10 апреля на Новом канале состоялась премьера реалити «Заробітчани», которое выросло из рубрики в рамках новостного проекта «Абзац!». Создатели шоу в шутку называют этот формат hard travel show (жесткое шоу путешествий), поскольку журналисты не просто отправляются в путешествие, но, в первую очередь, устраиваются на работу на новом месте, испытывают на себе множество профессий и именно таким образом открывают для зрителей особенности той или иной страны.

Перед выходом проекта в эфир мы встретились с его создателями и расспросили их о закулисье «Заробітчан». Руководитель ТО, производящего проект, Анастасия Толстошеева, шеф-редактор реалити Дина Козеровская и главный режиссер Дарья Добровольская рассказали нам о том, как умещается в 50-минутном выпуске «Заробітчан» самое интересное, что можно узнать о загранице, в какие неловкие и даже опасные ситуации попадают съемочные группы в командировках, и даже открыли некоторые секреты технической стороны создания реалити.

«От предсценария зачастую не остается практически ничего»

Дина Козеровская

— Девушки, как так получилось, что именно из рубрик «Абзаца!» вырастают новые проекты? Что там за плодородная почва?

Дина Козеровская: Наверное, потому что мы никогда не боялись экспериментировать. У «Абзаца» был драйв, в котором можно было все попробовать. А еще у нас суперкоманда, мы по крупинке собирали лучших людей со всего медиапространства. Это почти как «Мстители». Только у «Мстителей» у каждого своя суперспособность, а у наших одна на всех – умение находить приключения себе на пятую точку J.

— Как вы определяете, что рубрику пора расширять до проекта? По показателям телесмотрения?

Д.К.:  Это, скорее внутреннее ощущение. Когда ты приходишь домой после рабочего дня и никак не можешь перестать думать о проекте. Лежишь в кровати, ищешь инфу и в этот момент например, Оля Манько в корпоративный мессенджер начинает строчить: «смотри можно вон туда и так, а потом еще вот так». Ты смотришь на часы на которых два ночи и понимаешь, что «как бы уже и пора»

Анастасия Толстошеева

Анастасия Толстошеева:  «Абзац» — был хорошей  платформой для прокачки новых рубрик. Хорошо, когда есть возможность не сразу запускать проект, а протестировать его в качестве рубрики, чтобы была возможность провести работу над ошибками. Мы совместно придумываем идею, выдаём в эфир и месяц и отслеживаем показатели проекта и отзывы. Вот «Заробітчани» после первых эфиров в качестве рубрики пользовались интересом у зрителей.

Д.К.: Случай смешной был: мужчина из Черновцов с сыном, прямо с рюкзаками, приехали под канал и требовали Настю Кошман. Потому что они уже купили билеты на Кипр и собрались съездить работать на ослиную ферму, на которой Настя работала в программе. Платили там, кстати, какие-то копейки, но зато можно было жить на ферме с бассейном, с видом на море... И вот мужчина с сыном увидели это все в нашей рубрике и собрались туда съездить на пару месяцев.

 — Минутка истории. Вы помните, как была придумана эта рубрика? Насколько она сразу была принята: ведь это не так дешево в производстве, как мне кажется, к тому же рискованно.

Д.К.: (Смеется) Если с коммерческой стороны, то это было где-то так: «Вы, конечно, можете поехать в командировку... Но только, если вы за два дня привезете съёмочного материала на рубрик 20».

А.Т.:  В бюджете «Абзаца» не были предусмотрены длительные командировки за границу. Мы ограничили количество съемочных дней, и направления... Не могли сразу же для тестовой рубрики позволить себе командировки в дорогостоящую Японию, например. Искали самые низкие цены на авиаперелеты: лоукосты, рейсы с несколькими пересадками,  горящие авиабилеты на чартерные рейсы. Отправляли в командировку не более двух человек. И остались довольны результатом.

А как творческая идея родилась — это уже другой вопрос. Как-то так сложилось, что на летучках у нас все чаще стали появляться идеи в этом направлении...)

Д.К.: Это называется: кто-то любит путешествовать, но у него на это нет времени. А ведь так хочется узнать что-то новое! И я говорю: «Ребята, давайте, кто-нибудь попробует!». Хотелось, чтобы все было интересно, эксклюзивно. И, как мне кажется, лучший метод познать другую страну — через работу. В общем, я хотела посмотреть мир. Хожу вот теперь с глобусом — смотрю на мир: «Куда мы там отправимся в следующий раз?».

