

– Мы работаем в стрессе уже многие годы. До этого лета, этих выборов наших журналистов постоянно донимали бесконечными протоколами, бесконечными судами. У нас были ситуации, когда у коллеги было три суда в неделю. Как только он выходит с микрофоном — сразу протокол и суд, протокол и суд. Их многие годы таким образом хотели выбить из колеи. Когда ты выходишь, и каждый раз тебя арестовывают или штрафуют — мало кому приятно.

Или нашей коллеге из Гомеля, которая сама воспитывает ребенка, несколько раз угрожали тем, что заберут ребенка. Ей говорили, что сделают протокол, что она нерадивая мать и у нее столько-то протоколов по Административному кодексу, значит у нее можно ребенка забрать. Или приходят к родителям коллеги, людям в возрасте, и говорят: «Если ваши сын / дочь будут этим заниматься, мы в тюрьму их посадим до конца жизни». Понятно, какую обстановку это создает в семье, — люди боятся.

Поэтому у нас есть определенная закалка. У нас команда отважных журналистов, которые верны принципам и идее свободной журналистики. Сейчас репрессии усилились, несмотря на это, у нас практически нету случаев, что кто-то уходит. Быть может, кто-то на некоторое время перебрасывается на другой участок, не работает «в поле». Но массовых уходов нету, потому что есть закалка и понимание — если не мы, то никто этого не сделает.

Работа в прямом эфире

– Сколько в целом журналистов с начала избирательной кампании столкнулись с препятствиями и притеснениями? Что им предъявляла милиция или силовики?

– В общем около 30 наших коллег с начала протестов, от 9 августа, отсидели 341 день — это цифра по состоянию на конец ноября. Это почти год за три с половиной месяца. Что касается других форм репрессий — их даже не счесть, особенно штрафы. Семеро наших коллег были избиты, одна коллега ранена в ногу резиновой пулей. Двое практически оглохли на некоторое время из-за светошумовых гранат. Одного из наших коллег били в автозаке его же камерой по голове. Одному коллеге в Гродно выбили практически все верхние зубы. В Липецке коллегу, мать двоих детей, избили так, что у нее лопнули внутренние органы. Она до сих пор отходит.

– Как в условиях продолжающихся в Беларуси протестов редакция наладила работу с журналистами? В частности, какие инструкции по их работе на протестах? Сотрудничаете или объединяетесь с другими беларусскими СМИ в вопросах работы и защиты?

– Естественно, мы даем коллегам инструкции, чтобы они были более острожными. Это касается мобильной связи, пересылки видеофайлов через интернет, внешнего вида на акциях «в поле». Есть целый ряд инструкций, но я бы не хотел об этом говорить.

Мы также сотрудничаем с коллегами из других беларусских СМИ. Прежде всего что касается обороны. Нужно понимать, что если власти будут продолжать этот курс, то смогут закрыть часть независимых средств массовой информации. Поэтому нам надо работать в направлении объединения силы. Если у кого-то есть корреспондент в Витебске, у кого-то в Гомеле — нужно сотрудничать.

– Как организовали работу в условиях блэкаута? Как вы работали, когда ваш сайт и еще более 80 сайтов заблокировали в конце августа?

– Это была непростая задача, когда интернет был выключен в день выборов и первые пару дней после. Мы переживаем это не в первый раз, поэтому долго к этому готовились. Есть возможность общаться с редакцией и без интернета, это тяжелее, но возможность есть, и она не одна. Чтобы обойти блокаду, требуются логистические усилия. Я не скажу, что мы работали с такой же интенсивностью и уровнем коммуникаций — конечно, нет. Тем не менее, нам удалось быть в эфире все эти дни, получать видео, выходить на связь с нашими корреспондентами.

Что касается блокировки, то у нас сейчас заблокированы два сайта — belsat.eu и vot-tak.tv. Их можно смотреть через VPN или за границей, но такой массовости посещения, какая была до августа, нету. Когда беларусские власти приняли это решение, мы решили все силы бросить на Telegram, вместо сайта. Telegram доступен в любой ситуации, даже когда интернет выключен. Естественно, после блокировки посещаемость сайта сразу обвалилась, зато у нас огромный рост подписчиков на Telegram. Вообще это сейчас самый популярный коммуникатор в Беларуси. Беларусскую революцию часто называют «революцией Telegram».

С лидером беларусской оппозиции Светланой Тихановской

«У нас никогда не было аккредитации, в этом наша разница с другими СМИ»

– «Белсат» вещает с 2007 года, но зарегистрирован в Польше. Создан по инициативе поляков, является частью польского Общественного вещателя. Сколько раз вы пытались зарегистрировать канал в Беларуси? Чем власти аргументировали отказ?

