С большим удовольствием прочитал статью Максима Равребы «Я знал Кучму» и уверен, что тему следует продолжать. Просто Максим со свойственным ему темпераментом зациклил все вокруг «Интера» и некоторых личностей (Владимира Грановского и Анны Безлюдной), но мне кажется, на ситуацию нужно смотреть несколько шире.

 

Что касается Грановского, то, в отличие от Максима, не особенно рекомендую изучать его творчество. Для тех, кто все же интересуется, могу дать краткий смысл его статей – «Мы не то, что они!». Далее светлый разум Владимира Грановского не идет. Он вечно кого-то стравливает. В 1998 году разработал травлю Александра Омельченко, в 1999-м активно травил всех во имя Кучмы. В 2002 году травил старшее поколение Озимым поколением, в 2004-м травил журналистов, ну а потом старшее поколение «Интера» травил молодыми кадрами. Комизм ситуации в том, что большинство проектов Грановского всегда оканчивались провалом и скандалами. Кстати, именно Грановский знал Кучму, а вовсе не Равреба, и если уж очищаться украинской журналистике, то нужно начинать именно с него. Правда, не думаю, что это настанет в скором времени, уж очень любят господа журналисты собачиться, а значит – Вова Грановский себя найдет. В определенном смысле Владимир – это санитар леса, он показывает, кто из менеджеров и собственников слаб, и дает ему быстро закатить карьеру. В социальном плане это тоже полезная функция.

 

Анна Безлюдная вовсе не исчадие ада, а типичный представитель современного менеджмента. У нее нет в голове никаких винтиков, а есть определенная логика, на чем мы остановимся ниже. Если говорить о чем-то личном, то почему-то упускается тот факт, что команда «Интера» не сорвалась и не поддержала Анну в ее конфликте с руководством за несколько лет до известных событий 2007 года. Для тех, кто не в курсе, сообщу, что Безлюдную публично унизили, а большинство «Интера» не поспешило ее защитить. То есть, человеческие, а не сатанинские мотивы доказать команде ИАС свою значимость у Анны явно присутствовали. Речь не идет о том, правильно ли поступили тогда интеровцы, и хорошо ли поступила потом Безлюдная. Речь идет о констатации факта и мотива к действию. Был мотив – обида, было и действие – чистка рядов.

 

Но довольно лирики, перейдем к главному тезису Максима Равребы, с которым я соглашаюсь и который хочу подчеркнуть. Действительно, восстание на «Интере» – серьезный водораздел в истории украинской журналистики. И вот почему. В 2004 году журналисты как класс поддержали определенных политиков. Это решило исход политической компании в пользу одних и выбило победу из рук других. «Интер», в отличие от 5-го канала, принадлежал к медиаресурсу Кучмы-Медведчука, то есть, поддерживая Ющенко, они кусали руку, которая их кормила. То есть, кто-то кусал, а кто-то нет, но баланс был в пользу бунтовщиков.

 

В 2007 году помощь понадобилась не политикам, а журналистам. Они ее получили? Нет! Они не получили помощи ни от политиков, ни от большинства коллег журналистов, ни от профсоюза, который оказался не в состоянии организовать эффективный протест, ни от общества, которому они помогли сделать политический выбор. Вот это следует отметить. Журналисты, выходя на Майдан, рисковали больше, чем миллионеры, атакующие миллиардеров, но политики и пальцем не пошевелили, чтобы через несколько лет хоть как-то оплатить свои долги.

 

Информацию о событиях активно давала «Детектор медіа», которая стала единственным постоянным информационным ресурсом мятежных журналистов. Властных, организационных и политических ресурсов журналисты не получили. Но они имели моральное право их получить. Иными словами, поднять красивое восстание – это одно, а вот получить поддержку – совсем другое. Общество оказалось равнодушным к журналистам. Вопрос отдельного исследования – почему так произошло, но факт остается фактом: журналисты подтолкнули выбор своей страны, а страна этого не оценила. Вопрос – нужно ли было подталкивать, и нужно ли было ценить это, выносим за пределы обсуждения. Задача данной статьи просто сделать акцент на том, что да, подтолкнули, нет, не оценили.