— С того момента, когда рубрика отпочковалась в отдельную программу, рамки, о которых вы говорили, насколько я понимаю, расширились?

А.Т.: Не совсем. Мы же все-таки погружаем журналистов в условия ежедневного труда, а не в отпуск. А в креативе – чем жестче рамки, тем сильнее и необычней результат. Мы во многом эти рамки сохранили и взяли за фишку. Теперь команда шутит, что мы «hard travel show». Из изменений - расширилась география и уровень подготовки.  Из направлений у нас сейчас Европа, Америка и Азия. А весной покроем уже все континенты.

А.Т.: Теперь мы можем позволить себе все! (Смеется) Но помним о рентабельности. У нас очень плотный съёмочный график. Мы по-прежнему заранее планируем выезды: мы же понимаем, что есть большая разница между ценой билета с сегодня на завтра и ценой билета за два-три месяца. За счет раннего планирования мы можем себе позволить дорогостоящие экзотические направления.  Мы уже не ограничиваем себя в географии: снимали Европу, Америку, Азию. Планируем Австралию и Японию в ближайшее время. Оптимальный для нас срок командировки — месяц. За это время ребята снимают восемь фильмов.

— С технической точки зрения как происходит подготовка к командировкам? Мы ведь знаем, что есть такая практика, когда сначала приезжает группа на освоение, а потом уже, следующим заходом — съемочная группа. А у вас как?

Д.К.: Тут такое дело: когда идет подготовка к командировке, все тщательно планируется, что где надо посмотреть, что снять. Например, в Швейцарии, мы знаем, делают шоколад, как мы все знаем. И, конечно, в Швейцарии хочется, в первую очередь, показать, как же все эти коровы доятся, на самом деле. Так вот, планы такого рода есть всегда. Но вот, по-честному, «Заробітчани» — это настолько реальное реалити, что от предсценария зачастую не остается практически не остаётся! Поэтому как ведет журналистов реальная жизнь, так мы и снимаем. Даже как-то думали: не будем больше писать эти дурацкие предсценарии!

А.Т.: Да, мы сначала очень много тратили времени и сил на предпродакшен, мы находили вакансии, готовили сценарий и возможные варианты развития событий, продумывали все до мельчайших деталей по передвижению группы. А когда группа приезжала на место съёмки, ребята оказывались в совершенно других условиях.

Дарья Добровольская

Дарья Добровольская: Вот у нас на Филиппинах была такая ситуация. Мы очень хотели показать, как собирают рис. Но нам все говорили, что в этот сезон, когда у нас едет туда группа, весь рис уже собран. И вот наши ребята едут на другую локацию и из автобуса видят: вот рисовое поле, и вот его, собственно, собирают. Они на следующий день приехали и устроились самостоятельно туда на работу. Вот так и появились в программе сборы риса. Это практически непредсказуемо.

Д.К.: Да, предугадать, что и как получится, почти невозможно. И, бывает, из какой-то работы, которая казалась совершенно обычной, получаются какие-то невероятные сюжеты. Потому что через них проявляются люди, их взаимоотношения, традиции...

 — Какая съемочная группа туда отправляется?

А.Т.: Наша съемочная группа состоит из 2 человек: журналиста и режиссёра. У нас нет оператора, помощника оператора, осветителя и админ группы. Если бы мы приехали устраиваться на работу с вагоном техники - ничего бы не получилось. Такой формат.

Д.К.: Да, когда приезжают большие камеры, все люди просто замирают.

Д.Д.: Да, полная экипировка в этой ситуации только мешает. У нас режиссер снимает, режиссер заливает материал, помогает создавать атмосферу, делает раскадровки. Снимается все это на экшн-камеру и у нас есть OsmoMobile — ручной стедикам, на котором стоит телефон с хорошей камерой. Это позволяет проекту достичь максимальной интимности. Потому что, когда ты заходишь, например, на рисовое поле, где работают филиппинцы, которые никогда не видели большой техники, они видят всего лишь телефон и воспринимают это как фан. Тогда они раскрываются: машут в камеру, делают, что хотят, чувствуют себя спокойно и естественно. Люди, которые коммуницируютс нашим героем, не чувствуют себя дискомфортно. Потому что даже фотоаппараты создают состояние наблюдения.

