Традиционно внезапная пресс-конференция президента Украины Владимира Зеленского еще до  ее начала вызвала множество вопросов. Офис президента самостоятельно определил, какие медиа будут допущены на «пресс-марафон», читай — какие медиа важны и значимы, а какие нет. Объяснили такую выборочность эпидемиологической ситуацией в стране, но выглядит объяснение не слишком убедительным: при необходимости журналистов можно было посадить в большом помещении с соблюдением необходимой дистанции. Вместо этого президент сидел за одним столом много часов с разными людьми, и все были без масок,  потому что привиты. Что бы изменилось, если бы еще 10—15 привитых людей смогли задать свои вопросы?

Кроме того, заранее был очерчен круг тем, на которые планирует поговорить президент, так что возникло логичное предположение, что и пресс-конференция будет не в формате вопросов и ответов. А чем-то вроде интервью с заранее согласованным регламентом. С первых минут марафона выяснилось, что предположение неверно: вопросы были разнообразные, в основном критические и местами провокационные, и явно выходили за рамки очерченных пресс-службой президента тем.

Журналистов из 32 СМИ,  приглашенных на «пресс-марафон», разделили на пять групп, каждой из которых отводили по полчаса на общение с Зеленским. Но уже после первых вопросов стало понятно, что график полетел в тартарары – и, как бы не стремился пресс-секретарь президента Сергей Никифоров укоротить журналистов, передавая слово другим коллегам за столом, призывы не имели эффекта. В первую очередь потому, что не журналистов надо было укорачивать, а самого Зеленского. Практически каждый его ответ был насколько обширным, настолько путаным и обобщённым, что иногда было сложно понять, что он хочет сказать. Да он и сам в конце этого марафона, длившегося пять с половиной часов, порой терял нить рассуждения, переспрашивал, о чем его спросили, и был вынужден записывать отдельные вопросы, чтобы не забыть их. Никифоров, правда, пару раз пытался намекнуть Зеленскому, что неплохо бы соблюдать регламент, и даже напомнил, что на столе есть песочные часы, которые отмеряют время для ответа. Но Зеленский сказал: «Да забудь про них, у нас откровенный разговор» — далее за временем никто не следил.

Первым вопрос задал журналист Сергей Щербина («РБК-Украина»): спросил, как далеко собирается президент зайти в направлении деолигархизации и когда уже начнутся те самые посадки, обещанные Зеленским в своей предвыборной кампании и которых так ждет электорат. Вряд ли президент предполагал, что этот не самый удобный для него вопрос станет почти единственным, где у него будет возможность похвалиться достижениями и напомнить, что он провел «самую успешную за последние 50 лет» инфраструктурную реформу, земельную реформу, справился с поставками вакцин. И даже поставить себе в заслугу возросшую прибыльность госкомпаний. Остальное время, за исключением одного-двух вопросов, общение больше напоминало дуэль, дворовые разборки или допрос (в зависимости от вежливости формулировок).

По сути Щербине Зеленский так и не ответил, но уже в первых минутах его ответа появился мотив, который потом стал основной темой пресс-конференции: ответственность медиа буквально за все. По мнению президента,  это журналисты «раскачивают ситуацию» в стране; пугают народ «ковидом, войной, энергетическим кризисом», кричат «караул, умирают люди». И делают это, —игнорируя достижения и в частности «тысячи посадок немедийных персон», — по заказу олигархов, которые стремятся навредить Зеленскому. А если ему – то и всему народу Украины и собственно Украине, потому что в ходе пресс-конференции выяснилось, что Зеленский себя ни от государства, ни от страны не отличает; он настолько слился с Украиной, что и сам «в некоторой степени принадлежит народу». Многое становится понятно, если учесть, что президент искренне отождествляет свое благополучие с благополучием страны, ему вверенной.

Например, становится ясно, зачем ему была нужна эта пресс-конференция – ну не «экватор» же собственной власти он, в самом деле, пришел обсуждать. Не отчитываться о проделанной работе. Поскольку для не журналистов, то есть для электората, пресс-конференция очевидно была непонятной и  затянутой. Если кто-то из избирателей и хотел узнать, что будет с тарифами; есть ли у руководства запасной план на случай, если Минск и Нормандия не сработают; когда вернутся домой пленные и что будет со страной, когда запустят «Северный поток–2», – четких и вразумительных ответов на эти вопросы он не получил. Единственный определенный ответ, который дал президент в самом начале пресс-конференции — о возможности полномасштабного вторжения России в Украину. Его задала Елена Фроляк с ICTV,  и Зеленский дал понять, что ситуация под контролем, и хотя он не исключает такой теоретической возможности, но считает маневры россиян у границ Украины «запугиванием», а не реальной угрозой.

