Сегодня, 1 мая, у любимой многими программы «Ревизор» на Новом канале – знаменательная дата. Как призналась нам директор ТО №1 Виктория Бурдукова, именно в этот день в 2011 году команда сняла пилот проекта. Его, как выяснилось, руководство не приняло. Но зато теперь – уже восьмой сезон на подходе. Как мы писали ранее, его ведущим из множества претендентов был выбран ресторатор Николай Тищенко. Так что программа теперь так и называется – «Ревизор с Тищенко».

На пресс-конференции в честь представления нового героя создатели проекта признались, что в финал кастинга вышли четыре человека, из которых они и выбрали Николая. А сам новоиспеченный ведущий поспешил заверить присутствующих, что он – боец, каких поискать: ни тараканов, ни пауков, ни крыс не боится, слюну и ногти в блюде может воспринимать как приправу. И вообще запугать и обидеть его никому не удастся, потому что он, между прочим, мастер спорта по дзюдо. Конечно, это не значит, что «Ревизор» теперь будет походить на фильмы с Джеки Чаном. Зато в новом сезоне теперь будет акцент на дегустации блюд проверяемых ресторанов.

Что еще будет и что было в истории «Ревизора», мы расспросили у Виктории Бурдуковой и шеф-редактора проекта Анны Жижи. Правда, кто еще участвовал в битве за звание нового ревизора Нового канала, они не признаются.

– Виктория, кто же эти три финалиста, с которыми конкурировал на последнем этапе кастингов Тищенко?

– Это секрет. Могу только сказать, что там было 50/50 мальчиков и девочек, были люди из бизнеса и журналисты. Я им всем очень признательна и считаю их профессионалами.

Должна признаться, что когда мы поняли, что нам нужен новый персонаж, я уже почему-то держала в голове прототип того, кого мы будем искать. Это была женщина с темными волосами, и да, я надеялась найти кого-то причастного к отельно-ресторанному бизнесу. Но в какой-то момент я поняла, что сильно загоняюсь, потому что, выискивая персонажа, которого минимально будут сравнивать с предшественниками, я почему-то начала искать его по внешнему признаку. И тут же сказала всем: «Забудьте! Будем кастинговать абсолютно всех».

После этого к нам пришло очень много шоуменов, певцов, профессиональных журналистов и представителей ресторанного бизнеса. Это были очень достойные кандидатуры. Особенно меня удивили шеф-повара. Я не знала, что у нас в стране столько обаятельных, действительно хорошо разговаривающих поваров. Ведь одно дело, когда человек у себя на кухне что-то коллегам говорит, и совсем другое – под камерами в программе, когда он в не слишком комфортных условиях. Потому что «Ревизор» – это вообще-то жанр стендапа. Ведущий «Ревизора» – это персонаж, который говорит непрерывно и практически сольно в течение многих часов. Для понимания: хронометраж нашей программы в районе двух с половиной часов. Это чистый хронометраж, без программных вкладок, анонсов и рекламы. Чтобы столько выдать в эфир, нужно отснять примерно 36 часов. Повторюсь: непрерывного стендапа.

– Я только хотела спросить, сколько же часов при этом уходит в корзину…

– На самом деле, нас ненавидят абсолютно все люди, которые отвечают за «емкости» на Новом канале (улыбается). Потому что это не просто около 36 часов снятых исходников на программу – это 36 часов в HD. Исполнительный продюсер Ирина Титаренко «отжимается»...

– А сколько монтажек загружено «Ревизором» при таких-то объемах?

– Шесть. А начинали мы с двух. Кстати, хотелось бы поклониться в пол и выразить отдельное уважение тем людям, которые с нами работают. Всех перечислить не смогу – потому что их много. Но у нас, к примеру, есть такой бриллиант, как Оксана Сидоренко – старший редактор монтажа, которая с нами с первого сезона. И она настолько классно монтирует, что даже я – сумасшедший сontrol freak – принимаю ее программы с первого раза. А вообще обычно – с четвертого.

