– Уверен, что выражение «выращивать капусту» было тобой употреблено в бытовом, обыденном смысле. В устах некоторых представителей бизнеса это выражение, конечно, соответствует «занятию хорошим делом», но в принципе означает нечто другое (что меня всегда, сыронизирую, удивляло: пятисотенная евро – другого цвета). Внутри каждого действия лежит мотивация, как минимум «хочу или не хочу». Анализируя свою мотивацию, я понял, что хочу продолжать работать в телевидении. Хочу и дальше высказываться. Хочу доказать, что был прав в оценке политической ситуации 2004 года. Что со своими несколькими образованиями и телевизионно-политическим опытом профессионально подготовлен и «боеготов» анализировать и прогнозировать украинскую политику. А капусту я выращиваю в свободное время (это шутка, если кто не понял в силу скудоумия).

 

– Для начала определимся: тексты «Эпицентра», равно как и текст этого интервью, представляет собой мое личное отношение или оценку того или иного факта или события, которое не обязательно совпадает с точкой зрения канала «1+1» или кого-либо из менеджмента «1+1».

 

Задачи, которые ставились руководством канала перед «Эпицентром», разнились в разное время. «Эпицентр» в том виде, в котором он выходил до осеннего сезона 2007 года, реализовывался как пресс-клуб. «Эпицентр» с осени 2007 года – это ежедневная (четыре раза в неделю) информационно-аналитическая программа. Это авторский анализ событий дня, а за неимением таковых (нередко Украина – страна без событий) – анализ политических тенденций. Мне кажется, профессионально к выполнению этой задачи я достаточно подготовлен и с ней справляюсь.

 

– Мне представляется важным обсуждать в программе то, что важно моему зрителю. А таким важным в определенные дни могут быть и неполитические события (ведь руководство канала никогда не ставило мне задачу анализировать лишь политические события). В данной конкретной программе речь шла о том, в чем лучше всего держать не такие уж и большие у обычного нашего гражданина «подкожные запасы» – в деньгах или банковских металлах (есть еще и те, кто аккумулировал кое-какую недвижимость (землю) и акции). Если это важно «украинцу, который одинаково неплохо разбирается в политике, долларовых вкладах, фьючерсах и тройской унции серебра», то он должен слушать, в том числе и меня. Ведь при скудости таких «подкожных запасов» у обычного украинского гражданина, да еще и отсутствии всей необходимой информации, при абсолютно непрогнозируемом поведении Нацбанка – это отнюдь не отвлеченная проблема: люди должны знать, что ныне показывают валютные тенденции, т. е. в чем лучше держать «запасы»: если в деньгах – то в каких (евро, долларе, гривне), если в металле – то в каком (золоте, серебре, платине). Говорить об этом ответственно и аргументировано – мой долг как телеведущего и гражданина Украины.

 

– Полагаю, что да. Во всяком случае, сам я действую в этом вопросе так, как говорил в эфире.

 

– Мне кажется, что нынешнее телевидение рейтингово ориентировано в основном на форму, на зрелищность политических конфликтов, а не на суть, не на то, чтобы дать возможность высказаться профессионалам. Таким образом, и это фиксируют социологи, обществу во многом телевидением (я себя от него не отделяю) навязана дилемма – все политики одинаковы. А ведь это не так. Но – от «одинаковости» политиков нарастает общественная апатия.

 

В ретроспективе: в то время как «прогрессивная общественность» боролась за «Украину без Кучмы», «Детектор медіа» как издание и Наталья Лигачева как его редактор боролись за «телеаналитику» без Пиховшека. О последнем говорилось, что «запятнавшие себя сотрудничеством с антинародным режимом телеперсонажи должны уйти, пусть и на некоторое время». Ну и что, доборолись, ребята? Довольны результатом? Что такое Украина без Кучмы – мы видим каждый день, а где еженедельная телевизионная аналитика? На каком канале? Кто мешает ее делать? Кто решил (если он, конечно, признается), что она зрителю не нужна?

