В критические моменты внутриредакционных противоречий, случающиеся в истории «Детектор медіа», Наталья Лигачева говорит: «Так! Это мой авторский проект, и окончательное решение - за мной». Нельзя сказать, чтобы ее сотрудникам было всегда приятно это слышать. Однако, оглядываясь на прошедшее десятилетие, можно констатировать, что, возможно, именно благодаря этим словам единственный в своем роде в Украине проект «медиа о медиа» полного тематического спектра не только выжил, но и продолжает расти. «Детектор медіа» и Наталья Лигачева остаются неразделимыми - как осенью 2001 года, когда на только что запущенном сайте выходила одна статья в день, так и теперь, когда ТК стала мощной фабрикой мультимедийного контента, посвященного медиа.

Тех, кто усматривает в решении взять интервью у своего руководителя намеки на подхалимаж, спешу успокоить: изначальной целью этого разговора было зафиксировать воспоминания шеф-редактора ТК не только об истории проекта, но и о том, чему посвящен этот номер журнала - жизни украинских медиа в первом десятилетии ХХІ века. Людей, которые могут рассказать об этом столь же подробно, в Украине немного. Поэтому материал вышел несколько непропорциональным - две трети его посвящены событиям 2001-2004 годов, и совсем небольшая часть - периоду, свидетелем которого я был сам, начав сотрудничать с ТК в 2005-м и присоединившись к коллективу проекта в 2006-м. Что ж, надеюсь, мы еще вернемся к этому периоду, подводя итоги следующего десятилетия истории ТК. А пока шеф-редактор проекта рассказывает о первом.

- Наталья Львовна, вы начинали на телевидении, пришли к телевизионной критике, а потом - и к «Детектор медіа». Как происходила ваша творческая эволюция?

- В январе 1987 года, после двух с половиной лет, проведенных по окончанию факультета журналистики Киевского национального университета в отделе социологических исследований Гостелерадио УССР, я начала работать в киноредакции Украинского телевидения. Была редактором и журналистом программ «Кино без игры» и «Все о кино». Это были времена перестройки, стало немного посвободнее. Например, после многих лет молчания средств массовой информации о Романе Балаяне я смогла взять у него интервью, даже не подозревая о том, что он принадлежит к запретным персонажам (собственно, мое незнание и помогло мне опередить старших коллег).

До рождения дочери Кати в 1991 году я работала в киноредакции, и, кстати, до сей поры очень благодарна и руководителю отдела социсследований Людмиле Ивкиной, и главреду киноредакции Валентине Челноковой, которых до сих пор считаю одними из своих наставников и в профессии, и в отношении к ней.

В 1992-м появилась первая украинская частная газета «Киевские ведомости» Сергея Кичигина. Отдел культуры в ней возглавила моя однокурсница Анна Шеремет, которая и предложила мне вести в газете тему кино. Таким образом, еще находясь в декрете, я начала сотрудничать с «Киевскими Ведомостями» в качестве внештатного автора. А в 1995-м окончательно уволилась с государственного телевидения, где к тому времени уже все потихоньку начало разваливаться, и перешла в штат «КВ». Ездила на кинофестивали, в том числе за границу... Но в скором времени была вынуждена покинуть газету. Какое-то время была внештатным автором «Зеркала недели», освещая тему кино, но это давало слишком небольшой и нерегулярный заработок, хотя, конечно, поддержка Юлии и Владимира Мостовых в непростое для меня время очень много значила. Однако когда главный редактор журнала «Натали» Наталья Ульянкина предложила мне работу руководителя отделом светской хроники, я была вынуждена согласиться. Тематика была мне совершенно неблизкой, и, несмотря на хорошую атмосферу в редакции, я надеялась найти более интересную для себя работу.

Сентябрь 2001 года. Презентация «Детектор медіа»  проходила  при участии посла США в Украине Карлоса Паскуаля

В то время начала рождаться газета «День», к которой имел отношение Евгений Марчук, а главным редактором был Владимир Рубан. Я обратилась к Ларисе Ившиной, своей подруге и однокурснице, работавшей тогда в общественной организации «Интерньюз-Украина», с просьбой помочь мне попасть в «День». Но к тому времени, а именно сентябрю 1996-го, когда она договорилась о моем собеседовании с Рубаном, в отдел культуры было принято уже семь или восемь человек, в том числе и журналист, специализировавшийся на кино. Мне предложили заниматься интервью с киношниками, писателями, темой шоу-бизнеса и так далее. Я, естественно, согласилась: это было все равно интереснее, чем светская хроника в «Натали».

В самом начале 1997 года ситуация в «Дне» радикально изменилась: Владимир Рубан ушел с поста главного редактора, и газету возглавила Лариса Ившина. Для многих это было шоком, большая часть коллектива газеты ушла вместе с Рубаном и его ближайшим соратником Сергеем Тихим, которые основали тогда «Вечерние вести», но для меня приход Ларисы, наоборот, быстро обернулся «карьерным ростом» - в скором времени я стала руководителем отдела «Стиль жизни».

- Была ли в то время в «Дне» или других украинских СМИ какая-то полноценная медиакритика?