– Три раза пытались зарегистрироваться, но у нас ничего не получилось. Мы хотели зарегистрироваться еще до начала нашего вещания, но нас не зарегистрировали. Потом нас не регистрировали, потому что мы уже начали вещание. Это замкнутый круг. Когда говорят: «Мы вас не зарегистрируем, потому что вы нарушает закон — вы вещаете без аккредитации. Ваши люди работают без аккредитации, поэтому мы вам не дадим аккредитацию».

– С октября иностранные СМИ не могут получить в Беларуси аккредитацию. Это как-то влияет на вашу работу, ведь «Белсат» — польский телеканал?

– У нас никогда не было аккредитации, в этом наша разница с другими средствами массовой информации. Мы работаем без аккредитации уже 13 лет. Мы же иностранное СМИ, по беларусским законом, мы должны сначала аккредитовать в Беларуси корпункт, а уже потом при этом корпункте брать на работу людей. Но нам просто отказывают и все — три раза уже отказали.

– Какие вызовы стоят перед журналистами из-за того, что канал работает без аккредитации, без лицензии? Насколько мы знаем, ваши журналисты в Беларуси — по сути фрилансеры, а фрилансерство в Беларуси незаконно. Какие из-за этого у журналистов возникают проблемы? Какая разница в работе ваших журналистов и журналистов из зарегистрированных СМИ?

– Разница, конечно, фундаментальная. Нас могут штрафовать, чем власти постоянно и занимаются. Нас никуда не пускают, хотя вообще-то мало кого пускают — власти в Беларуси мало что делает публично: не принято давать пресс-конференции и т. д.

Пресс-секретари разных ведомств просто могут не отвечать на наши вопросы, потому что мы не зарегистрированное СМИ. Мы ни от кого не можем дождаться ответа. Это максимальное усложнение работы. У нас в Беларуси, даже если ты работаешь в зарегистрированном СМИ, но оно не государственное, — надо научиться это обходить и добывать информацию.

– Сколько в год канал тратит на оплату штрафов, юридическое сопровождения исков и дел против журналистов? Как покрываете эти расходы?

– За последние годы заплатили около 130 тысяч долларов штрафов. Покрываем их по-разному. Есть Беларусская ассоциация журналистов, есть разные фонды, которые нам помогают. Платим или с помощью партнерских организация, или из своего бюджета, если у партнеров нету возможности помочь.

– Повлияла ли нынешняя политическая ситуация в Беларуси на бюджет «Белсата» (возможно, он увеличился, так как увеличились объемы работы для журналистов)? Какой сейчас у вас бюджет, кем финансируется канал, кто ваши основные доноры?

– Наш бюджет — около девяти миллионов евро. Это не такой большой бюджет для телеканала, который вещает 17-18 часов в день. При этом каждый день канал дает два часа живого эфира; когда акции протеста — мы делаем значительно больше: 6, 8, 10 часов.

Что касается увеличения бюджета, то, я надеюсь, в следующем году так и будет. Пока что мы не видим активности со стороны каких-то доноров или тех, кто бы хотел нам помочь, к сожалению. Главный наш донор — это правительство Польши, Польское общественное телевидение. Также есть доноры из разных западных стран, но их вклад, к сожалению, не такой, как нам бы хотелось.

– Сколько сотрудников сейчас насчитывает канал — в целом, в Польше, в Беларуси? Сколько корпунктов по Беларуси и по миру?

– Около 300 сотрудников — это все. Активных работников меньше — около 200. У нас самая мощная сеть корреспондентов в Беларуси: у нас есть корреспонденты в Минске, во всех областных городах и в крупных районных городах. Кроме того, у нас есть корреспонденты в России и Украине, а также в Литве, Германии, Бельгии. В тех столицах, которые мы считаем важными для Беларуси.

– Как политическая и эпидемиологическая ситуации повлияли на работу канала? Удается ли развивать канал в таких условиях — запускать новые проекты, привлекать рекламу?

– У нас особенно рекламы нету, мы же не коммерческое телевидение. Что касается пандемии, это для всех проблема — для тех, кто работает в Беларуси, Польше. Нужно делиться на группы, соблюдать меры предосторожности. Нас это особо не останавливает. Мы понимаем, что это совпадения больших политических процессов в Беларуси и пандемии. Оно, конечно, утрудняет нам работу, но мы не можем остановиться. Сейчас момент, когда мы больше всего нужны нашим зрителям и читателям.

Мы развиваемся, собираемся увеличить количество нашего информационного вещания вживую. Кроме того, будут новые проекты с нового года. Мы понимаем, что, форматируя новые программы, нужно принимать во внимание эпидемиологическую ситуацию.

С директором «Белсата» Агнешкой Ромашевской-Гузы (в центре)

«Вещание на беларусском — это наша фишка и миссия, которую не выполняют национальные каналы»

– Независимые медийные проекты, которые занимаются мониторингом и анализом контента государственных СМИ Беларуси отметили явные перемены в их контенте после появления там российских медийщиков. Там усилилась пропаганда более тесного объединения России и Беларуси, антизападная (особенно против Польши и Литвы) и антиукраинская риторика, отбеливание Лукашенко и огульная критика оппозиции, агрессивная риторика в сторону участников протестов и их запугивание и т. д. Что вы можете противопоставить этой агрессивной пропаганде, которая льется из всех беларусских каналов? Насколько слышен ваш альтернативный голос в самой Беларуси? Есть ли у вас данные по размеру вашей аудитории?

