Осенью 1985 года великого поэта Васыля Стуса замочили на зоне.

Если бы не замочили – непременно он стал бы лауреатом Нобелевской премии по литературе за тот уже далекий год – пусть даже не из литературных, но хотя бы из политических соображений (впрочем, очевидно, что как поэт Стус – гений мирового масштаба). В этом случае Виктор Янукович, Елена Бондаренко, Валерий Коновалюк на вопрос – мол, откуда вы такие классные при***сь, в каждой загранпоездке повторяли бы заветное: мы – из Донецка. Не знаете такого города? Ну как бы вам пояснить – это город роз, шахт, заводов и единственного нашего литературного Нобелевского лауреата Васыля Стуса.

Однако добро и нобелевское бабло в этот раз не победило зло – лауреатом 1985 года стал французский писатель Клод Симон, а Стус вместо премии и восхищения Януковичей, Бондаренок и Коновалюков получил два квадратных метра жилплощади, а потом, после переноса праха в Киев, еще и спаленную неизвестными уродищами могилу на Байковом кладбище.

Вертухаи на зоне уничтожили также его рукописи – считается, что погибло порядка 300 (!!! – вдумайтесь в цифру) стихотворений и переводов. Возможно, это еще большее преступление перед Вечностью, чем убийство самого поэта.

Стус – сложный и местами даже «темный» автор. Его надо понимать, вникать, вчитываться, въезжать в разрывы его поэтического мира. Возможно, Стус похож на Рильке – не случайно он так много его переводил.

Васыль Стус – самый значительный украинский поэт второй половины XX века.

У него нет есенинской легкости, как у Симоненко (разумеется, Васыля – не скандалиста-коммуниста Петра), нет заинтеллигентизованности Лины Костенко, нет модернистских конструкций Ивана Драча и патетической образности Борыса Олийныка.

Стус – иной. Непонятный, непрочитанный, злобно-напряженный.

Но именно наличие таких поэтов делает нацию самодостаточной, а культуру – полноценной.

Украинская культура может претендовать на место среди иных культур – немецкой, австрийской, английско-британской, французской, русской, американской, итальянской – не благодаря Верке Сердючке, фрику Поплавскому, «Виагре» или аккордеонисту Табачнику. Более того, даже не благодаря театрам им. Ивана Франко и Леси Украинки, хотя, конечно, тот же Богдан Ступка – актер мирового уровня и международной известности. Украинская культура может на что-то претендовать благодаря таким людям как Архипенко, Довженко, Сковорода, Вернадский, Гмыря, Параджанов, Катерина Билокур и Мария Примаченко, Сильвестров, а также благодаря нескольким литераторам, среди которых Леся Украинка, Васыль Стефаник, Тарас Шевченко, Гоголь, Павло Тычина и Васыль Стус. Быть может, кто-то еще, хотя не факт.

Возможно, если бы Стус остался жив, лично мне – с моим пониманием действительности, а также с моим видением логики исторического пути Украины – было бы невозможно найти с ним взаимопонимание или даже общий язык. Хотя, конечно, кто его знает? Леонид Бородин – известный русский прозаик и имперский идеолог, сидевший со Стусом долгое время в одной камере, общий язык нашел – может, и у меня бы получилось?

Однако как бы то ни было, Стус для Украины – это из разряда «наше всё».

Но люди из Партии регионов и Донецкой ОДА думают иначе.

Мне всегда был симпатичен Донецк тем, что в нем не ощущалось какой-то хуторянскости и провинциальности, чего было полно в других городах Украины, включая даже советский Киев.

Поэтому оказалось странным увидеть подписи бренд-фейсов Партии регионов под каким-то провинциальнейшим по своей странности посланием – о придании имени Дегтярева Донецкому национальному университету. Мол, кто угодно, только не Стус!

Я представляю себе биографию Владимира Ивановича Дегтярева – действительно, современный Донецк многим ему обязан. Более того, я был знаком и дружил с человеком из того же времени и из той же когорты партийно-хозяйственных руководителей – с бывшим первым секретарем Полтавского обкома КПУ (КПСС) Федором Трофимовичем Моргуном. (Увы – прошлым летом он, ветеран войны, целинник, не по годам крепкий человек – в этом возрасте умирают от тысячи болезней, погиб в автокатастрофе – на машине без защитных подушек.) Федор Трофимович (кстати, он был уроженцем именно Донецкой области!) работал первым секретарем с 1973 года и до 1988-го, т.е. формально он уже должен был бы причисляться к элите Щербицкого, однако по всем параметрам он принадлежал к эпохе и стилю управления Шелеста, как и Дегтярев. Наиболее известен его опыт внедрения бесплужной обработки земли – плоскорезов.

Я, насколько это возможно, понимаю логику поведения тех самых партийных руководителей 1960-1970-х годов. Лучшие из них были как бы «смягчающей подушкой» между жесткой авторитарно-тоталитарной системой и обществом – обычными людьми. Многое приходилось брать на себя, заступаться за кого-то и проч. Это были отзывчивые руководители, но с некоторыми авторитарными методами управления. Все они считали себя дланью Провидения, поэтому в их биографиях есть такие сюжеты – мол, неузнанным он любил гулять по улицам города (или по незнакомому селу), заходил в учреждения и дворы, спрашивал у простых людей – мол, как оно? Заступался за несправедливо обиженных. И только потом людей осеняло: так ведь это был САМ!

