Опытный телережиссер, стартовавший в профессии на Львовской государственной телестудии, Алла Липовецкая в марте прошлого года оставила должность генпродюсера ТРК «Украина» и возглавила департамент телевизионного производства компании Film UA. Впрочем, ее связь с одним из самых успешных украинских продакшнов началась задолго до официального оформления отношений: Film UA то и дело задействовала Аллу в качестве продюсера в свои проекты. «Получалось, что канал растет, развивается, а я пытаюсь усидеть одной задницей на двух стульях. Это, конечно, по большому счету, нечестно, особенно учитывая мое трогательное и хорошее отношение к Вальдемару Дзикому. Он дал мне возможность что-то делать, развиваться в момент кризиса. Мне нужно было понять, что хватит туда-сюда бегать. Кроме того, пришел момент, когда и канал это не устраивало. Конечно, приятно получать две зарплаты, очень приятно. Но жадность - это не мое качество», - так теперь комментирует Алла свою логику накануне ухода с канала «Украина». Риск, связанный с принятым тогда решением, вполне оправдался - об этом свидетельствуют объемы телевизионного производства, развернутого Film UA Television по заказу ведущих общеукраинских телеканалов. Кроме того, одним из своих самых существенных достижений на сегодняшний момент Алла считает свою команду - около 75 человек, постоянно работающих на проектах.  

ТК поговорила с генпродюсером Film UA Television о том, за счет чего компании удается сохранять свою востребованность среди телеканалов и на какие компромиссы ради этого ей приходится идти. Кроме того, «Детектор медіа» выяснила любопытные детали внутренней кухни текущих и будущих проектов производства Film UA и, в частности, узнала, в каком новом амплуа, по творческому замыслу Аллы и ее коллег, сможет предстать перед украинской телеаудиторией пресс-секретарь СБУ Марина Остапенко.   

- Алла, признайся, каким образом Film UA Television умудряется быть рекордсменом среди отечественных продакшнов по количеству заказов от украинских телеканалов? По крайней мере, насколько мне известно, в нынешнем весеннем сезоне вы оказались в этом отношении действительно рекордсменами. Какой у вас алгоритм поиска заказов?

- Мы действительно производим много продукта, сейчас - 72 часа оригинального вещания без повторов для четырех каналов в месяц. Мы заказ не ищем. Мы ищем идею, которая нам самим кажется интересной, а потом идем с ней на канал. Мы стремимся сами инициировать проект на уровне идеи и увлечь этой идеей потенциального заказчика. Более того, часть форматов покупаем мы, а не каналы. Обычная практика предполагает, что канал покупает формат и ищет подрядчика, а у нас наоборот: мы покупаем формат и ищем канал.

- Разве для вас финансово более выгодно покупать тот или иной формат самим?

- Нет. Просто иначе весь процесс может слишком затянуться: пока канал созреет, что этот проект им нужен, пока купит формат, пока найдет, кто им будет делать. Покупая формат, мы ускоряем процесс. Более того, у каналов и так большая головная боль по поводу того, чем заполнять свое ежедневное 24-часовое вещание, и для них очень соблазнительно выглядит ситуация, когда ты приходишь не просто с идеей на словах, а говоришь: «Ребята! Мы купили формат, он реально для вас». У нас ведь тоже есть ощущение рынка, зрителя, канала и т. д. Чаще всего мы приходим уже с пилотом. То есть мы вкладываем деньги в пилот, стараемся сделать его не за три копейки, чтобы канал имел возможность сразу увидеть все и понять. У них нет времени долго вникать, что вот здесь у нас будет заставочка, а здесь будет другой ведущий, а здесь мы домонтируем, вот здесь не смотрите, а здесь мы рыбу заворачивали, грубо говоря. Мы им показываем нечто, очень похожее на то, что они получат. И тогда, конечно, процесс принятия решения значительно ускоряется.

- Какой процент проектов, несмотря на то, что вы делаете все возможное, чтобы понравиться заказчику, все-таки откладывается или вообще игнорируется?