 

Возможно, когда-нибудь, в преклонном возрасте, проходя мимо бронзовой статуи Максима Равребы, куда благодарные ученики принесут цветы, мы тоже скажем внукам: «Я знал его лично и помогал ему возглавить восстание на “Интере”». А по всей стране в редакции будут заходить дети журналиста Равребы. Но не будем давать волю фантазии. Теперь немного о специфике «Интера», поскольку иногда складывается впечатление, что интеровцы сошли с ума от собственного величия и всю украинскую журналистику сводят исключительно к своим разборкам. Не вступая в полемику с Максимом Равребой, обозначим три специфические черты первой команды канала:

 

1. Костяк канала составляли люди взрослые. Средний возраст журналиста был около 30 лет. Не было людей со школьной скамьи, у каждого до этого был серьезный жизненный путь, смена деятельности, и журналистам легко было понять людей «по ту сторону экрана». Неправда, что первый состав «Интера» были универсальными журналистами. Была четкая специализация, кто-то отвечал за политику, кто-то за экономику, кто-то за криминал, а кто-то за культуру. Журналисты «куда пошлют» уважением не пользовались. А молодые ребята и были, как я понял, универсальными журналистами в смысле «куда пошлют». То есть, один из аспектов столкновения был не на уровне поколений, а на уровне традиций и технологий. Молодой журналист больше поддается влиянию со стороны участников информационного процесса. Вовсе не потому, что он был молод, а потому, что не обучен поддавать анализу качество полученной информации. Для непосвященных картинка абсолютно одинаковая, но старое поколение системно меньше было подвержено влиянию именно на базе полученного прежнего опыта.

 

2. Основу команды составляли обеспеченные жильем киевляне. Это вообще редкость для украинских СМИ. То есть, средний журналист не ставил перед собой задачи внедриться-зацепиться в столице, обеспечить себя жильем, быстро сделать карьеру, по пути решая материальные проблемы. Это совершенно отличный от среднего украинского журналиста тип поведения. Ведь, по сути, журналисты старой команды «Интера» были «земляками», наподобие землячеств в армии. Или одноклассниками, если хотите. Именно это и определяет тот факт, что журналисты «Интера» встречаются и поддерживают связь, где бы они ни работали, организовав тем самым некоторое братство, аналогов которого СМИ не имеют.

 

3. Канал работал на русском языке. Поскольку Киев, в отличие от, например, Новгорода, говорил на литературном русском языке, то не требовалось никакой дрессуры по поводу дикторского произношения. Это создавало раскованную ситуацию. Украиноязычная среда не имеет такой языковой однородности и любое украиноязычное СМИ требует приведение языковой культуры к общему знаменателю. А это требует определенных репрессивных мер и создает напряжение в коллективе.  

 

С течением времени прослеживалось две тенденции. Первая – коллектив начал незаметно для себя терять традиции, омолаживался, универсализировался и украинизировался. А вот «одноклассники» жили по старым законам своего коллектива. Конфликт был неминуем и без политической ситуации. Проблема в том, что Анна Безлюдная в «одноклассники» не входила, и ей совершенно не было жалко уничтожать этот микроклимат в коллективе. То, что для «однополчан» было святотатством, для Безлюдной – простая реорганизация. Поэтому большинство из этой группы и считают, что она «ацкий сотона».

 

На этом можно было бы и закончить, но есть еще один аспект проблемы, который необходимо указать для полноты картины. Современному менеджменту абсолютно наплевать на людей, которые работают в компании. Открою большую тайну, возможно с серьезными негативными последствиями для себя… Ну да ладно! Эксклюзивно для «Детектор медіа».

 

Слова: «Рынок хочет, рынок требует» не имеют никакого смысла. Ну не приходит рынок к менеджерам и не говорит: «Уважаемая Аглая Мартыновна и уважаемый Никанор Пафнутьевич, сегодня я требую уволить 50 журналистов!». Нет этого. Если, пардон, Аглая Мартыновна и Никанор Пафнутьевич валяли целый год дурака и не развили свой медиабизнес, то рынок будет перегрет. Если работа журналиста сводится к функции подставки под микрофон, то и подставок много не нужно, и стоят они недорого. Если довести людей до скотского состояния, то какую-то часть скота придется зарезать.

 

Вот и ходят Аглая Мартыновна и Никанор Пафнутьевич с канала на канал и режут, и режут, и режут. А они больше ничего и не умеют. И рынок тут не виноват. Рынок – это то, что создают его активные субъекты. А если вы пассивный субъект – значит, вы вне рынка. За рынок, господа, не будем пассивными, это уже не модно.