– Какие в основном замечания?

– Элементарно – драматургия. Ведь основные законы драматургии были сформулированы еще в Древней Греции: завязка, развитие события, кульминация, развязка. Они до сих пор остаются непреложными. Они кажутся такими простыми, но мало кто их придерживается. А ведь именно на этом держится телевизионный бизнес! Во время съемок события могут идти в любой последовательности и любым стремительным домкратом, как угодно. Потому что это жизнь: люди внезапно появляются в кадре, на что-то реагируют. У человека, который садится монтировать, основная задача – сохранить дух и суть происходящего, убрать лишнее и выстроить все в такой последовательности, чтобы зритель все понял, и ему было интересно.

– А что убирается? Вы сказали, что нужно убрать лишнее…

– У нас есть закон: мы никогда не ставим в эфир ничего такого, что не снято на видео. Грубо говоря, может пробежать стадо тараканов, громко топая, или полчище крыс, но если оператор не добежал и не снял их, то мы не можем просто оставить текст ведущего: «Только что вот здесь пробежала крыса». Или не можем сказать: «Мы знаем, у вас тут крысы» или «У вас тут могут быть крысы». Говорим об этом, только если все это есть в кадре.

– Или если удалось заснять остатки жизнедеятельности крыс…

– Кстати, они тоже попадают в программу только в том случае, если лабораторно доказано, что это именно остатки жизнедеятельности. Вот вы смеетесь, а у нас как раз недавно был такой случай: нашли что-то. Вроде, похоже. Как мы искали зоолога, чтобы он определил, что это, простите, действительно оно, крысиное! Это отдельная песня. А когда нашли, оказалось, что образец... мал для экспертизы! В программе этот эпизод оставить не смогли.

Но это еще не все. Если говорить о том, что убирается из программы, то это – технические паузы: переходы с локации на локацию, фиксирование предмета крупным планом. Вот достал ведущий судочек с едой – его раскадровывают. Каждый судочек с детальками! Кажется, что все просто и быстро, но это все время: у ведущего такие технические стопы каждые 5 минут. И вот так получается, что говорит ведущий пять-семь часов, а раскадровок, деталей и всего такого прочего – еще на тридцать.

– Какие еще есть нюансы процесса, о которых не знают зрители? Отвозите ли вы, например, продукты на экспертизу?

– Да, конечно. У нас даже в прошлом сезоне была такая шутка: «– Отвезли на анализ? – Да. – И что там? – Наша подружка кишечная палочка». Чтобы вы понимали, это реально такая зараза, которая есть в большинстве проб, к сожалению. Потому что не весь народ у нас приучен руки мыть после туалета. А мы это все видим после экспертизы.

Команда в любом случае понимает, что та деятельность, которой мы занимаемся, должна быть с доказательной базой. Врачи любят говорить, что они пишут истории болезней для прокуроров. Вот и мы пишем для прокуроров. К слову, 1 мая стукнет ровно шесть лет с тех пор, как мы записали первый пилот, который у нас с позором не приняли. Так вот, с того времени (с 2011 года) у нас не было ни одного иска.

– А почему пилот не приняли?

– Ой, у меня все пилоты не принимают: мне говорили полностью переделать пилот «Ревизора», были страшно недовольны пилотом «Страстей». Пилот «Магазинов» тоже переделывался. Я сначала очень расстраивалась, но потом поняла, что так, наверное, и должно быть. Наш взгляд – это одна история. А руководство канала, творческий совет канала – это люди, которые конкретным проектом не живут, мыслят глобальнее, они могут посмотреть со стороны.

