24 марта в Министерстве культуры состоялась пресс-конференция, во время которой вице-премьер-министр - министр культуры Вячеслав Кириленко заявил, что его ведомство пока не приняло окончательного решения о введении сбора в поддержку украинского кино. По его словам, на сегодня нет единой точки зрения относительно того, какими должны быть оптимальные меры поддержки кинематографа, а все предлагавшиеся ранее варианты пока что отклонены, поскольку «содержат элементы волюнтаризма и неравноправия, плюс существует сопротивление со стороны продюсеров и телеканалов».

За неделю до пресс-конференции Минкульт провел встречу с представителями теле- и киноиндустрии, где обсуждались возможные механизмы поддержки национального кинопроизводства. О том, как их видит телеиндустрия, «Детектор медіа» поговорила с Еленой Васильевой, главным продюсером сериалов и фильмов телеканала «1+1».

- Елена, расскажите, пожалуйста, о чем говорили на встрече в Министерстве культуры?

- Заседание было очень интересным. Оно было посвящено сбору в поддержку украинского кино и законопроекту №1359. Из дискуссии мы многое вынесли и сформировали свою позицию.

Прежде всего хотелось бы обратить внимание, что законопроект направлен на развитие национального кинематографа. Под развитием мы понимаем ряд мер - как налогооблагающих, так и стимулирующих. Мы убеждены, что такие задачи можно решать только пакетом законопроектов. Но на сегодняшний день никаких стимулирующих мер на законодательном уровне не предложено.

В качестве примера стимулирующих мер можно привести опыт Канады. Там достаточно сильная индустрия продакшн-сервиса, потому что у них работает система возврата НДС на производство. Такую же стратегию приняли многие штаты в США: они предоставляют возмещение налогов, и это дает людям рабочие места.

Во время встречи в Министерстве культуры одна из телегрупп предложила бесплатную рекламу на своих каналах на сумму 100 млн грн для фильмов, которые снимаются при поддержке Госкино. Мы тоже готовы поддержать эту инициативу. Почему важна бесплатная реклама на телевидении? Потому что до сих пор фильмы, которые финансировало государство, увидело сравнительно небольшое количество зрителей. Отчасти такая ситуация связана с тем, что эти фильмы относятся к категории «фильмов не для всех» - они работают на формирование более высокого пласта культуры, нацелены на фестивали и на то, чтобы заявить миру о современной Украине. Но всё же их могли бы увидеть больше украинцев, если бы прокат был более широким. А для успеха проката важна, в том числе, и рекламная поддержка.

Второй очень важный момент - это предложение Александра Ткаченко (генерального директора «1+1 медиа». - «Детектор медіа») ввести на телеканалах квоту для национального сериального продукта. Размер квоты может обсуждаться, но это позитивная мера стимулирования. Соответственно, можно было бы продумать систему вознаграждения для более высоких процентных долей по отечественному продукту.

Также мы продолжаем говорить о своей инициативе по совместному с Госкино финансированию и продюсированию одного-двух фильмов в год: мы могли бы снимать 4-серийные версии этих картин и показывать их на каналах нашей группы.

- Существует несколько вариантов предлагаемого сбора для поддержки кинематографа, которые касаются телеканалов: за показ фильмов (с поминутным обложением) и с доходов. Какой из них для вас неприятнее?

- С точки зрения группы я не могу комментировать - это вопрос скорее к финансовой службе. С точки зрения профессионала индустрии я считаю, что закон с поминутным обложением неправильный и по духу, и по букве. По духу он носит характер «экспроприации экспроприаторов» - один раз в истории такое уже было, и мы знаем, к чему это привело. А по букве он неправильный, потому что приведет к ужиманию определенных секторов. Иностранный продукт станет очень дорогим и осознанно или нет, но его будут стараться минимизировать в сетке. А заменить его украинским продуктом невозможно, его столько нет. Это приведет к тому, что спустя какое-то время изменятся привычки телесмотрения. На кинопрокате это тоже скажется отрицательно.