- Практически не было. В «Дне» в отделе культуры был подотдел «Телевидение», возглавляемый Ингой Балицкой. Там работали очень хорошие журналисты - Анна Шерман, Татьяна Панасенко, они пытались анализировать телепродукт, но в основном делали интервью, репортажи... Полноценного еженедельного телеобзора не было. Между тем Ившина постоянно призывала меня заняться телевидением, памятуя о моем телевизионном опыте. Тем более что к тому времени в российских «Известиях» уже появились телеколонки Ирины Петровской.

И в какой-то момент Лариса меня так «достала», что я начала пытаться что-то писать «в тему». Но телевизор я тогда практически не смотрела, разве что «Післямову» Александра Ткаченко, чтобы быть в курсе политических событий. В итоге тексты, которые я писала «левой рукой» и состоявшие в основном просто из перечисления неких телесобытий, Ившина заворачивала. В конце концов, меня это разозлило, и я решила честно отсмотреть новости на всех украинских каналах (слава Богу, в 97-м их было намного меньше, чем теперь) в течение всей недели. И - о чудо! :) - у меня появились по их поводу определенные мысли. Но поскольку у меня уже был горький опыт отвергнутых Ларисой текстов, я показала ей свой обзор без подписи. Она вызвала меня и сказала: «Вот это, наконец, то, что надо. Кто автор?». Я ответила, что автор - я, и Лариса поручила мне писать подобные тексты регулярно. Так в «Дне» родилась колонка «Теленеделя с Натальей Лигачевой». Через некоторое время был создан отдел средств массовой информации, который я возглавила. Под мое руководство перешла Анна Шерман. Там я и работала до августа 2001 года, со временем став заместителем главного редактора газеты.

- Что вынудило вас уйти из «Дня»?

- В «Дне» я многому научилась, собственно, именно в «Дне» я стала по-настоящему зрелым журналистом, прежде всего, конечно, благодаря поддержке и опыту главреда - Ларисы Ившиной. Не говоря уже о том, что благодаря настойчивости Ларисы в Украине родилась Детектор медіа как жанр. :)

Немаловажную роль играло и то, что мое становление как Детектор медіа пришлось на годы, когда «День» был не просто серьезной аналитической газетой, а оппозиционным изданием - в условиях президентской избирательной кампании 1999 года. Как я смеюсь сейчас, работа в условиях возможности критиковать власть без оглядки развращает. Переход к условиям «мирного времени» дается нелегко. Для меня определенным кризисным моментом стал 2000 год, когда в разгар кассетного скандала на телевидении - прежде всего тогдашнем ICTV - начались вызывающие манипуляции. Пару своих жестких текстов я отдала Алене Притуле на «Украинскую правду» под довольно прозрачным псевдонимом Наталья Лапина. К тому времени благодаря телеколонкам в «Дне», которые стали достаточно популярными, меня в качестве медиаэксперта уже часто приглашали в посольства, офисы различных западных организаций. Я подружилась с Сабиной Штер, тогдашним пресс-секретарем посольства Германии, которая прекрасно разбиралась в украинских делах. Как-то при встрече с ней я и заикнулась о желании создать собственный проект. Речь вела о журнале - в интернете я в то время вообще не разбиралась.

- И на компьютере не работали?

- Писала статьи от руки, а операторы компьютерного набора набирали. В интернет могла зайти, разве что нажимая на пару кнопок - почитать ту же «Украинскую правду».

Сабина ответила мне, что у немецкого посольства нет денег на подобные проекты, но пообещала поговорить с Марком Таплиным, советником посла Соединенных Штатов, который, по ее словам, был постоянным читателем моих колонок в «Дне». В итоге мы встретились втроем, и Марк предложил финансирование моего проекта через грант Фонда поддержки СМИ посольства США, но только в интернете.

Я не представляла, как администрировать подобный проект, и честно призналась в этом Марку. В итоге мне предлагали помощь и Вячеслав Пиховшек, руководивший в то время Украинским независимым центром политических исследований, и Александр Роднянский с «1+1»... Но я понимала, что это означало бы зависимость в редакционной политике. В результате долгих поисков сами же американцы и предложили общественной организации «Интерньюз-Украина», под целевой грант на мой проект, взяться за его администрирование, без какого-либо контроля за его редакционной политикой. Мы с «Интерньюзом» очень быстро договорились об условиях, о закупке техники и создании сайта. В августе 2001-го я ушла из «Дня».

- Сколько времени ушло на запуск проекта?

- Мы собирались стартовать в октябре, но 11 сентября ускорило этот процесс - я понимала, что необходимо реагировать на освещение этих событий в наших теленовостях. Первую статью я написала для сайта, который находился еще в состоянии демо-версии.

- Кто придумал название «Детектор медіа»?

- Оксана Панасивская (тогда - сотрудник «Интерньюз-Украина», ныне генеральный продюсер Нового канала. - ТК). У меня не было готового названия, я склонялась к чему-то вроде «телевзгляда». Она предложила «Детектор медіа», и я согласилась, поскольку и по-русски, и по-украински это пишется одинаково, и написанное латинскими буквами название легко читается. Хотя я до сих пор не считаю это название идеальным для нашего ресурса - оно несколько сужает наше реальное тематическое поле.

