Этот материал экс-корреспондент  ТРК «Украина» в Херсоне Олеся Маркитан написала в ответ на заявления своего бывшего работодателя, генерального директора телеканала Вальдемара Дзики, во время чата на сайте «Детектор медіа». ТК чтит право каждого на ответ и всегда предоставляет такую возможность, если человек был в чем-то обвинен. Однако, учитывая то, что на нашем сайте уже были опубликованы позиции и Сергея Цыгипы, и Олеси Маркитан, и ТРК «Украина», мы предлагаем сторонам перевести дискуссию в формат обмена личными сообщениями или встретиться друг с другом в суде, и далее не сможем предоставлять им возможность для дальнейшего публичного обмена аргументами.

Уважаемый Вальдемар Дзики! Судя по вашей биографии, вы не жили в нашей стране времен СССР. Самой отвратительной чертой тогдашней тоталитарной действительности, которая лишала людей последних надежд на справедливость, было то, что жалоба рядового работника Иванова на самоуправство начальника Петрова после бюрократической круговерти возвращалась на окончательное решение тому же начальнику Петрову, на которого жаловался Иванов. Круг замыкался и результат предположить было нетрудно. Меня удивляет, что «успешный медиаменеджер европейского масштаба», каким вы были представлены украинскому медиасообществу, пользуется такими закостенелыми нормами социалистического управленства.

Если вы не поняли главный лейтмотив моей статьи, то я позволю описать его лаконичной фразой: я стала жертвой действий вашего подчиненного - шеф-редактора информационной службы ТРК «Украина» Юрия Сугака (либо группы людей, чью волю он озвучивал). Учитывая, что ни с кем иным из вашей большой команды, вопреки всем моим стараниям, мне так и не удалось поговорить, выходит, что вы вынесли публичное мнение обо мне на основании выводов человека (начальника), к которому у меня (подчиненной) и были претензии.

В чате вы, Вальдемар, очень профессионально размышляли о стандартах журналистики и об ответственности журналиста. Но, к сожалению, на практике, будучи топ- менеджером, пренебрегли основополагающим принципом не только журналистики, но и цивилизованного общежития: чтобы иметь объективное мнение о конфликте, а тем более выносить по нему публичное решение, необходимо выслушать все заинтересованные стороны (а не одну!).

Не буду описывать, сколько усилий я потратила, чтобы обсудить свою ситуацию с вами либо с кем-либо из руководителей телеканала ТРК «Украина», кроме Сугака. Наивысшим моим достижением был короткий телефонный разговор с неким Владимиром Михайловичем, который щирою українською мовою повідомив мене, що попри те, що він юрист каналу ТРК «Україна», жодного стосунку до цієї (моей) проблеми він не має і що мені ліпше звертатися до... Юрія Сугака.

Я искренне надеялась, что после моей статьи на «Детектор медіа» вы или ваши подчиненные сочтут необходимым хотя бы формально, для галочки, выслушать меня при личной встрече и взглянуть на имеющиеся документы (тут я с вами согласна: выставлять внутренние документы на публичное освещение, как это сделала в своем письме на «Детектор медіа» Марина Миргородская, - некорректно). Но - увы!

Поэтому вынуждена еще раз обратиться к «Детектор медіа», чьей команде я искренне благодатна вопреки тому, что статья, так повлиявшая на мою судьбу, появилась именно на этом сайте.

Первое, что больше всего задело меня в вашем ответе на мой вопрос - слова об этике поведения журналиста и работе в команде. Это вы обо мне? Моя статья на «Детектор медіа», - которую, может, вы рассматривает как разглашение корпоративной тайны, - это, наверное, десятая попытка объяснить реальное положение вещей, а не выдуманное в статье-обвинении. Все предыдущие я написала и, по законам «команды», отдавала на согласование Сугаку, он их, по его же словам, пересылал на согласование в центр (Киев). Но все было напрасно! Статьи не одобряли - ведь иначе и отстранять меня не было за что. Я обратилась к «Детектор медіа» напрямую лишь тогда, когда поняла, что все аргументы Сугака - это попытка подписать мне «смертный приговор» за несовершённое преступление моими же руками.

Второе: что означают ваши слова о профессионализме? Если и это намек на меня, то какие именно из моих репортажей или действий вам показались непрофессиональными за период с октября 2008 года, когда на корпоративной вечеринке телеканала в Донецке (тогда я единственный раз видела вас) я была представлена вам Сугаком как один из лучших региональных журналистов. Это вы должны помнить, потому что о последующих эсэмэсках Сугака с текстом «Ю ар зе бэст» после многих моих репортажей, он, судя по всему, вам не признается. Ему это сейчас не выгодно.