- Немного, поскольку мы тщательно продумываем все нюансы перед тем, как кому-то что-то предлагать. И прежде всего мы оцениваем свои мощности, людей, возможности и время. У нас увеличился творческий коллектив, на сегодняшний день постоянных сотрудников Film UA Television около 75 человек. К тому же в наших проектах часто задействованы дополнительные люди, которые приходят в день съемки. Естественно, наши возможности не бесконечны. Мы не можем набрать все проекты, которые нам только могут заказать, а потом думать, где и как мы будем это делать. Все-таки мы пытаемся быть логичными, не взваливать на себя больше, чем можем. Потому что надо контролировать и качество, и жить этим проектом. Как только теряешь контроль и интерес к проекту, как только продюсер вдруг успокаивается и говорит: ну и нормально, все работает, цифры есть, пойду бамбук курить, - в этот момент что-то начинает съезжать. Нужен постоянный контроль.

- Этот принцип, о котором ты сейчас говоришь, напоминает мне принцип устройства современного мира: богатые становятся богаче, а бедные - беднее. Получается, что в условиях, когда нужно не просто заинтересовать заказчика, а сразу ему показать дорого сделанный пилот, небольшие продакшны лишены перспективы на рынке. Потому что у них нет бюджета на то, чтобы сделать все так, как делаете вы.

- Маленькие продакшны - это отдельная тема беседы. Я, честно говоря, не понимаю, что такое маленький продакшн. Теоретически это группа талантливых людей...

- Вот, к примеру, на рынке одно время была активно задействована «Перша редакция» Лены Зерняк.

- Это была группа сценаристов, и они продавали одну услугу. Вообще, я считаю, что если ты хочешь заработать, создав некий продукт, ты должен рискнуть и деньгами тоже. Потому что недостаточно просто изложить на бумаге какие-то, пускай и неплохие, идеи, ведь любую хорошую идею можно испортить плохим исполнением. Телевидение - это такая штука. Все говорят: давайте сделаем light night шоу. Но такое шоу зависит от того, кто ведущий, какая декорация, кто звезды. И в зависимости от того, как ты собираешь этот комплект, это может быть крайне неудачное шоу. Поэтому я считаю, что если ты чувствуешь, что ты как продакшн сделаешь реально классный продукт, который нужен зрителю, то будь любезен, возьми кредит, если ты маленький продакшн, продай машину, сними пилот. Потому что ты должен сам верить в этот продукт. А получается так, что они могут жаловаться на жизнь только потому, что им не дают денег под производство их талантливых идей. Надо чем-то рискнуть, риски с каналом надо разделить. Канал тоже не знает, хороший ты продакшн или нет, если у тебя нет истории лояльности.

- И такой сценарий, на твой взгляд, единственный способ для маленького продакшна получить хороший заказ от крупного канала?

- Маленькому продакшну нужно один раз сделать что-то очень талантливое, и они перестанут быть маленьким продакшном. Я так думаю.

- Интересно твое мнение как человека с богатым опытом общения с разными телеменеджерами. Они в своей катушке, это дает свои плюсы и минусы. Какие самые острые проблемы ты видишь в общении с ними, без называния имен, разумеется? Что всегда проблема лично для тебя? Чего не хватает этим людям?

- Понимаешь, получается так, что я общаюсь только с теми, кто уже был или является нашим заказчиком, а это уже 50% моей любви (смеется). Если бы я ходила с проектом и все бы мне отказывали, я бы, конечно, думала, что они все дураки, одна я умная. Поэтому у меня нет реального негативного опыта общения с генеральными телеменеджерами. Я думаю, что проблемы возникают, когда идет оценка того или иного продукта. Они платят столько, сколько они считают нужным и сколько могут себе позволить. А нам всегда кажется, что чуть-чуть больше было бы справедливее. Но я думаю, что это естественное течение жизни.

- Есть закулисное мнение, что вам, в отличие от других, удается получать так много заказов, потому что вы демпингуете.

- Нет, мы не демпингуем, мы просто не закатываем глаза и не раскатываем губу.