- Я помню украинский интернет в 2001 году - он был убог, его среднестатистическим пользователем был программист или сисадмин, популярные сайты можно было пересчитать на пальцах одной руки, не говоря уже о рекламе. Как вы популяризовали свой проект, какой аудитории его адресовали?

- В «Дне» я привыкла адресовать свои колонки широкой аудитории, и вместе с Анной Шерман мы сначала продолжали писать в том же духе и на ТК. Но, видимо, именно в силу того, что интернет не был достаточно развит, первыми нашими читателями стали именно телевизионщики. Причем среди них информация о сайте распространилась достаточно быстро. Уже на мою первую статью об освещении украинскими каналами событий 11 сентября 2001 года я получила «злобный» ответ Игоря Куляса, который был тогда главным редактором Нового канала. Начиная с этой переписки, кстати, мы с ним в итоге и подружились... Кроме того, весть о новом ресурсе распространял «Интерньюз». В конце концов оказалось, что мы работаем таки преимущественно для медийщиков.

- Каков был состав первой команды «Детектор медіа»?

- Я пригласила Анну Шерман, которая около года находилась в декрете и в «Дне» уже практически не работала. Сергея Черненко, с которым в «Дне» сотрудничала как с внештатным автором. Также из «Дня» к нам перешла Татьяна Акимова, которая работала там оператором компьютерного набора, но я видела в ней больший потенциал. Аня работала дома, Сергей и Таня - в офисе «Интерньюза», где нам выделили уголок. Через некоторое время мы взяли техническим редактором Лесю Кравчук, которая работала в ТК до 2007 года.

Вскоре нас начали поддерживать финансово также NED (The National Endowment for Democracy, американская неправительственная организация, занимающаяся развитием демократии в других странах), фонд «Відродження»... Затем к нам проявили интерес британцы - был такой проект TADS «Медиареформы», Посольство Нидерландов в Украине... Но до 2004 года мы оставались проектом в составе «Интерньюза». Благодаря целевым предвыборным грантам (напомню, в 2002 году в Украине проходили парламентские выборы, в 2004-м - президентские) у нас появилась возможность платить гонорары внештатным авторам, в команду влились новые сотрудники - Оксана Лысенко, Нина Краснова, Леся Ганжа, Лариса Руденко, Людмила Гуменюк и другие. В конце 2003 года руководитель Internews Network в Украине Марджори Роуз предложила мне отделиться от «Интерньюз-Украина» и создать самостоятельную общественную организацию. Я уже была к этому морально и профессионально готова, и в 2004-м мы выехали из здания «Интерньюза» на Рижской, хотя с Internews Network продолжаем тесно сотрудничать до сей поры.

Александр Роднянский - один из гостей презентации «Детектор медіа», сентябрь 2001 года

- Старт «Детектор медіа» совпал во времени с зарождением технологии темников. Что вы знали о них до того, как осенью 2002-го они с легкой руки политиков и журналистов стали достоянием общественности?

- Это была одновременно и забавная, и поучительная история. В 2001 году, в преддверии парламентской избирательной кампании, в Украину по приглашению СДПУ(о) приехал Марат Гельман со своей командой. Очевидно, по чьей-то наводке Гельман встретился со мной и предложил за гонорар описать ситуацию с телевизионными каналами в Украине и составить предложения по возможному переформатированию программной политики на «Интере», который тогда, как известно, контролировался членами СДПУ(о) Игорем Плужниковым и Александром Зинченко. Их настоящие цели и задачи не были мне ясны. Немного подумав над предложением и по совету некоторых своих друзей назвав заоблачную, по моим понятиям, сумму гонорара, я тут же получила согласие. Я быстро подготовила достаточно масштабное исследование, предназначавшееся для внутреннего пользования. Кстати, в итоге со мной расплатились лишь частично :). Потом стало ясно, что эта команда, собственно, и заложила фундамент системы темников.

Примерно в это же время наш журналист Сергей Черненко, который еще ранее пробовал себя в качестве политтехнолога, работая в разных политических штабах, получил предложение и стал параллельно с низкооплачиваемой работой в ТК работать одним из спичрайтеров Александра Зинченко. Темники присылали Сергею каждую неделю как аналитический материал для подготовки текстов выступлений шефа. Он показывал их нам, и мы нередко использовали полученную информацию в своих статьях о новостной политике телеканалов. Ведь таким образом мы точно знали, что именно в новостях появлялось или не появлялось и с какими именно акцентами в связи с рекомендациями «сверху», а не журналистской инициативой.

- То есть, вы могли разоблачить темники первыми?

- Да, но тогда бы мы подставили Сергея. Кроме того, мы расценивали темники как внутреннее дело СДПУ(о), ведь на первых порах они были адресованы только телеканалам, зависимым от этой партии - в первую очередь «Интеру», а со временем - «1+1». Да и сами письма воспринимались на тот момент скорее как рекомендации, а не указания, обязательные к исполнению. Потом уже, когда темники, опубликованные на «Украинской правде» Николаем Томенко, стали настоящей информационной бомбой, мы, конечно, кусали себе локти.