Третье: вы превратно информированы о нашем договоре. По устным договоренностям с каналом (наличие которых вы признали в ответе на мою претензию), в 2009 году я начала работать по тому же договору, что и в 2008 году. Это нормальная практика не только ТРК «Украина», когда договор прошлого года просто пролонгируется допсоглашением. Допсоглашение от меня к вам пришло, как и положено, в декабре 2008 года. А несвоевременное подписание я рассматривала лишь как бюрократические проволочки. Для партнеров, доверяющих друг другу, это не страшно.

Да и как вы вообще можете сейчас говорить о нелегитимности этого договора, если деньги были заплачены каналом после моей претензии именно по этому договору. Нельзя же не признавать договор и заплатить по нему деньги! Пусть вам подчиненные покажут акт выполненных работ и ссылку на договор. Не публиковать же мне для доказательства бухгалтерский документ.

А вот новый договор, который, по вашей версии, я отказалась подписывать, пришел ко мне 15 марта - есть прямые доказательства. И был он, по словам проболтавшейся по телефону вашей сотрудницы, составлен именно для меня, именно после «моего конфликта», чтобы обезопасить ТРК «Украина». То есть, эдакий договор-презерватив для телекомпании. Таким образом, 15 марта 2009 года я должна была подписать договор за прошедшие январь и февраль 2009 года. К тому же договор этот весьма сомнительный с точки зрения закона. Господин Дзики, это называется не процедурой подписания договора. Это попытка ультимативными методами, шантажом и угрозами (не заплатить мне деньги вообще) склонить меня к подделке документов. И договор этот по своей сути, вопреки утверждениям госпожи Миргородской, - не мое желание уйти от ответственности, а, наоборот, - попытка канала переложить солидарную ответственность СМИ и журналиста единолично на журналиста (ст. 17 Закон Украины «О государственной поддержке средств массовой информации и социальной защите журналистов»).

Если вы читали этот договор, то как он вяжется с вашими громкими словами о «команде»? А если вы не согласны со мной, снимите с договора статус секретности, который я чту, и мы обсудим публично некоторые его пункты.

Вот еще ваши слова: «Я очень внимательно читаю "Детектор медіа", но если бы мои решения или решения моих менеджеров были основаны на том, что публикует сайт, я бы назвал это как минимум непрофессиональным». Вальдемар, а на чем еще?! Именно это я пытаюсь узнать все это время. Или я не имею на это права? И снова противоречия в утверждениях ваших и ваших подчиненных. Со мной перестали сотрудничать из-за того, что я не подписала договор, как утверждает Миргородская, или «заменили» по загадочным соображениям, о которых толкуете вы? И почему эти соображения так совпали с появлением статьи обо мне на «Детектор медіа»?

Что касается этих утверждений Миргородской: «Если говорить о сюжете г-жи Маркитан, упомянутом в статье Сергея Цыгипы (от 30/01/2009), то ей было дано полное право отстоять свою точку зрения в эфире телеканала "Украина". К сожалению, она не воспользовалась такой возможностью как профессиональный журналист, не найдя достаточно фактов и аргументов для сюжета о развитии инцидент», - то, господин Дзики, это не только откровенная ложь, а и утонченное издевательство. И утверждает это она, снова-таки, только на основании слов Сугака - как я поняла, «единственно правильного» монопольного мнения о Маркитан на канале. С госпожой Миргородской, которая оказалась такой информированной по моему делу, я ни разу в жизни не беседовала и даже не встречалась.

Хотя и заочно ваш главный редактор, делая оценку моего профессионализма, сама демонстрирует вопиющее его отсутствие. В своем письме она: 1) нарушила мое законное право работать под псевдонимом (огласив в открытом письме без моего разрешения мою настоящую фамилию), 2) изложила суть внутреннего документа (договора), который разглашать запрещено, и 3) дала основание рассчитать размер оплаты моего труда, что делать без моего разрешения тоже не имеет права (ст. 26 Закона Украины о СМИ; ст. 38 Закона Украины «О телевидении и радиовещании»; ст. 23, 30, 46 Закона Украины «Об информации»). Два предложения - и три незнания или грубого пренебрежения Законом.

По приказу Сугака в феврале (за который канал отказывается платить мне деньги) я пять раз выезжала в Каховку. Сделала несколько вариантов сюжета про бабушку (с мнением прокуратуры, милиции, новых пострадавших, херсонской журналисткой, которая разбиралась в этом же деле, и т. д. и т. п.). Не считая сюжетов на актуальные темы из жизни Херсонщины, которые я снимала и предлагала каналу. Ни один из сюжетов в эфир выдан не был. (Все они сохранились у меня, готова предоставить.)

