Весть о том, что в эфире Первого канала появится новый проект Юрия Макарова «Культурный фронт», стала радостной новостью для давних поклонников таланта известного украинского журналиста и просто многочисленной аудитории, чьими интересами, как правило, пренебрегают и в лучшие, чем нынешние финансово-кризисные, времена. Реализация телееженедельника, «з якого дізнаватиметесь новини з культурного фронту України та світу, а також будете чути думки провідних бійців цього фронту – від солдат до генералів», свидетельствует и об обнадеживающем намерении канала, степень зрительского игнорирования которого прямо пропорциональна его покрытию, прогрессировать. О том, что намерение это не мнимое, а реальное, говорит и своевременная договоренность руководства с ведущим-звездой, вынужденным оставить некогда родной канал, и более-менее оперативная допремьерная подготовка проекта, и, наконец, предоставленное ему время – воскресный прайм-тайм.

 

Просмотр первых двух выпусков программы, как и предвидела Аглая Топорова, привел мое затупившееся на «Шустер live» перо в боевую готовность, но отнюдь не с корыстной целью, как напрасно язвит коллега. Скажу больше: мой критический настрой по поводу увиденного ощутимо ограничивается одним обстоятельством. «Культурный фронт» - едва ли не единственная программа, мужественно говорящая, по выражению еще одного коллеги, уже успевшего высказаться, «принципиально только о культуре». Кланяться ей за это, как предлагает Юрий Никитин, конечно, было бы слишком, как, впрочем, и искать и не находить в ней ничего существенного и ценного. Другое дело, что выход «Культурного фронта» дает возможность с новой силой ощутить всю абсурдность отечественного медиапространства и культурного пространства в целом, его патологическую однобокость и политическую зацикленность. Длительная жизнедеятельность в таких болезненных условиях привела к тому, что даже мои уважаемые коллеги готовы вместо предметного критического анализа петь дифирамбы («Слава героям, посмевшим в годину нашего очередного местного мирового кризиса (не знаю, как вы, а я за 17 лет уже со счета сбился) поднять голос за Культуру!» - Юрий Никитин), а то и просто наивно рассчитывать, что «Культурный фронт» «станет прорывом для тех, кто все-таки читает украинские книжки, ходит на концерты не всегда актуальной, но интересной музыки и посещает выставки в Национальном музее» (Аглая Топорова). Являясь непосредственным представителем целевой аудитории «Культурного фронта», вынуждена констатировать: если этот проект и оказался прорывом, то пока лишь в область осознания недоразвитости отечественного культурного пространства и своей удивительной адаптированности к жизни в этих условиях.  

 

«Умняк» бажано робити так, щоб від нього не можна було відірватися», - так некогда сформулировал свое концептуальное видение «культурного» вещания Юрий Макаров. Согласитесь, что для реализации такого видения в телеформате немаловажную роль играет «картинка», визуальное решение идеи – начиная от графики и заканчивая организацией студийного пространства и раскадровкой, создающей свой темпоритм, свою продуманную драматургию. Если речь идет о пресловутом «умняке», модерируемом «ведущим в пиджаке, а не в шляпке от украинского дизайнера», очень многое зависит как раз от того, в какую форму облекаются «вяловатые «интеллигентные» дискуссии».

 

Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить «Антропологию» Дмитрия Диброва, прежние вызывающе «умняковые» проекты Александра Гордона, а также его нынешние «Закрытый показ» и «Гордон Кихот» на «Первом канале». Рискуя показаться нескромной, думаю, что в этот ряд есть основания поместить и «Последнюю баррикаду» на «1+1» образца 2002 года, для осуществления которой, по словам ее главного оператора Марата Радовского была тщательно разработана «единственная в своем роде схема выдачи программы в прямой эфир». В каждом из упомянутых случаев «умняк» был организован телевизионно. За счет по-настоящему оригинальных студийных интерьеров, новаторской операторской работы, своевременных графических акцентов «вяловатые», по мнению так называемой широкой зрительской аудитории, разговоры о метафизике футбола, теориях происхождения языка и научных доказательствах существования Бога приобретали острую динамику и энергию, которая могла заинтересовать зрителя. Разумеется, я не хочу сказать, что, к примеру, вовремя схваченные и показанные крупные планы раскрасневшихся от споров дискутантов-интеллектуалов или стильный видеоарт на ВМЗ отменяет необходимость присутствия в студии действительно интересных, компетентных собеседников, а также харизматичного и ориентрующегося в теме ведущего. Однако благодаря личному опыту пребывания по обе стороны баррикады я могу сказать, что вопрос визуальной подачи «умняка» слишком существенный, чтобы пренебрегать им. Пусть даже на том основании, что «вдруг появилась программа, автор и ведущий которой позиционируется СМИ и самим собой как настоящий, интеллигент высшей меры, открытый всему новому, старому, и вообще, человек, создавший культурную тележурналистику Украины».        

 

По моему мнению, многие могут почувствовать себя готовыми к дезертирству с «Культурного фронта» именно по той причине, что эта программа достаточно беспомощна, вторична и уныла с визуальной точки зрения. Двоих гостей, которых приглашают в программу для дискуссии друг с другом и с ведущим, усаживают в ряд на диване и фактически лишают возможности в полной мере наблюдать за эмоциями, мимикой своего визави, а значит и полноценно вести эту самую дискуссию. Слева, на достаточно большом расстоянии от гостей расположено кресло ведущего, с которого Юрий Макаров вынужден не столько модерировать разговор, сколько «вызывать к доске» по очереди то одного, то другого собеседника. Иными словами, уже одно только непродуманное расположение гостей и ведущего в студии приводит к тому, что вместо динамичной дискуссии и живого обмена мнениями по теме зрителю предлагается наблюдать как раз за «вяловатым» минисимпозиумом по принципу «а сейчас мы попросим начальника транспортного цеха…». Почему-то мне кажется, что этого эффекта удалось бы избежать, если бы планировка студийного пространства и схема режиссерско-операторской работы была бы более тщательно подумана заранее.