Ситуация первой журналистской революции возникла именно потому, что осенью 2002 года систему темников попытались распространить на все остальные каналы. Кучма испугался результатов весенних парламентских выборов-2002, на которых впервые победили силы, представлявшие демократическую оппозицию. В Администрацию президента был назначен «кризисный менеджер» - Виктор Медведчук. Вместе с ним на Банковую пришла команда тех самых российских политтехнологов (кстати, некоторые из них, тот же Игорь Шувалов, с приходом к власти в 2010 году Виктора Януковича - вновь там, только уже как «помощник» Сергея Левочкина, а официально - по заявлению Валерия Хорошковского, владельца телеканала «Интер» и главы СБУ - как консультант этого канала). Руководителем главного информационного управления АП был назначен Сергей Васильев. В итоге темники стали фактически открыто навязываться всем телеканалам, включая и государственный Первый национальный, и до того существовавшие в более-менее свободном режиме СТБ и Новый канал... Доходило до того, что на контролируемой Васильевым ТРК «Альтернатива» снимались и монтировались сюжеты и просто распространялись на все телеканалы для постановки в эфир. Из менеджеров против темников выступил только Дмитрий Киселев с ICTV, но не потому, что не был согласен с их содержанием: просто он считал, что сам способен разобраться, как приносить пользу власти. Все это вызвало у журналистов возмущение. Конечно, цензура на телеканалах существовала и до того, но она была мягче. Во время выборов ситуация ужесточалась, но многие журналисты считали, что это не «их война», власть и оппозиция борются друг с другом, и те, и другие пытаются давить на СМИ, а журналистские протесты против давления одной стороны будут играть на руку другой... К тому же, до этого менеджеры и журналисты, примерно зная, грубо говоря, что можно, а что нельзя, все-таки каждый раз сами определяли меру дозволенного, порой возникали споры, каждая из сторон отстаивала свои позиции, в общем, шел некий процесс. И вдруг осенью 2002-го их фактически сделали просто «подставками для микрофонов», от которых уже вообще ничего не зависело. Первыми выступили с протестом журналисты УНИАН, когда их владелец фактически «сдал в аренду» свой ресурс СДПУ(о), назначившей новый менеджмент. Но жесткая позиция коллектива УНИАН вынудила Банковую отступить....

- Пыталась ли власть каким-либо образом оправдать практику рассылки темников, вступить в дискуссию с недовольными?

- На первых порах они реагировали. Одна из открытых дискуссий состоялась в конце сентября 2002-го в ходе круглого стола в Институте журналистики с участием международных экспертов, где присутствовали и журналисты-бунтовщики, и Сергей Васильев. В частности, лично я тогда вступила в жесткий спор с Васильевым. Сергей Леонидович пытался объяснить уже ставшее на тот момент явным вмешательство АП в редакционную политику СМИ, во-первых, тем, что-де в стране есть много внутренних источников негативной информации, которые пытаются вызвать недоверие населения к власти, а АП приходится это недоверие преодолевать. Во-вторых, тем, что в стране существуют СМИ, финансируемые из-за рубежа (а к таковым относилась и ТК!), которые, мол, ведут «информационную войну против действующего президента». Мы тогда очень жестко схлестнулись, и международным экспертам, конечно, стало понятно многое из того, что на самом деле происходит в стране. Сразу после этой конференции Банковая пошла на то, чтобы в эфире одного из каналов состоялась прямоэфирная дискуссия о темниках, с участием того же Васильева, а также журналистов - борцов с цензурой. Были и другие реакции - скажем, открытое письмо начальника отдела маркетинга канала «1+1» Валентины Руденко мне, редактору ТК, под названием «...бедная "Детектор медіа" пылает революционным пламенем», в которой автор обвиняла нас в политической поддержке оппозиции, а не профессиональном анализе телевидения. Забавно было, конечно, затем увидеть Валентину Руденко на Банковой в команде... президента Виктора Ющенко. Впрочем, таких метаморфоз в 2005-м случилось много, ведь практически все непубличные авторы тех же темников, скажем, благополучно переместились на работу в штабы уже оранжевых политиков.

Однако в 2002-м все публичные попытки власти и ее приспешников оправдаться явно не имели того эффекта, на которые рассчитывали на Банковой. И вскоре они прекратили открыто реагировать на журналистские выступления. Начали вести партизанскую, так сказать, войну, через клевету, грязь, выливаемые на активных участников борьбы с цензурой. В частности, одной из самых крутых технологий было объявление этой борьбы всего лишь инспирированной извне «борьбой грантоедов» (само словечко «грантоед», кстати, было запущено Владимиром Скачко). Как видим, в том, что предпринимает сейчас власть Януковича в связи с активностью движения «Стоп цензуре!», по сути, мало нового. Разве что с заказа извне сейчас чаще переводят стрелки на якобы «заказ изнутри», то есть от оппозиции. И это вдвойне смешно, ибо как раз общественные организации, активно участвующие в «Стоп цензуре!», еще с 2006 года вели публичную и жесткую войну с джинсой. Да еще технология обвинения «безответственных журналистов» в раскачивании государственнической лодки, что-де может привести к потере Украиной независимости, сейчас модифицируется в технологию безответственности журналистов, не поддерживающих власть в ее стремлении установить в стране стабильность и порядок для проведения судьбоносных реформ.