«В Турине ребята жили в монастыре, а на Филиппинах – на кладбище»

— Как насчет быта и комфорта самих журналистов: где живут группы в командировках?

А.Т.: Помимо работы, мы показываем, жильё в каждой стране. Обычно это квартиры, хостелы. Но попадаются и более оригинальные экономные варианты. Вот в Турине ребята у нас жили в монастыре. На Филиппинах жили на кладбище.

Д.Д.: Не удивляйтесь, это просто специфика местности. Там действительно сдают в аренду склепы. Можно жить там довольно дешево — прямо на надгробье. На Филиппинах же просто совсем другое отношение к смерти и к мертвым.

Д.Д.: А было так, что журналисты ушли в джунгли, и у них пропала связь. Ночевать там они не могли — потому что там индейцы, а с ними ночевать точно не стоит: местные жители очень любят специфически шутить над белыми людьми. Плюс ко всему, эта съемочная группа наша — мальчик-журналист в кадре и девочка-режиссер. Понятное дело, что белая девочка и золотодобытчики — это очень нестандартная ситуация. И вот, пока Макс вызывал такси с какой-то пальмы (залез туда, чтобы связь поймать), к ней приставали, а она держала оборону.

А.Т.:  было бы спокойнее, если бы в съемочной группе были операторы, осветители, штативы — чтобы ими отбиваться ( смеётся)

— Есть ли какая-то особая страховка для тех, кто ездит в командировки? Все-таки это довольно небезопасное мероприятие.

А.Т.: Мы оформляем страховки, которые требуются для посещения той или иной страны. Когда наши ребята летели в экзотические страны, мы  проводили мед инструктаж и делали  им все необходимые прививки. Но это, к сожалению, все равно их не спасло.

Д.Д.: Да, не от того застраховались, можно сказать. В Перу, например, ребята резко поднялись на гору, у них началась горная болезнь — стало трудно дышать. И они сначала все, что с ними происходило, отнесли именно к горной болезни. А потом журналисту и режиссеру стало настолько плохо, что пришлось вызывать «скорую» и страховую. Ребята лежали под капельницами...

Д.К.: Но, конечно, они сняли и это — как им плохо под капельницей.

Д.Д.: Да, но проблема в том, что все шесть прививок, которые мы им делали, не помогли. Потому что, оказалось, все дело было в том, что они просто поели в хорошем ресторане, и организм отреагировал на непривычную пищу вот таким образом.

— Я смотрю, журналисты у вас еще те авантюристы...

А.Т.: Да! И они же не обо всем рассказывают сразу. Звонят: «Мы сняли, все хорошо». А потом мы смотрим исходники и теряем сознание в монтажке.

Д.Д.: Звонят мне как-то ребята: «Даша, мы такое сняли!» Режиссер говорит: «Я заставил журналиста проехать на троллее. Он не хотел! Но ты же говоришь, что надо заставлять, вот я заставил!». А журналист этот боится высоты. Но для кадра это было очень нужно. И вот, значит, режиссер его заставил съехать.

А.А.: В этом эпизоде они приехали устраиваться на работу и у сотрудников была возможность бесплатно проехаться на троллее. Журналист действительно боится высоты.  Я смотрю исходники — он летит и у него немеет лицо. Мы сначала подумали, что он шутит, а оказалось что нет.  Он снимал себя на телефон и на протяжении минут 20 не мог ничего сказать, пытался выговорить что-то, а у него не получалось. При чем мы понимаем, что вокруг — филиппинцы, никто ему ничем помочь не может потому что не понимают его. Хорошо, что у них все хорошо закончилось, они приехали живые-здоровые.

— Вы как-то продумываете подобные моменты: вот сюда журналистов со слабым сердцем не стоит отпускать, а вот в этой стране — лучше девочкам не снимать?