 

«Будь осторожен с тем, чего желаешь, оно может сбыться», – гласит английская поговорка. По нынешним ток-шоу и по тому, во что превратили политаналитику, мы и видим, в каком направлении движется Украина без Кучмы или «телеаналитика» без Пиховшека. Даже у меня, естественного оптимиста (а таковым становится любой философ), руки иногда опускаются.

 

К тому же, как мне представляется, в телевизионной аналитике, как и в любой сложной профессии, нужно соответствующее образование, и не одно. У меня такое образование есть. Нужен, кроме этого, опыт профессиональной работы. Примеры: разобраться в механизмах отмывания денег через свободные экономические зоны мне помогали не журналисты, многие из которых с «невыносимой легкостью бытия» вслед за политиками, как «попки», повторяли, что там, дескать, «воруют», а работники бывшего ОБХСС, если вы помните такую структуру. В некоторых особенностях образования Катерины Михайловны Ющенко (это важно, учитывая ее реальное политическое влияние) мне помогали разобраться бывшие сотрудники Института внешних дел Ватикана.

 

И, наконец, нужен жизненный опыт, понимание, что «и это было». Ответственность, возраст. Мне уже 41, и я несколько раз продумал то, что говорю в эфире. И если «недоросли», молодые девочки и мальчики, воруют мое время, цитируя в эфире политические заявления, специально для этого цитирования и написанные пиарщиками, это не аналитика, это дерьмо.

 

– На телеканалах не предусмотрено время для обучения молодых журналистов. Конечно, студенты приходят на практику. Но обучать – практически это выглядит так: если руководитель какого-либо ранга решает для себя этим заниматься, он это делает. Конечно, существует и противоположное решение. Здесь каждый руководитель принимает свое решение.

 

Возможно, вам поможет пример из жизни «Детектор медіа» (во всяком случае, в той мере, в какой я эту жизнь могу позволить себе представить) – когда Наталья Львовна Лигачева обучает Марину Барановскую, Отара Довженко, Женю Минко и других своих уважаемых сотрудников. У меня на канале «1+1» и на других общенациональных каналах есть несколько коллег моложе меня (называть их по-другому было бы бестактностью, и я не спрашивал у них разрешения называть их имена). Им я помогаю советами, наблюдаю за творческим ростом, подсказываю, если в этом есть потребность.

 

– Давайте разделим ваше «после всего» на две составляющие. Есть «цензурная» составляющая – эта история известна, о «темниках» сказано много, как и о нивелировании «темниками» профессии журналиста. Есть и второе «после всего», и оно «внутри всего». Я лично и в 2004 году говорил о будущей власти то, что думал. Поэтому нынче это и есть вызов. Вызов обществу, которое воспринимало как вызов работу в 2004-м телелеведущего, который, несмотря на давление этого же общества, говорил тогда то, что это общество утверждает сейчас, в 2008-м. Почему я должен менять название программы после того, как высказанное в ней в 2004 году сбылось, да еще и с пугающей меня как автора точностью? Как, кстати, сбывалось и предсказанное позже, в проекте «Иду на Вы». Но даже я не мог спрогнозировать, что эта власть вместо решения действительно важных для страны проблем, – кризиса инфраструктуры, например (в стране скоро начнут падать лифты, лететь под откос поезда, города – взрываться, подобно Алчевску, а иначе и не бывает в стране перманентных выборов, где чиновники, работая максимум год, заботятся лишь о своих интересах), – займется вытеснением русского языка, ревизией истории Украины. Мне всегда казалось, что в стране есть чем заниматься, кроме этого.