- Прежде чем говорить об этом, я должна предупредить читателя, что, конечно же, ТК не была, не есть и никогда не будет единственным форпостом свободы слова в Украине. Нас много - тех, кто активно защищает основы демократической журналистики в стране. Поэтому то, что я буду дальше рассказывать именно о роли ТК, не означает, что я пытаюсь как-то ее выпятить, преуменьшая при этом роль других организаций и личностей. Нет, вклад других организаций (той же «Хартии-4», «Интерньюза-Украины» или «Украинской правды», «Зеркала недели», 5-го канала) и авторитетных журналистов-активистов был огромен, и в данном случае я просто в силу темы нашего интервью больше остановлюсь именно на истории успехов и поражений «Детектор медіа» в этой общей деятельности.

Прежде всего, «Детектор медіа» вела постоянный публичный мониторинг и ситуации в медиапространстве страны, и качества теленовостей. То есть мы жестко писали о том, что в стране фактически установлен контроль государства над ведущими СМИ, прежде всего - телеканалами, проводится, как писала я в одной из своих статей, Единая Система Дезинформации. Мы поддерживали все попытки журналистов (осенью 2002-го) открыто протестовать против такого положения вещей. В частности, писали о выступлениях журналистов УНИАН. В статье «Велика теледепресія», опубликованной ТК 18 сентября 2002-го, мы с Оксаной Лысенко описали ситуацию и с закрытием практически всех прямоэфирных дискуссионных телепрограмм - в частности, еженедельника «Медиаклуб» Романа Скрыпина на СТБ, и с вынужденным переводом тогдашним менеджером Нового канала Александром Ткаченко новостей в сокращенный формат, и с доставкой на телеканалы одинаковых сюжетов от ТРК «Альтернатива» и так далее... Узнав, что Роман Скрыпин, Андрей Шевченко и Олесь Ковальчук, работавшие тогда, соответственно, на СТБ, Новом канале и ТОНИСе, готовы к открытому протесту, мы были постоянно с ними на связи, ожидая их выступления. В частности, ставшая одним из катализаторов протестов статья Романа Скрыпина «Так жити не можна?» была опубликована 1 октября одновременно нами и «Украинской правдой».

Сразу же после этой статьи в «Детектор медіа» развернулась большая дискуссия, в которой приняли участие многие журналисты - от Ирины Чемерис со статьей «Ми маємо думати про страйк», Альбины Трубенковой, рассказавшей об опыте борьбы с цензурой в УНИАНе до ироничной статьи «Так жить ніззя» тогдашнего шеф-редактора информационно-аналитической службы «Интера» Алексея Мустафина, который использовал и далее часто развиваемый властью тезис о том, что речь идет не о цензуре, а о редакционной политике разных телеканалов. Выступили со своими предложениями «что делать?» и известные медиаэксперты, правозащитники (Сергей Дацюк, Николай Козырев и другие).

Конечно, здесь следует отметить, что к осени 2002-го журналисты, не выдержавшие циничного и уже фактически монополизированного давления власти на них, сознательно пошли на сотрудничество с политической оппозицией. Я до сих пор считаю, что на тот момент это было оправдано, хотя через несколько лет, уже когда Ющенко пришел к власти, сей факт имел, конечно, и свои негативные последствия. Тогда парламентский комитет по вопросам свободы слова и информации возглавлял Николай Томенко из фракции «Наша Украина», то есть представитель оппозиции. И все тогдашние открытые выступления журналистов, начавшиеся с круглого стола «Политическая цензура в Украине», который прошел 3 октября 2002 года в Доме кино, проходили в координации с Томенко и его комитетом. В Доме кино, в частности, был обнародован «Манифест украинских журналистов», который там же подписали более 50 журналистов - участников круглого стола, а затем «Детектор медіа» через сайт собрала под ним подписи почти 500 журналистов со всей страны.

Тогда же было решено, что кроме Манифеста следует предпринять и более решительные действия, для выработки программы которых 5 октября в Доме учителя было назначено собрание. И вот это собрание, кстати, мы решили проводить без какого-либо участия политиков, понимая, что поддержка нас оппозицией - это одна из главных фишек критики журналистского движения властью и то, что может отталкивать от движения многих и в самой журналистской среде. На этом собрании 5 октября были выработаны, я считаю, краеугольные решения, которые заложили основы журналисткой борьбы за свободу слова в Украине на десятилетие вперед.

