Да, все было сделано грязно, брутально, с претензией на изящество, но на самом деле в лоб и с неприкрытым кичем (чего стоило одно «ДЕБІЛЬшество?»).

Да, не «Интер» начал президентскую кампанию-2010, а Юля Тимошенко на ТРК «Украина». Но именно «Интер» дал первый открытый сигнал к тому, что эта кампания будет не менее «зрелищной», чем в 2004-м.

Да, «Интер» сыграл в одни ворота – против Юлии Тимошенко.

Но можно тысячу раз обвинять Виктора Ющенко, Виктора Януковича и Дмитрия Фирташа в изнасиловании канала, если бы таких же намерений не было у Юлии Тимошенко.

Окружению премьера должно быть как минимум неловко обвинять журналистов «Интера». Не потому что журналисты правы, а потому что только наивный может поверить, что назначение Валерия Хорошковского на должность главы Гостаможни осенью прошлого года не было бартером в обмен на услуги руководства «Интера».

Потому что перед тем, как прийти на эфир, Тимошенко, как и Ющенко и Янукович, высылает свой список вопросов, на которые она хочет ответить. Предлагает своих «оппонентов», с которыми не страшно дискутировать. А ее окружение истерично просит не перебивать ее выступление глупыми вопросами из регионов.

Если же что-то идет не так, за час до эфира она наотрез отказывается выезжать из своего кабинета. А советники намеками и угрозами подсказывают редакторам, как все можно исправить.

Эти же люди в воскресенье называли «Подробности» на «Интере» откровенным «глумлением над свободой слова». Но они упорно не хотят признавать, что это логичный финиш дистанции, по которой Тимошенко бежала с Ющенко/Януковичем наперегонки.

В пятницу, во время включения из Брянки (Луганской области) Тимошенко не захотела отвечать на вопросы из регионов. Никто и не скрывал, что в Луганской области к премьеру никто особой симпатии не испытывал – на включении были члены Партии регионов и КПУ. Но это не может быть поводом отмахиваться от их проблем.

Тем не менее, в течение дня я неоднократно получал телефонные звонки с просьбой не допускать на включении «выпадов в адрес мадам», «личных вопросов» и т.п.

Непосредственно перед самим включением участникам эфира начали поступать звонки с требованием не задавать Юлии Тимошенко особо жестких вопросов.

«Вас же просили задавать вопросы помягче!», – возмущался какой-то мужчина в толпе. Кто просил, до конца эфира не признавались. Намекали, что кто-то «большой из БЮТ».

После включения выяснилось, что звонил Сергей Рекиянов, председатель Государственной налоговой администрации Луганской области. (Он же – депутат Луганского областного совета четвертого и пятого созывов и руководитель Луганским филиалом акционерного банка «Брокбизнесбанк», принадлежащего братьям Бурякам).

Вряд ли он это делал по собственной инициативе. Штабисты БЮТ, стремясь создать премьер-министру максимально комфортные условия, подготовили ей «подробный» отчет не о ситуации в городе, а о готовящемся включении.

Вместо того, чтобы выяснить у депутата собственной фракции, почему со Стахановского вагоностроительного завода, который принадлежит депутату БЮТ Константину Жеваго, было уволено более 3000 (!) человек, Юлия Тимошенко упрекнула мэра Брянки в том, что он не является на работу.

Когда прозвучали ее обвинения, в зале возмущались даже члены БЮТ. Действительно, мэр города на данный момент не является на работу. Но премьеру не сообщили (или она не захотела это знать), что мэр на данный момент лежит в больнице с двойным инфарктом.

И очень хочется верить, что Юлия Тимошенко сдержит свое обещание. «Я поеду и разберусь, почему учителя не получают зарплату, почему не работает швейная фабрика и почему закрывают шахты», – уверяла она в пятницу. В самой Брянке, которую во время эфира Юлия Тимошенко упорно называла Брянском (РФ), в это искренне верят.

***

Когда спустя несколько месяцев после «оранжевой революции» стало понятно, что никакой революции на самом деле не случилось, Виктор Ющенко и Юлия Тимошенко все чаще и чаще стали апеллировать ко «главному достижению Майдана» – свободе слова.

Этим флагом они махали на каждом эфире, этот аргумент без осечек срабатывал в ответ на любые обвинения в провале экономической и социальной политики и, в конце концов, когда он остался единственным оправданием тех событий, о нем заговорили даже противники Майдана.

Теперь все при своих. Говорить о свободе слова не к лицу ни тем, ни другим, ни «оранжевым», ни белым, ни их оппонентам. Так как-то проще, нет? Вообще, этот пафос ни к чему, когда до выборов совсем чуть чуть.