 

– Мы смотрим друг на друга издалека и как бы со стороны – «Эпицентр» и бульварная пресса. Находимся, как бы это точнее сказать, в параллельных реальностях. Я игнорирую спорадически возникающий ко мне как к частному лицу интерес со стороны «желтых изданий», а они не рискуют заходить слишком далеко – ввиду немалой вероятности получить «сдачу». Что же касается того, что нужны «шаги, чтобы перебороть существующую на твой счет инерцию и создать о себе другое впечатление и другой авторитет», то ведь по мироощущению я больше философ, чем журналист. Потому знаю, что в конечном счете, в том числе и в общественном мнении, история, время расставят все точки над всеми буквами – кто был прав и почему, кто ошибался, почему и в чем.

 

– Конечно, аналитика всегда субъективна, ибо она авторская. Страсть для аналитика нужна, ведь это его страна, но анализ должен опираться на весь массив известных автору фактов, не обязательно публичных. Мотивы фигурантов моих программ я тоже учитываю, как мне кажется, в должной степени. Другое дело, что мотивами политиков, как и фактами, анализ далеко не исчерпывается. «Эпицентр» – программа, анализирующая на основании мотивов и фактов общественные процессы. А они, эти процессы, как тебя правильно учили в Могилянке, упрямая вещь, они не меняются, кто бы и как бы этого ни хотел, кто бы в стране ни был у руля власти – Виктор Ющенко, Виктор Янукович, Юлия Тимошенко или люди, «правившие» до или после них. 

 

– Это неверное впечатление, возникшее у тебя (и не только у тебя) в результате трех обстоятельств. Во-первых, от меня чуть ли не «автоматически ждут» критики «оранжевых», зная, что их я «не люблю». Ну а за что их «любить»? Во-вторых, достаточно долго властью в стране является, условно говоря, оранжевая коалиция, а власть надо критиковать, это работа. В-третьих, я считаю, и это мнение разделяет и «Детектор медіа», что «нравственной на данный момент является одна позиция: отказ от поддержки, даже косвенной, любых имеющихся сегодня в наличии политических сил. Ющенко, Тимошенко, Янукович, Литвин и прочие нынешние – ко всем из них уже давно пора начать относиться по гамбургскому счету, а не по принципу “сукин сын, но наш сукин сын” или философии “меньшего зла”».

 

А впечатление, что «90% программы ты критикуешь оранжевых», неверное, ибо я критикую и «бело-голубых». Пример: «Эпицентр», сразу же после последних парламентских выборов, от 8 октября 2007 года: «Які вимоги українського суспільства до політичної опозиції? По-перше, вона не повинна змішуватися зі владою, щоб суспільство чітко знало, хто влада, а хто опозиція. По-друге, вона має жорстко контролювати владу, тобто діяти так, щоб влада не відчувала себе безконтрольною. По-третє, вона повинна підтримувати владу там, де влада діє у суспільних інтересах, і пропонувати свої законопроекти, якщо вона вважає, що законопроекти кращі. Ми ще побачимо, якою буде опозиція, яку очолює Віктор Янукович. Що зараз про це говорити? Одна справа, якщо це буде опозиція бойова, креативна своїми законопроектами, енергійна, доказова, а інша – якщо це буде опозиція, яка фактично підтримує владу. Угодовська опозиція, назвемо речі своїми іменами, українському суспільству не потрібна – як і та, що діє за принципом “чим гірше, тим краще”. Тобто, я не кажу, повторю, не кажу, що виступаю за опозицію, яка блокує діяльність правлячого уряду. Ні, я не за це. Але я проти опозиції, яка буде хвалити геніальність влади і казати – ні, це не просто геніальність, а конгеніальність влади. Я не знаю, якою буде опозиція Віктора Януковича. Але знаю точно, що угодовська опозиція не вигідна самому Віктору Федоровичу. Інакше він ризикує втратити виборця. Святе місце порожнім не буває, виборець Януковича буде шукати того, хто краще представлятиме його інтереси».