И отвечая именно на этот вопрос, Зеленский, внезапно перейдя на доверительный тон и предупредив, что разговор планируется «очень откровенным», сообщил присутствующим и всей стране, что угрозы со стороны России – не единственное, с чем ему приходится иметь дело. И вызовы со стороны внутренних врагов не менее опасны и серьёзны. После чего бодро отрапортовал, что у него, в том числе от иностранных разведок, есть информация и даже запись разговоров, которые свидетельствуют о том, что Ахметов «может быть втянут» своим окружением в государственный переворот. Госпереворот, по его словам, планируется на 1 или 2 декабря, и даже назвал сумму, за которую его организовывают – миллиард долларов. «Я считаю, что это – подстава бизнесмена Ахметова», — сказал президент и пригласил Ахметова прийти на Банковую и послушать эти записи.

Естественно, что заявление вызвало некоторую растерянность за столом, усугубленную невнятной манерой речи  президента – поэтому журналистам на протяжении оставшихся часов приходилось уточнять у него, что именно он имел в виду. Позднее выяснилось, что президент не уверен в том, знает ли Ахметов о таких попытках «втянуть» его в заговор или вообще знает о существовании заговора.  И вполне естественно, что сразу после заявления никому в голову  не пришло спросить президента: как возможно, что кто-то может быть потенциальным участником переворота, но  даже не знает о нем за неделю до начала? Не спросили Зеленского также и о том, сколько из суммы в миллиард долларов Ахметов должен был, по задумке заговорщиков, выделить на переворот – или речь идет о всей сумме? Впрочем, вряд ли Зеленский ответил бы: он сразу же сказал, что «он – не Бурба», секретные данные не сливает в прессу и не разглашает государственную тайну, так что попытки прояснить ситуацию, которые сделала журналистка Суспільного Роксолана Бычай, не увенчались успехом.

Ошарашив публику таким неожиданным сообщением, президент перешел к ответу на вопрос Савика Шустера, который явно был растерян разоблачениями его работодателя и даже попросил паузу, чтобы обдумать ситуацию. Но все же задал свой вопрос – вполне предсказуемо, речь пошла о ситуации с «вагнеровцами». Перед этим уточнил, вовлечен ли Ахметов в государственный переворот – и Зеленский ответил, что Ахметов, по агентурным данным, «готов включиться в вопрос смены действующего президента»,  что и есть, по мнению Зеленского, государственный переворот. Позднее, отвечая на вопрос корреспондентки УНИАН, он добавил, что армия не имеет никакого отношения к этому возможному заговору, так что для всех остались загадкой механизмы этого «переворота». Хотя, согласитесь, есть множество способов сменить президента –  массовые протесты, импичмент, перевыборы, покушение. О чем конкретно идет речь, зрители не узнали.

Савику Шустеру вопрос дался нелегко, но еще хуже ему пришлось при ответе: президент неожиданно припомнил ему, что он не гражданин Украины; заявил, что Шустер, в числе других, «раскачивает ситуацию в стране». Шустер  дополнительно разозлил Зеленского, сказав, что вряд ли бы Ахметов участвовал в перевороте, поскольку он богат, а, следовательно, не глуп. Президент тут же привел в пример своего небогатого, но умного отца, и напомнил всем, что Шустер и сам не беден. После Зеленский довольно долго рассказывал, что спецоперация, о которой подробно написал Bellingcat, была «спецоперацией самого Бурбы», что она не была подготовлена, что посадка самолета турецких авиалиний вызвала бы международный скандал. «Эрдоган бы никогда нам этого не простил», — говорил Зеленский, уточняя, что «боевики могли бы захватить самолет». По его словам, Бурба одобрил такой теоретический сценарий, включавший гибель заложников, и не смог ответить на вопросы о последствиях такой спецоперации.

