— Иван, давайте вспомним, как все начиналось: 2011 год, в Украине запускается Megogo, никто не знает об этом проекте. Как строились ваши отношения с мировыми правообладателями при запуске?

— Общение с правообладателями мы начали еще в 2010 году, примерно за год до запуска сервиса. Наша задача была простая: купить права на территорию Украины. В то время для западных правообладателей Украина была достаточно странной территорией с неизвестным местонахождением. Мы быстро поняли, что за не очень большие дополнительные деньги можем покупать права сразу на пятнадцать стран бывшего Советского Союза. В этих пятнадцати странах мы и запустили свой сервис в 2011 году.

Изначально нашим приоритетом были права на рекламную модель — из-за 100-процентного уровня пиратства. Легальных сервисов по предоставлению цифрового контента не было в принципе, был еле живой ничтожных размеров рынок DVD, потребители не хотели ни за что платить в интернете. Именно поэтому нам нужно было максимально походить на пиратов — тоже стать бесплатными. Ведь на высокопиратском рынке доходило до смешного: при запуске в 2011 году мы пробовали разные рекламные сообщения, и если мы говорили, что мы легальный сервис, то результативность рекламы существенно падала. Легальность в интернете ассоциировалась с тем, что это платно и обязательно дорого.

Уговорить правообладателей на рекламную модель было достаточно сложно. Для многих из них в 2010 году эта модель была новой, как, впрочем, и сами интернет-права. Они не понимали, каким образом контролировать показ в интернете и сколько денег за это брать. Проще всего, что ожидаемо, оказалось договориться с независимыми правообладателями. Так мы начали покупать все, что продавалось. Параллельно мы вели переговоры с крупными студиями, которые тогда вообще не готовы были работать по рекламной модели, а сейчас предоставляют крайне ограниченный каталог.

Кстати, высокопиратский рынок в Украине сложился не только потому, что не работало законодательство по защите авторских прав, а в том числе и потому, что западные правообладатели не обращали внимания на Украину. Позиция правообладателей простая: они считают, что бороться с пиратством должна сама страна и компании, которые работают непосредственно на ее территории. Поэтому задачу создания легального рынка должны решать локальные игроки, которые пытаются и менять законодательство, и работают с правоохранительными органами, и обучают рынок. Все это мы делаем последние шесть лет.

Например, мы участвовали в создании закона «#КіноКраїни», большая часть его антипиратских норм подготовлена нами совместно с коллегами из StarLightMedia. Правда, в финальной версии законопроекта осталось всего 20–30 % от того, что мы предлагали изначально, но это тоже хороший первый шаг. Мы прекрасно понимаем, что единственный способ, которым можно бороться с пиратством, — это блокировка пиратских ресурсов, на что в Украине никто не пойдет, справедливо апеллируя к свободе слова. Чтобы переходить к столь решительным мерам, мы все должны победить коррупцию в стране, создав прозрачные механизмы не столько контроля, сколько адекватной оценки работы интернет-сервисов.

Мы основывались на опыте Сингапура, где в судебном порядке устанавливается, что какой-то ресурс является злостным нарушителем авторских прав. Если он находится внутри страны, то изымаются сервера, а если он находится вне страны, то просто блокируется для граждан Сингапура. Есть четкие и понятные критерии, по которым суд понимает, что тот или иной ресурс является злостным нарушителем и подлежит блокировке: наличие определенного количества нарушающего авторские права контента, иски к этим ресурсам, в том числе международные. Но да, для этого нужны честные суды и отсутствие коррупции, с чем в нашей стране пока еще совершенно очевидные трудности.

В ходе работы над украинским законодательством и в переговорах со всеми игроками медийного рынка мы общались с европейскими и американским экспертами. И они в один голос говорили нам, что эти нормы даже более прогрессивные и рабочие, чем принятые в ЕС и США. Можно идти к ним постепенно, начав с того, чтобы договориться с телеком-провайдерами. В целом телеком против борьбы с пиратством, хотя декларирует совершенно другое: ряд крупных телеком-компаний банально зарабатывает на генерации трафика от пиратства, и поэтому они блокируют любые инициативы по этому поводу. С другой стороны, частично их можно понять, ведь многие представители этого бизнеса создавались и росли в нашей стране в условиях полного неадеквата со стороны власти и правоохранительных органов. А потому совершенно уверены, что ждать от любых перемен можно только проблем и угроз для их и без того не самого прибыльного бизнеса.

