Новая румынская волна, пожалуй, самое интересное явление в европейском кино последних лет. Это как раз тот случай, когда поиски своей идентичности последних сделали первыми. Парадокс, что кинопассионарии появились не в Польше или Венгрии, где традиционно сильна культурная политика, а практически на пустом месте - в стране, которая до середины 2000-х годов на современной кинокарте не существовала, серьезной киношколой похвастаться тоже не могла. И в этом отношении новое румынское кино - вполне повод для оптимизма: если оно состоялось не благодаря, а вопреки обстоятельствам, то, возможно, и мы когда-нибудь доживем до новой украинской волны. Примечательна в этом отношении и статья румынского критика Валериана Саба, посвященная состоянию румынского кино в 90-е. Если изменить персоналии и названия фильмов, то впечатление такое, будто читаешь текст об украинском кино последних двух десятилетий.

Разумеется,  возникновению новой румынской кинематографии поспособствовало вхождение Румынии в ЕС. Это открыло возможности для копродукции, которой лишены украинские кинематографисты. Однако тут важнее субъективный фактор - появление кинематографистов, способных снимать незаурядные картины.

Корнелиу Порумбою - одна из центральных фигур новой румынской волны. Дебют «12:08 к востоку от Бухареста» принес ему «Золотую камеру» на МКФ в Каннах в 2006 году и череду наград на других фестивалях, в том числе  Гран-при МКФ «Молодость» (прим. - фильм был показан по ТВ в рамках «Ночи киноманьяков»). Фестивальная судьба его второго фильма оказалась не менее удачной: в Каннах «Полицейский, прилагательное» был отмечен наградами жюри ФИПРЕССИ и жюри программы «Особый взгляд». От Румынии картина выдвинута в этом году на премию Американской киноакадемии «Оскар».

Порумбою интересен отнюдь не столько своими фестивальными успехами, сколько своей творческой стратегией и выраженным авторским началом - помимо режиссуры, он пишет сценарии и продюсирует собственные фильмы. Как автора его прежде всего занимают постановка и решение художественных  задач, хотя формальные поиски режиссера не очевидны, поскольку его фильмы имеют выраженную социальную проблематику. Как-то он обмолвился, что новое поколение румынских режиссеров вообще не приемлет пропагандистское кино. В этом отношении они скорее наследники Андре Базена, нежели Cергея Эйзенштейна. Однако в кинематографе любое высказывание оказывается политическим, тем более с таким социальным вектором. Вспомнить хотя бы «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджу, победителя Каннского кинофестиваля - чем не пропаганда против запрещения абортов? Или тот же «Полицейский, прилагательное» - вполне подойдет для того, чтобы сторонники декриминализации марихуаны сочли этот фильм своим манифестом, проигнорировав всю его сложносочиненную структуру.

Сюжет выстроен таким образом, что главный герой, полицейский Кристи, ведет расследование на двух уровнях. По долгу службы он дни напролет следит за тинейджером, покуривающим марихуану, для которого образцовая работа Кристи грозит обернуться тюремным сроком. Полицейский не хочет брать грех на душу, ломать судьбу подростка из-за закона, в смысл которого он не верит. С не меньшей обстоятельностью полицейский ведет «расследование» экзистенциального порядка, шаг за шагом документируя абсурдность окружающего его мира законов и полицейской системы.  Интеллектуальные изыски Порумбою (работая над сценарием, он вдохновлялся идеями философа Людвига Витгенштейна) виртуозно интегрированы в ткань фильма, который решен подчеркнуто реалистично, с погружением в среду, детали быта. По градусу абсурда некоторые эпизоды вынуждают вспомнить о великой драматургии Эжена Ионеску.

Попадет ли к украинскому зрителю «Полицейский, прилагательное» и когда это случится - зависит от наших артхаусных дистрибьюторов. Для сравнения:  в американском кинопрокате картина уже идет и продолжает собирать лестные отзывы. Возможно, Порумбою повезет в «оскаровской» гонке,  это увеличивает его шансы стать ближе к  зрителям. Уж я то точно знаю, за кого следует держать кулаки.

- Три года назад фильм «К Востоку от Бухареста» получил Гран-при кинофестиваля «Молодость». Тогда же, кстати,  румынские фильмы собрали в Киеве чуть ли не большинство наград. За румынским арт-кино нынче просто охотятся отборщики крупнейших кинофестивалей.  Почему оно вызывает такой ажиотаж?