У нас рыночная цена. Хотя у нас в опыте есть проекты, когда первый сезон проекта мы делали в минус. Обычно ты договариваешься о цене, более того, ты договариваешься о ней по результатам пилота. И не потому, что ты плохой продюсер, а потому, что это старт, ты каких-то нюансов не учел. Как известно, аппетит приходит во время еды, и вот тебе хочется делать чуть лучше, что-то добавить при производстве. И в этот момент, в связи с тем, что тебе небезразличен продукт, ты добавляешь денег на производство. Что-то у тебя дороже, камер больше, дороже ведущий, костюмов надо больше. Или на подготовительный период оказалось денег больше, чем ты предполагал. А с каналом ты уже оговорил цену. И поскольку ты приличный человек и цену ты оговорил, ты вдруг понимаешь, что ты работаешь в убыток. Пусть чуть-чуть, но все равно ты не зарабатываешь. Тогда ты борешься за качество продукта, потому что ты понимаешь, что на второй сезон цена изменится, ты покроешь свои расходы.

- Мне интересно, сказался ли каким-то образом кризис на креативной стороне продюсирования? Были ли у вас попытки в связи с кризисом найти какие-то новые формы, подходы, технологии и т. д.?

- Я бы не сказала, что кризис сказался на объемах реализуемых нами проектов. Единственное, что дал кризис, - это то, что, к сожалению, в условиях не самого прекрасного момента для людей они стали соглашаться на другие условия оплаты труда. Многие востребованные и дорогостоящие на этом рынке специалисты согласилась на умеренные цены. Правда, перед кризисом некоторые цены формировались просто из потолка. На самом деле, ровно так, как и во всей экономике. Был момент, когда богатые богатели, причем совершенно непонятно, на каком основании. Ты просто говорил: это будет стоить 30, условно говоря. Почему 30? Очень деньги нужны. И все. То есть, не было реальной аргументации. Я думаю, что кризис привел к более реальным ценовым подходам. Конечно, хочется платить больше людям. Правда, хочется. Но каналы тоже ограничены в бюджете, они не могут в слот офф-прайма купить очень дорогой продукт. А в силу того, что ты можешь это делать хорошо и ежедневно, ты идешь на какие-то уступки. Точно так же, когда объем производства увеличивается, люди могут зарабатывать. Хороший режиссер может работать и на двух проектах, в зависимости от технологии производства. По крайней мере, у нас такое практикуется.

- Предлагаю поговорить детальнее о проектах, которыми вы занимаетесь до конца текущего телесезона. Есть в этом отношении какие-то важные новости, которые ты хотела бы сообщить человечеству?

- Одна из самых актуальных новостей такая: 19 мая наш проект «Давай поженимся» прошел с долей 21, что в два раза больше, чем средняя доля канала. Это реальный успех.

- Формат претерпел какие-то изменения в процессе реализации или все осталось таким же, как и в премьерном выпуске?

- Нет, формат стабильно идет. Встречаем, влюбляем, женим. На самом деле мы вошли в формат в тот момент, когда он уже год выходил на одном из российских телеканалов. Россияне нам передали понимание того, на какие грабли мы можем наступить, как их пытаться обойти. Более того, мы столкнулись с тем, что Россия все-таки значительно больше территориально, чем Украина, в результате чего у нас возникла проблема с количеством желающих участвовать в съемках, в качестве героев. На данный момент у нас 24 тысячи анкет. Вроде бы есть из кого выбирать. Однако не надо забывать, что мы все-таки делаем телевизионный проект. Мы все равно работаем для зрителя, поженить двоих людей не является нашей единственной целью, мы хотим, чтобы вы это смотрели и переживали.

- Ты намекаешь, что среди этих 24 тысяч добровольно доверившихся вам людей не хватает ярких персонажей?

- Нам не хватает мужиков. Я понимаю, что мужиков не хватает всем, но нам особенно. В идеале эту программу нужно делать так, чтобы в один день главной героиней была женщина, а на следующий - мужчина. Однако у нас пропорция женских анкет к мужским - 70 к 30. А, может, и 80 к 20, точно не скажу. Соответственно, нам трудно через день делать выпуски, где для невесты надо найти трех потенциальных женихов. Наши мужчины, конечно, менее инициативны, но при этом они знают себе цену. Если он уже подал заявку, то он желает быть героем, и к нему должны прийти три барышни, а не наоборот.

Соревноваться им намного болезненней, чем принимать женское внимание и выбирать.

