У Оксаны Кучеровой, креативного продюсера проекта «Меняю жену», который с 8 марта начал выходить в эфире «1+1», - двое собственных детей и 8 «мамок». Это не считая собственно женщин-матерей (по крайней мере, пока бездетных в этой программе не наблюдалось), которые снимаются в проекте в главных ролях. «Мамками» Оксана любя называет своих коллег-редакторов, одна часть которых занимается трудоемким поиском потенциальных семей-участниц, а другая - наравне с уже отобранными героями переживает все трудности съемочного периода. Трудностей оказывается немало. Уравновешенные и вменяемые, на первый взгляд и согласно результатам предварительного тестирования, взрослые вырываются на неделю из рамок привычной жизни и реальности - и неожиданно для себя и зрителей выдают такое, о чем и не подозревали, когда соглашались участвовать в съемках.

«Реалити в нашей стране качественно, по-моему, не делал никто», - считает Оксана, окрыленная первыми рейтинговыми успехами своего детища, размещенного в вечернем пик-прайме (по понедельникам в 20:00). Этот результат вдвойне важен и для канала в связи с его смелыми экспериментами по вертикальному программированию. Впрочем, и безотносительно конкретных показателей, качество украинской версии британского формата Wife Swap налицо. Две полноценные параллельно развивающиеся истории с интригой, динамичная драматургия, органичность операторско-режиссерской работы, виртуозно передающая весь спектр неподдельных эмоций героев, наконец, богатый материал для изголодавшихся вуайеристов и просто зрителей с запросом на то, чтобы было о чем поспорить-подумать впоследствии, - все это вполне сможет со временем принести новому проекту «Плюсов» народное признание.

Читайте беседу ТК с Оксаной Кучеровой о том, как готовился проект, какую степень творческой свободы могут позволить себе создатели украинской версии британского формата, какие обязанности налагаются на участников проекта согласно контракту и какова реальная степень вмешательства телевизионщиков в частную жизнь «простых» людей.

- Оксана, как вы лично оцениваете формат «Меняю жену», его идеологию? Что вас мотивирует работать именно в этом проекте?

- Этот проект затронул гораздо больше социальных сторон, аспектов, чем мы того ожидали. Это не просто быт, дети, не просто количество человек в семье. Это глубокие социальные истории, начиная от материального благосостояния и заканчивая религиозными взглядами.

На самом деле, проекты получаются интересными тогда, когда самой команде интересно их делать. Я взялась за этот проект в первую очередь потому, что мне он показался безумно интересным. Я видела британскую, американскую версии, понимала, что это возможно воплотить у нас, и это будет остро, ново и необычно. Мы все на нашем телевидении, те, кто из года в год создает новые проекты, наелись большими павильонными шоу. Это было успешно, это было хорошо последние 3-4 года. И я тоже в этом принимала участие с интересом. Но потом, уже на этапе производства, возникло ощущение пресыщенности. Утомила работа со «звездами». Захотелось чего-то нового для себя - живых, вкусных, сочных историй из жизни обычных людей без предварительно прописанного сценария. Поэтому когда появилось предложение «Меняю жену», я его приняла с большим удовольствием, потому что это был новый опыт.

- Кстати, поговорим о вашем предыдущем профессиональном опыте, который вы приобретали в течение 11 лет работы на Новом канале. Расскажите свою историю. С чего началось для вас понимание, что телевидение - это то, чем вы действительно хотите заниматься в жизни?

- На самом деле, для меня всегда важно заниматься тем, что приносит удовольствие. Телевидение для меня очень логично - во время обучения в киевском Институте журналистики моя первая практика и опыт работы были на Новом канале. Я оттуда стартовала. Александр Ткаченко тогда был главой правления на Новом канале, он набирал молодую команду, и у всех был шанс начать работать. Я начала на утреннем проекте «Подъем» с Машей Ефросининой и Юрой Горбуновым. Тогда это был их звездный час как ведущих утренних проектов. Потом были программы «Алло, гараж», «Кто против блондинок?», «Интуиция». Я пришла туда журналистом, но попробовала себя в разных ролях - гостевого и выпускающего редактора, шеф-редактора, руководителя креативной группы. Постепенный, обычный рост. Потом фрагментарно меня приглашали на фриланс-основе на «1+1», прошлым летом в качестве шеф-редактора я делала проект «Я люблю Украину». И вот уже с начала этого года я окончательно перешла на «1+1» на должность креативного продюсера проекта «Меняю жену».

