Тема детей, их воспитания, насилия над ними и ужасных преступлений, над ними совершенных, — это то, на чем не раз спотыкались украинские телеканалы, одновременно срывая куш зрительских просмотров и пробивая дно журналистской и просто человеческой этики. Профессиональные ошибки были замечены и в ток-шоу «Говорит Украина» на телеканале «Украина», и в проекте СТБ «Один за всех», и во многих других программах. Однако недавние трагические события и эфиры по их следам показали, что кое-чему создатели проектов все-таки научились. И этот факт мог бы очень обрадовать, если бы не действительно ужасные вещи, которые послужили поводами для очередных выпусков этих проектов.

Итак, на телеканале СТБ 23 июня в эфир вышел выпуск проекта «Один за всех», в котором обсуждалась история полуторагодовалой девочки Илоны из Сумской области, которая попала в реанимацию в крайне тяжелом состоянии. Работники социальных служб подозревали, что до такого состояния девочку довели ее же родители, в чем, собственно, и разбирался вместе с экспертами в студии ведущий проекта Михаил Присяжнюк. На телеканале «Украина» 27 и 28 июня, в два эфира, в рамках проекта «Говорит Украина» ведущий Алексей Суханов вместе с экспертами разбирался в истории трагической гибели 11-летней девочки Даши из Одесской области. Следствие подозревает в убийстве 22-летнего Николая, который уже дал признательные показания.

Обе эти темы чрезвычайно тяжелые и опасные для телеэфира, и надо отдать должное создателям обеих программ: они почти нигде не вышли за рамки, не превратили проблему в «желтую сенсацию» и не допустили морального «суда Линча», как это бывало у них ранее. В данном случае кажется довольно важным разобрать работу телевизионщиков над собственными ошибками и отметить те составляющие, благодаря которым ток-шоу на столь болезненные темы все-таки можно смотреть без анестезии. И, конечно, обозначить те моменты, которые не были проработаны.

Tone of voice ведущих

Замена психолога Дмитрия Карпачева на юриста Михаила Присяжнюка в проекте «Один за всех» на СТБ оказалась правильным решением, которое пошло на пользу формату. Новый ведущий в выпуске, который мы анализируем, был непредвзят и довольно беспристрастен, напирал на факты, задавая гостям студии прямые и вполне логичные вопросы. Не пытался дать психологический портрет фигурантов, старался не выказывать своего личного отношения к этой истории.

Правда, несколько раз все-таки не выдержал: например, взывая к родственным чувствам бабушки пострадавшей Илоны, в красках описывал, как маленькая девочка лежит одинешенька в больнице и с каждым скрипом двери надеется на то, что увидит лицо родного человека. Это наверняка добавило эмоций телезрителям, да и, в принципе, могло быть просто живой человеческой реакцией Михаила Присяжнюка на тот факт, что никто из родственников даже не попытался проведать ребенка ни в реанимации, ни после нее. Но в данном случае это еще и немного смахивало на манипуляцию: мол, поглядите, равнодушные монстры-родственники даже глазом не повели, когда ведущий так трогательно описывал им историю их же ребенка.

Кроме того, Михаил Присяжнюк как юрист мог бы заметить коллегам, писавшим подводки к программе, что с самого начала озвучивать как доказанный факт то, что девочку «жестоко избили родители», — это крайне некорректно, да и с точки зрения драматургии программы нелогично. Ведь отец Илоны сам признался в ее избиении только под конец выпуска. После чего Михаил Присяжнюк вызвал полицию прямо в студию, а после записи еще и наведался к следователям, чтобы передать им видеодоказательства признания подозреваемого.

Кстати, в финале программы телеведущий немного искусился правом выносить телевизионные вердикты: выразил надежду на то, что у девочки появится прекрасная любящая семья, а всех этих людей (биологических родителей) рядом с ней не будет. Это был эмоциональный телевизионный спич, но ведь на момент съемки программы в студии судебных решений вынесено не было, родительских прав маму Илоны не лишили, а значит, такое категорическое заявление ведущего несколько преждевременно.