— А вы в этих условиях начали покупать права на контент?

— Да. Потому что знали, что изменения неизбежны, и стремились быть теми, кто эти изменения если не возглавит, то как минимум окажется в первом ряду, когда все начнется.

Если вернуться к вопросу покупки прав, то правообладателей можно условно разделить на две группы: телевизионные и те, кто предлагает видео по запросу (фильмы, сериалы, мультфильмы и прочее).

Начнем с первой группы. Некоторые телеканалы достаются нам бесплатно — это региональные вещатели, а также каналы, которые пытаются заработать на рекламе, или, скажем, новостные каналы, которым важен охват. Другие — в основном западные и крупнейшие национальные — предлагают предоставлять нашим пользователям доступ к их контенту за определенную плату и тем самым разделить прибыль, получаемую с каждого нашего абонента. С телевизионными правообладателями все плюс-минус ровно, у нас постоянно снижается стоимость в расчете на одного пользователя на фоне постоянного прироста новых пользователей.

Есть два варианта оплаты за права на показ телеканалов. Первый — фиксированная оплата, когда мы договариваемся с правообладателем на определенную сумму в год, что удобно большинству из них с точки зрения взаимоотношений и операционной деятельности. Второй вариант — плата за каждого подписчика, имеющего доступ к конкретному телеканалу, и мы стараемся по максимуму уйти от таких условий, потому что они предполагают большие затраты — прежде всего на сбор статистики.

За последние два года нам удалось существенно снизить валютную цену на большинство западных телеканалов. С теми, кто продолжает держать высокие цены, мы стараемся либо вообще не работать, либо работать с минимальным пакетом, показывая им перспективы и продолжая убеждать снижать цены. Были у нас и такие случаи, когда мы отказывались от каких-то каналов и вместо них создавали собственные заменители — составляли очень похожие на телеканалы плейлисты и закрывали ту или иную нишу.

Вы знаете, что с 1 января текущего года крупнейшие телеканалы ввели плату для всего рынка. Раньше платили только мы (ОТТ-провайдеры. — Ред.) — по-моему, последние полтора года. А сейчас они определили правила для всего рынка, в том числе для телекома — единственное отличие в том, что телеком-рынок платит в разы меньше, чем мы. Политика медиагрупп понятна, потому что у кабельных операторов есть еще огромное количество затрат на поддержание сети. Кроме того, телевидение для них всегда было бесплатным, а переход на новую модель взаимоотношений должен быть постепенным.

— В конце прошлого года Андрей Колодюк (основатель Divan.tv. — Ред.) публично протестовал против того, что ОТТ-провайдеры должны платить телегруппам в шесть раз больше, чем кабельщики. Как я понимаю, пересмотра цен для ОТТ не было?

— Нет, не было.

— Он говорил, что логика такого ценообразования в том, что пользователи ОТТ-сервисов теоретически могут смотреть их по всему миру, в отличие от абонентов кабельных операторов.

— По всему миру нас не могут смотреть. То есть технически могут, но мы ограничиваем, например, доступ к украинским телеканалам территорией Украины, если у канала нет международной версии. Телеканалы покупают контент тоже для показа в Украине. Если бы они покупали права на показ во всем мире, то они стоили бы космических денег. И если на телеканале есть какой-то контент, на который отсутствуют права для показа в других странах, то мы в этих других странах должны были бы делать блэкаут — показывать черный экран, прерывая телесмотрение. Естественно, мы в такие игры не играем и показываем только специальные международные версии телеканалов, состоящие в основном из собственного контента телеканалов или из полностью очищенного покупного контента.