– В отличие от этих пропагандистских ресурсов, у нас есть одно явное преимущество — нам не нужно врать, перекручивать факты, чтобы подать в выгодном для властей свете. Мы продолжаем делать то, что делали. Мы показываем правдивую картину того, что происходит в стране. И наш ответ именно такой. Как бы они ни старались показать иначе, люди видят, что это не так. Есть такая шутка в Беларуси: «А можно мне жить в Беларуси, которую показывает государственное телевидение?».

Что касается зрителей, в Беларуси нету телеметрии. Мы вещаем через спутник и на всех платформах: Instagram, Telegram, Facebook, «Вконтаке», «Одноклассники» и т. д. Но нету телеметрии, поэтому мы не можем сказать, сколько людей нас конкретно смотрит. Последние данные мы получили полтора года назад. У нас узнаваемость марки — около 40 %. Это довольно много для телевидения, которое вещает через интернет и спутник и которого нету в кабельных сетях и наземном сигнале. И смотрит нас около 10 % взрослого населения, примерно 700–800 тысяч беларусов при населении 9,5 миллионов. Мне кажется, этот процент значительно больше, но мы не можем это сейчас никак померять. Например, если раньше мы радовались, что у нашего выпуска новостей 15–20 тысяч просмотров, то сейчас уже слабо, когда нету 200 тысяч.

– «Белсат» вещает на беларусском языке. Не возникают ли из-за этого сложности с подбором журналистов, редакторов, ведущих? Приходилось ли какие-то языковые курсы организовывать? По вашему мнению, нужно ли в Беларуси на государственном уровне менять языковую политику и как? Нуждается ли беларусский язык в протекции, защите, продвижении?

– У нас спрашивают, почему мы не вещаем на русском, так бы нас больше людей смотрело. А мы не согласны с этим аргументом. Тот, кто приезжает в Минск, слышит, что подавляющее большинство говорит по-русски. Сейчас это немножко меняется в сторону беларусского, но доминирующим языком ежедневного общения остается русский, особенно в больших городах. Но то, что люди в большинстве своем не говорят по-беларусски, не означает, что они этого языка не понимают. 99 % жителей Беларуси понимают беларусский язык: он есть в школе, многие говорят на нем дома.

У нас также есть миссия. «Белсат» не только занимается информацией, он выполняет функцию нормального телевидения. У нас есть исторические программы, программы о культуре и т. д. В каком-то смысле, мы заменяем национальное государственное телевидение. И тут вопрос языка для нас фундаментальный. Мы считаем, что нужно популяризировать беларусский язык, как только это возможно. Мы все 13 лет существования это делаем — и в новостных программах, и в исторических, и в музыкальных, и в документальном кино и т.д.

Мы считаем, что с точки зрения маркетинга это тоже правильно. Потому что нету ни одного телеканала, который вещает полностью на беларусском. Это наша фишка. Человек, который щелкает каналы и попадает на полностью беларусский контент, знает, что это, однозначно, «Белсат». Когда мы начинали, процент беларусского языка на государственных телеканалах составлял около 7%. Но смотря на нас, даже государственные каналы начали вводить больше беларусского языка.

– После начала протестов «Белсат» предложил бесплатно раздавать украинским каналам сигнал и помогать с подбором спикеров. Какие украинские СМИ откликнулись на это предложение? Оцените опыт сотрудничества с украинскими медиа.

– Что касается интереса к беларусской теме и того, сколько лично мне звонят — я должен сказать, что украинские каналы были одними из самых активных. Украинские, наверное, больше польских просили снимки, комментировать, выходить в эфир и т. д. И это несмотря на то, что каждая страна следит за своими событиями.

Если говорить об Украине, мне кажется, здесь достаточно много внимания посвящается беларусским событиям. За это мы вам очень благодарны. Украина берет сигнал хотя бы потому, что нет особых языковых проблем. В России было бы значительно больше проблем с беларусским языком, но не берут они по другой причине. Если говорить о поляках, мы там на месте, поэтому они часто интересуются, показывают. Армяне еще брали сигнал.

– С какими странами вы еще сотрудничаете? Планируете ли развивать эти отношения в постпротестное время?

– Насколько это будет интересно нашим партнерам. Мы всегда готовы. Мы уже несколько лет сотрудничаем с ВВС. Мы даем им какие-то материалы, они нам постоянно дают, каждый день практически. Мы сейчас рассматриваем и хотим вернуться к сотрудничеству с Deutsche Welle. И абсолютно готовы к сотрудничеству с любыми украинскими партнерами.

Фото: «Белсат», фейсбук Алексея Диковицкого