 

Кстати, работа режиссера и операторов на этой программе, идущей в записи, оставляет желать лучшего: некоторая тяжеловесность и искусственность «дискуссии» как назло оформляется однообразными средними планами, между которыми, правда, случается более крупный план ведущего, но преимущественно в профиль. Для «красоты» камера иногда показывает отсутствие действия в просторной студии с какой-то верхней отстраненной точки. В довершение и на фоне всего этого необоснованной кажется «нэповская» стилистика программной графики. Она вызывает сочные революционные ассоциации, вступающие в противоречие с анемичностью происходящего в студии.

 

Кстати, о том, что же в ней происходит (более подробный анализ содержания программы – предмет дальнейших колонок как вашего автора, так и других обладателей перьев, затупившихся на критике «Шустер live»). Похоже, оказавшись в телестудии с неблагополучной «экологией», авторитетный телеведущий испытывает затруднения с тем, чтобы выйти за пределы избитых проблем и смыслов, быть более непредсказуемым самому и добиться того же от своих гостей, и, наконец, выстроить логику разговора так, чтобы все-таки к чему-то значимому прийти, а не второпях смущенно констатировать, что вот, мол, ни к каким выводам мы с вами не пришли и прийти не могли. Именно так и завершилась беседа Юрия Макарова с Сергеем Проскурней и Романом Юсипеем, посвященная годовщине Голодомора и специфике его «празднования» в этом году.

 

Возьмите «Український тиждень» № 48, тема номера которого также была посвящена Голодомору и нынешнему широкомасштабному официозу. Один только разворот «Фото тижня», очень точно отобранный и прокомментированный редактором рубрики, дает читателю максимально сконцентрированное и предельно адекватное представление о том, чем стал Голодомор в 2008 году. На развороте – фотография с церемонии открытия мемориала. Виктор и Катерина Ющенко держат в руках соломенные композиции с зажженными свечами, над ними и над прочими участвующими в мероприятии официальными лицами охранники держат зонты, потому что идет мокрый снег. Среди прочих в церемонии принимают  участие двое свидетелей трагедии – пожилые мужчина и женщина. «Те, що під мокрим снігом для них забракло парасоль, ніби не диво. Припустімо, ніхто не чекав негоди. Але жодна агенція, жодна газета не згадали, як же звали ту жінку й того чоловіка, які йшли скорботною ходою поруч із президентом. Їхні імена виявилися нікому не цікаві...», - это и есть те важные «людські слова» (и то качество журналистской и редакторской работы), которые ищут и находят Юрий Макаров и его коллеги из «Тижня». Те слова, после которых ничего говорить уже не нужно, а нужно думать, причем своей головой. Увы, ничего подобного по качеству этой работы в эфире «Культурного фронта» не наблюдалось, а только неуместная канцелярщина в исполнении советника Сергея Проскурни, робкий шепот Романа Юсипея о том, что во всех этих торжествах читается «проект, вибудуваний для отримання солідних політичних дивідендів», и упомянутый ранее «финал без финала» от растерянного Юрия Макарова...          

 

Зато в отличие от Савика Шустера, который зачастую излишне упрощает, а то и вовсе вульгаризирует «европейский» формат (имеются в виду эфиры «Шустер live» по будням, где культурная тематика то и дело бывает представлена Светланой Лободой, Игорем Лихутой и Дианой Дорожкиной), Юрий Макаров демонстративно стремится вставить, вписать разговор о тех или иных украинских реалиях в общемировой контекст. Что, однако, из-за неубедительности происходящего в студии выглядит подчас формально – как попытка реализовать это благое намерение, так и остающееся попыткой.

 

Во-первых, с этой целью во время всей 25-минутной программы бегущей строкой даются новости из культурной жизни Украины и мира. Правда, их количество, как ни странно, довольно ограниченно, вследствие чего зрителю неоднократно сообщается, что Ватикан простил Джона Леннона за то, что он когда-то назвал The Beatles популярней Иисуса, и что Эмир Кустурица намерен снять фильм об Осетии (какой именно, не уточняется).

 

На эту же цель культурного инкорпорирования Украины, помимо всего прочего, работает и директор по развитию проекта «Детектор медіа» Константин Дорошенко, дебютировавший в «Культурном фронте» как автор и ведущий «дуже суб’єктивних та водночас дуже кваліфікованих порад, що читати, дивитись і слухати саме цього тижня». Будучи человеком обширного кругозора и самых разнообразных культурных предпочтений, Константин дает широкий спектр рекомендаций: от анонсирования парижского концерта бывшего киевлянина Евгения Гудзя до сообщения пикантных подробностей истории экспозиции Гурзуфских сезонов. С достаточно острой культурно-критической интонацией делает свои сюжеты и журналист программы Катерина Ботанова. Наконец, в конце «Культурного фронта» Юрий Макаров озвучивает афишу событий из культурно-артистической жизни не только Киева и других украинских городов, но и Лондона, Нью-Йорка, Милана. Честно говоря, я как зритель именно в эти последние секунды программы уже дважды испытываю какую-то смутную неловкость, хоть и отдаю должное культуртрегерскому пафосу творческой группы. Видимо, потому что с трудом представляю, как хоть один зритель, втайне мечтающий о шарфике «ВерсачИ», сможет использовать полученные сведения о том, что на предстоящей неделе будет идти на подмостках La Scala.