Все это идет вразрез с уже опубликованным расследованием Bellingcat: из материала следует, что операция была продуманной и детализированной, длилась много месяцев; да и сама Банковая признала, уже после публикации Bellingcat, что спецоперация была,  и готовилась исключительно украинскими спецслужбами.  Но теперь Зеленский опять фактически отрицает эту спецоперацию. Более того, он рассказал, что Бурба – «аферист и авантюрист», никогда не пользовался его доверием и действовал в интересах «товарища Пети». Что бывший глава ГУР зарабатывал, торгуя информацией; что «отремонтировал себе дом за 11 миллионов» (не уточняя валюту), что был ответственным за блокировку движения транспорта во время Евромайдана. Бурба, говорил президент, зная, что его хотят уволить, предлагал распространить выдуманную информацию о том, кто «произвел и  распространяет ковид», чтобы испортить отношения Украины и США (не спрашивайте). А затем, мол, когда это не сработало, придумал спецоперацию с «вагнеровцами» и слил ее подробности в СМИ. И вообще Бурба — не разведчик, а бывший сотрудник СБУ. Наверное, это аргумент, но позвольте спросить: если бэкграунд принципиально важен, то убедительный ли послужной список у нынешнего главы СБУ Ивана Баканова? Оставим вопрос о  бэкграунде президента.

В этом долгом спиче президент, кажется, неожиданно ответил, собственно, на вопрос, зачем он решил провести эту пресс-конференцию: «Некоторых людей я увольняю годами. Их все защищают. Но когда этих людей начинают защищать средства массовой информации (чем затрудняют увольнения — ДМ), вот у нас и откровенный разговор». Он очень устал от истории с «вагнеровцами», его раздражает «медийная атака», в которой участвует канал «Украина», разгоняя «вангергейт», ему не нравятся нападки на него и на Ермака. И он решил расставить все точки над «і». Ведь государство – это он, а, значит, нападки на него являются угрозой Украине.

В этой логике прошли все остальные часы «марафона». Савика Шустера он обвинил в манипуляциях и работе в интересах олигарха. Наталью Влащенко, которая задавала вопрос в следующей группе, – во лжи. 5 канал — в защите интересов Порошенко. Он был эмоционален, не сдержан, постоянно вспоминал «Петра Алексеевича» и разговаривал с журналистами как политическими оппонентами, фактически — с врагами. Вряд ли кто-то сомневается в том, что «Украина» и 5 канал сейчас — оппозиционные к власти СМИ, не вполне непредвзяты в отношении президента. Но в своей «новой искренности» президент зашел далеко и фактически уровнял пропаганду, дезинформацию, работу части медиа в интересах олигархов или России — и контроль СМИ за действиями государства, который является важной частью журналистской работы. И даже разумные вопросы о том, что санкции СНБО не подкреплены судебными решениями (и хоть какими-то документами, легитимизующими их в глазах общества, не говоря уже о международных судах), он назвал враньем и несущественными деталями в процессе установления высшей справедливости или всеобщего блага. И обвинил большинство медиа, не разбираясь в деталях, в атаке на само государство. Единственным доказательством этого Зеленский считает критику в СМИ его самого.

Кульминацией этого драматического  шоу стал разговор Зеленского с главным редактором издания «Цензор.нет» Юрием Бутусовым. Если бы Эмиль Золя не забрендировал фразу «Я обвиняю», Бутусов мог бы с легкостью опубликовать свой вопрос в адрес Зеленского в виде колонки с таким заголовком. Несмотря на подробное перечисление фактов (Бутусов к вопросу подготовился) о систематических провалах спецопераций украинской разведки (которые происходили и до пришествия Зеленского), пафос его спича лежал вне фактажа, и даже не логичного вопроса о том, нет ли в окружении президента «крота». Бутусов хотел узнать, не стыдно ли Зеленскому за свою работу и за свои кадровые назначения.