Кстати, на встрече в Министерстве культуры было отмечено, что сбор за показ фильмов противоречит коалиционному соглашению о развитии бизнеса.

Интересно, что многие спикеры говорили о том, что кино - это не бизнес. Но все предложения представителей телеиндустрии - реклама, квотирование, налоговые льготы и т. д. - направлены на то, чтобы сделать кино бизнесом. Потому что если мы отчисляем куда-то деньги, то хотим, чтобы получившийся в итоге продукт был, по крайней мере, самоокупаемым, чтобы дальше эти средства пополнялись сами собой. И у меня возникает вопрос: если кино - это не бизнес, то подарят ли нам права на показы, а кинодистрибьюторам и кинотеатрам - на прокат?

Мы ни в коем случае не недооцениваем важность вопроса. Для нас даже этот вопрос убыточности национального кинопроизводства не является основным. Но нужно понимать правила игры: ради чего мы идем на дополнительные затраты. Ведь мы лишаемся не только каких-то денег. Многочисленные работники сериального производства оказываются в «категории Б» по сравнению с кино. Их просто не воспринимают как часть индустрии, хотя на самом деле это не так.

Например, я раньше занималась полнометражным кино. Да, сериал - это другой формат. Да, у сериала другая бизнес-модель. Но и он может не удасться. И продюсеры сериалов не всегда снимают под гарантированный заказ, некоторые снимают за свои деньги и только потом продают. И чем более развита киноиндустрия, чем больше продукта производится, тем больше пересечения между кино и сериалами. Кинематографисты - это десятки тысяч людей в Украине. И чтобы качество продукции повышалось, нужно работать. Нужно валовое производство. Потому что так быстро, как деградируют в простое кино и телевидение, не деградирует ни одна индустрия.

- Вы предлагаете ввести квотирование эфира в пользу национального сериального продукта. Среди законодателей сегодня идет дискуссия о том, что именно считать национальным продуктом. Есть мнение, что хорошим критерием мог бы быть украинский язык. Но есть и другое мнение, что ограничивать по языку не стоит, поскольку это искусственное уменьшение своих экспортных возможностей. К тому же второй язык у нас развит и востребован зрителями. Что, по-вашему, должно стать критерием национального кинопродукта?

- Действительно, дискуссия по поводу критериев национального фильма идет довольно давно. И общественный дискурс немного меняется. Например, какое-то время назад начали говорить: давайте ориентироваться на главных участников съемочного процесса и начислять фильму баллы в зависимости от того, сколько среди них украинцев.

Сегодня дискуссия о том, что считать национальным фильмом, активизировалась в связи с принятием законопроекта №1317, запрещающего российские фильмы и сериалы.

Конечно, нужно развивать производство на украинском языке. Есть проекты, которые немыслимы на русском. Но есть также проекты, которые на нем очень органичны. Например, мы снимаем 60-серийный проект «Центральная больница». Он призван без прикрас показать жизнь в некой областной больнице, где говорят по-разному. Присутствие русского языка в данном фильме - это ход, который отражает реальность существования в большом городе.

Другой пример: предположим, мы хотим снять фильм о восстании в Норлагере в 1953 году, которое подняли украинцы. Это очень духоподъемная и исторически важная тема, но эта история, скорее всего, в реальности разворачивалась на 80-90% на русском. Ведь события происходили в Сибири, и на украинском герои разговаривали только наедине друг с другом. Есть вещи, отрицать реальность которых бессмысленно.

Опираясь на опыт других стран относительно критериев национального фильма, могу сказать, что очень большую роль должно играть место съемок. Потому что это - источник рабочих мест. В Украине есть ряд сильных отраслевых секторов. К тому же затраты на съемки здесь действительно невысокие по сравнению с западноевропейскими странами, и это преимущество законодатели могли бы подкрепить налоговыми льготами. Культивирование сильных сторон индустрии - это способ привлечения компаний со всего мира, которые могли бы здесь снимать. Чем лучше налажен продакшн-сервис, чем слаженнее, четче и дисциплинированнее линии производства, тем больше возможностей открывается для такого международного сотрудничества.