- Расскажи, насколько трудно тебе было отстоять перед заказчиком кандидатуру Оксаны Байрак, этой жемчужины текущего телесезона? У нас ведь принято допускать в кадр какое-то очень узнаваемое лицо, отвечающее при этом определенным форматным параметрам. С этой точки зрения, Оксана Байрак во всех смыслах была неформатом.

- Все это так, но мы упорно отстаивали кандидатуру Оксаны Байрак. Мы аргументировали тем, что, в принципе, шоу такого формата нет в Украине, и не было. Это все-таки не традиционное dating шоу, а реалити с участием абсолютно реальных людей. И ведущая нам была нужна неординарная. Мы попробовали очень многих украинских звезд, но это только усилило наше понимание того, что нужен нетрадиционный подход. Оксана Байрак была гениальным решением, потому что она как королева мелодрамы номер один действительно в теме, ведь то, что мы делаем, и есть мелодрама, по крайней мере для себя внутренне мы так воспринимаем наш проект. Во-вторых, она действительно не безразличный человек, а многие из тех, кого мы пробовали на эту роль, могут работать только со сценарием. Оксана вообще по сценарию не работает.

- Саму Оксану легко было уговорить?

- Тяжелее, чем хотелось бы. Формат ей понравился сразу, мы в этом и не сомневались. Но проблемой могло стать то, что шоу ежедневное, а соответственно, это большой кусок жизни и времени, а она все-таки востребованный режиссер. Наверное, нам повезло. Был момент кризиса в стране, момент, когда кино приостановилось, и это дало нам шанс уговорить Оксану. Хотя она, кстати, один из тех режиссеров, кого кризис не остановил. И она умеет работать.

- Насколько ты считаешь на сегодняшний момент именно режиссуру программы «Давай поженимся» оптимальной? Что бы ты как опытный режиссер хотела в этом отношении поменять?

- Можно добавить туда крупных планов и вовремя пойманных реакций, которых иногда нам не хватает. Но это возможно, если на площадке будет работать не 6 камер, как сейчас, а 8. Я считаю, что у нас очень удачная декорация, она у нас и уютная, и располагающая. Но я отношусь к этому проекту не как к реализации неких телевизионно-режиссерских историй, а все-таки как к реалити, где главное - это естественность эмоций живых людей, а не актеров.

- Вы ведете статистику, сколько уже женившихся?

- Во-первых, канал СТБ финансирует свадебные церемонии. Это, конечно, стимулирует зрителей и т. п. Мы за то, чтобы они женились, потому что это и есть задача проекта, а также дополнительное промо. У нас в копилке уже три свадьбы. СТБ дает в новостях сюжеты об этом. Мы дарим им круизы и вообще стараемся поддерживать отношения с нашими героями. Главная задача редактора, который работает над выпуском, - стать этим людям другом. Это важно, это форматное требование. Твой герой должен тебе доверять.

- Как у вас в целом складываются отношения с каналом СТБ? Какое будущее в частности у проекта «Давай поженимся» в следующем сезоне?

- В следующем сезоне мы продолжаем производить проект. Пойдет второй год, а если считать сезонами, то третий сезон. Мы реально любим канал СТБ. С Бородянским и Назаровым действительно приятно работать, они не снимают руку с пульса, комментируют практически каждую программу. В начале проекта они, по-моему, знали по именам наших героев. Это приятно. Иногда это утомительно, но реально это приятно, особенно когда понимаешь, что у них, кроме нас, куча проектов. Бородянский - из тех топ-менеджеров, которые не ленятся позвонить утром, получив рейтинги, и поздравить с какими-то успешными цифрами. Это трогает, это подстегивает. Получается, что даже хочется работать для Бородянского. Потому что понятно, что он видел, он знает и ему не все равно. Ведь кроме каких-то финансово-денежных отношений, все равно мы делаем эмоциональный продукт, и такая эмоциональная связь «заказчик - производитель» очень важна. Как-то спустя полгода после запуска проекта маркетологи канала СТБ сделали целое исследование со своими рекомендациями. Мы собрали всю творческую группу «Давай поженимся», и Бородянский на 64 страницы Power Point'а объяснил нам, что он думает о проекте. Кстати, аналогичные приятные впечатления у меня остались от опыта общения с топ-менеджерами ICTV, Богуцким и Белик. Они умеют оценить то, что удалось, и, скажем, их недавний успех «Паршивых овец» радовал так же, как и нас.

