По понятным причинам, материалов о том, как живут под оккупацией крымские татары, крайне мало. Скупые новостные сообщения: аресты, задержания, судилища, стигматизация. Репрессии и притеснения.

Развёрнутых материалов немного. Но в тех, что попадались, бросилась в глаза одна особенность, которая удивила: почти все крымскотатарские женщины на иллюстрациях — в исламских платках. В тех самых, что оставляют открытым только лицо от бровей до подбородка — такие платки не перепутаешь с национальными.

Всего десятилетие назад я несколько лет подряд ездил на неделю в Крым просто на экскурсию. Симферополь, Алушта, Ялта, Севастополь, Евпатория, Керчь. Поезда, автобусы, троллейбусы, из их окон — Армянск, Красноперекопск, Белогорск, Старый Крым, Феодосия, а ещё посёлки, сёла, в том числе крымскотатарские. Я ни разу не встречал ни одной женщины в исламском одеянии. Крымские татарки старшего возраста — те, что большую часть своей жизни прожили в Узбекистане — ходили в более или менее традиционной национальной одежде. Этнической, а не исламской. Да, в платках — по фасону ничем не отличавшихся от украинских традиционных. Крымскотатарских женщин среднего и молодого возраста можно было отличить только по языку, на котором они разговаривали между собой, — они выглядели точно так же, как и остальные.

Что же произошло за всего лишь десять лет?

Точного ответа в наших СМИ, увы, не найти. А значит, не найти нигде. Возникают два альтернативных предположения.

Первое. Рассказывая о крымских татарах, наши СМИ пытаются непременно добавить «национальный колорит», который они понимают именно так. Ну, точно так же, как российские СМИ рассказывают о «хохлах», которые должны быть непременно в вышиванках и с салом.

Возможно это? Увы, вполне. До оккупации Крыма материалов о крымских татарах в общеукраинских СМИ практически не было, и этот народ для большинства украинцев остался неизвестным. То есть, название известно, но не более. Ещё известно, что крымские татары исповедуют ислам. И всё. Но отношение к национальным меньшинствам, как к «нацменам» в СССР, во многом сохранилось.

И второе предположение: под российской оккупацией происходит массовая исламизация крымских татар или, по крайней мере, исламизация протестного движения. Под исламизацией я имею в виду радикализацию ислама.

И это тоже, увы, теоретически может быть. Все мы знаем, что в последние годы происходит в Чечне и вообще на Северном Кавказе. (А в меньшей степени — и в Татарстане и Башкирии.) На Северном Кавказе шариат практически подменил собой российское законодательство вплоть до того, что стало официально практиковаться многожёнство. Но российская пропаганда не бьёт тревогу по этому поводу — как будто речь идёт о чём-то само собой разумеющемся.

Осмелюсь предположить: Кремль с помощью российской пропаганды вполне преднамеренно и осознанно проводит политику исламизации российских автономий, чьи народы исповедуют ислам.

Прежде всего, это очень созвучно, практически идентично общей «скрепизации» основной территории России, в частности, насаждению активного (и гиперактивного) православия в его самых архаичных формах, клерикализации всей российской жизни.

А кроме того, вспомните Джохара Дудаева. Он был кем угодно, только не исламским традиционалистом и тем более радикалом. А ещё вспомните движение за независимость Татарстана: провозглашение независимости Ельцину удалось предотвратить только путём предоставления Татарстану особых прав, ни в одной другой российской автономии не виданных. (Потом уже Путин шаг за шагом свёл эти права к нулю — как, впрочем, и все зачатки федеративности в России.)

Так вот: Татарстан стремился к независимости под прозападными (в том числе протурецкими — тогда ещё не эрдогановскими, но не только), продемократическими лозунгами.

И та же Чечня вполне могла открыть для себя. А, может быть, её первое руководство и держало это на уме, что географически находится в Европе, через горы — Грузия, уже тогда ориентированная чётко проевропейски, а огромная чеченская диаспора живёт в Турции, которая, как известно, член НАТО и официальный кандидат на вступление в Евросоюз.

Единственной возможностью для Кремля остановить настоящие или потенциальные, возможные в будущем прозападные устремления её регионов было их погружение в радикальный ислам. Пусть лучше ориентируются на Эр-Рияд, только бы не на Анкару; пусть лучше строят прошлое, только бы не будущее.