«Ревизор» сначала был получасовой программой. И был рассчитан на другой слот – 10:00 субботы. Правда, он там недолго пробыл и быстро улетел в прайм. А тогда это были полчаса, которые мы сняли в одном-единственном ресторане. И руководству показалось, что это скучно. Нам предложили переснять пилот, показать разные рестораны, сделать час. Потому что с телевизионной точки зрения полчаса – нежизнеспособный формат. Мы отсняли еще три ресторана, сделали часовку, она вышла в эфир… и собрала 6% аудитории. Боже, как мы плакали. После всего, что было! Второй выпуск, правда, уже 14% собрал.

– И вот семь успешных сезонов, столько проверок… У вас нет профдеформации? Можете ходить в рестораны и есть там, после всего увиденного?

– Все еще веселее. Если бы у нас этой профдеформации не было с самого начала, то и программа бы не возникла. На самом деле, рестораны – не моя слабость. Моя слабость – гостиницы. У меня карма: когда я куда-нибудь приезжаю отдыхать, меня почти всегда селят в самый худший номер. Не знаю, почему так. И вот однажды во Франции мне удалось поменять свой номер на номер категории выше. При том, что я заранее заказывала номер и оговаривала, каким он должен быть, нам почему-то предложили нечто совсем не подходящее. И тогда я сказала, что я со своим мужем и ребенком в этой их прекрасной «четверке» и заночую – прямо перед ресепшеном. Испугались. Я знаю, что апгрейды номеров – это нормальная практика в европейских гостиницах, это никого из персонала не обижает финансово, и нормальный отель никогда не откажет в этом клиенту, если возможность апгрейда есть. И вот так возникла идея шоу – ведь на самом деле, нам должны больше, чем мы об этом знаем.

– То есть изначально вы задумывали проект как образовательный для зрителей, а не для бизнесменов?

– Да, для зрителей. Было бы очень глупо журналистам учить бизнесменов, как построить бизнес. Это ведь огромный пласт знаний, которых у нас быть не может.

– А вот Николай Тищенко, как я понимаю, как раз и будет смотреть на все это с другой стороны…

– Конечно. Я, на самом деле, предвижу множество задушевных разговоров внутри нашей команды на эти темы. Потому что ситуация, когда ведущий или ведущая на съемках имели одну точку зрения, а команда – другую, в «Ревизоре» случалась сплошь и рядом. Сначала все ругаются, потом обижаются, а потом находится компромисс. Так что будем договариваться. С появлением Николая я еще надеюсь на большую долю человечности в нашей программе. Потому что он понимает эту вторую сторону процесса. А нам меньше всего хочется быть палачами.

Анна Жижа:

– Анно, як глядачі дивляться «Ревізора»? Чи не зникла цікавість до проекту за стільки сезонів?

– У нас завжди стабільно високі цифри. Ми ними цілком задоволені. І канал задоволений: у другому, третьому та навіть четвертому повторі. Я сподіваюся, що з Тищенко показники стануть ще вищими.

– Чому ви вирішили вперше за історію існування проекту винести в його назву прізвище ведучого?

– Ми мусимо підкреслити експертність цього сезону. Маємо зауважити, що в «Ревізорі» перевірки вперше проводитиме професійний ресторатор та дегустатор.

– А в його ресторанах ви проводитимете перевірки?

– У процесі знайомства, розмов, під час кастингів та трактів частина команди була в його ресторані, щоб переконатися, що там усе добре. І жодних запитань не виникло.

– Як ми помітили на прес-конференції, Тищенко дуже багато, емоційно та відверто говорить. Чи виникали вже ситуації, коли вам як редактору доводилося його якось стримувати, коригувати?

– Ми відзняли вже кілька ресторанів та готелів. І я думаю, що почали спрацьовуватися. Він розуміє, чого від нього вимагає команда і що прошу я на майданчику, і реагує. Тобто моє завдання – давати йому максимально говорити те, що він вважає за потрібне. Єдине, коли він починає змінювати тему, я просто його легенько і дуже делікатно повертаю назад до перевірок.

– За сім сезонів існування проекту ви як споживач відчуваєте зміни в ресторанному бізнесі?