Определенно, можно обсуждать форму, в которой был задан этот вопрос: кто-то скажет, что это было оскорбительно, предвзято и манипулятивно.  Но и ответ был из разряда «ты спрашиваешь, но спрашиваешь без уважения». Зеленский начал припоминать свое знакомство с Бутусовым и сказал, что его ему представили как «человека, работавшего на Корбана и .Коломойского», и представил его так  бывший глава Офиса президента Богдан. А затем Зеленский обвинил его в том, что Бутусов обижен из-за отсутствия должности в команде президента, куда он мечтал попасть. И именно из-за обиды Бутусов якобы и стал критиковать президента и работать на Порошенко, Турчинова и кого-то еще. Поскольку президент говорил намеками, рассчитывая на понимание только одного человека — собственно Бутусова, — зрителям оставалось только догадываться, о каких знакомствах и какой работе журналиста на Турчинова идет речь. Разговор вылился в перепалку, Бутусов сам обвинил президента во лжи, Никифоров просил президента «игнорировать» реплики Бутусова, но Зеленский завелся и продолжал скандал. Смотреть на это было стыдно до поджимания пальцев ног в ботинках.  Хуже стало, только когда Наталья Мосейук  с «1+1» бросилась на защиту своего президента. Она выговаривала Бутусову, что ей стыдно за происходящее, за его тон по отношению к президенту, и неожиданно сказала, что не хочет «этой борьбы с Порошенко».

В целом ее можно понять, но почему она не обратилась с этой просьбой собственно к президенту? Ведь это он каждые десять минут в течении пяти часов вспоминал «попередника», говорил, что он «потерял Донбасс», виноват во всех бедах страны и так далее. Но Мосейчук на этом не остановилась:  усмирив Бутусова, пошла дальше — вместо заготовленного вопроса она решила спросить президента об актуальном. «Вы как человек, не как президент, знаете причину столь резкого изменения риторики СМИ, лидеров общественного мнения, которых вы так гостеприимно принимали, кормили шашлыками, в отношении вас?» — спросила Мосейчук. Уж лучше бы она задала заготовленный вопрос. А то у неискушенных зрителей из-за ее слов может сложиться впечатление, что президент прикармливал журналистов в обмен на их лояльность.

Впрочем, для большинства граждан все эти нюансы  и детали — кто кому что сказал, когда и что слил — вряд ли важны, да и президент, откровенно говоря, не стремился быть понятым кем-то, помимо людей, сидящих за столом. Что подтверждает гипотезу: Зеленский пришел не обсудить важные темы в жизни Украины, а свести счеты со СМИ, от которых он устал.

Возможно, этот публичный скандал, в который превратилась пресс-конференция,  понравится его сторонникам: «А наш-то каков, поставил на место этих продажных журнашлюх». Хотя найдутся и те, кто скажут, что Зеленский, ввязавшись в драку, проиграл – публичный скандал превратил его в мелочного и склочного персонажа, который не умеет себя держать в руках на публике.

Причину такого своего поведения президент тоже озвучил: он очень рассчитывал на поддержку и сотрудничество со СМИ в начале своего триумфального похода во власть. И был неприятно удивлен тем, что его распинают в СМИ так же, как и всю предыдущую власть в этой стране. «А меня-то за что?» — с искренним недоумением как бы вопрошает он.

Жаль, что на пресс-конференцию не пригласили большинство расследователей: они бы спросили и об оффшорах, и о доплатах депутатам от «Слуги народа» в конвертах, и о деле Шеремета. Но и без этих тем хватало хороших вопросов: например, о сменившихся за его небольшой срок правления 40 (!) министрах, которые не просто постоянно появляются и исчезают, а исчезают без финального доклада, то есть не отчитываются в своей работе в Раде. Знаете, что он ответил? Что люди меняются, потому что таким образом подыскивают лучших (и некоторых он уже нашел – Ляшко, например, Федоров; а вот другими недоволен – Александром Ткаченко, например). А что уходят, не отчитавшись – так их тоже можно понять: оказывается, они не хотят ходить в Раду с докладами, потому что их там унижают. То кричат на них, то средние пальцы показывают, то обзывают. Трепетных людей в команду набирает Зеленский, очень трепетных.  Несколько раз также его спрашивали о делах Трухина и Татарова. Он не смог объяснить, почему в случае с Трухиным следствие такое медлительное, а правосудие такое избирательное; а в случае с Татаровым – чем так дорог ему и важен этот человек, что после временного отстранения, вызванного общественным давлением, его тихонечко вернули в Офис со всеми полномочиями.

