Седьмого ноября на канале «Интер» стартовал новый проект — «Вещдок». Эту детективную докудраму канал снимал собственными силами, главный режиссер проекта — Анастасия Прудь, главный режиссер канала, а руководитель проекта — Олег Гершкович. В целом формат не слишком оригинальный: это документальный детектив, основанный на реконструкции старых уголовных дел, почти так же, как в известной российской программе «Следствие вели с Леонидом Каневским». Программу эту, кстати, много лет демонстрирует в Украине как раз канал «Интер».

Конечно, у проектов есть и отличия: во-первых, нельзя не отметить качество съемок, восстанавливающее действия следователей и преступников. «Интер» снял практически мини-художественные фильмы, с неплохим подбором реквизита, интерьеров, локаций, костюмов, поработали над кастингом, над светом и качеством картинки, — что выгодно отличает «Вещдок» от российского проекта. Во-вторых, география преступлений ограничивается только территорией советской Украины, а у Каневского — всего СССР. Создатели также сообщают, что уголовные дела, которые будут рассматриваться в проекте, датируются 1945–1985 годами, то есть современной Украины в проекте не будет.

Ведущий «Вещдока» актер Артем Позняк, которого в проекте почему-то не титруют, в отличие от Каневского, на места преступлений не выезжает. Он просто ходит по кабинету вдоль заставленных какими-то книгами и папками полок, позирует у доски, на которой, как в каждом уважающем себя детективном сериале, пришпилены фотографии с места преступления, портреты вероятных подозреваемых, обязательно соединенных между собой красными шерстяными нитками — и рассказывает о ходе дела.

Основные события и открытия происходят в реконструированных сценах. Еще одно отличие — с реальными следователями, как в проекте Каневского бывает часто, ведущий не встречается и не разговаривает. По крайней мере, так не было в первым выпуске «Вещдока», посвященном делу о двойном убийстве летом 1959 года. Наверное, никого из свидетелей по этому делу, как и следователей, уже нет в живых — но вряд ли они возникнут и в более поздних, хронологически близких к нашему времени делах. Ведь ставка проекта сделана именно на художественную реконструкцию событий, так что людям, действительно работавшим над раскрытием преступлений, в кинематографической реальности «Вещдока», можно предположить, просто нет места.

На сайтах кастинговых агентств и сейчас можно найти список актеров, требуемых для очередной серии «Вещдока», и он удивительно забавный. Например, для какого-то из эпизодов были нужны:

- актриса, похожая на Лию Ахиджакову;

- азербайджанец;

- актер-кавказец, красавчик, нужен акцент, 25–60 лет;

- статный следователь;

- актриса 50 лет, типаж Терешковой;

- актёр вертлявый, с золотыми зубами;

- белорус, врач;

- генерал-лейтенант ВВС, статный 50–60 лет.

Конечно, очень хочется увидеть «актера вертлявого, с золотыми зубами» и «актера-кавказца, красавца 25–60 лет», так что придется следить за развитием проекта. Впрочем, сериал смотрится и без этих милых подробностей довольно увлекательно — слава Богу, кровавыми сценами он не изобилует, преступления показаны без излишней натуральности, и хотя первое дело было не самым головоломным, сюжет мог бы подойти и какой-то из серий «Места встречи изменить нельзя». Впрочем, создатели докудрамы вдохновлялись явно не классическим советским детективом, а более поздним продуктом российского кинематографа — сериалом «Ликвидация»: в первой серии эпизода довольно много деталей, отсылающих к этому фильму. Впрочем, в более современных делах возможны другие аллюзии.

В целом, можно было бы назвать проект неплохим, — если бы не несколько «но». Во-первых, жаль, что герои говорят практически поголовно по-русски — это в сельской-то местности Ровенской области. И даже если этого требует историческая достоверность русифицированной страны, все равно хотелось бы, чтобы герои говорили по-украински — наверняка пассивным знанием украинского языка аудитория «Интера» обладает.

Во-вторых, еще одним источником вдохновения для авторов проекта явно служил «Намедни», так что «Вещдок» изобилует некоторыми культурологическими отступлениями. И ничего плохого в этом нет: допустим, узнать, что в СССР чеканили золотые червонцы с профилем убитого императора, поскольку западные страны напрочь отказывались принимать золотые монеты с советской символикой — любопытно, хоть эта деталь непосредственно к делу, о котором идет речь, и не имеет отношения. Но в попытке просветить зрителя у авторов случился уже в первой серии явный перебор.

В первые же минуты художественной реконструкции дела закадровый голос сообщает, что внимание следователя обратила на себя целая батарея бутылок из под «пепси-колы», стоящих на столе в доме убитых. Следователь удивился — как так, продукт дефицитный, а убитые вроде бы ничем не примечательные сельские жители. И дальше зрителям рассказывают вкратце историю того, как «Пепси-кола» попала в СССР. Показывают им ту самую знаменитую фотографию 1959 года, на которой Хрущев впервые пьет «пепси-колу», под пристальным взглядом Никсона. Сообщают, что «с того самого дня дорога пепси-коле была открыта в Советский Союз», и что ее можно было купить только в «универсамах крупных городов, да и то чаще всего из-под полы и с переплатой».

И все это, конечно, правда — хотя, кажется, из-под полы пепси все-таки не покупали, просто стояли за ней в огромных очередях — но абсурдность ситуации совершенно в другом: в первой серии «Вещдока» разбираются убийства, совершенные 13 июля 1959 года в небольшом селе в Ровенской области. Еще раз повторим: 13 июля 1959 года! Даже если не знать, что американская выставка в Сокольниках, на которой Хрущев пил пепси, открылась 25 июля, то есть почти две недели спустя после убийства супругов в Ровенской области, есть деталь, которую не может не помнить целевая аудитория канала: «пепси» в бутылках появилась в СССР в конце семидесятых. У этого есть простое объяснение: только в 1972 году был заключен контракт с «ПепсиКо», и первая ее партия была поставлена в СССР только в апреле 1973 года. На американской выставке в 1959 году советские жители ее пробовали бесплатно и из бумажных стаканчиков — так же, как и Хрущев.

Самое обидное, что бутылки эти потом никак не фигурируют в ходе расследования — просто появляются, портят все впечатление у зрителя, хоть чуть-чуть помнящего Совок, и исчезают. Вероятно, создателям проекта просто хотелось показать хронику тех времен, и привязать историю к общему, так сказать, контексту, но вышло не очень.

После такого начала все остальное начинает казаться слишком художественным вымыслом, даже если вся драма действительно документальная: с трудом верится и в криминального авторитета по прозвищу Жорка Кольцо, в его подельников Севера и Штыря, а самое невероятное и одновременно трогательное — это конечно, роковая маруха, из-за которой вся история и завертелась. Ее звали Зинка Лисичка — и даже  если в Совке существовала преступница с такой кличкой, эта героиня кажется такой же выдумкой сценаристов, как бутылка пепси-колы в 1959 году на застолье в селе Богдашев Здолбуновского района Ровненской области.