Например, Чехия создала себе репутацию суперслаженных съемочных команд, и теперь перед американскими студиями не стоит вопрос, где снимать Восточную Европу. В Болгарии есть хорошие павильоны с историческими декорациями - там много снимают. Это перспективный путь, потому что он повышает уровень профессионализации отрасли. Образование, бесспорно, очень важно. Но кинопроизводство - такой вид деятельности, в котором очень большую роль играет опыт профессионализации в проектах. И поэтому чем больше здесь будет сниматься проектов - американских, британских, польских и я надеюсь, что когда-то и российских, - тем лучше для индустрии.

- Законопроект №1317 направлен на подпись Президенту. Текст официально еще не опубликован, но его соавтор Николай Княжицкий сообщил нам, что запрет будет касаться всех российских фильмов, произведенных после 1 января 2014 года. Ваша телегруппа поддерживала идею временного запрета милитаристских российских фильмов и отчасти инициировала эту дискуссию в информационном поле. Стал ли для вас принятый в итоге законопроект неприятным сюрпризом?

- Я думаю, что он стал сюрпризом для всех. Основная нестыковка, которая часто происходит с такими законодательными инициативами, связана с тем, что даже когда вы работаете в этой индустрии, вам странно, как долго все делается в сериалах. И это тем более сложно представить, находясь вне ее. 12-серийный фильм пишется год. Продюсеры могут ждать звезду, режиссера, к тому же они тоже как-то приоритезируют свои проекты. Договоренности по очень многим из имеющихся у нас контрактов на поставку сериалов были достигнуты два и более лет назад и тогда же заключены сделки.

Это чудовищные потери, которые невозможно было предугадать. С этой точки зрения законопроект очень болезненный.

Конечно, мы выступали против милитаристских сериалов, хотя это очень сильно ударило по нашему телеканалу «2+2». Но с точки зрения того, что принято называть частными ценностями, мы считаем, что полный запрет российских фильмов - это крайность.

Бесспорно, идеология везде, она проникает в любой продукт любой страны, даже если вы показываете любовь и повседневную жизнь. Идеология есть в американских фильмах, во французских, в британских - зрители считывают ее подсознательно. Конечно, она есть и в российских сериалах. Даже в тех, где речь идет о частной жизни, потому что это просто неизбежное отражение культуры страны. Тем не менее, в этом есть и какая-то культурная ценность. name="_GoBack">Запрет бьет по зрителям и их возможностям выбирать. Разнообразие - в интересах всех, за исключением таких крайних случаев, как милитаристские сериалы.

Я понимаю дух этого законопроекта. Когда начинались события на Майдане, у меня был разговор на эту тему со знакомыми в Москве. Я сказала: «Мы, россияне, пропустили момент между первым и вторым Майданом - не было никаких культурных инициатив, которые могли бы объединить наши народы, помочь восприятию совместного прошлого, нахождению его общей версии». Создать общее поле, в котором не будет запретных тем и белых пятен - это очень важно. Потому что западноукраинский национализм воспринимается россиянами так же болезненно, как Голодомор - украинцами. И вот я разговаривала со своими знакомыми и уже тогда один из собеседников мне сказал: «Да нет, все нормально. За нас все делает телевидение. На этом направлении Россия выигрывает».

Это отчасти верно. Распространение российского продукта, конечно, сказывается на формировании позитивной национальной идентичности. Но я не считаю, что выход - это запрет. Не случайно национальная идентичность - позитивная. Ее нужно сконструировать, и это нельзя сделать из отрицания. Ее нельзя сконструировать из фразы «Спасибо тебе, боженька, что я не москаль».

- Сегодня у телеканала «1+1» есть 130 часов сериалов собственного производства. Ранее звучала цифра, что, выступив против российских милитаристских фильмов, ваша группа отказалась от 1200 часов сериального продукта - но в основном это касалось канала «2+2». Сколько еще нужно каналу «1+1», чтобы полностью закрыть свою потребность?