В этих тонких вопросах Михаилу Присяжнюку стоит немного поучиться у коллеги с телеканала «Украина». Алексей Суханов в выпуске ток-шоу «Говорит Украина» о трагически погибшей 11-летней Даше был настолько корректен, осторожен и правомерен, хоть отправляй его в палату мер и весов как безупречного ведущего. Создатели выпуска, кажется, учли буквально все нюансы: начиная с того, что Алексей Суханов подчеркнуто называл человека, признавшегося в убийстве девочки, подозреваемым (а ведь чисто юридически так и есть, пока суд не вынес приговор), всегда употреблял сослагательные наклонения, говоря о преступлении с родителями подозреваемого. За все два выпуска ведущий ни полусловом не выразил личного отношения к присутствующим в студии, не навесил ярлыков, не прокомментировал события сам, а лишь задавал наводящие вопросы участникам и экспертам в студии. Это была, без преувеличения, очень профессиональная, выдержанная работа. И это при том, что сам Алексей Суханов не раз говорил, что даже в студии шоу он остается живым человеком, реагирующим на происходящее так, как он это чувствует.

Эксперты проекта

Как показывает практика, очень важную роль в создании ток-шоу играют эксперты в студии. Тут уместно сравнение с судом присяжных: правильно подобранный состав может гарантировать уровень адекватности происходящего.

В выпуске проекта «Один за всех» набор специалистов по обсуждаемому вопросу был неплох: врач-педиатр Анна Горбань, ортопед-травматолог и, по совместительству, телеведущий Валерий Ославский, представитель Службы по делам детей и семьи Ирина Антошко, адвокат Сергей Костыра, психолог Анна Кушнерук и даже физиогномист Татьяна Ларина. Состав экспертов внушал надежду на то, что в студии собрались люди, которые знают, о чем идет речь, могут задавать конкретные вопросы и предоставлять действительно экспертную оценку происходящему, даже дать прикладные конкретные советы.

Такие надежды во многом действительно оправдались. Ославский и Горбань доходчиво расшифровали, о чем говорит диагноз, с которым малышка поступила в реанимацию, выяснили, что версия родителей о том, что девочка просто выпала из кроватки, невозможна, исходя из описания травм. Сергей Костыра изредка подкидывал в студию вопросы, которые помогали более полно воссоздать картину происходящего в семье пострадавшей девочки. Ирина Антошко разъяснила, как работают в данных случаях соцслужбы, и удивилась, что после того, как девочку уже отлучали от родителей в 2017 году, не последовало судебного разбирательства. История оказалась запутанной. И вот тут телевизионный «суд присяжных» не сработал. То ли от того, что это не входило в планы сценаристов и в рукавах у них уже грелись заранее подготовленные козыри, то ли просто по невнимательности редакторов, дальнейшего обсуждения и разбора запутанной истории с соцслужбами не последовало. Вопрос о том, как мама побитой девочки вдруг без разрешения социальных работников вернула ребенка, технично замяли, перейдя к распеканию родственников Илоны за их бессердечие и равнодушие к ребенку.

На этом моменте эксперты «поломались»: психолог Анна Кушнерук вдруг позволила себе высказывание о том, что родители Илоны — «существа», которых она не может назвать людьми, педиатр Анна Горбань стала рассказывать бабушке девочки о том, как положено себя вести настоящей бабушке. Да и в целом разговор в студии изменил направление и превратился в обличение ужасного родительства с фразами а-ля «да я бы на вашем месте», «да как вы так могли», «почему вы его защищаете» и так далее. К счастью, градус возмущения экспертов все-таки остался в рамках приемлемого, и ведущий все-таки периодически сворачивал на конструктив, уточняя у родственников, почему они не вызвали полицию, что они предприняли, что они знают о фигурантах этой истории.

Совсем в другой тональности происходило обсуждение экспертов в студии «Говорит Украина» с Алексеем Сухановым. Здесь также команда экспертов собралась внушительная: юрист-криминолог Анна Маляр, экс-руководитель криминальной милиции в делах детей МВД Украины Алексей Лазаренко, психотерапевт Анна Гарбарук, эксперт-криминалист Анатолий Петренко, многодетный отец, продюсер Илларион Павлюк и мама двойни, актриса Анна Конопельнюк. Удачность подбора именно этих спикеров в том, что каждый из них представлял свою четкую позицию и мог ее аргументировать. Иногда они спорили, иногда приходили к общему мнению, иногда раскрывали тему с разных сторон и, таким образом, давали необходимый объем. Например, обсуждая идею применения химической кастрации к педофилам, высказывали и «за», и «против», и некоторые сомнения в действенности этого метода.

