С экрана разило абсолютно стопроцентным фальшаком. Мне показали спектакль, утверждая, что это документ. Позже я узнала, кто такой Звиад Гамсахурдия. Оставим в стороне его личность и роль в истории. Я лично благодарна Гамсахурдия за то, что он научил меня, что такое публичное покаяние, которое показывает государственное телевидение и о котором сообщают государственные информагентства. С тех пор и навсегда для меня это фальшак.

Когда в Париже оказался ставший оппозиционером Ираклий Окруашвили и мы встретились, я вспомнила его покаяние по грузинскому телевидению. Я не знала Окруашвили, и при личной встрече он вызвал у меня ощущение, что этот человек в качестве врага опасен. Но картинка его покаяния, показанная властью демократической Грузии, ничем не отличалась от той картинки тридцатилетней давности, показанной в тоталитарном СССР. Это был такой же фальшак.

И для меня лично это картинка больше говорила о демократической власти Грузии, чем об Окруашвили. За последние тридцать лет я научилась понимать: чтобы получить вот такое публичное «покаяние», совсем не обязательно загонять противнику иголки под ногти. Достаточно просто посадить в машину и подвезти к дому, где жена, дети, родители. Можно даже ничего при этом не говорить. Тот, от кого требуется покаяние, сам поймет, чьи жизни поставлены на карту.

За последние два дня два новых публичных покаяния в Грузии. Командир Мухрованского бронетанкового батальона подполковник Мамука Горгиашвили признался в участии в подготовке мятежа. Декан факультета международных отношений Института политологии Вахтанг Майсая признался в шпионаже на третью страну. Кадры «признаний» и одного, и второго были показаны по грузинскому телевидению, говорится в информационных сообщениях.

Готова допустить, что в Грузии готовился вооруженный мятеж. Готова допустить, что политолог, он же бывший представитель Грузии в НАТО, теоретически мог шпионить на другое государство. (Правда, плата за шпионаж в размере 7 тысяч евро в год мне представляется невероятно демпинговой, а перевод на 3 тысячи евро непосредственно в грузинский банк сразу после прошлогодней августовской войны - верхом шпионского непрофессионализма.) Я готова допустить что угодно, но точно знаю, что публичные покаяния в эфире - это фальшак. Это, вообще-то, политический прием подонков. Гэбэшный прием, который должен бы претить политику, позиционирующему себя как демократического лидера.

Даже если предположить, что публичное признание такого рода в эфире может быть чистой правдой, сам избранный метод перечеркивает какой бы то ни было эффект от ее обнародования. И вызывает подозрение по отношению к власти, которая пользуется такими методами. Мы все же живем в XXI веке, в эпоху, когда про «царицу доказательств» и варианты ее политического использования написаны тома на всех языках. Грузины про это знают не меньше, если не больше чем другие. Не стоило бы Саакашвили опускаться до «цель оправдывает средства», даже если предположить, что он загнан в угол ситуацией в собственной стране, если согласиться, что некоторое соседнее государство в борьбе с ним и его режимом тоже крайне небрезгливо в методах. В итоге он теряет очки и внутри страны, и на Западе, чьим мнением явно дорожит. Не Грузия, а лично президент Саакашвили.

Я совсем не сторонница риторики Кремля в адрес все еще законно избранного президента Саакашвили. Мне вообще претит внешнеполитический стиль иранского лидера, который мы порой успешно заимствуем. Особенно талантливо его имитирует господин Рогозин, когда речь заходит о Грузии и ее президенте. Но я вынуждена признать, что некоторые методы Михаила Саакашвили, особенно во второй половине его пребывания у власти, скорее, сближают его с российским руководством. Такое ощущение, что ребята заканчивали одну школу, в смысле ту самую Высшую школу, где изучали теорию и практику признательного телефальшака, заставляющего любого здравомыслящего зрителя, то есть гражданина страны, лишь брезгливо морщиться

Фото: http://www.liberty.ru/Authors/Gevorkyan-Nataliya

Наталия Геворкян, «Газета.ru»