Причем многое, как это обычно бывает в таких революционных ситуациях, рождалось буквально на ходу. В частности, в Дом учителя мы ехали с Позняков, где обе живем, вместе с Ириной Чемерис. Она спросила меня, представляю ли я, к чему мы должны прийти в результате сегодняшнего события. Я ответила, что, очевидно, мы должны создать некое движение или объединение журналистов, готовых сопротивляться цензуре. Ира и говорит: «Это должен быть, во-первых, медиапрофсоюз, во-вторых - стачком». Причем, хотя идея забастовки против темников высказывалась на тот момент некоторыми из протестантов, в том числе и самой Ирой, большинство из нас понимали ее неареалистичность. Поэтому по выработанному нами с Ирой плану идея стачкома была такой: пусть туда войдут все «звезды», они будут «фейсами» движения, а между тем черновую работу по реальному объединению журналистов будет осуществлять как бы находящийся в тени профсоюз. Разумеется, о таких нюансах мы никому не говорили, но фактически поначалу все пошло именно по намеченному нами плану. :) Приехав в Дом учителя минут за двадцать до начала мероприятия, мы вытащили Андрея Шевченко, который должен был его модерировать, в кафе, и спросили: «Что ты планируешь делать?» Он ответил: «Ну, обсудим, как все решат, так и будет». Тогда мы с Ирой изложили Андрею свой план, он сразу его оценил и принял, и повел собрание уже жестко именно в этом направлении. Во время собрания Сергей Дацюк подбросил еще идею проведения парламентских слушаний по цензуре. В итоге на собрании в Доме учителя были приняты решения о создании независимого медиапрофсоюза (а до этого - оргкомитета по его созданию), стачкома, были выдвинуты требования к Верховной Раде о проведении парламентских слушаний, к собственникам СМИ - о моратории на увольнения журналистов, к Генпрокуратуре - об открытии уголовных дел по признакам нарушения ст. 171 Криминального кодекса, которая предусматривает ответственность за умышленное препятствование журналистской деятельности. Не удалось провести через собрание - не хватило голосов - только требование об отставке Виктора Медведчука с поста главы АП, а Сергея Васильева - с поста главы информационного управления.

А 6 октября я при поддержке Евгения Глибовицкого и еще пары человек дописали и опубликовали еще и «Додаток до Заяви учасників зборів "Політична цензура в Україні"», в котором обозначили свое понимание отличия цензуры от редакционной политики. Это было важно именно в свете уже упомянутой мною главной линии обороны темникотворцев - что-де речь идет просто о редакционной политике СМИ. «Ми впевнені, що є дуже чіткі критерії розмежування Редакційної Політики видання від Цензури. Редакційна політика - це те, що має відповідати всім вимогам чинного Законодавста України та Конституції. Це те, що має і може бути відкрито проголошено власниками ЗМІ, засновниками та редакторами. Всі інші форми та методі впливу на діяльність ЗМІ та зміст їхньої інформації - це цензура», - такой цитатой завершался наш Додаток.

Июль 2003 года, Москва, с Ириной Петровской во время телеконкурса «Открытая Россия»

Надо сказать, что практически все задуманное тогда получилось. Звезды, вошедшие в состав стачкома - Юлия Мостовая, Алена Притула, Роман Скрыпин, Сергей Рахманин, Андрей Шевченко и другие - обеспечили движению паблисити. Оргкомитет по созданию медиапрофсоюза готовил учредительное собрание, которое состоялось 22 ноября, на нем был создан Киевский независимый медиапрофсоюз (КНМП), в оргкомитет КНМП вошла и я, а в «Детектор медіа», как и в ряде других СМИ, была создана первичная ячейка профсоюза. Одновременно и оргкомитет, и стачком очень слаженно совместно работали над подготовкой публичных мероприятий - скажем, сначала встречи представителей движения с тогдашним председателем Верховной Рады Владимиром Литвином, а затем - и парламентских слушаний по цензуре. Слушания состоялись 4 декабря, они транслировались в прямом эфире УТ-1 (!), от имени стачкома на них выступал Андрей Шевченко, еще много журналистов, слово «темники» прозвучало на всю страну... Благодаря усилиям профильного комитета ВР во главе с Томенко решения слушаний были доведены до логического конца - по их результатам был принят закон. И в марте 2003 года впервые в законодательстве Украины появилось обозначение понятия «цензура». Также после многочисленных встреч участников движения с чиновниками из европейских организаций и поездки делегации украинских журналистов на сессию в ПАСЕ в резолюцию этой организации по Украине была внесена поправка: «В Україні, відповідно до численних свідчень журналістів та висновків парламентських слухань з питань свободи слова та цензури, Адміністрація президента надає інструкції засобам масової інформації щодо висвітлення основних політичних подій».

Конечно же, ТК не только через непосредственное участие во всех этих организационных мероприятиях, но и через их информационное сопровождение поддерживала журналистское движение.