- Я так понимаю, что предложение стать креативным продюсером такого масштабного проекта вам сделал непосредственно Александр Ткаченко?

- Официально мне это преподнесли другие люди. Мы разговаривали об этом со всеми по чуть-чуть.

- Не может такого быть, чтобы Александр Ткаченко вам доверил такой сложный проект собственного производства, не проведя какой-то предварительной беседы, чтобы просто понимать, в состоянии вы это сделать или нет.

- Мы же с ним сталкивались на других проектах. Я думаю, что он тоже сомневался, наверняка. Потому что реалити в нашей стране качественно, по-моему, не делал никто. Реалити-шоу как проект в Украине в принципе не прижился. Если Россия живет сезонами «Дома» и тому подобными проектами, то в Украине таких проектов вообще нет в природе. И я сама к реалити-шоу относилась достаточно скептически. Поэтому мой переход в подобный проект на другой телеканал был для меня самой очень болезненным этапом.

- Какие риски вы с самого начала видели, начиная работу над подготовкой первого в Украине, как вы говорите, качественного реалити-шоу?

- Я очень много внимания уделяла качественному подбору двух съемочных групп, которые работают автономно. Это режиссер, редактор, оператор, инженер, администратор. Я искала людей, в которых я должна быть на 100% уверена. Кроме того, я формировала их по психотипу. Когда ты уверена в команде, когда мы мыслим в одном направлении, одинаково понимаем, что такое качественный продукт, мы не будем грызть друг другу глотку. Основную часть съемочной команды составили люди, с которыми мне уже пришлось и приходится работать.

Второе. Я боялась, что наши люди, участники съемочного процесса, будут на саму идею программы дико реагировать. Я понимала, что это не открытые американцы, которые будут везде радоваться и оголять свои эмоции. Это не скрупулезные британцы, которые могут злословить. Я понимала, что наши люди привыкли в себе все хранить, таить. Я боялась, что мы не сможем их раскрыть. Но, как показала практика, когда ставишь их на место друг друга, вытягиваешь из обычной среды обитания, они все-таки открываются. И слава Богу, что мы все-таки еще можем наши эмоции оголять.

- Расскажите, какое впечатление на вас произвела библия проекта, над которой вам наверняка пришлось посидеть не один день. Какие нюансы показались вам действительно интересными? Какую степень свободы вы как создатели украинской версии британского формата можете себе позволить, воплощая ее постулаты?

- Чтение библии началось, по-моему, в ноябре прошлого года. Тогда же приезжали британские продюсеры. А в конце декабря мы начали съемку первого эпизода. Вообще, библия используется при реализации любого форматного проекта, она очень помогает наладить весь производственный процесс. Мы максимально придерживаемся требований библии. Хотя, например, мы подошли по-своему к вопросу, сколько дней должен длиться обмен мамами. Британцы предлагали 8 либо 10 дней. Мы сошлись на 6 днях плюс седьмой день - встреча в финале двух семей за круглым столом, так сказать. Мы предварительно понимали, что материала и разных эмоциональных всплесков за 7 дней будет достаточно, чтобы смонтировать часовую программу. И уже в ходе съемок пилота мы убедились, что этого достаточно.

В остальном мы следуем библии. 3 дня по старым правилам живет мама, приходя в новую семью. Через 3 дня она вводит свои правила. На протяжении дня снимаются лайфовые истории, а вечером - видеодневник. Мама вместе с редактором в отдельной комнате, в тишине и покое говорят о том, как прошел день, на своем языке. Это видео открывает суть мамы, и здесь многое зависит от редактора, от его умения найти правильный подход к маме, которая может и плакать, и жаловаться. Такие же дневники мы записываем с другими взрослыми членами семей-участниц. По правилам, мамы не могут пользоваться мобильными телефонами. И это правильно! Мы пытались на пару дней в пилотном проекте позволить им говорить с мужьями по телефону, и поняли, что это очень мешает производству. Вместо того чтобы на камеру выплакаться и высказаться, мама звонит мужу и говорит: «Ой, пупсик, мне тут плохо, забери меня отсюда!». Мы увидели, что эмоции от нас просто утекают куда-то, поэтому сейчас телефонов однозначно нет. Также мама обязана ночевать в доме со своей новой семьей, но рядом всегда есть кто-то из съемочной группы. Маму наедине с новой семьей не оставляют, потому что мы несем ответственность за детей, за моральную часть всего происходящего во время съемок.