- По поводу 1200 часов для «2+2» - это вообще вопрос стратегии развития этого и других каналов, которые работают в данном поле. Понятно, что им приходится ежедневно себя переизобретать и находить новую стратегию.

Что касается канала «1+1», то в новой сетке с понедельника по четверг у нас 208 праймовых часов в год. Поэтому цифра 130 уже выводит нас на определенный уровень (хотя и не все эти 130 часов - праймовые). Плюс есть независимые украинские продакшн-студии, с которыми мы сотрудничаем. И нельзя забывать, что «Студия Квартал 95» - тоже украинский продакшн.

Конечно, это тяжело, и сейчас мы вынуждены ускоряться, искать разные пути. В первое время у нас не будет такого разнообразия, как раньше, и не будет возможности заниматься вариативным программированием. Но я думаю, что для канала это все равно перспективный и правильный путь развития, и мы очень довольны тем, как наш продакшн откликнулся на это.

- Что и когда ожидать в ближайшее время?

- В самое ближайшее время - «Останній москаль». Пилот мы снимали в 2013 году - вот так не быстро делается комедия, например. По пилоту всегда выверяется тип юмора, мера условности. Поэтому работа шла довольно долго. Зато сейчас мы вышли на результат, который скоро увидят зрители.

Также «1+1 продакшн» произвел по нашему заказу 4-серийный проект «Все равно ты будешь моя», он тоже довольно скоро появится в эфире - в этом году. В конце месяца мы начинаем снимать 24-серийную драму «Хозяйка». И упомянутую выше «Центральную больницу» снимаем - может быть, она не будет в эфире осенью, но она будет готова к осени. И еще ряд комедий, среди которых - «Кандидат». Пилот этого проекта мы сняли в прошлом году, а в этом году летом снимаем цикл.

На сегодня у «1+1 медиа» самое большое на рынке количество собственных сериальных проектов и их разброс (самое большое количество отснятых часов - у «Медиа Группы Украина». - «Детектор медіа»). В какой-то момент мы поставили перед собой стратегическую задачу стать компетентными в производстве комедий. Потому что комедия - самый сложный жанр.

- Другие телегруппы тоже пробуют себя в этом жанре, и не всегда успешно. Что в нем самое сложное?

- Сложно вс'. Во-первых, существует колоссальная разница между юмором на странице и юмором сыгранным. То, что заставляет улыбнуться при чтении, очень часто невозможно сыграть и  овершенно не смешно при реализации. Во-вторых, людям смешно разное. В-третьих, достаточно сложно из серии в серию воссоздавать одно и то же ощущение юмора. В удачных комедийных проектах есть какое-то свое ощущение юмора, его тип. Это всё высший авторский пилотаж. Ну и продюсерский тоже, и режиссерский (улыбается. - «Детектор медіа»).

- Где вы ищете авторов?

- Скребем по сусекам. Когда я начала работать на канале «1+1», мы объявили ряд инициатив по питчингу, по обучению. Также много искала по знакомым. Какие-то связи у меня были еще из Москвы, мне подсказали люди, которые знали киевских авторов, и вот так у нас образовалась сеть лояльных нам сценаристов.

- Многие авторы комедийного жанра - выходцы из КВН. Это до сих пор так?

- Да, до сих пор.

- Мне приходилось слышать мнение, что одним из тормозов на пути быстрого развития отечественного кино- и сериального производства может стать нехватка отечественных звезд. Так ли это?

- Я с этим не согласна. Хорошие актеры есть. Для их обучения не нужно 200 лет - речь ведь не идет о том, чтобы вырастить три поколения людей в Венеции, которые делают лак для скрипки Страдивари. Да, сейчас хороших актеров не очень много, но они есть, и это профессионалы высокого уровня. Конечно, это не то разнообразие и не то их количество, которое есть на российском рынке, но эта страна в четыре раза больше и по-другому организована, у нее изначально другие культурные приоритеты. Но это не препятствие.