Это был первый спарринг президента с журналистами. До сих пор – мелкие стычки, в которых зачастую журналистов буквально выносили с ринга еще до того, как они успевали задать вопрос. Они жаждали крови. То есть, пресс-конференции – любого случая, когда могли бы ответить визави тем же. До сих пор считалось, что Зеленский уклоняется от острых вопросов, что он не способен отвечать в принципе.

Недавний марафон оказался показателен с нескольких точек зрения.

Во-первых, сам формат пресс-конференции: форма победила содержание. Выбор максимально демократичного места привел к тому, что различного рода просители или недовольные то и дело вклинивались в разговор и затягивали время. Если пресс-конференция была рассчитана на онлайн-трансляцию, не думаю, что всей стране было так интересно слушать крики снизу. Кроме того, Зеленскому приходилось реагировать на глас народа. А любая реакция на камеру – уже пиар. Без камер – помощь. На камеру – пиар. И все эти реакции неизбежно отдавали популизмом.

Во-вторых, это бесконечное число раундов, в которых постоянно менялись спарринг-партнеры (журналисты), из-за чего вопросы много раз повторялись. Если бы пресс-служба хоть как-то модерировала пресс-конференцию, она бы заранее выяснила, кто какой вопрос хочет задать и пресекала бы повторы. Это не цензура. Пожалуйста, задавай вопросы, какие хочешь. Но не нужно отнимать время у аудитории. Марафон в 12 часов – это не только для президента утомительно, но и для зрителя. В первую очередь.

Третье: едва ли Зеленский хотел удостоиться славы президента, который перещеголял таких марафонцев-популистов, как Лукашенко, Путин, Чавес или Кастро. Хреновая компания. И уж точно полный абсурд – попасть с этим в книгу рекордов Гиннеса. У всех сложилось впечатление: это или очередное шоу, или всех просто поимели ради Гиннеса. Или все сразу. И я ведь не могу сказать, что Зеленский – это популист Лукашенко. Но вот эта идея без просчета последствий – штаны на лямках. Демократичность ушла в никуда и осталось стойкое ощущение, что весь формат был затеян исключительно ради пиара. Повторю: все, что делается хорошего на камеру – это пиар.

Что касается журналистов... Они еще раз подтвердили мою теорию, что плохой журналист – это тот, кто хочет казаться умнее своего собеседника. Хороший – ровно наоборот. Отсюда зависит и то, насколько короткий или длинный вопрос. Очень многие журналисты хотели «уделать» выскочку и решили сами застолбить за собой место в жюри «Рассмеши комика». В данном случае, журналиста... Они то требовали вот прямо сейчас на всю страну что-то пообещать, дать клятвы и т.д. Порой не формулировали вопрос, а тупо наезжали на президента, завуалированно оскорбляли его. Эти вот – которые «двадцать лет в профессии». Смотреть на эту ярмарку тщеславия не было никаких сил. Тем более, что журналистское сообщество действительно обижено: от признания Богдана, что офису журналисты не нужны до приемов ниже пояса «девочки»- пресс-секретаря. Слишком многие пришли не за вопросами и ответами, а за демонстрацией, кто тут главный и умный.

Сам Зеленский... Хорошо для недавнего артиста держал удар. Но не удерживал эмоции. Это и подкупало, и раздражало. Политик не должен «раскрываться». Он выбирает момент для хука. Иногда у него это получалось.

В чем он точно становится профессиональным политиком – в способности отвечать на тяжелые вопросы так, как это должно быть, а не как есть. Он начинает описывать, как должна быть устроена система, а не как она работает на самом деле. Это, в первую очередь касалось вопросов по Коломойскому, «Привату» и кадровым назначениям людей из старой гвардии. Нет, он не вмешивается в работу судов. Нет, они с Коломойским не говорили про «Приват» и т.д. Не надо произносить то, во что никто не верит и не поверит. Видно, он готовился, но либо невозможно было отработать легенду досконально, либо мешали эмоции. Если он сталкивался не с теми напыщенными фарфаронами из разряда «кто здесь звезда?», а реальными журналистами, он раунд проигрывал.

Для меня осталось загадкой, зачем вообще в принципе было устраивать это шоу. Обе стороны пришли в первую очередь блеснуть перед публикой, а не обсудить важное. Это был такой не бокс даже, а рестлинг.       Зачем было идти на бой с журналистами, имея в рукаве пока один серьезный козырь – освобождение пленных? Зеленский им козырял на протяжении всего марафона. Других пока серьезных нет. Пока нечего предъявить. Ну, разве что еще Пашинский. Но Пашинский – не слом системы. Это вообще ни о чем. Если офис Зеленского всерьез думал помириться с журналистским цехом – это провал, потому как журналистский цех шел совсем за другим. Я уж про собственников СМИ не говорю, которые и диктуют информационную политику. Если создать видимость и вписать себя в книгу рекордов – тогда все ок.

Наконец, вывод, который я сделал для себя, увы, печален: в целом журналистский корпус враждебен президенту. В силу разных причин. И что еще печальнее, у президента нет ни одного реально своего медиа-ресурса, который бы работал на него и на страну. Понимая это, Зеленский использует площадку «плюсов». Но это его делает целиком зависимым от Коломойского, что бы сам Зеленский не говорил. Любые отрицания множат эту ложь – о независимости от Коломойского. Если бы это было так, «плюсы» бы уже сами мочили Зеленского. Задача номер один для выживаемости Зеленского сегодня – свои медиаресурсы, не зависимые от олигархов. И не просто медиаресурсы, а такие, которые бы по степени влияния были сопоставимы. И в очень короткие сроки. Задача – все равно что высадится прямо завтра на Луну. Но другого выхода у Зеленского нет. Сожрут.

Фото: Алексей Темченко