– Мені складно відповідати на це запитання, тому що я не можу сказати, що я звичайний споживач. Саме завдяки «Ревізору» я доволі впізнавана людина. І до мене трішки інше ставлення в готелях та ресторанах. От коли я їду за кордон, то там я чітко можу зрозуміти, що не так.

– Можливо, є якісь нові тенденції у заявках від глядачів?

– Традиційно заявки, які до нас надходять, діляться на два типи. Або «Приїдьте, це найкрутіший ресторан у моєму місті, він просто заслуговує на вашу відзнаку», або «Приїдьте, це неможливо – отруїлося півкласу, піввесілля. Приїздіть та розберіться». Іноді в мене складається враження, що крім «Ревізору» з такими проблемами розібратися нема кому. Але нехай так і залишається, я сподіваюся, що в нас вистачить сил та наснаги – а тепер нас надихатиме ще й новий ведучий – щоб приїхати, розібратися та допомогти.

– А чи не дивно, не страшно, що люди скоріше довіряють телебаченню, ніж державним установам, наприклад, санепідемстанції?

– До санепідемстанції довіри в громадян зовсім немає. Хоча б тому, що декілька років діяв мораторій на їхні перевірки. А коли припинив діяти, утворилася нова «прекрасна» система: перевіряючи мають за два тижні попередити заклад про те, що вони здійснюватимуть перевірку. Призначити день, час… Ви собі таке уявляєте? Я кудись телефоную і кажу, що за два тижні в них буде перевірка програми «Ревізор». Це нереально. Тому, напевно, нам і довіряють, бо розуміють, що державні органи, які мають перевіряти готелі та ресторани – а це зараз навіть не санепідемстанція, а фітосанітарна служба – не можуть це якісно робити через різні обставини.

– Чи немає у вас якихось обмежень щодо зйомок, перевірок? Тому що дехто закидає вам, що має право не пускати журналістів, оскільки ресторан – це приватна власність.

– Тут усе просто й прозоро: є декілька статей Конституції, які зумовлюють роботу журналістів та дозволяють нам заходити на кухні за наявності санітарних книжок – а вони в нас, звісно, є, – прес-карти та редакційного завдання. Збирати інформацію про якість харчових продуктів законом не заборонено. А журналістам – можна й треба.

– Чи не було позовів до суду за час існування програми?

– Тільки обіцянки. Юристи Нового каналу – міцні горішки, після всіх тих судів, які були в Нового каналу. До речі, величезний привіт юридичній службі Нового каналу, ми дуже дякуємо їм за підтримку. Так от, юристи часто кажуть: «Господи, ну хоч би один позов за сім сезонів!» Насправді, якщо в це зануритися, то в нас усе правильно: є всі документи, медичні книжки, халати, шапочки. Хочете бахіли? Окей, ми надягнемо і їх.

– Чого ви чекаєте від Миколи Тищенка, крім того, щоби він вас надихав?

– Я чекаю, що він надихатиме команду, буде вчити своїх, умовно кажучи, колег, навіть у маленьких кафе біля вокзалу, як правильно робити бізнес, як якісно будувати роботу готелів та ресторанів. І ще одне: він настільки непередбачувана на знімальному майданчику особа, що я би хотіла, аби він таким і залишався весь сезон. Тому що він дивує. Постійно. З Олею Фреймут під час зйомок я дуже багато сміялася, тому що вона часто і влучно жартувала, з Вадимом Абрамовим ми багато говорили про життя, тому що ми з ним дуже давно знайомі та могли багато про що поговорити і вплести це в ревізію. З Миколою в мене часто відкритий рот від здивування: «Як? Чому зараз про це?» Він реально дивує і, сподіваюся, це буде здивуванням і для глядачів. Восьмий сезон все ж таки, навіть для дуже популярного і улюбленого глядачами проекту, це вже вік. І дивувати треба.

Фото: Мария Федоренко