Работа экспертов «Говорит Украина» представляла здоровый и конструктивных диалог: с аргументами, контраргументами и разбором ситуации с разных точек зрения, без травли и навешивания ярлыков. Что важно, поскольку огромная часть эфирного времени была посвящена таким тонким вопросам, как принципы воспитания в семье подозреваемого, ответственность родителей за действия их ребенка, морально-этические и прочие нюансы.

Пару раз эксперты даже одергивали ведущего. Когда Алексей Суханов заговорил о том, насколько помогли экстрасенсы в поисках 11-летней Даши, Илларион Павлюк и Алексей Лазаренко не постеснялись возмутиться: «О чем мы сейчас говорим? На дворе ХХI век, мы живем в то время, когда ученые совершили прорыв в изучении фотона и понимания того, что такое Вселенная, а мы по телевидению говорим о том, помогли ли экстрасенсы…».

Тема, идея, конфликт

Кажется немного циничным рассматривать реальные трагические истории, тем более, связанные с детьми, в контексте обычной драматургии. Но ток-шоу, что бы ни обсуждалось в студии, остается телевизионным проектом, который работает по неким законам драматургии. И, как оказалось, похожие по сути проблемы телевизионщики могут превратить в совершенно разные, по наполнению, теме и глубине истории.

Итак, и в первом, и во втором случае — в проекте «Один за всех» и в проекте «Говорит Украина» — речь шла о преступлениях, совершенных по отношению к детям. В первом случае — об избиении полуторагодовалого ребенка, предположительно, его же родителями, во втором случае — об убийстве 11-летней девочки, предположительно, 22-летним односельчанином.

Выпуск проекта «Один за всех» на телеканале СТБ под названием «Родительское воспитание» получился действительно об этом — о том, что Илону, похоже, избил ее же отец (в чем он признался в студии), о том, какая вообще атмосфера царит в этой семье, как там считается нормальным бить и оскорблять друг друга. В студии появились обе бабушки маленькой девочки, папа, мама и социальный работник. Членов семьи дружно упрекали в том, что они неадекватны, с абсолютно ненормальной системой ценностей и что совсем не умеют коммуницировать между собой и даже опасны для социума.

Тему неадекватности героев создатели проекта действительно раскрыли. Но на этом и ограничились, перепрыгнув более сложные вопросы. Например, что не так с законодательством и почему социальные службы не могут предотвратить таких трагедий? Как должны поступать соседи и посторонние люди в рамках закона, когда видят недолжное обращение с детьми? Насколько и в каких случаях посторонние имеют право вмешиваться в дела семейные? Не поговорили даже о том, как действуют психологические механизмы насилия в семье, хотя в студии упоминали, что отец семейства вроде как избивал и детей, и супругу. А значит, проблема воспитания детей — это далеко не единственная и совсем не базовая проблема в этой семье.

Вместо копания в сложных вопросах зрителям показали некий телевизионный хэппи-энд. Ведущий программы Михаил Присяжнюк наведывается к следователю, лично контролирует процесс лишения родительских прав мамы и папы Илоны и обещает, что теперь-то все будет хорошо.

Идея: люди — ужасны и отвратительны, но «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете» и все исправит.

В то же время, обсуждая резонансное происшествие в Одесской области, создатели программы «Говорит Украина» подняли в эфире целый комплекс проблем. По следам трагической гибели Даши в студии подробно разобрали саму историю: как действовали правоохранители и волонтеры, как предполагаемый преступник скрывал следы. Поговорили о том, что в такой ситуации могло бы предотвратить трагедию: внимательность и ответственность соседей, специальные гаджеты и так далее. Обсудили целесообразность ужесточения наказания за педофилию, при этом обратив внимание на опыт других стран. Обсудили проблему линчевания: его моральные и юридические аспекты — ведь в селе, где произошла трагедия, родителям подозреваемого буквально обещают сжечь дом и растерзать их самих. Также подробно поговорили о проблеме отцов и детей: несут ли родители моральную ответственность за преступления, совершенные их детьми, что в поступках и поведении родителей могло повлиять на случившееся, какие педагогические ошибки они могли совершить и должны ли теперь просить за это прощения у односельчан.

