Сегодня начинается Крымская платформа, и множество медиа накануне выпустили собственные материалы о том, как сейчас живет Крым. Самый масштабный спецпроект, приуроченный к началу Крымской платформы — спецвыпуск «НВ» «Как мы будем возвращать Крым». Целый номер журнала посвящен этой теме, а также онлайн-платформа с репортажами, аналитическими статьями, небольшими документальными видеоматериалами и интервью с президентом Владимиром Зеленским, главой МИДа Дмитрием Кулебой и лидером крымскотатарского народа Мустафой Джемилевым. Все материалы созданы крымскими журналистами, фотографами, правозащитниками и активистами. Одни уехали с полуострова давно, другие — после аннексии, часть из работавших над спецпроектом и сейчас живут в Крыму. Все эти люди объединились в специальную Крымскую редакцию, чтобы написать 16 больших материалов о том, как живет Крым сейчас, — и рассказать, что делает и что должно сделать государство Украина для деоккупации и реинтеграции полуострова.

Часть материалов посвящена политике и дипломатии, правовым и юридическим вопросам; часть — экологии, экономике, пандемии, милитаризации полуострова, репрессиям и преследованиям несогласных, в том числе журналистов. Наконец, есть истории тех, кто остался там или вырос, а уже потом переехал в Украину. Прошло ведь целых семь лет — страшно подумать. За это время Крым не то чтобы исчез из информационного поля украинских медиа — есть и тематические «Крым.Реалии», «UA:Крим», и канал ATR; множество других СМИ говорят о Крыме. Но в основном ведь пишут об эксцессах и кошмарах: посадки, репрессии, затопления или недостаток воды, карикатурные марши на 9 мая или очередная незаконная застройка. А полной информации о том, что на самом деле происходит в Крыму, как живет наш оккупированный Россией полуостров, у нас нет. Ведь реальная жизнь не описывается исключительно заголовками ленты новостей.

По сути, спецпроект «НВ», инициированный «Лабораторией журналистики общественного интереса», — первая за долгие годы попытка не только составить дорожную карту вовзарщения Крыма, но комплексно описать то, что происходит в Крыму сейчас. И при помощи анализа данных, и словами тех, кто там жил или живет сейчас. Судя по рассказам, опубликованным «НВ», наша жизнь здесь им также непонятна, как нам их жизнь там. При этом и жизнь России, по сути, от них слишком далека. Крым, похоже, как-то незаметно стал островом, отчалил и медленно дрейфует вдаль. Мы с берега смотрим на него в бинокль.

Это неприятное ощущение даже для тех, кто никогда не жил в Крыму, а только приезжал отдохнуть или поработать. Трудно себе представить, как больно тем, кто родился и жил там много лет, а затем был вынужден уехать после аннексии. Часть этой боли можно почувствовать, если посмотреть еще один проект «Лаборатории журналистики общественного интереса» — фильм под названием «Самовозвращение в Крым». Фильм этот не о сегодняшнем или завтрашнем, а о Крыме «вчерашнем», относительно недавнем: это история возвращения крымских татар домой после массовой депортации в 1944 году. «Самовозвращение» — не отдельный фильм, а часть 9-серийного проекта, посвященного 30-летию независимости Украины, в котором долгая дорога домой крымских татар — один из эпизодов нашей новейшей истории.

Возможно, самый малоизвестный рядовому украинцу — и очень драматичный. Фильм рассказывает эту историю от первого лица — словами его героев — и в этом его несомненный плюс, и несомненный же минус. Минус — потому что человеку, не знакомому с историей ни депортации крымских татар, ни национального движения, ни ключевых событий в борьбе за право народа вернуться на родину, понять все это из фильма непросто. Просто потому, что каждый из героев говорит о чем-то, что он хорошо знает, — и в подробности не вдается. А закадрового голоса, который бы связал все эти фрагменты воедино, в фильме нет.

Например, один из героев был участником массовых демонстраций летом 1987-го на Красной площади в Москве, где крымские татары публично требовали от руководства тогда еще СССР, то есть Гобрачева и Громыко, решить вопрос с возвращением крымских татар домой. Формально еще в 1956 году депортированным народам разрешили вернуться домой — ингушам, чеченцам, кабардинцам, калмыкам и ряду других — но не крымским татарам. Позднее практически для всех восстановили автономию — но не крымским татарам. Самые смелые и упрямые стали возвращаться в Крым самостоятельно еще в 70-е годы, но их снова и снова выселяли; некоторые таким образом оказались в Херсонской области, стали жить поближе к дому, но все еще не дома. А большинство ждали тридцать лет, и только после тех демонстраций на Красной площади решились вернуться домой.

Если всего этого не знать заранее, то рассказы героев фильма «Самовозвращение в Крым» похожи на паззлы: только по ходу фильма, если повезет, ты сможешь вставить кусочек на нужное место и понять, что и за чем происходило. С другой стороны, чем ближе к нам описываемые события, тем повествование становится яснее. И грустнее.