Но есть ряд игроков, в том числе и легальных украинских, которые не обращают внимания на это требование и не ограничиваются только территорией Украины, показывая украинские версии телеканалов во всем мире. Украинские медиагруппы закрывают на это глаза. Мировые правообладатели тоже не жалуются, потому что, как я уже говорил, обычно они не защищают свои права — либо не знают о нарушении, либо им на это не хватает ресурсов.

Есть еще одна особенность — если не сказать «проблема» — на нашем рынке. Чем выше правообладатель устанавливает цену канала, тем больше операторы услуг начинают жульничать в отчетах, где указывают существенно заниженное количество абонентов, уходя при этом все глубже в тень в попытках бороться за место на рынке, продавая свой продукт фактически ниже себестоимости.

Примечательно также, что цены на западные телеканалы в Украине примерно такие же, как в России. Что достаточно странно, потому что покупательная способность украинцев существенно ниже, чем у россиян. Да и украинцев меньше. Но такова позиция каналов. Вообще у некоторых правообладателей бывает странное ценообразование: цена, которая утверждена для Российской Федерации, будет такой же для Украины и Казахстана и существенно ниже — для Беларуси и Молдовы. С Казахстаном понятно: в этой стране телевидение дорогое, контент дорогой, так сложилось. Но как поставить в этот ряд Украину?

— Когда вы покупаете зарубежные фильмы и сериалы, кто их переводит?

— Чаще всего мы их покупаем уже с дорожкой. Дубляж — это достаточно затратно. Для части контента мы самостоятельно делаем сурдоперевод — в первую очередь для мультфильмов, ведь жестовый язык особо важен для слабослышащих детей. В дальнейшем часть этих фильмов мы показываем в кинотеатрах, вместе с кинопрокатными компаниями и кинотеатральными сетями — это социальный проект.

На часть языков мы сами делаем субтитры. Например, чтобы локализовать наш ресурс во всех странах, мы делаем перевод на казахский, грузинский и так далее, но переводим с помощью субтитров. Есть штат людей, которые постоянно это делают.

— Как строятся ваши взаимоотношения со второй крупной группой правообладателей — теми, которые продают видео для вашей библиотеки?

— Рассмотрим на примере некоего фильма. У него есть дата премьеры. Кинотеатральный прокат — в среднем от трех до девяти недель от этой даты, в зависимости от масштаба фильма. В этот период времени фильм зарабатывает основные деньги. После этого следует период некоего «окна», когда нигде — ни на телевидении, ни на DVD, ни в интернете — фильма нет. «Окно» нужно для того, чтобы «накопить» массу пользователей, которые не посмотрели фильм в кинотеатре и ждут возможности сделать это дома. «Окно» длится от двух до шести месяцев в зависимости от студии, бюджета фильма и прочего. После этого интернет-площадкам начинают продаваться EST-права: фильм продается пользователям дорого в пожизненное владение (без ограничения времени доступности для просмотра). EST-права продаются 2–6 месяцев, в зависимости опять же от масштаба фильма.

Где-то через месяц после старта продаж EST-прав появляются права на ТVОD. Это плата за просмотр, аренда фильма, условно говоря. Стоимость аренды существенно ниже. Параллельно с ней продолжают действовать EST-права, но цена на них также существенно снижается.

Через 1–3 года от даты премьеры открываются SVОD-права — фильмы по подписке. Они накладываются на права ТVОD и EST. И где-то через три-пять лет возможно открытие AVОD-прав — прав на бесплатный просмотр, сопровождаемый рекламой.

Мы стараемся покупать все виды прав и предлагать их разным аудиториям. У нас есть суперновинки, появляющиеся вслед за показом в кинотеатрах, есть покупка навсегда и аренда на 2–7 дней, есть возможность бесплатного просмотра, сопровождаемого просмотром рекламы. В среднем EST-новинка стоит у нас для пользователя 100–200 грн. Мы стремимся к цифре 100 грн., потому что покупка фильма в интернете не должна быть существенно дороже билета в кино. Прокат фильмов у нас для пользователей стоит от 35 грн., с постепенным снижением цены вплоть до 10 грн. по акциям.

