Тут есть все — медицина для «чайников», колкие черные шуточки и достаточно затейливая любовная линия. Люмбальные пункции и электромагнитные томограммы теперь будете щелкать, как орешки.

 

Все лето у нас прошло под девизом «Доктор Хаус» съел мой мозг». В выходные день начинался привычно — рука тянется за лэптопом, потом, не вставая с кровати, запускаешь очередной dvd с новым сезоном «Доктора» и до вечера прерываешься лишь на какие-то незначительные зовы бренного мира. Оторваться невозможно. Циничный диагност, несколько лет назад пострадавший от рук своих коллег-докторов (поставили неправильный диагноз), стал кумиром в считанные минуты.

 

Худой, потрепанный жизнью, хромой и заросший, опирается на палочку, уплетает за обе щеки викодин (наркотическое обезболивающее), балуется йо-йо и карманными электронными игрушками, смотрит «мыло» о медиках и еще ненавидит своих пациентов. Заметим, он не лечит и не исцеляет — только ставит диагнозы, но практически всегда вытаскивает всех с того света. Страшно противный, но при этом чертовски обаятельный докторишка.

 

 

Помогает Хаусу команда молодых амбициозных специалистов — рыженькая иммунолог Камерон, которую никто не воспринимает всерьез (ну как же, она женщина!), чернокожий невролог Форман и реаниматолог-милашка — блондинчик Чейз. Командует балом управляющая госпиталем доктор Кадди. Бестактный мизантроп Хаус заставляет своих медиков копаться в грязном белье пациентов, шпионить и противозаконить. Чейз влюблен в Камерон, Камерон — в своего шефа, ну а хромоножка в свою очередь всецело поглощен своей бывшей женой.

 

Шуры-муры приправлены смачно перцем. Например, кровь ВИЧ-инфицированного пациента попадает на рыженькую, после чего она спит с Чейзом, и все дружно ждут результатов тестов. Маленькая принцесса, больная раком, только и мечтает, как бы поцеловаться с блондинчиком — и он ее целует. Хаус попадает в любовные сети своей шефини и миллиона старушек, больных нейросифилисом.

 

Кстати, недуг, от которого страдали Блок и Ленин, каким-то странным лейтмотивом проходит через весь сериал. Одно время мы даже думали, что картина именно о нейросифилисе или о волчанке — эта «подруга» тоже сквозит через весь фильм. Да, к слову, забыли сказать: где-то после третьей серии вы начнете сами ставить всем диагнозы. Симптомы для всего обычно одинаковые: внутреннее кровоизлияние в брюшную полость, бесконечная головная боль, непрекращающаяся рвота. Это только на первый взгляд все так печально — шутник Хаус умеет раззадорить. Вот только некоторые из его перлов:

 

— Если достаточно долго ждать, кто-то обязательно заболеет.

 

— Я буду у себя в кабинете. Наедине с самим собой. В Интернете появилось куча новой порнографии, а сама по себе она скачиваться не может.

 

— Кто вам нужен: доктор, который держит вас за руку, в то время как вы умираете, или доктор, который вас игнорирует, в то время как вам становится лучше? Пожалуй, самое хреновое — это иметь доктора, который вас игнорирует, в то время как вы умираете.

 

— Ты знаешь, почему люди сидят в комнатах ожидания? — «Должно быть, потому что это правильно». — «Люди считают, что чем ближе они сидят к операционной, тем сильнее проявляется их забота». (Хаус с женой).

 

— Людям не нужен больной доктор. (О Хаусе).

— Логично. А мне не нужны здоровые пациенты. (Хаус).

— Твое самодовольство — довольно привлекательное качество. (Единственный друг Хауса — онколог Уилсон).

 

— Благодарю. У меня был выбор между этим и мелированием волос. Самодовольство легче поддерживать. (Хаус).

— Нет, между любовью и ненавистью не один шаг. На самом деле между любовью и ненавистью Великая Китайская стена, и каждые двадцать шагов стоят охранники с оружием в руках.

 

 

Несмотря на всю серьезность задумки сериала, вышел он достаточно легкий и забавный. С пациентами и их врачами то и дело случаются какие-то курьезы. Мы решили поинтересоваться у наших телевизионных и не очень звезд, бывали ли какие-то нелепости в их больничных историях. Вот что говорят селебритиз. Владимир Зеленский, например, впал в беспамятство: «Естественно, к врачам я обращаюсь. Но для своей программы мы придумываем столько смешных историй, о докторах в том числе, что я не могу вспомнить, что из этого правда, а что — комедийный номер», — поделился с нами Володя.

 

А Игорь Кондратюк сказал вот что: «Мое общение с докторами ограничилось двумя операциями на носу. Все встречи с ними имели скорее неприятный характер. В принципе врачей приходится видеть часто, но ничего смешного в них не вижу». Борис Бурда, как всегда, изобразил саму серьезность. «У меня мама — врач. Поэтому всегда относился к этой профессии очень серьезно и с уважением», — заметил Оскарович. А Игорь Пелых насторожился сразу: «Алло! Хотите меня спросить о том, как я переживаю экономический кризис?» — «Нет, все намного страшнее. О нелепых историях, связанных с врачами». — «А, ну я ничего не помню».

 

 Самым разговорчивым и при памяти оказался, пожалуй, Андрей Джеджула: «Когда мне было 15 лет, играя в пионерском лагере с ребятами, я сломал безымянный палец левой руки — боль такая, что в глазах темнело. Но нормальной больницы поблизости не было, пионервожатый повел меня в какой-то полевой медпункт. Когда мы пришли, навстречу нам вышел пьяный фельдшер и спрашивает: «Парень, какие у тебя проблемы?»

 

Я показываю палец, заливаюсь слезами в надежде на какую-то помощь, а он, глядя мне в глаза, так серьезно говорит: «А зачем лечить, когда проще обрезать? Посмотри на меня!» И демонстрирует мне свою левую руку, на которой ампутирован безымянный палец. В итоге свой палец я, конечно, вылечил без него, но испугался страшно. Ведь все его слова я принял за чистую монету».