- То есть можно сказать, что никаких принципиальных различий между британским оригиналом и украинской версией нет?

- Нет, принципиально мы от формата не отходили. Но у нас другое эмоциональное наполнение. И проект в целом выглядит по-своему, что естественно, этот формат реализовали больше, чем в 40 странах, и он везде по темпоритму разный. У британцев эта программа выглядит серо-консервативной, американцы пафосно-жизнерадостные, какие-то фальшивые. Есть испанская и французская версии, они мне понравились больше всего. В них есть какое-то легкое отношение к жизни, авантюра, постоянно присутствует флирт. Создавая свой проект, мы, собственно, опирались больше на европейские версии, которые насыщены какими-то вкусностями. И получили абсолютно третий вариант. Когда британский продюсер просмотрел наши первые три программы, он сказал: «Сделайте мне нарезочку, я покажу нашим, как вообще бывает». Он откровенно признался, что это пока лучший вариант, который он видел. Хотя он видел много разных версий. Он говорит: «Вы просто счастливчики!». По его словам, во-первых, потому, что у нас можно столкнуть такие интересы. У нас в стране настолько разноплановое население, настолько большие контрасты и перепады, что остается только все взять и переставить местами. В Британии крепкий и многочисленный средний класс, и даже если телевизионщикам удается переставить разных людей местами, разница обнаруживается небольшая. Что-то вроде - тут собирают фантики, а тут не собирают. А у нас изначально визуально яркий контраст между семьями.

- В чем еще, кроме того, чтобы собрать команду, состояла ваша работа на подготовительном этапе работы над проектом?

- Прежде всего, был кастинг семей, который занял много времени и сил. К началу съемочного периода у нас уже было около полусотни семей, которые мы подбирали дедуктивным методом - кто-то кому-то сказал, посоветовал и так далее. На то время, когда мы снимали первую программу, ни рекламы, ни анонсов, ни вообще уверенности в том, что программа пойдет, по-моему, не было. Нам приходилось подолгу убеждать, уговаривать людей. Потом их надо было протестировать, чтобы отобрать максимально подходящих.

Безумно большое количество анкет нам продолжает приходить на сайт, очень много звонят. Но это стандартные, примерные семьи. Их у нас очень много. Мы просеиваем и выбираем семьи с какой-то изюминкой. На самом деле, даже плохие конфликтные истории, которые есть в семьях, - это тоже хорошо, потому что мы понимаем, что сможем сопоставить их с другими, чтобы был контраст. Мы подбираем семьи с разными религиями, традициями, стараемся, чтобы и регионально они были отдалены друг от друга, или, возможно, жили бы в одном городе, но в быту вели бы кардинально противоположный образ жизни.

- Первые эпизоды, которые уже прошли в эфире, вызвали самые разнообразные отзывы, о чем свидетельствуют и отклики, оставленные читателями ТК. Мнения в целом разделились: одни считают ваше шоу жутко аморальным, другие - полезным и поучительным. Часть уверена, что вы намеренно «скрещиваете село с городом для смеха», чтобы было забавно. По каким принципам вы формируете именно социальное противопоставление двух семей и чего, например, никогда себе в этом плане не позволите?

- Наши герои живут совершенно разными мирами и понятиями. Это факт, и это дает самый яркий конфликт, который возникает спонтанно у всех наших участников. Но мы это делали не для смеха. На самом деле, я думаю, что мало кто захочет поиздеваться над какой-либо семьей после нашей программы. В первом эпизоде конфликт возник не из-за того, что мы хотели над кем-то позабавиться. Мы просто стремились показать, как именно живут те или иные люди и что они в этом по-настоящему счастливы.