Я понимаю особенность донецкой украинской идентичности – она предельно советская. И это логично – именно в советское время (правда, еще до Дегтярева) Донбасс стал одним из самых-самых концентрированных промышленных районов в мире.

Дилемма Стус / Дегтярев отсылает к извечной дилемме – что первично: дух или материя. Стихотворные жемчужины и мириады поэтических смыслов или здание торгового комплекса «Белый Лебедь» на улице Артема?

Васыль Стус – поэт, общенациональный символ.

Владимир Дегтярев – региональный управленец среднесоветской эпохи.

Логично, чтобы именем первого назвали Донецкий национальный университет.

Именем второго, возможно, – Донецкий государственный университет управления.

Но не наоборот.

Наоборот – нелогично.

Наоборот – сюрреалистично.

Не очень понятно, почему люди из Партии регионов не хотят, чтобы Донецкий университет носил бы имя Стуса. Я понимаю, что при советской власти его гнобили и мочили со страшной силой. Неужели эти люди (Бондеренко, Коновалюк и др.) до такой степени любят советское прошлое, что ненавидят всех тех, кто в него не вписался? Елена Бондаренко, уважаемая, вспомните, сколько Вам было лет в 1991 году? Сколько Вам было лет в 1976 году, когда Щербицкий выкинул Владимира Дегтярева из кресла первого секретаря Донецкого обкома КПУ (КПСС)?

Я сам тоже много чего люблю из советского прошлого – например, общую нацеленность на модернизацию и развитие общества, чего нет сейчас. Но когда я был предпоследний раз в Донецке, специально пришел на филфак университета – мне было очень интересно оказаться там, где некогда учился Васыль Стус.

При всей «темности» поэзии Стуса, многие его стихи удивительным образом стали песнями и романсами. Есть чудная песня у ранней Марийки Бурмаки – «Верни до мене, пам'яте моя».

Помнится, в самом начале 2000-х мне довелось вести еженедельную программу на одном московском разговорном радио. Каждый раз, когда я уставал говорить, звукооператор врубал какую-нибудь интересную музыку – из принесенных мною компакт-дисков. Занятно, но любимой песней моих слушателей – обычных московских обывателей – стала жесткая композиция сестер Тельнюк на стихотворение Васыля Стуса «Жертва» (если кто-нибудь из господ читателей знает ссылку на нее в Интернете, непременно напишите в отзывах). Иногда ее даже специально заказывали.

Мне приходится часто думать о том, почему какие-то политические силы имеют перспективы развития, а другие – пролетают как фанера над известным городом.

Партия регионов – это классический случай политической неэффективности, иногда даже идиотизма. Инновационные политические технологии, эффективные идеи и стратегии развития – это не о них. Сюжет с Васылем Стусом меня убедил в этом окончательно.

При всех немерянных деньгах Ахметова и СКМ, при том, что Инна Богословская живет на телеканалах Пинчука и Фирташа (кажется, не пропустила ни одного шоу), при том, что несколько фронтменов и фронтвуменов партии превратились в универсальные затычки – во все бочки сразу, при поддержке всех тех «интернационалов», которые у ПР «на подхвате» (российского, еврейского, татарского, международного «фининтерна»), при поддержке американских и московских политтехнологов эти люди – самые неэффективные в Украине.

Все вопросы у них решаются экстенсивными методами – деньгами, массой, напором, мощью возможностей, агрессивной и неэффективной рекламой. Но не умом, не изысканностью, не стилем, не несимметричными технологиями.

Если бы Партия регионов в целом и ее начальники в частности мыслили инновационно и нестандартно, они бы возглавили процесс по присвоению имени Васыля Стуса Донецкому национальному университету. Они бы поставили ему памятник в центре Донецка – типа как Кобзону, Анатолию Соловьяненко, Царь-пушке или пальме Мерцалова.

Хотя, конечно, Васыль Стус – это не Анна Ахметова, не Гулак-Артёмовский и даже не Исаак Бебель.

Впрочем, если бы Партия регионов была адекватной и эффективной, Украина тоже была бы иной страной.

Но жизнь такова, какова она есть, и больше никакова.

______________________________________________________________________

P.S.

Василь Стус, «Палімпсести»



Ще кілька літ – і увірветься в'язь.

Забутий світ увійде в сни диточі,

і всі назнаменовання пророчі

захочуть окошитися на нас.

Червона барка в чорноводді доль

загубиться. І фенікс довгоногий

перенесе тебе в ясні чертоги

від самоволь, покори і сваволь.

А все тоте, що виснив у житті,

як рить, проб'ється на плиті могильній.

Бо ж ти єси тепер довіку вільний

розіп'ятий на чорному хресті.

* * *

Як добре те, що смерти не боюсь я

і не питаю, чи тяжкий мій хрест.

Що перед вами, судді, не клонюся

в передчутті недовідомих верст.

Що жив, любив і не набрався скверни,

ненависті, прокльону, каяття.

Народе мій, до тебе я ще верну,

як в смерті обернуся до життя

своїм стражденним і незлим обличчям.

Як син, тобі доземно уклонюсь

і чесно гляну в чесні твої вічі

і в смерть із рідним краєм поріднюсь.