- А что скажешь о «Судебных делах», которые вы делаете для «Интера»?

- Для нас хорошие показатели «Судебных дел» особенно ценны, поскольку проект год шел в прайме, чего мы боялись больше всего на свете, потому что, в принципе, это офф-праймовый формат. Более того, авторы этого формата настаивали, чтобы мы не шли в прайм никогда и ни за что, потому что тогда программа обречена на бесконечность, если ты идешь не в прайме. Но «Интер» рискнул. И год мы выстояли в сложном слоте. У нас прошло уже 400 эпизодов, получается такое многосерийное детективное кино.

Зрителя, думаю, держит здесь драматургия проекта, а она построена по законам детектива. Просто события разворачиваются в одном помещении, расследование происходит у зрителя на глазах по мере выхода персонажей на трибуну свидетеля.

- Разумеется, это постановочное шоу?

- Это общее заблуждение (смеется). У нас нет профессиональных актеров и у нас абсолютно настоящие юристы. 50% сценариев, которые вошли в эфир, - на основе каких-то реальных событий.

- Расскажи о сложной судьбе проекта «Справжні лікарі» на «1+1». Что с ним происходило, почему его путь к зрителю был настолько долог и тернист?

- Изначально с «Плюсами» были точные договоренности о содействии и сотрудничестве по этому проекту. Мы отвечали за помощь в разработке формата, кастинги, поиск ведущих, декорации, короче, предпродакшн. Мы были необходимы на старте, а после, выполнив свои обязательства, отошли от проекта. Я уже давно не слежу за судьбой этого проекта, не знаю даже, в эфире ли он еще. Сейчас канал полностью взял проект в свое производство.

- Но вам же было явно выгоднее с финансовой точки зрения продолжать производить его своими силами.

- Наверное. Но у нас так много работы, - тьфу-тьфу, - что даже в трудный для Украины и всего мира период мы не успели заметить, что кризис, оказывается, поглотил всю страну.

- Как у вас вообще складываются отношения с «1+1»?

- У нас сейчас нет общих проектов с «1+1», но поскольку мы сейчас готовим пакет предложений на следующий сезон, то у нас есть два проекта, которые, мы думаем, понравятся и «1+1».

- С твоей точки зрения, почему зритель не оценил «вершину украинского телешоу-бизнеса» - проект «Помылаандерсон», который вскоре после премьеры был передвинут с пятничного прайма сначала на 23:00, а теперь в глубокую ночь воскресенья?

- Премьера вышла более чем успешно, это правда. Проект сразу поставили в пятницу в 9 вечера, но в этом слоте с четвертого нашего эфира началось шоу «Украина має талант!». Плюс мы все-таки рассчитывали на специфическую мужскую аудиторию, а оказалось, что у ICTV в этом слоте все-таки сейчас более семейное смотрение. Поэтому она пошла в 11 вечера в воскресенье. Не могу сказать, что она там стала рвать эфир.

- ICTV хочет «Помылуандерсон» в следующем сезоне?

- Нет, не хочет. На самом деле, такой проект не может быть долгоиграющим. Это некий короткий экшн. Канал, который любит свою аудиторию, должен периодически предлагать ей десерт.

- Какие бы эмоции у тебя вызывал мужчина, который был бы фанатом этой программы?

- Мы рассчитывали, конечно, что зритель этого шоу не мужчина, который, собрав детишек, жену и тещу у телевизора, умиляется тому, как наши девушки в пене моют автомобили звезд. Мы думали, что это мужская, ироничная, дерзкая и холостяцкая аудитория, которая точно есть. Кто-то же посещает ночные клубы, стрип-бары, на спор что-то делает. Это ментально совершенно мужская программа. Я думаю, что там, где она неудачно пошла в 9 часов вечера в пятницу, - это просто не слот аудитории, для которой эта программа делалась.

- Почему Кузьма стал ведущим?