- Если говорить о панораме всего мирового кино,  румыны действительно внесли нечто новое, не случайно почти каждый год румынский кинематограф присутствует на Каннском кинофестивале. Думаю, что с появлением  румынских фильмов у современного кинематографа открылось второе дыхание, они придают его развитию новый импульс. В этой связи принято говорить о реализме и даже о гиперреализме.

- С чего все началось? Был пересмотрен подход к кинообразованию?

- Нет, не думаю, что дело в образовании. Фильмы делаются увлеченными людьми. Кроме профессионализма, существует вдохновение. Некоторые мои коллеги-режиссеры получали другое образование, а потом все равно пришли к кино. Для них кино было очень важным, уже  в 20 лет они понимали, что кино - это тот язык, который им нужен.  Я считаю, что румынское кино создается личностями.

- Какова роль ремесла и школы?

- Хочу сказать, что наша киношкола не повлияла на возникновение этого нового кино.

- Что стало точкой отсчета? Кто первый начал, кто был идеологом этих перемен?

- Первым был Кристи Пую (прим. - режиссер фильма «Смерть господина Лазареску»). Парадокс в том, что Кристи Пую закончил киношколу в Швейцарии. Он снял фильм «Stuff and Dough» в 2001 году. Фильм вызвал очень большую дискуссию. Я увидел эту картину, когда снимал свой первый фильм, и мне  показалось, что его работа очень реалистична. Тогда я даже поругался с преподавателем,  потому мы смотрели на будущее румынского кино по-разному.

- Насколько тесная коммуникация в среде молодых румынских режиссеров, как часто вы обмениваетесь мнениями?

- Мы не друзья в том смысле, что не ходим вместе в рестораны. Видимся мы достаточно редко, но творчески общаемся.  Хотя у меня есть близкий друг-режиссер - Раду Жуде.

- Поговорим о роли кинокритиков. Во Франции, во времена новой волны, критики были главными идеологами, мотором этого течения.  Есть ли в Румынии что-то подобное?

- Ромер, Годар, Трюффо вначале были критиками, а потом стали режиссерами. У нас не такая ситуация - есть  молодые критики, которые появились уже после того, как вышли их фильмы. Новая кинокритика - это важно. Я думаю, что, возможно, они не только нас догонят, но сумеют обобщить наш опыт и пойти дальше. Они нам помогают, новую румынскую волну поддерживают, потому что во многом их образ мыслей и чувств близок нашему.

- Какова роль государства в новом румынском кино?

- У нас система финансирования похожа на французскую. Есть Национальный центр кинематографии. Если ты выигрываешь конкурс,  государство выделяет 50% бюджета фильма, а потом дальше начинаешь собирать гранты, искать меценатов где можешь.

- Существенна ли роль западного финансирования?

- Только в копродукции. Много фильмов делается совместно с французскими компаниями. Они нам предлагают свои ноу-хау, съемочные группы. Это происходит  все чаще.

- Все же кинематограф родился как ярмарочное развлечение. Как вы относитесь к жанровому кино?

- У современного кинематографа очень много лиц - от развлекательных 3D-фильмов до авторского кино, которое действительно занимается проблемами развития киноязыка. Я думаю, что это процесс совместного развития. Например, фильм нуар в США был низким жанром, B-movie, а потом он стал частью мейнстрима. Думаю, что авторское кино по-прежнему остается лабораторией, где вырабатывается новый язык. Современный кинематограф в целом вынужден устанавливать отношения и с телевидением, и с Интернетом.

- Хочу спросить о поэтике фильма «Полицейский, прилагательное». С чем связан столь размеренный ритм? Проходы главного героя, слежка, его диалоги с женой происходят в реальном времени...

- Мы знаем столько фильмов, в которых экшн - это главное, то, что движет сюжет вперед. Мне кажется, что если ты делаешь фильм так, ты теряешь героя. Снимая документальные фильмы, я понял, что полицейский, который проводит расследование, - это человек, живущий ожиданием. В отличие от классического полицейского фильма я постарался насытить свою картину  темой ожидания. Я искал смысл в происходящем так же, как и мой герой, хотел найти другие, не общепринятые контакты зрителя с ним. Я надеялся, что время моего персонажа будет временем переживания зрителя, и зритель действительно сможет погрузиться в мир этого человека. Съемки проходили в  маленьком провинциальном городке. Я создавал ту атмосферу и тот ритм развития событий, которые для меня были важны. Все сделано не случайно, каждый вход и выход персонажа из кадра в частности, очень большое внимание я уделял и действию на втором плане.

- Как вы работаете?