В таком обмене свои выводы делает каждая из мам. Анализирует свои привычки, сравнивает порядки своей семьи с чужими, оценивает, старается вынести что-то хорошее для себя и своих близких. Либо, наоборот, они видят, как может быть в другой семье, и, возвращаясь домой, пылинки сдувают друг с друга, начинают гордиться своими детьми и так далее.

- У вашего проекта интересная, живая картинка. Скажите, шли ли у вас какие-то творческие споры относительно качества картинки? Кто решал, что она должна быть именно такой?

- Спасибо большое, мне на самом деле приятно, что обратили внимание на картинку, потому что операторская работа в нашем проекте очень сложная. У нас высокие требования к картинке. Просмотрев кучу зарубежных вариантов этого формата, сначала мы решили, что должна быть картинка в формате «лайф», то есть субъективная камера, которая в перепадах, пересветах, расфокусах следит за семьями. Но мы понимали, что наш зритель все-таки приучен к рафинированной красивой картинке и скорее всего ему не понравится, когда изображение будет все время бросаться из стороны в сторону. Мы вели долгие разговоры с главным оператором Костей Тимошенко, с которым я много работала на Новом канале. Он предложил отказаться от субъективного «лайфа» и делать более качественную репортажную съемку, добавлять красок, чуть-чуть света. Понятно, что мы не всегда успеваем за нашими героями, но даже работая в маленьком помещении, нашим оператором удается работать над картинкой, чтобы она не получалась ужасного серо-темного цвета, чтобы даже мусор в квартире выглядел контрастно-ярко, чтобы на это хотелось обратить внимание.

Несмотря на то, что с нами работают проверенные операторы, опыта работы на подобных проектах нет ни у кого. При этом сам съемочный процесс предполагает, чтобы они сами находили для себя оптимальный режим работы, по-своему вжились в историю, над которой мы работаем. Скажем, в третьем эпизоде будут съемки в горах, в Коломые. Там, кроме внутренних съемок в доме, были сделаны очень красивые панорамные виды. И я операторов хвалю за то, что они не просто бегают за героями, а используют возможность где-то еще бросить взгляд камеры, показать, где именно мы находимся.

- Сколько операторов работает в одной съемочной группе?

- Один, но мы снимаем двумя камерами. Одна камера полноценная, с профессиональным оператором, вторая - вспомогательная, маленькая, с меньшим разрешением, она на подстраховке. В любом случае мы уезжаем на неделю, нам нужен бесперебойный источник видео и звука. С маленькой камерой работает либо инженер, либо режиссер, либо редактор. На нее фиксируют то, что не успела захватить большая камера.

- Интересно, а что относительно операторских стандартов говорит ваша библия?

- По библии, съемка должна вестись двумя полноценными камерами: с одной - режиссер, с другой - оператор. Однако нам часто приходится работать на крошечных кухнях, в малогабаритных квартирах, поэтому момент с камерами - это то, что, несмотря на библию, приходится учитывать, исходя из реальных обстоятельств.

- Можете подробнее рассказать о вашем коллективе?

- Ой, они мои любимые «мамки», как я люблю говорить. В нашем проекте 5 девочек-редакторов - Инна Никоненко, Алла Филиппова, Марьяна Бенюк, Наташа Сарбаева и Катя Шиленко. Это «интернациональная» команда - кто-то пришел с СТБ, кто-то - из «Первой редакции», кто-то уже работал на «1+1». Мы все объединялись на почве интереса к самой идее программы. В первую очередь интерес, второе - это материальная заинтересованность - по такому принципу подбиралась наша команда.

Знаете, когда у женщины порядок в доме, у нее обязательно порядок на работе и в голове. Поэтому мой любимый коллектив - это мамки, то есть девушки, у которых тоже семьи, свои детки. У меня тоже двое деток. Когда там быстренько все успели, тут все успели, там еще с семьями, которых мы снимаем, порешали, в итоге все получилось хорошо. Потому что они отношения и ситуации, возникающие в процессе работы над программой, проецируют на себя, на свои отношения. Кроме того, им нужно мамок, которые снимаются, вытягивать на откровенный разговор, а для этого нужно имеет собственный жизненный опыт. Поэтому в качестве редакторов в таком проекте не должны быть 20-летние студентки, а должны быть женщины с опытом, которые могут разговаривать с нашими героями полноценно, на равных.

