— Сергей, почему вы перенесли прокат «Сторожевой заставы» (с декабря 2016-го на октябрь 2017-го. — ДМ) и поменяли ее дистрибьютора (с B&H на UFD. — ДМ)?

— В силу того, что мы рассчитывали на международный потенциал этого проекта, мы хотели увеличить качество и объем спецэффектов. И, честно говоря, немножечко не рассчитали наши возможности. Тот уровень, который мы себе задали, — это непростая работа. А мы же работаем (над созданием спецэффектов. — ДМ) не только над этим проектом, но и над другими, по всему миру. Поэтому мы сдвинули релиз. Вроде бы сейчас успеваем. Во время Каннского фестиваля состоится скрининг «Сторожевой заставы», мы уже ее неплохо продаем по миру, есть несколько пресейлов. В Украине мы не вернем деньги за фильм ни себе, ни Госкино. Поэтому мы планируем активно продавать картину на Западе и на Востоке.

Почему мы поменяли прокатчика? Прокатчик и производитель — это две равноценные стороны, у которых есть права и обязанности. Прокатчик, с которым мы начинали разговор, к своим обязанностям относился очень условно: «Я не могу сказать, сколько будет залов, сеансов и т. д.» Мы — коммерческая организация, которая работает исключительно на прибыль, и мы не можем себе позволить работать как попало. Надо или верить в проект, или нет. UFD быстро поверил в проект, когда увидел первые кадры, тизер, трейлер, концепт.

— Почему ваша компания сама занимается международной дистрибуцией своих проектов?

— Мы считаем, что это эффективно. И практика, и доходная составляющая показали, что это правильно. Обычно когда ты продаешь свой собственный продукт, ты по-другому к нему относишься. А когда он попадает в большую сумку среднего или крупного дистрибьютора, он обычно лежит там на самой нижней полке и в самом закрытом карманчике.

Мы знаем особенности своих продуктов и специфику их продвижения. Плюс мы учимся в процессе этого движения. Потому что продажи анимации, сериалов и полного метра — это три абсолютно разных направления. Но нам хочется контролировать этот процесс. И наша практика за последние пять лет показала, что это очень эффективно.

— Не дорого ли самим заниматься дистрибуцией? Возможно, вы еще и кого-то другого планируете дистрибутировать?

— Во-первых, к нам все почему-то относятся очень осторожно: мы такие большие, откусим и т. д. Надо попробовать — и я думаю, что страхи сразу пройдут. А во-вторых, что было дистрибутировать? Не было локальных сериалов. Мы дистрибутировали украинские форматы — слава Богу, это было. Мы готовы дистрибутировать и ведем сейчас переговоры о дистрибуции на зарубежные рынки прокатного кино — я говорю, конечно, о коммерческих фильмах. Также мы сейчас готовы говорить о дистрибуции анимации.

Вы правы, мы уже наладили систему поездок на крупные маркеты — это все достаточно приличные деньги. И мы готовы договариваться.

Если вы знаете, мы запустили программу по полному циклу поддержки фильмов, которые снимаются при финансовой поддержке Госкино: от скрипт-докторинга до фестивалей и дистрибуции. И сейчас ведем переговоры с двумя проектами.

— Коллеги, которые были в этом году на Promax, рассказали мне, что там в числе трех стран, откуда в ближайшем будущем ожидаются интересные телевизионные идеи, называли Украину. И они сказали, что это в том числе и ваша заслуга, потому что вы столько промотируете Украину по миру.

— К сожалению, не все это понимают. На каждом рынке мы говорим о том, что у нас уникальная страна. Здесь огромное количество продакшенов: мы приглашаем приезжать сюда. Почему я так бился за этот закон (о господдержке кинематографии. — ДМ)? Потому что здесь можно круто, здорово снимать. При всех наших особых отношениях с Ткаченко мы понимаем, что нужно объединяться. А не создавать 280 премий, 748 ассоциаций, 253 школы — что касается школ, то их надо оставить максимум две-три.

В этом году на Каннском фестивале будет очень приличный стенд, который менеджируют девушки в том числе из MRM. Потому что я сказал: наш продукт попадет на общий стенд только тогда, когда мне будет не стыдно на нем появиться. До этого было стыдно. В этом году мы участвуем в объединенном и едем со своим. Но мы надеемся, что мы это (разные стенды. — ДМ) прекратим.

Точно так же с анимацией: впервые Украина едет в Анси с объединенным стендом, где будут представлены все виды анимации — не только коммерческая, но и специальная. И это один из маленьких объединяющих кирпичиков, когда мы что-то делаем для страны. В законе, который мы вместе двигали, не написано о Film.ua, там равные возможности. То же самое касается соглашения о копродакшене с Канадой, Индией, Кореей и, надеемся, с Китаем, которое мы сейчас двигаем: там не будет написано: «Приезжайте и снимайте с Film.ua», — там будут любые продакшены.

— Как вы оцениваете Украинскую киноакадемию и ее премию? Я не увидела вас в ее правлении.

— Мы за создание киноакадемии. Мы за выработку детальных внутренних правил и процедур. К сожалению, это не было вынесено на широкое обсуждение и закончилось тем, чем закончилось. Мы считаем, что создать академию в этом году можно было. Но проводить любое голосование нужно было в следующем году. В этом году достаточное количество премьер и было бы чему побороться.

Мы встречались с инициаторами создания академии и договорились о следующем: мы пропустим голосование в этом году. Но если мы увидим, что в планах академии, ее тактике и стратегии есть вещи, с которыми мы будем согласны, то мы садимся вместе и запускаем целый ряд процессов, куда будем приглашать и академию, и ассоциацию (Украинскую киноассоциацию. — ДМ), и сами там будем как один из самых больших производителей.

Фото: Виталий Носач