- Потому что он отлично вписался в эту роль. Я считаю, что это удачнейшее попадание Кузьмы, самый его удачный проект. Нет, в «Шансе» он был, конечно, великолепен, но там был Кузьма-певец, а здесь Кузьма-мужик.

- Лично у тебя нет усталости от ротации этого узкого круга ограниченных людей, которые в виде ведущих тусуются с одного канала на другой?

- У меня есть такая усталость. И в этом сложность работы продакшна. Все-таки мы ориентируемся на заказчика, а каналы остаются нерешительными в создании новых лиц, в работе со свежими персонажами. Каналы боятся рисковать, и этот страх передает продакшнам.

- Почему в случае с проектом «Давай поженимся» у вас была возможность отстоять свою кандидатуру? Почему фактически это единственный случай, когда вам это удалось? Есть ли в принципе у опытного продакшна с историей лояльности, как ты говоришь, право настаивать на своем в дискуссиях с заказчиком?

- Доктор Комаровский - один из примеров новых лиц. И наши «Судьи», а также адвокаты - это новые лица. На самом деле, канал лучше понимает, что нужно, потому что они плотнее работают с аудиторией. Отличие продакшна от канала огромное: открывая утром рейтинги, я держусь за сердце только в тот день, когда идет наш эфир, а они каждое утро в предынфарктном состоянии. Я понимаю, что они болеют за всю сетку. Мы мыслим рамками проекта, формата, а они - аудитории. Поэтому их советы всегда крайне важны. Другое дело в случае с Байрак и двумя другими ведущими проекта «Давай поженимся». СТБ - это практически самый смелый канал в проявлениях новых лиц. Фактически у них все большие проекты ведут люди, которые раньше не были раскрученными медиаперсонами.

- Почему успешные эксперименты СТБ с ведущими не подстегивают конкурентов и не убеждают их в том, что делать каждый новый проект с обязательным участием Потапа или Кузьмы - не единственный путь к сердцу зрителя?

- Я думаю, что на самом деле СТБ делает очень много для остальных каналов, потому что, глядя на опыт СТБ, все остальные боятся остановиться. СТБ шарашит проект за проектом, одно грандиозное шоу за другим, и это как раз подстегивает весь остальной рынок. Мне кажется, еще чуть-чуть - и все тоже начнут пробовать. Если ты точно уверен в продукте, в контенте, в содержании, то ведущий - это очень важно. Но это не №1.

Действительно, надо искать новые лица. Я всегда сталкивалась с тем, что из огромного количества желающих попасть в ящик, красивых и приятных, нужно отобрать тех, кто может говорить. Это первый отсев. Второй отсев - тех, кто может говорить по-украински. И вот из этой маленькой кучки нужно выбрать тех, кто может не только говорить по-украински, а еще и думать в этот момент. И это реально катастрофа. Я не приуменьшаю интеллектуальные возможности Украины, наверное, мы еще плохо роем, и они еще не все всплыли. Более того, мы стареем, а они взрослеют. Возможно, эти новые лица сейчас поступили в институты и вот-вот разорвут экраны.

- Вы недавно создали школу актерского мастерства, причем обучение для первого набора будет бесплатным. Это попытка решить внутренние производственные задачи?

- Да, отчасти. В принципе, это логичный шаг крупной компании, которая занимается теле- и кинопроизводством и регулярно сталкивается с дефицитом актеров. Первый набор слушателей будет обучаться бесплатно. Я, честно говоря, этим не занимаюсь, прошу это записать, но могу объяснить. У нас будут преподавать отличные педагоги, но мы не можем взять деньги за то, в чем точно не уверены. На рынке знают, как мы делаем кино и телепрограммы, а школа - это наш первый пробный шаг. Поэтому мы будем пробовать и пока на этапе кастинга отбирать только самых талантливых. Дальше на этом можно зарабатывать деньги. Почему не взять девочку из семьи олигарха, которая не виновата, что папа хочет заплатить за ее новое образование?

- Возвращаясь к теме нераскрученных лиц, которые, попадая в телевизор, приносят проекту успех, а каналу деньги, поговорим о «Школе доктора Комаровского». Я так понимаю, что вам помог «птичий» грипп. Он вас подтолкнул к тому, чтобы взять в качестве ведущего харьковского педиатра Евгения Комаровского?