Кстати, в той же Чечне ещё два десятилетия назад ислам был совсем не строгим, чеченцы не были такими истовыми мусульманами, а жили по адату — своду традиционных, ещё родоплеменных правил. Шариат появился и быстро укоренился там уже при Путине и Кадырове.

А ещё российская пропаганда с некоторых пор очень широко стала употреблять выражения наподобие «лица исламской национальности», противопоставлять «славяне и мусульмане» как два якобы однородных понятия и иными способами внушать «исламскую национальность».

Российская пропаганда приложила много усилий, чтобы у исповедующих ислам народов России подменить этническую идентичность исламской. И ей это во многом удалось: этническая идентичность грозила перерасти в стремление к независимости, тогда как исламскую вполне можно реализовывать и в рамках путинской России.

И вот вопрос: не стремится ли Россия сделать то же самое в Крыму? Подменить крымскотатарскую самоидентификацию исламской? Нет ответа в наших СМИ. И даже данных для поиска ответа нет.

Да, существует возражение против моего предположения — исламский терроризм, с которым боролась Россия, и от которого понесла много жертв.

Правда, есть в этом одно «но». Не любой терроризм, практикуемый мусульманами, является исламским. К примеру, палестинский терроризм вплоть до 1980-х годов был чисто политическим терроризмом и ничем по сути не отличался от баскского, североирландского или корсиканского. Точно так же чеченский терроризм 1990-х годов долгое время был сугубо политическим, а не религиозным. Отнесение его к исламскому религиозному было огромной манипуляцией российской пропаганды, публично не разоблачённой и до сих пор.

Так вот, с одной стороны, далеко не все в России верят, что все теракты были совершены исламскими радикалами, а не спецслужбами. С другой стороны, Кремлю наплевать на человеческие жизни, люди для российской власти — песчинки, сталинские винтики, российская власть оперирует категориями великих держав, а не людей. С третьей стороны, исламский или якобы исламский терроризм дал Кремлю возможность, чтобы в тот момент, когда у Запада уже накопилось к России немало претензий, Запад признавал Россию союзником, а не противником — а российская власть продолжала проникать в страны Запада и коррумпировать их.

И вполне могло быть, что из альтернативы «опасность терроризма либо опасность стремления регионов к независимости» российская власть сознательно выбрала первое. Это соответствовало бы общей логике действий российских властей.

И вот вопрос: не распространяется ли такой подход и на Крым? Здесь обратим внимание: российская пропаганда много лет внушала тождественность понятий «ислам» и «исламский радикализм». Судя по российской блогосфере, большинство россиян убеждены, что все без исключения мусульмане — потенциальные террористы. Что мусульмане — враги, но враги побеждённые, и надо держать их в узде. Поэтому и репрессии против крымских татар большинство россиян — в том числе оппозиционно настроенных — поддерживают, а самих крымских татар воспринимают как опасность. Не потому что «они за Украину» — этого россияне и не знают, а потому что «мусульмане». Российской пропаганде удался и этот фокус.

А ещё российская пропаганда убедила большинство россиян, что все без исключения мусульмане Европы — агрессивные. Россиянам и невдомёк, что 90% европейских мусульман — типичные евромусульмане, то есть люди, ведущие обычный европейский образ жизни, но исповедующие ислам. Как, например, наша Джамала. Россияне напуганы «Европой, закутанной в паранджу», российская пропаганда убедила их в катастрофе европейской цивилизации и в том, что Россия осталась единственным островком «цивилизованного мира». Опять же, чтобы стигматизация мусульман была действенной, Россия должна добиться, чтобы все исповедующие ислам люди, как говорится, бросались в глаза. Исламские одеяния стали в России тем же самым, чем нашитая жёлтая звезда в гитлеровской Германии.

Происходят ли эти процессы в Крыму? Если да, насколько активно происходят? Да, увидеть воочию это сейчас трудно, а искренне поговорить на территории Крыма — невозможно. Но есть руководство Меджлиса. Есть крымские татары — переселенцы из Крыма. Есть много людей, сохранивших связи. Это крайне важно — в конце концов, каким вернётся к нам Крым?

Только боюсь, что многие украинские журналисты и сами пребывают в плену внушённых российской пропагандой мифов и стереотипов.

От редакции «Детектора медиа». Наш автор высказывает гипотезы, и мы будем рады продолжить обсуждение темы экспертами.

Фото: Укринформ