Наша задача в переговорах с правообладателями — сократить «окно». Потому что чем меньше «окно», тем больше вероятность того, что мы сможем больше заработать на этом фильме. Но мы понимаем, что на рынке есть правила, которые правообладатели не будут нарушать. Однажды крупный голливудский правообладатель попытался дорого и с коротким «окном» продать свои фильмы в интернет. Когда кинотеатральные сети узнали об этом, они бойкотировали этот фильм в прокате, в результате чего картина полностью провалилась в прокате, а студия-производитель понесла колоссальные убытки.

Второе, за что мы боремся в переговорах с правообладателями, — это существенное снижение розничной цены на фильмы для Украины. С переменным успехом у нас это получается, поскольку мы показываем, что меньшая цена дает существенно большие продажи, то есть продукт становится массовым. Чтобы развивать рынок, цены должны быть как можно ниже.

Хотя нам удается убедить в этом далеко не всех правообладателей. Например, есть одна крупная голливудская студия. Мы работали с двумя ее офисами — российским, который покрывает все СНГ без Украины, и европейским, который покрывает всю Европу и Украину. Получается такая ситуация, что для Украины мы покупаем у него права по европейским ценам, а для России и остальных стран СНГ — по специальным условиям, которые смог себе обеспечить российский офис. В России его цены реально ниже европейских, тогда как в Украине на определенные новинки цена может достигать 300 грн. за единичный просмотр, что бесконечно много.

Кроме того, по большинству новинок этого правообладателя дата открытия прав для Украины в среднем на две недели позже, чем на российском рынке. Хотя обычно правообладатели стараются на территорию России, Казахстана, Беларуси, Украины, Молдовы открывать права в один день — чтобы у легальных сервисов была возможность его продать и быть в равных условиях на всех территориях. Иначе, предположим, если в России фильм вышел на неделю — две раньше, то в Украине он сразу появляется на всех пиратских ресурсах: фильмы пиратят в день их выхода.

— Сколько времени прошло с запуска Megogo в 2011 году, прежде чем вы заключили первый большой контракт с крупным мэйджором?

— Три года. А в среднем на подписание одного контракта с мэйджором у нас уходит от восьми до десяти месяцев. Контракты заключаются в основном на год. Каждый год — пересмотр условий. И каждый год мы пытаемся продемонстрировать эффективные маркетинговые инструменты и показать, что существенное снижение цены дает больший экономический эффект в перспективе. Например, за последний год у нас в 3,5 раза увеличился объем платящей аудитории. На всех территориях нашего присутствия в прошлом году нам платили около 800 тыс. человек, в том числе в Украине — порядка 200 тыс. пользователей. При этом 2 % нашей платящей аудитории приносит нам 40 % дохода. А самая высокая динамика роста — в Украине.

Достичь таких показателей нам помог запуск телевизионных продуктов, потому что это что-то, понятное пользователям. Телевидение всегда было платным, и не пришлось раскрывать категорию, создавать рынок. Что касается подписки на фильмы, то после того, как мы ее включили в телевизионный пакет, услугой тоже начали активно пользоваться и доля смотрения подписного каталога фильмов среди подписчиков постоянно растет.

На подписке мы зарабатываем больше, чем на поштучной покупке фильмов. Большую часть выручки от продажи новинок мы отдаем правообладателю, а оставшиеся комиссии и налоги съедают практически всю нашу часть заработка. Можно сказать, что в эту часть бизнеса мы инвестируем свои силы и стараемся как минимум не потерять деньги. А на подписке стараемся зарабатывать, всячески расширяя ее аудиторию. Но, тем не менее, поштучные продажи для нас — это весомая часть бизнеса и постоянно растущий источник платящей аудитории. Нас радует, что люди начинают покупать фильмы и смотреть их на разных устройствах — ведь это говорит о том, что общество идет на поправку, создается новый рынок.