- На самом деле, все было не так. Программа готовилась еще до «эпидемии». Когда мы готовились к запуску «Докторов» для «1+1», то у всех знакомых докторов мы спрашивали телефоны других докторов. Главный редактор журнала LQ Виталий Чирков, в прошлом доктор, порекомендовал нам обратить внимание на Комаровского. Почитав статьи этого доктора и узнав, насколько он на самом деле авторитетен, для меня как для матери уже взрослой дочери стало откровением, что есть такой гуру для тех, у кого маленькие дети. Мы пригласили Комаровского на кастинг. Но еще на этапе переговоров он дал нам понять, что его не устраивает быть одним из четырех ведущих. Он сразу сказал «до свидания», чем поразил нас в самое сердце эдакой дерзостью. Мы ему славу, ящик предлагаем, а он типа: «Что, четверо? Я могу только один работать в кадре». Более того, после кастинга он дал нам понять, что беспокоить его можно только по телефону и только в том случае, когда у нас будут достойные для него предложения. А иначе не отвлекать его от реально нуждающихся в его помощи людей. И это зацепило. Потом я стала еще интересоваться всем, что связано с именем Комаровского. Оказалось, что это просто национальное движение, и каждая вторая женщина в стране в возрасте до 35 лет знает, кто он такой. А потом случился «птичий» грипп, но к тому моменту мы уже договорились с ним о проекте.

- Сам Комаровский - действительно харизматичный персонаж. Но когда вы уберете из кадра женщину, которая изображает из себя медсестру и зачитывает цитаты Гиппократа? Зачем она там? Кто ее туда посадил?

- Туда ее посадила я. К тому же не жалею об этом. Дело в том, что Комаровский непрофессиональный ведущий...

- А она профессиональная ведущая?

- Нет. Мы пытались создать атмосферу, в которой есть кто-то, кто отыгрывает его шутки, кто ему помогает. Доктор на самом деле очень органичен в кадре, потому что он так живет и работает.

- Ну да. И проблема как раз в том, что он органичен, а она - просто пластмасса сплошная.

- Ему нужен помощник. Сначала мы думали, что это должна быть сексуальная молодая медсестра в короткой юбке. Потом поняли, что это все-таки программа для родителей, и опыт «Памылыандерсон» мы не будем переносить на этот проект. Поэтому мы искали женщину, которая сможет работать в кадре и будет и помощником, и доброй нянечкой. Более того, у нас на съемочной площадке куча детей. Поначалу мы планировали, что это пятеро малышей в возрасте около 4 лет, которые управляемы, которым мы сделали площадку с дорогими игрушками, и они на время съемки заткнутся. Сейчас мы просто захлебываемся в волне желающих прийти на съемки со своими детьми, показать доктору свое чадо. Наша медсестра помогает справиться с разными ситуациями, которые устраивают дети в студии. В готовой смонтированной версии этого нет, но реально она там нужна.

- Комаровский пропагандирует достаточно специфический, хотя и вполне обоснованный подход. Он сам настолько аргументирует свои советы, что после его увещеваний ты вообще не понимаешь, как ты могла иначе ухаживать за своим ребенком. Однако сколько детей - столько индивидуальных ситуаций. Доктор Комаровский просто не может не влиять на своих зрителей. При этом он никакой ответственности за последствия не несет. Что скажешь на это?

- Я просто думаю, что детский доктор - это как пастырь. Ему надо просто верить. И надо выбрать того, кому ты веришь. Почему лично я верю ему? Если у меня будет малыш или внук, я буду делать все, как он говорит. Потому что он 13 лет работал в детской реанимации просто доктором, курил по две пачки сигарет и переживал за каждую детскую жизнь. Это в частной беседе он мне рассказывал. И он действительно человек, которому не все равно, по-честному переживает за здоровье тех, кто к нему обращается. Более того, он очень понимает докторов, которые тебя 32 раза пошлют на анализы, потому что иначе они умрут с голоду. Они это делают не потому, что они сволочи, а потому, что им надо выжить. Никто не платит нормальную достойную зарплату. Его авторский проект на «Интере» - это попытка в момент, когда тебе кажется, что ты бессилен перед неработающей государственной машиной, сделать то, что можешь сам.