На первых порах Киевский независимый медиапрофсоюз возглавил Андрей Шевченко, на тот момент ушедший из ведущих новостей Нового канала в знак протеста против цензуры. Надо сказать, что Роман Скрыпин, Андрей Шевченко, Евгений Глибовицкий и еще ряд других журналистов надеялись тогда получить большой грант от американцев на создание независимого телеканала, в противовес государственной цензурной системе в Украине. Однако американцы, в середине 90-х вложившие очень большие средства в «Интерньюз-Украина», который в перспективе должен был стать базой независимого спутникового телеканала, обжегшись в итоге с этим планом, явно не желали вкладываться  в создание крупных медиапроектов в Украине. По сути, именно как СМИ американцы (насколько мне известно, конечно) поддерживали с начала 2000-х только «Украинскую правду» и «Детектор медіа» - очевидно, в силу малобюджетности интернет-проектов и, смею думать, нашей эффективности в существовании именно как демократических независимых изданий. Тогда эти журналисты-телевизионщики и начали вести переговоры с Петром Порошенко и Виктором Ющенко, вылившиеся в итоге в создание 5-го канала. Но, конечно, подробности об этом лучше узнавать у самих них.

Однако когда Андрей Шевченко стал уже одним из руководителей 5-го канала, он уже не мог уделять должного внимания медиапрофсоюзу. Встал вопрос - извечный вопрос для наших медиапрофсоюзов, по сей день :) - о новом лидере. Среди киевских журналистов, готовых «все бросить» и возглавить КНПМ, увы, не находилось. Между тем в ходе активных дискуссий о профсоюзном движении на «Детектор медіа» и попыток создать на его базе Всеукраинский медиапрофсоюз явно особым энтузиазмом и внятными идеями выделялся журналист из Днепродзержинска Сергей Гузь. Списавшись с Сергеем, мы узнали, что в принципе он готов переехать в Киев. Тогда как член оргкомитета я предложила кандидатуру Сергея Гузя на должность главы КНМП, а состоявшийся съезд организации утвердил его. К тому моменту профсоюз остался единственным действенным объединением журналистов.

То есть первая журналистская революция 2002-2003 годов заложила основы некоего организованного сопротивления журналистов цензуре, дала мощный сигнал Западу о нарушениях в области свободы слова и демократии в Украине. Однако побороть цензуру мы не смогли. Цензура просто стала мягче, изощреннее, журналистов стали не запугивать, а прежде всего покупать, и так далее.

- Какую роль в последующих событиях сыграл медиапрофсоюз?

- Звёздный час профсоюза настал в 2004-м. Ситуация была критической: журналисты недовольны темниками, но многие продолжали их выполнять, а даже те, кто этого не делал - не понимали, как можно бороться с системой в целом. Для объединения журналистов центральных телеканалов с целью активизации их действий нужна была более интегрированная в столичную тусовку фигура, чем Сергей Гузь. Тем временем из «Украинских новостей» уволился Егор Соболев - не участвовавший в первой журналисткой революции, но уже ставший заметным киевским журналистом и пользовавшийся авторитетом среди молодых коллег. В какой-то из летних дней 2004 года ко мне обратились Евгений Глибовицкий и Андрей Шевченко с предложением собраться и вместе обдумать ситуацию, сложившуюся в КНМП. В итоге все вылилось в нашу общую встречу, в которой также участвовали Егор Соболев, Сергей Гузь и Сергей Черненко, где мы после достаточно длительных дискуссий пришли к следующему решению: Сергей Гузь на очередном собрании КНМП добровольно отказывается от своей должности и сосредотачивается на создании всеукраинского профсоюза. На этом же собрании выдвигается на пост главы КНМП Егор Соболев, который затем, пользуясь своим авторитетом в киевских медиакругах, начинает работу с журналистами телеканалов с целью поднять бунт против темников.

В итоге все так и произошло. И, как обычно и бывает, в широком временном масштабе это имело неоднозначные последствия: с одной стороны, перемены позволили КНМП стать фактически штабом по подготовке второй журналистской революции; с другой - заложило мину замедленного действия в отношения между киевским и всеукраинским профсоюзом, результаты чего мы пожинаем до сих пор.

Правда, в основе их, по моему глубокому убеждению, лежат все-таки человеческие качества лидеров, а не заложенные нами тогда механизмы. Могу вспомнить одну историю, известную до сей поры только мне и Андрею Шевченко. Уже не помню, честно говоря, какой это был из моментов, но связан он был с недостаточной активностью все того же профсоюза - только речь шла уже о всеукраинской организации. И вот в рядах активистов, которые тесно контактировали с Томенко, возникла идея: чтобы придать профсоюзу жизнеспособность, пусть его возглавит один из народных депутатов, журналист в прошлом. Он активный, у него есть ресурсы - жизнь закипит! Сначала я долго сомневалась, а потом уже и сама было подумала: пускай уж лучше такой риск и, в общем-то, идеологически неправильный ход, чем вообще неработающая организация. Говорю об этом Шевченко, так, мол, и так, может, давай и правда уже лоббировать такое решение? И тут Андрей в присущей ему манере говорит: «Та ти що, Наташо?! Ні в якому разі політик не має очолювати журналістську профспілку, це гаплик усьому - нашій репутації, незалежності і так далі». И такая твердость и уверенность Андрея меня отрезвила. Вот если бы всегда мы умели, во-первых, подниматься над своими личными интересами и симпатиями, во-вторых, над политической целесообразностью - насколько было бы легче всем работать.