А.Т.: У нас такие девочки, что фору дадут  мужикам ( смеётся) . Поэтому нет, у нас нет таких ограничений. Кстати, наши девочки очень часто попадают на какие-то типичные мужские работы. При чем нам иногда очень странно, что работодатели, зная, что это будет девочка, соглашаются принять их на физически тяжёлую работу.  Журналист Катя Сенченко в Португалии на устричной ферме лучше местных мужчин работала. Они за ней не успевали. Она поднимала  50-килограммовые мешки на себе, ящики... Ей говорят: «Да ты не потянешь, женщина, остановись ». А она: «Тааак, отойди!». Раз-два, взяла, все сделала... И премию получила

— Вот интересно: неужели прям в любой стране можно вот так запросто, слету устроиться на работу? Неужели не бывало так, что приехали журналисты, но вот никак не могут устроиться, ну нигде не берут?

А.Т.: мы  находим большое кол- во вакансий еще находясь в Киеве. Потом уже, когда что-то срывается, редакторская группа, которая находится здесь, ищет журналистам новую работу и ребята самостоятельно пытаются найти варианты и договариваются с местными. Мы все время на связи с группами. Вот сейчас открываю телефон, а там: «Мы поехали в горы, перешлите денег, у меня сел телефон». А буквально вчера у нас слетела одна локация в Европе, и мы за пару часов нашли альтернативу.

Д.К.: А ведь каждая работа интересна не только, как работа. Вот, к примеру, в немецком ресторане, где готовят кебабы, не обязательно рассказывать о том, как именно их готовят. Хотя это такой специальный ресторан, который открыли турки, переехавшие в Германию. Это целая субкультура, на самом деле. Они по-особому готовят это блюдо, но они и по-особенному себя ведут. Через работу ты можешь узнать не просто рецепт шаурмы, а увидеть некий культурный пласт. В китайском ресторане в Нью-Йорке все по-особенному именно потому что он находится Китайском районе. И там такой принцип — каждый может прийти и просто сказать: «Мне нужна работа». Там все друг другу помогают. Вот наша журналистка работала, а в напарниках у нее была филиппинка, гваделупчанка, два израильтянина и афроамериканский француз. Вот такой микс, вот такая эклектика... Интересен уже не сам ресторан, а вот это сообщество людей и само явление такого сочетания.

 — Вы как-то продумываете подобные моменты: сюда журналистов со слабым сердцем не стоит отпускать, а в этой стране — лучше девочкам не снимать?

А.Т.: У нас такие девочки, что фору дадут всем мужикам. Поэтому нет, у нас нет таких ограничений. Кстати, наши девочки очень часто попадают на какие-то типичные мужские работы. При чем нам иногда очень странно, что работодатели, зная, что это будет девочка, соглашаются принять их на работу. Но, на самом деле, наша Катя Сенченко круче всех местных мужиков работает. Она тащит 50-килограмовые мешки на себе, ящики... Ей говорят: «Да ты не потянешь». А она: «Тааак, отойди!». Раз-два, взяла, все сделала... У нас вот такие девочки.

— Мне интересно: неужели прям в любой стране можно запросто, слету устроиться на работу? Неужели не бывало так, что приехали журналисты, но никак не могли устроиться, нигде их не брали?

А.Т.: Мы находим вакансии, еще находясь в Киеве. Потом уже, когда что-то срывается, редакторская группа, которая находится здесь, ищет журналистам новую работу. Мы все время на связи с группами. Вот сейчас открываю телефон, а там: «Мы поехали туда-то, перешлите денег, у меня сел телефон». А буквально вчера у нас слетела одна локация в Европе, и мы за пару часов нашли им альтернативу. Это, конечно не то, на что мы рассчитывали, но там оказалось тоже очень много интересных нюансов.

Д.К.: А ведь каждая работа интересна не только как работа. К примеру, в немецком ресторане, где готовят кебабы, не обязательно рассказывать только о том, как именно их готовят. Хотя это специальный ресторан, который открыли турки, переехавшие в Германию. Это целая субкультура. Они по-особому готовят это блюдо, но они и по-особенному себя ведут. Через работу ты можешь узнать не просто рецепт шаурмы, а увидеть некий культурный пласт.

В китайском ресторане в Нью-Йорке все по-особенному именно потому, что он находится Китайском районе. И там такой принцип — каждый может прийти и просто сказать: «Мне нужна работа». Там все друг другу помогают. У нашей журналистки в напарниках были филиппинка, гваделупчанка, два израильтянина и афрофранцуз. Вот такой микс, вот такая эклектика... Интересен уже не сам ресторан, а сообщество людей и само явление такого сочетания.