Потому что возвращения крымских татар не хотело не только советское руководство — но и местное украинское (о Кравчуке, да и позиции Киева, кстати, в фильме вообще нет ни слова). И сопротивлялась их возвращению система ожесточенно — многие годы, с конца 60-х по конец 90-х, крымским татарам не разрешали иметь крымскую прописку или становиться на воинский учет. А без этого фактически нельзя было устроиться на работу. Им не выделяли землю, запрещали жить в городах и на побережье, не разрешали даже покупать дома у местных. Позднее бульдозерами сносили построенные дома на захваченных — в отсутствии официальных паев вернувшимся просто негде было жить — землях; люди ложились под бульдозеры, пытались себя сжечь и неоднократно были избиты милицией. Сопротивлялись не только власти, но и местные жители, запуганные слухами и статьями в подконтрольной властям (а другой в 80-е и даже 90-е почти не было) прессе. В статьях продолжали печатать советскую пропаганду — про якобы пособничество крымских татар немцам; писали, что теперь они собираются «продать Крым туркам». Местные боялись, что будут «красть женщин», что татары «заберут всю землю возле моря», — и отказывались продавать им не то что инструменты, даже гвозди. Чтобы не могли построить свои дома. Не разрешали даже посмотреть дворы домов, где они родились и выросли. И очень боялись — а власти специально подогревали настороженное и даже враждебное отношение к тем, кто вернулся.

Трудно поверить, но до середины 90-х из-за всех этих препятствий многим вернувшимся  по нескольку лет приходилось жить в землянках или по пять семей в одном доме. Врачам и юристам — работать на стройках или в коровниках; музыкантам — пасти овец; в буквальном смысле слова драться за право жить там, откуда их насильно увезли однажды ночью.

«Самовозвращение в Крым» не рассказывает всю историю борьбы крымских татар за возвращение, но ее плюс — очень человеческие и яркие детали, которые возникают в рассказах. Например, что самолет, в котором летел один из героев фильма, Сеит-Ягъя Казаков, «пропах дынями» — из Узбекистана, куда выслали во время войны крымских татар, все везли в неизведанный Крым дыни. А выпускнику школы Ахтему Сеитаблаеву после международного аэропорта в Ташкенте аэропорт Симферополя показался очень неказистым. И он был разочарован, что прилетел в какой-то провинциальный город — пока не увидел горы. Кто-то вспоминает, как бабушка, вернувшаяся после сорока лет изгнания домой, сойдя с самолета, целовала землю аэродрома — и все терпеливо и молча стояли на трапе самолета, ожидая, пока она поднимется с колен.

И, послушав эти рассказы, многое понимаешь. Например, почему часть крымских татар осталась в Крыму после аннексии — два героя фильма и сейчас там живут (их снимали местные журналисты, не указанные в титрах проекта из-за соображений безопасности). Один из тех, кто остался, — Ильвер Аметов. Он потерял после аннексии Крыма почти весь бизнес — и говорит, что «могут забрать и последнее», кафе. «Ну и хрен с ними, пусть забирают! Запугать не смогут все равно», — говорит он, стоя во дворе под голубым с золотом флагом. Он живет в селе, которое сам основал и даже назвал — возле Судака, откуда родом его семья. Аметов был одним из тех людей, которые облились бензином и готовы были сжечь себя, когда больше тысячи солдат приехали в 1989 году эвакуировать их палаточный городок в поле. Тогда никто не поджег себя, солдаты ушли, татары остались — и теперь на месте палаточного городка село. Верится, что такого человека трудно запугать. Но многие уехали — и это самая трагическая часть фильма. Каждый, буквально каждый герой или героиня фильма в какой-то момент плачет, рассказывая, как хочет вернуться. Как говорит одна из героинь фильма, чтобы «Банковая сказала — можно ехать».

Эмоционально и тяжело переживала историю возвращения крымских татар и режиссер фильма Анна Цигима, когда монтировала фильм, — об этом она рассказала в интервью «Радио Свобода». Сопереживают и зрители — это видно по комментариям на ютьюб-канале Суспильного, где можно посмотреть фильм. По ним же ясно, что история депортации крымских татар украинцам более или менее известна, а вот обстоятельства их возвращения — нет, и у многих они вызывают чувство стыда и непонимания. Почему тогда так сопротивлялись восстановлению справедливости? Посмотреть фильм стоит хотя бы ради того, чтобы задуматься об этом. А для тех, кото хочет узнать больше фактов, к нему прилагается лонгрид и три десятка видео с историями героев, которые не вошли в фильм. Кроме того, есть еще три подкаста, озвученных Ахтемом Сеитаблаевым и Джамалой.

Коллажи: Дарья Давиденко для проекта «Наші 30. Жива історія»