Кстати, при всех наших спорах и дискуссиях, отдаю должное Шевченко и сейчас: когда он сам ушел в политику, по крайней мере, я не сталкивалась с попытками Андрея совместить свои политических и журналистских возможностей.

Октябрь 2003 года. Команда «Детектор медіа» вместе с друзьями и коллегами отметила свое двухлетие

- Егору Соболеву тогда удалось исполнить возложенную на него миссию?

- Безусловно, хотя это было очень сложно и те события повлияли на судьбы очень многих людей. Егор проводил тайные собрания журналистов разных каналов, чаще всего в парке Шевченко, и все вместе они обсуждали варианты восстания. Очень большое влияние на умонастроения журналистов тогда, безусловно, оказали и события, происходившие на 5-м канале. В знак протеста против попыток Национального совета по вопросам телевидения и радиовещания лишить канал лицензии, а также решения Печерского суда закрыть счета канала по иску народного депутата-регионала Владимира Сивковича, журналисты 5-го объявили голодовку. Все это 5 канал транслировал на всю страну, действия журналистов 5-го поддержали коллеги со всей страны, атмосфера накалялась. 23 октября КНМП, НМПУ и НСЖУ провели совместную акцию в защиту 5-го канала на Крещатике, на которую собралось много известных медийщиков. После акции опять состоялась встреча - в известном киевском кафе «Барабан» - около десятка нас, активистов, где вновь обсуждалась необходимость и возможность совместного публичного протеста всех киевских телевизионщиков.

В конце концов, около сорока журналистов пяти центральных телеканалов - ICTV, «Интера», Нового канала, ТОНИСа и НТН - 28 октября 2004 года собрались на ступеньках информагентства УНИАН и заявили свой протест против того, как тогда под давлением власти и лояльных к ней собственников телеканалов освещалась избирательная президентская кампания: с замалчиванием фактов, перекручиванием информации и так далее. «Детектор медіа» взялась делать ежедневные мониторинги того, выполняют ли подписанты заявления свое обязательство не работать больше по темникам, это тоже создавало вокруг происходящего резонанс, подстегивало журналистов к борьбе...

Журналисты «1+1» тоже собирались участвовать в этой акции, но решили сделать более мощное самостоятельное заявление. Однако в силу шантажа, который применил менеджмент канала, в последний момент часть коллектива «Плюсов» отказалась от этого, а семь журналистов в знак протеста подали заявления об увольнении с канала.

На двухлетие «Детектор медіа» пришло много известных тележурналистов

- Тогда, помню, досталось Лесе Сакаде...

- Ну, напротив, пример Леси Сакады в итоге стал для многих еще одним сигналом о том, что хватит молчать. Леся сняла для программы Вячеслава Пиховшека «Эпицентр» сюжет о биографии Янукович как кандидата в президенты, не упомянув о его судимостях. Надо сказать, что Пиховшек, который тогда руководил ТСН, не «зомбировал» своих подчиненных, как это делал Дмитрий Киселев, уверяя молодых журналистов, что-де такая журналистика - учитывающая государственническую позицию власти - и есть по-настоящему ответственной и профессиональной. Слава действовал более тонко и даже мягко. Во-первых, - не будем скрывать, - подкупая журналистов деньгами в конвертах. Во-вторых, не прибегая к оруэлловским методам убеждения, а называя вещи своими именами, но ссылаясь на необходимость их выполнения через не хочу (а «1+1» тоже был подвешен тогда властью судебными исками). В-третьих, часто беря на себя все «г...», как он говорил, позволяя самим журналистам делать, скажем, для того же «Эпицентра» - итоговой программы - вполне объективные сюжеты, не запрещая брать комментарии у оппозиции, за исключением разве что самого Ющенко и так далее. Но потом в подводках обобщал все это таким образом, что переворачивал смысл сюжета с ног на голову. Я написала об этом в сентябре 2004 года в статье под заголовком «ФОНит» - поясняя журналистам, что, оставаясь вроде сами чистыми, на самом деле они создают идеальный фон для тонких манипуляций...

Так случилось и с Сакадой - Пиховшек убедил ее сделать именно такой сюжет. На следующий день после эфира, 25 октября, мы в «Детектор медіа» решили позвонить ей, не питая особых надежд на то, что Леся согласится что-либо комментировать. Но вдруг Леся почти что со слезами на глазах начала рассказывать Анне Шерман, что потрясена произошедшим, что с ней не разговаривает муж, подсовывая ей мою статью «ФОНит», осуждают близкие и родственники... Мы спросили Лесю, можем ли мы это опубликовать, и она согласилась. Интервью вышло с заголовком «Леся Сакада: "К сожалению, я солдат"». В этот же день меня позвали в студию на 5 канал, и я рассказала об этой истории в прямом эфире...

Вообще, конечно, в то время было очень много событий, все находило отражение на страницах ТК... Впоследствии, в 2005 году, нами была издана увесистая книга «Журналістська революція-2004. Події, люди, дискусії», с хронологией тех событий и огромным массивом текстов, посвященных им, опубликованных «Детектор медіа» в 2004-м - начале 2005-го.