— Кроме того, если бы вы вдруг оставили только подписку, то стали бы в восприятии зрителей сервисом, у которого нет новинок…

— Точно. Сервисом, у которого нет новинок и все за деньги. Мы же хотим быть сервисом, на котором есть все. Кстати, именно из-за этого у нас получается достаточно сложный продукт: на одной платформе присутствует как поштучная продажа, так и помесячная подписка, и бесплатный каталог, плюс телевидение и прямые трансляции. Все это надо каким-то образом увязать. И все наши усилия вот уже два года направлены исключительно на это. Мы стараемся сделать все возможное и невозможное, чтобы каждый зритель находил свой продукт с легкостью, не задумываясь.

— Помните, года полтора назад у инициативы «Чистое небо» была идея обратиться к крупнейшим международным правообладателям и сказать: «Давайте мы будем защищать ваши авторские права на территории Украины, а вы взамен нам дадите хорошие условия на свой контент»? Это удалось реализовать?

— Нет, не удалось. Дело в том, что нужно точечно договариваться с каждым правообладателем; мы не понимаем, каким образом можно договориться сразу со всеми. Во-первых, они между собой конкуренты. Во-вторых, вы должны понимать позицию правообладателей: зачем им идти на какие-то уступки в обмен на то, что какая-то страна и так обязана сделать?

— В кинотеатральном прокате дистрибьютор получает эксклюзив на территорию. В интернет-правах существует эксклюзив?

— Эксклюзив существует, но пока есть пиратство, в нем нет смысла. Потому что эксклюзив длится несколько часов перед тем, как контент попадает на пиратские ресурсы.

— И, соответственно, у вас нет ярких историй борьбы с вашими конкурентами за права на что-то?

— Сами мы не стараемся покупать уникальный контент. На этом поле мы конкурируем исключительно сервисом. С другой стороны, уникальный контент мы можем производить сами — но только такой, который нельзя или очень сложно спиратить — например, прямые трансляции различных событий.

— Откуда происходит утечка контента к пиратам? Я понимаю происхождение экранных копий — их снимают в кинотеатрах. А откуда берутся копии в хорошем качестве?

— Контент, который продается в интернете, защищается различными технологиями. Эти дорогостоящие и очень сложные, тяжеловесные технологии защищают контент от копирования, то есть, условно говоря, закрывают возможность записи, подключения к телевизору каких бы то ни было устройств или передачу видеопотока на другие устройства. Но, как и любой программный продукт, эти системы защиты тоже можно взломать. Как ни странно, пока больше всего пиратских копий мы видим с iTunes.

Причем ломают не обязательно в нашей стране. Если, например, в Китае на какой-то платформе открываются права раньше, то эти фильмы появляются и у нас. В хорошем качестве, но...

— …с китайскими субтитрами.

— Да. И с записанным в кинотеатре некачественным переводом.

С технологической точки зрения пираты работают иначе, чем мы: они дают открытый видеофайл, который проигрывается браузером пользователя. По факту происходит скачивание файла на клиентский компьютер. Мы работаем немного по-другому: отдаем так называемые «чанки» — очень короткие кусочки видео, зашифрованные каждый раз по-разному, с индивидуальным ключом. Соответственно, все, что можно спиратить, — эти отдельные фрагменты по несколько секунд, потом склеивать из них фильм, который все равно без ключей посмотреть нельзя. Но если есть алгоритмы, как что-то сделать, то есть и те, которые это что-то взламывают. Это сложно, но возможно.

— В прокат понемногу начинают выходить украинские фильмы. На каких условиях правообладатели украинских фильмов продают их вам? Например, вы партнеры «Инфоголика»: в чем суть вашего партнерства?

— Обычно все наши партнерства с правообладателем или прокатчиком фильма сводятся к рекламной поддержке кинотеатрального проката. А что мы за это получаем взамен, зависит уже от наших договоренностей с партнером. Это могут быть и скидки на цифровую копию, и взаимное кросспромо, и вообще все что угодно.