- Был ли снят первым тот эпизод, которым проект стартовал в эфире 8 марта?

- Да. Таня из Киева и Валя из Седнева на Черниговщине стали нашими подопытными кроликами. Если честно, из-за них я чуть не поседела. Британский продюсер не верил в то, что мы в принципе сможем начать трансляцию с весны. Он написал большое письмо, мол, я верю в вашу команду, но давайте вы на весну сделаете кастинги, потому что на это уйдет не меньше 2 месяцев, затем все отснимите и уже осенью стартуете. А у нас решили - давайте готовится к эфиру на 8 марта. Я ему отвечаю: дорогой наш британский продюсер, все, я проиграла битву, мы начинаем работать, снимаем прямо сейчас. Он пишет: чем я вам могу помочь? Ему сложно было понять, как мы можем эти все семьи организовать.

- Как нашлись конкретно эти две семьи?

- У нас в кастинг-отделе работают монстры! Среди них - Таня Стельмашова, которая успела поработать и на «Интере», и на СТБ, и на «1+1» в проекте «Танцюю для тебе», где она занималась документальными историями, подбором людей и т. п. У нее огромнейшая база. Она из нее начала щипать и вскоре нашла эту Таню, нашу гламурную киевскую мамочку. Протестировали ее - и она нам очень понравилась, такая активная. Дальше нужно было найти какую-то семью в противовес. Искали по своим друзьям, знакомым - и нашли Валю.

- Расскажите, какие права и обязанности предусмотрены для участников согласно контракту, который вы с ними составляете? Что будет, к примеру, если человек неожиданно решит нарушить условия контракта?

- Кстати, так и получилось в ходе съемок первой программы, когда муж Вали не выдержал и ушел. И вот я стою с этим контрактом и что я должна делать? Я звоню участковому, звоню в сельраду, потому что понимаю, что нам в любом случае надо найти этого дядьку. В контракте написано, что он не имеет права покидать съемочную площадку, пока мы не уехали. Ну и что? Он взял и ушел. И вот мы ищем и параллельно продолжаем дальше снимать. Контракт налагает на участников много обязательств. Скажем, они не могут покидать съемочную площадку, пока мы не закончим работу. Если у нас технические неполадки, они должны быть готовы к записи дубля. За то, что участники фактически подчинены нашим требованиям, они, собственно говоря, и получают какое-то материальное вознаграждение, что также предусмотрено контрактом. Но наши люди думают по-своему: ну, есть контракт, хорошо, а я собрался и ушел.

- Что вы можете сделать, если человек начинает упорствовать? Предположим, он даже никуда не ушел, а просто сидит у себя дома и вдруг начинает упорствовать, что передумал и больше не хочет сниматься.

- Да мы с этим сталкиваемся каждую программу! Вот во втором эпизоде Тамила, мама троих детей из Закарпатья, приехала к этим чернокожим и сказала: все, я в эти игры не играю, это подстава, до побачення. За сумки - и на вокзал. Съемочная группа с дрожащими руками, с камерой за ней. Звонят мне: «Оксана, что делать? Она убегает!». Я говорю: «Звоните психологу».

- Кто ваши психологи? Какова степень их участия в проекте?

- На съемках психолог не присутствует, он досягаем в телефонном режиме. Наш психолог - это Татьяна Семенова, у нее очень большой опыт психолога-практика. Кастинг-группа подбирает семьи, тестирует их, чтобы узнать их сильные и слабые стороны, особенности их текущего психического состояния. Получив предварительный психологический портрет, мы с помощью психолога и режиссерско-редакторской группы занимаемся «парованием». Татьяна Семенова должна быть готова помочь, когда у мамок на новом месте проблемы. Как правило, в первый день мы уже готовимся к жалобам. Я говорю: «Таня, заряжаем телефоны». Наши героини приезжают и попадают в те условия, которые им не привычны, и, конечно, им не все может нравиться, им бывает нужно кому-то пожаловаться.