 

Другое дело, что такая критика «бело-голубых» может нравиться не всем. Но я высказываю к «бело-голубым» те претензии, которые к ним высказывает их избиратель (а с ним я общаюсь, и очень активно). Скажу, что если такая критика лидерами «бело-голубых» не будет учтена, страну ждут очень серьезные последствия. И кому, повторю, скажите, «будет легче», если избиратель «бело-голубых» в них разочаруется и будет отдавать свои голоса коммунистам или Наталье Витренко?

 

– Без комментариев.

 

– Без комментариев.

 

– Я бы не так оценивал ситуацию. Речь не идет о детской игре в «конспирашки», подобно лагерям «Поры» в Крыму накануне выборов 2004 года, о которой знала даже моя кошка, которой у меня нет. Речь идет о системной трате времени и денег на работу с источниками информации, которой занимаюсь не только я. Этой работой занимается и Наталия Лигачева, в то время когда она не получает награды (все награды стоят друг друга) и не ведет очередной круглый стол, и Юлия Мостовая, и Юлия Лымарь, и Соня Кошкина, и Мустафа Найем, и Сергей Лещенко, и даже, прости Господи, Светлана Залищук. У меня есть доступ к тому, что на самом деле творится за закрытыми дверьми Кабмина, парламента, Секретариата Президента. Довольно часто есть и доступ к документам. Я пытаюсь работать со своими источниками информации, как меня учили, системно – т. е. понимая их мотивы и ведя себя соответственно. Но ведь, если я не ошибаюсь, именно эта власть, в отличие от нас, «апологетов антинародного режима», декларировала и «открытость/прозрачность» (это ирония, объясняю для непонятливых).

 

– Осознанно, конечно. Прямое отношение к зрителю – это вариант объяснения, интерпретации (Гадамер, герменевтика, преподавали это вам наверняка Лой или Гусев, перечитай, Марина), это способ обращения к зрителям, среди которых немало людей без высшего образования. Кроме того, надо учитывать, что среди политиков и политологов немало тех, кто осознанно пытается соорудить «птичий язык», недоступный для «простых смертных», чтобы казаться умнее. Именно казаться, а не быть. Например, один из часто цитируемых политологов умничает, говоря о «распространении коррупционных практик», вместо того чтобы внятно и просто сказать – «больше воруют». А в целом, «расшифровка», «раскодирование» того, что говорят политики, является одной из целей моей программы.

 

– Таков формат. Я с удовольствием поработал бы на пересечении форматов диалога и монолога. Может, и поработаю.

 

– По высказываниям отдельных политиков вижу, что влияет. Делает политиков, как минимум, осторожнее в своих высказываниях. То есть некоторые из них чувствуют, что действуют не в «безвоздушном» пространстве. Зная, что за ними смотрят «глаза», они все же не делают все, что могли бы себе позволить. 

 

– Хотелось бы, анализируя ситуацию, прогнозировать позитивные выходы из нее. Но непрофессионализм нынешней власти и оппозиции не оставляет много шансов. К примеру, нынешняя власть хочет национального мифотворчества (оно необходимо для любой страны) и развития украинского языка, но не знает, как это делать, и поэтому делает это неправильно. К примеру, нынешняя оппозиция хочет и пытается быть европейской, «правильной», а добивается того, что Киев, столица, ее отвергает. Поэтому задача «Эпицентра» в этих условиях одна – внятно и аргументировано говорить зрителю, чего ему ожидать и к чему готовиться.

 

– Я отвечу так: если верно, что «в определенное время жизни человек ближе к Богу, а в другое – к сатане», то я скорее не люблю время, в котором мне не так давно пришлось жить. Время конформизма, тотального соглашательства, непротивления. Мне жаль этого прожитого времени, и я не люблю себя в этом времени. Но этого не изменить. Однако, как известно, «все, что нас не убивает, делает нас сильнее». Сейчас же я пытаюсь быть «ближе к Богу».