В целом со всеми правообладателями мы работаем всего по нескольким моделям. Правообладателю мы платим за право показа фильма на определенной территории с определенной звуковой дорожкой с определенной моделью монетизации и, соответственно, с розничной ценой. То есть с каждой покупки перечисляем правообладателю его часть. Но некоторые правообладатели говорят: «Нам неинтересно работать с Украиной. И чтобы интерес появился, авансируйте нам определенное количество продаж». Другими словами, они просят минимальные гарантии того, что мы сможем реализовать фильм на нашей территории в каком-то ощутимом размере. Наша задача — продать как минимум авансированное количество копий фильма. У нас это начало получаться, наверное, последние полтора года. Наконец-то создали рынок.

Многие украинские кинопроизводители уверены, что они производят качественный контент, предлагают нам также его купить на общих основаниях. Мы же не видим в этом смысла, потому что не знаем, как это кино продастся. Тем не менее, украинские фильмы мы беремся продавать и также делимся доходом. Другое дело — процент таких продаж… Раньше все украинские фильмы были провальными за редким исключением — например, производства Film.ua Group…

— …и студии «Квартал 95», да?

— С «Кварталом 95» у нас отдельный большой контракт. Эти ребята — одни из немногих, у которых получается вопреки всему. Но пока таких примеров, к сожалению, очень мало и кино в Украине пока получается так себе. Далеко не все производители это понимают, но мы относимся к этому совершенно спокойно, потому что понимаем, что это до поры до времени. И мы как никто другой заинтересованы в качестве национального продукта — во всем мире локальный контент пользуется огромным спросом, а нам пока что приходится отдавать предпочтение и, соответственно, деньги западным производителям.

— Мы обратили внимание, что «1+1» в этом году закрыл трансляцию «Голоса» на сайте канала, хотя раньше всегда его транслировал: теперь в интернете доступны только отдельные номера. Происходят какие-то процессы на телерынке, украинские каналы потихоньку закрывают свой интернет-контент?

— Это происходят процессы у правообладателя. Кроме того, могут быть определенные «политические» причины и у телеканала. Потому что каждая из крупных медиагрупп, кроме, наверное, «Интера» и 5-го канала, развивает собственные интернет-платформы. У StarLightMedia есть интернет-платформа, где они размещают весь свой контент и пытаются зарабатывать на рекламе. У «Медиа Группы Украина» есть Oll.tv, у «1+1 медиа» — Ovva.tv.

На Ovva.tv «1+1 медиа» размещает свой контент и пытается его монетизировать. Возможно, закрытие трансляции «Голоса» связано с этим, а возможно — с тем, что в условиях формата, который покупает канал, описано, каким образом будет распространен контент — вполне вероятно, что у какой-то части контента нет прав на распространение в интернете. Как видите, причин может быть множество — этот рынок все больше начинает обрастать дополнительными ограничениями.

— У вас есть еще и трансляции — фестивалей, концертов. Они платные?

— Бесплатные. Понемногу мы объясняем организаторам мероприятий, что не нужно бояться трансляций: они не заберут аудиторию с концерта. Мы хотим перейти к большим концертам, чтобы можно было купить билет в фан-зону за 300 грн. и, условно, посмотреть у нас трансляцию за 10 грн. Если ты живешь в другом городе, заболел и не можешь попасть на концерт, то можно посмотреть концерт дома. Если тебе понравился концерт, ты можешь посмотреть его в записи. К тому же, мы снимаем бекстейджи, интервью с артистом, заходим с камерой в гримерку и прочее. Для фанатов этот контент интересен. А за каждый проданный билет мы отчисляем артисту его долю точно так же, как если бы был куплен билет на сам концерт. Это может только расширить аудиторию и западные артисты уже давно так работают. К тому же мы работаем совершенно прозрачно, рассчитываемся за все и со всеми, потому что любой из западных правообладателей в любой момент может заказать аудит, а штрафные санкции у нас колоссальные.

Сейчас все трансляции у нас бесплатные — мы стараемся раскрыть категорию, создать привычку у пользователей ходить к нам смотреть прямые трансляции, если что-то интересное происходит вокруг. Платные трансляции мы начнем пробовать не раньше конца этого года или в начале следующего.