- Расскажи, что Film UA Television намерен предлагать каналам для будущего телесезона.

- У нас есть одно молодежное dating шоу о любви с героями от 18 до 25 лет. Это милое, веселое, искреннее шоу с реальными героями, которые хотят любви. Изначально это испанский формат «12 сердец» компании «Телемундо», он успешно идет в нескольких странах уже много лет. Мы еще не начали снимать пилот, пока пытаемся его адаптировать, додумать все, решить, кто будет ведущим - в зависимости от канала, который его закажет.

Есть еще один формат реалити-шоу, где участвуют семейные пары, которые прожили в браке больше 10 лет. Их чувства остыли, они очень изменились внешне, поправились, ведут достаточно скучную жизнь и уже забыли, как они были молоды и веселы. Смысл этого шоу - создать новый всплеск эмоций в семье, помочь им освежить чувства. Это проект, в котором на глазах у зрителя в одном эпизоде семейная пара трансформируется. Формат придумали американцы, но он и в Европе очень хорошо идет.

Есть одно игровое юмористическое шоу. Пятеро достаточно известных и при этом остроумных людей играют со всей страной и с аудиторией в 100 человек в павильоне. Вопросы, на которые они дают ответы, за которые им присуждают баллы и деньги, - это вопросы, связанные с сексуальностью, с отношениями полов.

Кроме этого, мы будем предлагать каналам проект, где будет задействована пластическая хирургия. В свое время мне уже приходилось делать нечто подобное на проекте «Фабрика красоты» для ICTV, но с тех пор у меня очень многое изменилось в понимании того, как надо делать такой проект. Хотя он был достаточно успешным в тот момент. С другой стороны, изменилась и пластическая хирургия, и отношение общества к ней. Это на самом деле и социальный, и эмоциональный проект, в котором есть некое волшебство, которое зритель любит.

- Все эти проекты, насколько я понимаю, существуют пока на уровне купленного вами формата и идеи, которую еще надо адаптировать. А есть ли у вас на руках уже готовый пилот, который вы готовы уже сейчас показывать каналам?

- Да, мы уже сняли к одному проекту пилот. Рабочее название - «Афера, или Антология обмана». Это не купленный формат, мы его сделали с одесситом Анатолием Барбакару, известнейшим ранее аферистом, а сейчас писателем. Он же работал с авторской группой над сценарием пилота. Как человек, знающий две стороны одной медали, он вместе с нами будет показывать, как нельзя быть лохом. В проекте два ведущих - он и Марина Остапенко, которая знает, как защититься от аферистов.

- Как вы на нее вышли?

- Просто уговорили. Кроме того, не стоит забывать, что она была ведущей новостей на «Интере». Как человеку творческому ей было интересно наше предложение. В итоге она согласилась и работала в пилотной версии второй ведущей. Она была очаровательна и умна, что только поддерживает положительный образ правоохранительных органов в стране.

А с Барбакару познакомились наши сценаристы и продюсеры, именно они и смогли почувствовать в нем телехаризму. Еще на уровне идеи этим проектом уже заинтересовались некоторые каналы, он вписывается как в мужское смотрение, так и в семейное и вообще в офф-праймовое большого канала. Мы настроены на ежедневное шоу, для начала хотим снять 60 эпизодов.

- Ты собираешься отвлечься на время от телевидения и снять кино в этой жизни?  

- Мне действительно хотелось бы снять кино. Но не кино с большой буквы, а пока телемувик. Для меня это будет новый опыт. Пока есть только идея, готового сценария нет. Надеюсь, мне хватит времени и драйва на фоне всего того большого производства, которым я занимаюсь.

- Себя ты видишь в качестве режиссера или продюсера?

- Продюсера.

- То есть режиссура для тебя - это пройденный этап?

- Не то что пройденный... Просто я понимаю, что молодые, талантливые уже давно наступили на пятки.

- Но ты же для многих этих молодых вроде как патриарх.

- Патриарх должен вовремя понять, что его место - в директорской ложе (смеется).

Фото Павла Старостенко