— Как вы относитесь к вашим конкурентам с телеканала ICTV? Там ведь у проекта «Особенности национальной работы» тоже есть этот принцип: познавать страны по работе.

А.Т.: У нас конкурентов нет.  Рубрике «Заробітчани» уже три года.  После ее появления начали сниматься подобные проекты о работе. Цели,  задачи  и аудитории у проектов разные. Технология съёмок тоже. Единственное, что нас объединяет с тревел-шоу  на украинских телеканалах это то, что у нас съемки проходят за границей. Проектов о любви тоже много, но никто же не сравнивает проект "Холостяк" с "Любовью с первого взгляда"

— Вы подчеркиваете, что у вас нет цели отправить украинцев за рубеж работать. Вы не могли бы это немного подробнее разъяснить. Потому что, показывая, как легко найти работу в другой стране, и как там интересно, вы, возможно, как раз подзуживаете украинцев туда уехать поскорее.

Д.К.: Мы показываем, как это нелегко — зарабатывать в чужой стране! Более того, вот мы сейчас сидим и на свою зарплату спокойно пьем лате... А попробуй-ка поработать на испанской ферме — хватит ли тебе там на лате? Не так все просто. Конечно, там можно заработать 1000 грн в день, но пойди поживи на них! И опять же, наша программа не столько про деньги, сколько про людей. Ведь глобально, мы с вами тратим 70% жизни на труд. Так, если работа – это жизнь, почему не рассказывать о странах через работу в них?

А.Т.: Многие думают,  что где-то там далеко существует работа мечты, где ты сидишь на берегу океана, светит солнце, и за это просто платят деньги. А мы показываем, что любая работа — это сумасшедший труд. Но у нас нет цели сказать, что где хорошо или где плохо. Мы показываем как все устроено на самом деле: все нюансы и особенности работы, раскрываем страну через персонажей, с которыми там встречаемся.

«Однажды GoPro у нас ушла в тесто»

— Как строится один выпуск программы? Есть какая-то четкая схема, количество работ, показанных в программе?

Д.К.: Мы планировали изначально, что в серии у нас будет всего шесть работ — по три у каждого журналиста. Но они настолько полные, настолько интересные, что пришлось сократить количество. Потому что самое интересное — оно же в крупицах, в деталях. И чтобы обо всем этом рассказать, нужно больше времени.

А.Т.: Это все, в любом случае, зависит от страны и от работы, и от того, что мы там сняли. Так что в некоторых сериях может быть 2-4 работы, а в других — 6. Может быть даже одна на серию.

Д.Д.: Но общая структура такова: у нас два журналиста, они приезжают в одну страну и разъезжаются по разным работам. И мы их истории чередуем в серии. Они уезжают от нас журналистами, а приезжают — универсальными сотрудниками чего угодно.

— Послушайте, они же получают деньги за работу там за границей?

А.Т.: Это зависит от работодателя, от работы, от условий работы в этой стране. Кто-то платит, кто-то отказывается. Некоторые ребята работали за ночлег.

— Вот интересно, эти деньги идут журналистам на конфетки, или все — в дом, все — в проект?

А.Т.: Собираем на второй сезон (Смеется) На самом деле, ребята часто покупают небольшие подарки тем людям, у которых они живут, или привозят сувениры новоканальцам.

Д.Д.: А в некоторых эпизодах они эти деньги отдают на благотворительность. Например, в Америке, где эта практика широко распространена.

— Интересна еще техническая сторона проекта: материал группы у вас из командировки в Киев сливают? Или как это работает?

Д.Д.: Нет, группы в командировках работают автономно. Они заливают материал на винт, при чем дублируют на несколько винтов, чтобы, в случае чего, у нас были исходники в нескольких вариантах. И уже потом ребята привозят в Киев полностью отснятый материал. Сюда мы ничего не передаем, не заливаем ни на какие файлообменники. Потому что во многих местах, куда ездят наши группы, нет интернета. А, когда он есть, он чаще всего очень медленный, и, если бы мы сливали, это было бы очень долго — мы бы просто теряли время в стране.

— И никогда ничего не происходило с этими винтами? Никогда не пропадал материал?

Д.Д.: С винтами, к счастью, нет. А вот с камерами постоянно что-то происходит.