И вообще было видно, что вопросы, касающиеся экономики, энергетической безопасности, отношений с другими государствами, требующие конкретики,  не вызывают у него оптимизма: он скороговоркой отвечает, сыплет какие-то малопонятные цифры, уходит в более общие темы. А вот когда дело касается работы самих медиа, он в полной боевой готовности. Глаза горят, президент даже слегка подпрыгивает на стуле. Очевидно, что к этим стычкам он подготовился: выбрал Шустера на роль мальчика для битья, придумал, как будет выводить на чистую воду Бутусова, и что расскажет Михаилу Ткачу из «Украинской правды», который обязательно спросит его о Дне рождения Ермака. Но почему-то не  рассчитал силы: Ткача включили в  предпоследнюю группу, и к тому моменту президент сильно устал и растерял боевой задор. Так что Ткач легко довел его до состояния, когда президент дважды пожелал ему здоровья, пригласил «посидеть в кафе на его день рождения», обвинил  в том, что журналист превратил его жизнь в ад, и что из-за него его дети вынуждены  жить с охраной. 

Ткач в ответ кивал, внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы и один раз даже позволил президенту продолжать. Зеленский, видимо, в ответ решил пошутить, и обратился к Ткачу «уважаемый прокурор Михаил», намекая, что пресс-конференция стала похожа на допрос. Но шутка не слишком удалась - ведь Зеленский продолжил отвечать на вопросы, давать показания, так сказать. Из истории, которую рассказал Зеленский о так и несостоявшемся юбилее Ермака, стало очевидно,  до какой степени президент любит свою страну и работу. Оказывается, он в выходные летает с коллегами и подчиненными в Ивано-Франковскую область, чтобы проинспектировать, как идет подготовка к посольскому приему в президентской резиденции. А самолетом не полетел, потому что самолёт сломался. Как и президентский вертолет. Поэтому пришлось воспользоваться теми, что были под рукой – вертолетами госслужбы по чрезвычайным ситуациям.

Как именно провел три дня в Гуте президент, понятнее из рассказа президента не стало, но  он завил, что ни цыган, ни медведей он не заказывал. Уже хорошо, правда? А когда Ткач сказал, что  пресс-служба президента могла бы ответить на вопросы журналистов перед выходом расследования, опять завелся: «Мы вам не обязаны по щелчку отвечать! Нам есть чем заняться!» и щелкал в воздухе пальцами. Вот это «я вам ничего должен, я перед украинцами отвечаю» — постоянный лейтмотив его выступлений. Что медиа, в общем-то, задают вопросы именно от имени украинцев, Зеленский не учитывает.

Впрочем, возможно, он уверен, что проблемы у него такие же, как  у всех: никакой личной жизни (из-за постоянной слежки Ткача), все вокруг какие-то недоброжелательные и все время ругают главу его Офиса – а Ермак ведь человек-скала, человек-кремень, занимается почти всем, везде успевает и ему можно доверять. И к тому же самолет с вертолетом сломались.  И то, что ему пришлось об этом публично рассказать, считает Зеленский, наносит  репутационный ущерб Украине. И правда: ну что это за страна, в которой нет денег на ремонт президентского борта? И не может же президент, как какой-то обычный человек, поехать в Ивано-Франковск на поезде. Представляете, что подумают об этом на международной арене? Даже интересно, думал ли Зеленский о репутации Украины, когда во время пресс-конференции заявил, что главу его Офиса слушают все разведки мира? Или когда сообщил, что ему стыдно за за украинскую разведку  и спецоперацию по «вагеновцам»?

Буквально претерпев последнюю группу, Зеленский подошел к финалу, не ответив Кристине Бердинских  (НВ) на вопрос, когда последний раз встречался с Ахметовым и как понимать приглашение Ахметова на Банковую: как угрозу или начало переговорного процесса? Президент ответил, что  медийная политика каналов Ахметова «зашла в не очень здоровую фазу»,  и хотя сам он не закрывает каналы из-за того, что они сообщают своим зрителям, считает, что за дезинформацию общества должен нести ответственность собственник. «Хотя бы политическую», — добавил он. Хотя какая политическая ответственность у Ахметова, довольно давно не являющегося публичным политиком? На этом марафон закончился. Никифоров, подойдя к президенту, похвалил его: «Пять с половиной часов общались. Не 14 часов, конечно, но тоже неплохой результат». Может, пора предложить президенту дистанции покороче, но чаще?