- Какие вы приводите аргументы, если человек, к примеру, тотально разочаровался, рыдает, истерит и ближе к завершению съемок начинает требовать: верните меня домой, ничего не хочу? А вам надо все равно его оставить.

- Два варианта. Закончить съемку и отправить ближайшим поездом. Либо побороться за героиню. Например, Тамила пережила стресс. Она эмоциональная женщина. Чем мы руководствовались, когда решали поставить в противовес к семье Аиши именно эту закарпатскую семью? Было понятно, что посылать темнокожих в село - это уже банально. И Закарпатье, и Харьков интернациональные территории, но по-разному. Их решили поменять местами. Поскольку Тамила - учительница английского языка, мы думали, что она справится в новой семье, что ей это даже будет интересно, что все пройдет в рамках приличия. А она взорвалась. Я с ней поговорила. Говорю: вы не волнуйтесь, у мам в нашем проекте часто такие реакции, все образуется, мы вам поможем. Она успокоилась на 2 часа, после чего начала собирать вещи уже тихонечко. Мне режиссер звонит, говорит: ну что, мы ее снимаем, но она собирается и уходит. Через час звонит: мы уже на вокзале, она прыгает в поезд, это уже выходит из-под нашего контроля. Говорю: звоните психологу. К счастью, психолог в той ситуации смогла найти нужные слова, и Тамила в слезах, но согласилась. Говорит: ладно, куда там ехать.

- Благодаря Мише Брыныху достоянием общественности стала часть инсайдерской информации, которая касается масштабов денежного вознаграждения, предусмотренного для семьи, согласной на неделю выпасть из привычных для себя графика и вообще реальности. Миша рассказывает, что на вопрос его жены «сколько?», сотрудник кастинг-отдела, звонивший им домой, точной суммы не назвал, но охарактеризовал ее весьма соблазнительно: «вы столько за несколько месяцев не заработаете». Назовите сумму, интересно все-таки.

- Сумма небольшая. Это 8 тысяч гривен на одну семью.

- Исходя уже из вашего опыта, как часто гонорар становится решающим аргументом для потенциальных участников программы?

- Стараемся избегать таких семей, потому что мы не хотели бы, чтобы они приходили зарабатывать или играть с нами. Нам надо, чтобы участники приходили в программу жить. Чтобы найти таких, я постоянно прошу и наш кастинг-отдел, и психолога максимально плотно «щупать» мамку-папку. У участника должен быть внутренний драйв, тогда это обязательно выплескивается на экран. А когда мы их заставляем играть или просто что-то сделать на камеру, эта фальшь сразу видна. Потому что это реальные люди. И когда они идут зарабатывать деньги, это тоже все чувствуют. Мы не можем это скрыть и показать по-другому.

- Я хотела бы также обсудить вопрос о степени вмешательства телевизионщиков в реальную частную жизнь других людей. Судя по количеству слез, которые проливают ваши герои даже в смонтированном варианте, понятно, что участие в таком эксперименте - это стресс. Причем как для каждого по отдельности, так и для семьи как устоявшегося организма в целом. Понимаете ли вы свою ответственность, насколько серьезно вы вмешиваетесь в частную жизнь? Есть ли при этом какие-то гарантии вашей корректности?

- Мы хотим показать разные кульминационные точки истории, которую снимаем, в каждой семье, но никак не разрушать ни одну из них. Это основное правило нашей программы. Хотя, конечно, всегда сложно предугадать все вытекающие последствия. Судя по результатам тестов, которые мы проводим с семьями-претендентами, все люди хорошие и вменяемые. Но это пока они остаются в своей привычной среде. Оказываясь в чужой семье, даже обычные, нормальные реакции участников окружающие начинают восприниматься с напряжением. Когда они возвращаются к себе домой, их еще какое-то время трясет. Наши редактора держат с ними связь. Спустя пару недель все налаживается, и когда мы приезжаем к ним через месяц после съемок, чтобы записать отзыв о полученном опыте, нас встречают уже хлебом-солью. Мы отсняли уже 8 программ, и я скажу, что никто из участвовавших в проекте кардинально не поменял свою жизнь. Наоборот, многим это помогло укрепить уже существующие отношения и взаимопонимание. Кстати, вы удивитесь, но Таня, снимавшаяся в первом эпизоде, сейчас работает в нашем кастинг-отделе, причем это случилось по ее инициативе. Хотя по окончании съемок она, конечно, нас ненавидела за то, что мы ей подставу такую сделали - отправили ее в сельский дом с удобствами на улице.