Кстати, «непрофессиональными», исходя из логики Миргородской, оказались и ваши донецкие журналисты? Они приезжали снимать сюжет на ту же тему - «бабушка и Маркитан». К сожалению, в эфир и этот сюжет, как и многие мои, не вышел. За это вы тоже отказались платить им деньги, как и мне? Или, может, уволили своих «нерадивых» журналистов, которые не смогли справиться с поставленной задачей? Предполагаю, что журналисты профессиональные, просто задача была нереальной - во что бы то ни стало найти компромат на Маркитан для оправданий самоуправства вашего подчиненного Сугака.

Абсолютно безосновательны заявления Марины Миргородськой о моих фантастических гонорарах. Она перепутала оплату труда журналиста (деньги, которые я кладу в свой кошелек) с общими расходами на корпункт (камерами, операторами, автомобилями, бензинами телефонами, и т.д. и т.п.) - все это я оплачивала из суммы, которая Миргородская называет моим гонораром. Ведь телеканал, объявив о создании полноценного корпункта в Херсоне, не предоставил мне для работы ни-че-го, кроме имени вашего корреспондента, от которого вы так легко отказались. Да и что это за «полноценный корпункт в Херсоне» - по Сугаку, с едва ли не случайным его руководителем - как утверждает Миргородская? Кто из двоих врет? Если вы, господин Дзики не посчитаете и это «нарушением корпоративной тайны», я готова огласить «умопомрачительную» суму моей зарплаты.

Господин Дзики, я не боюсь встретиться с вами в суде, как предлагаете вы в чате. Но уверена, что там порядочные люди, каким я считаю вас, встречаются, когда действительно существует хозяйственный спор или, как вы сказали в чате, когда «у вас есть своя точка зрения по поводу того, что произошло, у телеканала немного другая». Я же говорю вам не о «точках зрения», а о неопровержимых фактах.

В феврале 2009 года после инцидента в управлении «Херсонгаз» мне, как корреспонденту ТРК «Украина», перезвонили представители прокуратуры. Они попросили меня объяснить, кем является гражданка по имени Анжела С. и гражданин с телекамерой, которые нарушают Закон, мешая проведению следственных действий правоохранителями. При этом называли себя корреспондентами ТРК «Украина». Будучи отстраненной и не зная своего статуса на тот момент, я порекомендовала работнику прокуратуры уточнить это в информслужбе ТРК «Украина». Там работника прокуратуры заверили, что корреспондентом ТРК «Украина» по Херсонской области является Олеся Маркитан. Так что о том, что я работала на канал в феврале, вы заявил официально правоохранительным органам. Помощь в пребывании съемочной группы из Донецка в феврале (о которой я писала выше) обеспечивала тоже я. В соответствии с условиями договора и по личному распоряжению руководителя информслужбы. На каком тогда основании Сугак давал мне распоряжения и прикрывался моей репутацией для оправдания непрофессиональных действий случайных людей, которых он привлекает к работе, если, по вашей версии, меня к этому времени уже «заменили»?

Акт о выполненных мною за февраль работах канал получил, как и положено, в начале марта. И поверьте, в этот месяц я работала значительно больше и напряженней, чем обычно. А уж какие темы приказывал освещать мне канал (только про бабушку) и почему игнорировал мои предложения по действительно актуальным темам общенационального масштаба (например, тему протестов комбайностроителей) - это вопрос к руководителю информслужбы Юрию Сугаку. Поэтому отказ платить журналисту за фактически выполненную работу - это не «хозяйственный спор». Точное определение этим действиям существует в законодательстве и, более понятное, в просторечье. Последнее, из-за ненормативной лексики, употребить не могу.

Что же касается периода с 15 марта по 12 июля 2009 года (по договору о прекращении договорных отношений стороны предупреждают друг друга за месяц, а ТРК «Украина» впервые заявила вашими устами о моей «замене» - правда, и это не совсем корректный юридический термин - 12 июня), то размер оплаты за этот период вынужденного простоя оставляю на вашей совести. Можете назвать платеж как угодно: штрафными санкциями за не вовремя выплаченную зарплату, что предусмотрено договором; выходным пособием или честно и просто - материальной компенсацией за ложь ваших подчиненных, которая навредила моей репутации и репутации канала.

Господин Дзики, мне показались убедительными ваши доводы в чате о том, что у Рината Леонидовича Ахметова просто не хватает времени на один из его многочисленных активов - ТРК «Украина». Поэтому он и «не рассказывает (вам), какую программу показывать», просто не успевает. Готова поверить, что и вы, за ворохом серьезных проблем, могли просто не уделить достаточно внимания проблеме одного из ваших журналистов и доверились недобросовестным подчиненным. Но коль скоро дело зашло так далеко и речь идет уже не о проблеме журналиста, а о непрофессионализме, лжи и попирательстве Закона ответсотрудниками уважаемого национального канала, которым вы руководите, возможно, вы выкроите минутку свободного времени и выслушаете меня.