— Не так давно были обнародованы данные Госстата. В последнем квартале прошлого года произошел отток абонентов от кабельных операторов. А приток наблюдался на спутнике и в сегменте, который Госстат называет интерактивным, то есть в IPTV и ОТТ. Это было связано с изменением универсальной программной услуги?

— Не думаю, что это как-то связано. Мы постоянно опрашиваем наших пользователей, почему они выбирают ОТТ. Распространенные ответы: «Не хочу делать дырку в стене, чтобы завести кабель» или «У меня три телевизора и я не хочу к каждому подключать громоздкую приставку». Многие ведь переезжают, живут на съемных квартирах или все больше стараются уйти от проводов в интерьере.

— Но для спутника надо долбить стену, а спутник тоже вырос.

— Спутник вырос, потому что фокус продаж сместился в труднодоступные районы, где нет другого телевидения и интернета. Там потенциал еще больше.

Кабельщикам достаточно сложно, потому что им нужно в каждом городе, в каждом районе строить инфраструктуру. И покрывать частный сектор кабельному оператору невыгодно с точки зрения возврата инвестиций: это неоправданные затраты. То же касается проводного интернета. Поэтому будет расти беспроводной интернет и телевидение. Мобильный интернет показывает большие перспективы по той же причине. Вот почему мы пошли в партнерство с мобильными операторами и стараемся стать в пакетах с мобильным интернетом как сервис с нетарифицируемым трафиком.

— Отключение аналога прибавит вам пользователей?

— Нам все прибавляет чуть-чуть к категории.

С телевидением достаточно интересно: даже те, кто говорят, что они не смотрят телевидение, в 90 % случаев лукавят. Все-таки это фоновое потребление. Полностью отказываются от телевидения только дети и подростки: они могут весь нужный им контент потреблять из других источников, через интернет. Что такое телевидение по факту? Это рекомендация контента. Телеканал — это определенный бренд, который транслирует определенный тип контента. И чем старше зритель, тем меньше времени он хочет тратить на выбор того, что он хочет смотреть. Он хочет, чтобы ему что-то предложили. Даже при просмотре фильмов только 2 % нашей аудитории пользуется поиском у нас на сайте: в основном они смотрят то, что мы предлагаем.

— Вас критикуют за то, что у вас мало западных сериалов. Их действительно не смотрят?

— Да. В России у нас есть все сериалы — и подавляющее большинство пользователей все равно смотрят отечественные сериалы. Западные сериалы бесконечно дорогие для пользователей, они точно платные. Какой смысл нам их сейчас покупать? Когда мы сможем добиться от правообладателей существенной украинизации цены, тогда без проблем.

Правообладателей тоже можно понять: зачем им контракт с Украиной, где высокое пиратство, где ничего не будут покупать? Зачем им давать нам бросовые цены, если они в первую очередь зарабатывают в кабельных сетях на каком-нибудь европейском рынке? С фильмами немного проще: если мы их не купим на эту территорию, то они здесь уже и не заработают. Как только кинотеатральный прокат закончился, правообладатель больше не может заработать, так что он вынужден продавать.

— В какой-то период времени вы продавали еще и музыку. Почему отказались?

— Не продавали, а предлагали бесплатно. Но это оказалось бессмысленным занятием. Музыка монетизируется только рекламой, но к нам люди приходят за фильмами и телеканалами, а потому массовым этот продукт все никак не становился и заработок от рекламы был ничтожным. Потому мы пытались, пробовали и закрыли раздел, сосредоточившись на основных продуктах.

Кстати, музыка — не единственный раздел, от которого мы отказались. Еще у нас были новости, которые мы собирали из множества источников. Закрыли по тем же причинам.

— Вы продавали новости как информационное агентство?

— Нет, мы просто собирали новости от разных агентств и предоставляли бесплатно нашим зрителям. Мы даже поисковый трафик на этом особо не собирали. Приходили к нам все равно за фильмами. Но не пробовать мы не могли — эксперименты важны. Причем любой неудачный опыт так же важен, как успешные и эффективные проекты. Одно без другого просто не случается.

Фото: Павел Шевчук