А.Т.: Да, мы тут просто не успеваем покупать технику (Смеется)

Д.Д.: Техника у нас непрофессиональная. И, чтобы получить какой-то хороший кадр общего плана, ребята должны ее поставит куда-то. Вот у нас девочки как-то работали в пекарне в Мексике. Они делали в кадре тесто. Журналист Аня Олицкая решила поставить камеру на какую-то машину, которая рядом стояла — ну, чтобы хорошо видно было, как они тесто месят. А для того, чтобы его замесить, как оказалось, надо включить эту машину. В общем, GoPro у нас ушла в тесто.

Д.К.: И какому-то мексиканцу очень повезло — пирожок с такой начинкой. (Смеется).

Д.Д.: Бывало, что, когда в ночных клубах девочки снимали, охранники очень агрессивно реагировали на это, и мы лишались техники. Чаще всего бывает, что техника не выдерживает перемены климата

— А материалы с этой утраченной техники не удается спасти?

Д.Д.: Сложнее всего с теми материалами, которые заливаются в последние дни командировки. Просто иногда в суматохе что-то теряется. У нас было два раза такое, когда режиссер по ошибке продублировал один и тот же материал, а тот, который новый, был утрачен. Но это бывает редко. В основном, проблема в том, что техника просто отключается. Но мы придумали, как с этим бороться, у нас есть свои секретики, как продублировать информацию, как сделать так, чтобы техника работала в сауне (в смысле при климате с высокой влажностью). Мы придумываем какие-то штуки с тем же светом, чтобы обходиться без больших световых приборов. Вот у нас в этой командировке в Дании попалась работа ночного почтальона. А в Дании очень строго со светом ночью! Там вообще темнота, один фонарь на улице — так они экономят электроэнергию. У нас, конечно, есть небольшой секретик, как делать свет для GoPro, но в этом случае нам даже запретили тот маленький свет включать, чтобы не беспокоить людей, которым мы разносим почту. И это было, конечно, тяжеловато, потому что подсвечивались телефонами, каким-то минимальным светом. Я даже не знаю, что у нас получится в результате этой съемки.

— Надо было, наверное, камерами ночного видения пользоваться...

Д.Д.: У нас, кстати, как-то были съемки с камерами ночного видения. Нам предоставляли эти камеры прямо на работе, куда устраивались журналисты. А еще классная работа была у Насти Кошман — на студии, где снимали «Аватар». Она играла то ли орка, то ли еще какое-то существо. И вот компания, которая это снимала, согласилась дать нам материалы со своих профессиональных камер — так что мы увидим, как будет существовать 3D-модель, сделанная по нашей Насте. В общем, технически мы изощряемся как можем, чтобы это было максимально реалистично и минимально ощущаемо для людей.

— Как я понимаю, в этом проекте никто не скучает. И не отдыхает.

А.Т.: Да уж, наши ребята побывали и в больницах, и в полиции... И с проститутками вот общались в Эквадоре. Ну, и не зря мы называемся «Заробитчанами».

Д.К.: Да, вот работа проституткой — тоже ведь работа...

— Подождите-подождите, вы и на такую работу журналистку устроили?

(Девушки дружно смеются)

А.Т.: Ну ведь наша задача показать тонкости и нюансы каждой работы. Вот мы и отправились в Эквадор, в мини-городок к проституткам.

Д.К.: Да-да, там недавно легализировали это, и вот поднялся целый пласт культуры и экономики.

А.Т.: Но журналист там, конечно, не работала. Точнее так: она там работала, но вот кем — вы увидите в эфире.

Не исключено, что после всего, рассказанного создателями «Заробітчан», журналистам, засидевшимся в офисах перед мониторами, резко захочется сменить обстановку, потянет на приключения и резко почувствуется дефицит авантюризма. Для таких журналистов есть хорошая новость: команда реалити расширяется и совсем не прочь принять в свою семью новых смельчаков. «Мы ищем новых заробітчан», – призналась Анастасия Толстошеева. Плюсов в такой работе, как видите, масса! К тому же, как признались создатели проекта, журналисты еще и порядочно худеют во время командировок. Так что не упустите свой шанс, а мы пока посмотрим, насколько удачным получился переход от рубрики к проекту.

Фото: пресс-служба Нового канала