- Это правда, что чуть ли не в первый же вечер съемок ее муж пытался выкупить, предлагая вам сумму, в три раза большую гонорара за участие в проекте?

- Да, это правда. Просто мы через редактора дали им возможность пообщаться, на громкой связи. Понятно, что она сразу навзрыд заплакала во время этого общения, он занервничал, не понимая до конца, что там происходит. И как результат - верните мне ее обратно, плачу любые деньги! Это было очень тяжело. Вообще, эту первую съемку все ее участники пережили тяжело. Такой был накал страстей, эмоций, и позитивных, и негативных. А после того, как прошло пару недель, Таня отошла и стала мне звонить - извиняться за свое поведение и настойчиво проситься к нам на работу. Сказала, что ей в ее салоне красоты не хватает эмоций.

- Как организована работа вашего кастинг-отдела?

- В нем работают три редактора. Они получают задание, кого именно нужно найти, и начинают звонить. Кроме того, они ездят в семьи с небольшими камерами, проводят любительскую съемку, проводят тестирование и заодно фиксируют интерьер, в котором мы будем работать, если отберем эту семью. После этого, когда мы окончательно останавливаемся на семьях, вся информация передается редакторам, которые едут на съемки. Дальше уже они детально общаются с мамами, выясняют во всех подробностях, по каким правилам живет семья.

- Какая степень режиссирования хода событий с вашей стороны во время съемок?

- Редактора и режиссеры максимально вникают в то, что наши герои делают каждый день. Очень велика вероятность того, что люди в самом начале съемок съежатся и закроются, поэтому у нас должно быть достаточно информации, с помощью которой мы сможем их раскрыть, напомнить, что они обычно в это время дня делают и так далее. Скажем, ежевечерние песни-пляски в доме у Аиши, нашей чернокожей мамки из второго эпизода, - это не работа на камеру, у них в самом деле такой гостеприимный дом. А Тамила из Закарпатья, которая попала в эту семью, за неделю так и не осилила таких порядков. С другой стороны, и Аише было трудно в Береговом. Она боялась, что попала в такое место, где черных не видели, и на счет этого переживала. Кроме того, кажется, ее раздражал муж Тамилы. И очень не нравилось, что в доме живет собака (этого не позволяли мусульманское вероисповедание Аиши). Зато дети Тамилы с ней очень подружились.

- Единственный диссонанс, который, на мой взгляд, содержится в вашей программе, - это подчеркнуто пафосная закадровая начитка, которая воспринимается с трудом в контексте очень живой программы. Именно такая начитка - это осознанный режиссерский ход?

- Да, мы хотели, чтобы начитка была с иронией, чтобы чувствовался контраст между отстраненным повествованием и собственно действием с живыми людьми, которых никто не режиссировал. Я понимаю, что это, может, слишком тонко замаскировано (улыбается).

- Какой ваш самый любимый момент в программе?

- Первый день. Это момент самой живой реакции наших участников. Эмоционально это самая вкусная точка. Я всегда жду первого дня съемок и всегда наготове, потому что знаю, что сразу после 23 часов мне начнут по очереди звонить обе съемочные группы и придется срочно что-то решать. И так каждую неделю.

- Каким семьям вы бы не рекомендовали участвовать в таком проекте? Есть какие-то ограничения, какого они рода?

- Даже не скажу. Семья как она есть может быть неинтересна. Но если ей подобрать хорошего «противника», тогда все заиграет по-другому. Все зависит от того, в какие условия мы их поставим. Безусловно, мы следим за тем, чтобы не было ни грубости, ни даже намека на насилие. Я не скажу, что наши люди скучны и неэмоциональны. Этот проект показал, что они могут оголять свои чувства. У нас получился проект, гораздо более насыщенный эмоциями, чем во многих других европейских аналогах. У нас каждая программа - это всплеск. И слава Богу.

Фото Павла Старостенко