Очевидно, что одну черту под всеми поднятыми за два выпуска вопросами подвести невозможно. Поэтому в качестве финальной мысли, а значит, самой важной с точки зрения драматургии, выбрали попытку ответа на вопрос, как жить после этой истории дальше: родственникам погибшей девочки, родственникам предполагаемого убийцы, жителям села, эмоционально включившимся в эту историю. Илларион Павлюк еще в середине второго выпуска задал общий тон этому разговору, отметив, что воспитание детей — слишком сложная вещь, чтобы судить кого-то за то, что они якобы ужасные родители.

В финале программы к этой теме вернулся ведущий Алексей Суханов, предложив экспертам дать советы родителям подозреваемого и односельчанам, как им сосуществовать дальше. Все эксперты призвали жителей села не устраивать суд Линча, а маме и папе 22-летнего подозреваемого еще раз напомнили, что их прямой вины в случившемся нет. В самом финале Алексей Суханов озвучил результаты проведенного в соцсетях опроса, согласно которому 97,1 % зрителей считают, что наказание за насилие над детьми необходимо ужесточить.

Идея выпуска: все должно происходить в рамках закона, но, возможно, законы требуют усовершенствования.

Нюансы

Как показывает опыт ток-шоу, в таких сложных темах, особенно касающихся детей и правосудия, мелочей не бывает. Поэтому всегда предельно важно, что происходит в самой студии, кто о чем говорит, кто к каким аргументами прибегает и как вообще преподносится информация. И здесь пока что существует несколько проблем. Например, пока что создатели телепроектов не до конца определились в вопросе приватности жертв и подозреваемых в насилии — как детей, так и взрослых.

Например, в ток-шоу «Один за всех» пострадавшую маленькую девочку показывали в сюжетах на экранах, не закрывая ее лица. Скорее всего, чисто с юридической точки зрения, в этом нет никакого нарушения — учитывая, что родители Илоны были в студии, скорее всего, они подписали разрешение на показ их ребенка по ТВ. Но остается вопрос этический: если предположить, что у девочки появятся приемные родители и она вырастет в другой семье, но в какой-то момент обнаружит в интернете это видео и всю эту историю в общественном доступе — насколько это может повлиять на нее в дальнейшем?

В то же время на канале «Украина» отнеслись с большей ответственностью к сохранению приватности подозреваемого в преступлении. Его лицо исправно закрывали, несмотря на то, что многие СМИ уже успели растиражировать его фото. Акцентировали в «Говорит Украина» и на презумпции невиновности: во всплывающем титре телезрителям регулярно напоминали про статью 62 Конституции Украины, согласно которой никого нельзя обвинять в совершении преступления, пока его вина не доказана в судебном порядке.

Но то, что смущает и в проекте телеканала СТБ, и в проекте телеканала «Украина», так это бесконечная вера создателей ток-шоу в силу и праведность детектора лжи. Телевизионщики обращаются к нему, как к истине в последней инстанции, хотя давно доказано, что полиграф определяет лжеца с вероятностью чуть большей, чем случайная, а значит, результаты такого тестирования ну никак не могут быть определяющими в вопросах, кто виноват в убийстве, а кто нет, кто — преступник, а кто — нет.

Не менее спорно и апеллирование в студии программы «Один на всех» к мнению физиогномиста. Стоит напомнить, что научность физиогномики доказана примерно на столько же, насколько и верность показаний детектора лжи. И когда речь идет о том, кто из присутствующих в студии совершил преступление, опираться на псевдонаучные и недоказанные методы кажется не слишком правильным. В конце концов, даже если участник ток-шоу в результате признался, что избил ребенка, хороший адвокат вполне мог бы доказать, что признание было буквально выдавлено из него с помощью психологического давления.

И поскольку в студии происходит не официальное дознание, а телевизионное шоу, создателям проектов (как и зрителям) не стоит забывать, что они не подменяют суд и следствие.

Фото