- Чем больше режиссер делает заранее, тем лучше. То есть мы стараемся все спланировать со съемочной группой, я лично не люблю процесс импровизации, потому что если увлечься ею, то на съемочной площадке очень трудно будет  достичь желаемого результата. Мы с оператором  рисуем раскадровки, не только указываем первый и последний план движения камеры, а развешиваем на стенах различные фазы движения. Почему я так поступаю? Потому что думаю, что режиссер в процессе съемки должен работать над мельчайшими нюансами, касающимися ритма, жеста, актерской интонации. Позволить себе это можно, только если базовые вопросы решены еще до начала съемки.

- А как вы добиваетесь такого качества экранного присутствия от актеров?

- Во время съемки важна близость актера к реальности. Драгош Букур, исполнитель роли Кристи, месяц проработал в полиции, ездил на патрульной машине, наблюдал за тем, как ведут себя полицейские. Процесс подготовки к съемке - это процесс документирования реальности, он был очень важен. Каждому герою придумывается не только биография, но речевые характеристики, почему и что он говорит, но в этом фильме я пытался делать диалоги более отточенными и посвятил им очень много времени.

- С чего вы начинаете подготовку к съемке?

- Начинается все с поиска локации, приглашаются актеры для репетиций в тех местах, где фильм будет сниматься. Они к этому моменту уже, как правило, подготовлены, знают текст и характер персонажей. Параллельно  идет совместная работа с оператором.

- Вы очень требовательный режиссер в том, что касается создания среды на экране. Марихуана на съемочной площадке тоже была настоящей?

- Нет (смеется). Нас бы арестовали, и тогда завершение съемок было бы проблематичным.

- А почему румынское кино, которое попадает на международные кинофестивали, такое мрачное?

- Могу судить по себе. Я несколько циничен и отношусь к тому поколению, которое пережило романтический порыв во время революции в 1989 году. Но затем мы поняли, что времена становятся все более циничными. Я принадлежу своему времени, являюсь автором фильмов о своем времени и поэтому это мое состояние чувствуется в моих работах.

- Для кого вы снимаете? Кто ваш идеальный зритель?

- Я думаю, что у меня есть своя публика, которой нравится Брессон, Ромер,  Антониони.

- Сами вы много смотрите фильмов?

- Когда работаю над фильмом, ничего не смотрю. Но когда у меня появляется возможность, восполняю пропущенное. Есть любимые картины, которые все время пересматриваю, - фильмы Ромера, «Умберто Д.» Витторио Де Сика, «М» Фрица Ланга. Из современных режиссеров мне нравятся фильмы  братьев Дарден и Алексея Германа-старшего, в частности «Хрусталев, машину!», жду его новой работы.

- А что вы думаете о документальном кино как опыте радикализма в преодолении границ кино?

- Я в это верю. Кино находится в эпохе постмодернизма, у каждого серьезного автора имеется двойное зрение. К примеру, с одной стороны, в его фильмах есть мысли о мире, с другой - мысли о самом кинематографе. Я как автор увлечен проблемами киноязыка. Каждый раз спрашиваю себя о среде, где будет развиваться действие, и спрашиваю себя о том, почему я это рассказываю и кому.

- Спрашивая о радикализме документалистики, я имела в виду другое, скорее этический аспект. Приведу уже классический пример: Гуальтиеро Якопетти обвиняли в том, что в процессе работы над картиной «Прощай,  Африка» он заказывал убийства местных жителей для того, чтобы снять красивые кадры. Что вы по этому поводу думаете?

- Я говорил о радикализме, имея в виду киноязык, а не отношение к реальности. Что касается моих фильмов, я бы сказал, что они отстраненные, холодные. Таким образом я подчеркиваю, что это искусство, и дистанция необходима.  Даже если я совершенно помешан, очарован реальностью, все-таки это искусство, и я знаю, где проходят границы дозволенного. Кино - не самое главное в жизни.

- А что главное?

- Семья. Я не считаю, что кино - это мессианство, этот период у меня прошел. Кино - специфическая среда, и я просто нахожусь в ней. Мне нравится менять концепцию этого своеобразного мира, этим я и занимаюсь. Современная  живопись, к примеру, началась с импрессионистов, их интересовали проблемы языка искусства, они занимались его развитием. И развитие кинематографа происходит похожим образом, существуют периоды, когда проблемы киноязыка выходят на первый план.

- Каковы ваши амбиции? Готова ли уже речь для «Оскара»?

- Нет, это не моя цель. В кино мне даже больше нравится процесс, чем  результат. Мне просто интересно заниматься новыми проектами, стараюсь каждый из них сделать как можно лучше. Если когда-нибудь мне нечего будет сказать, я просто престану снимать фильмы.

Справка «Детектор медіа»

Корнелиу Порумбою родился в 1974 году в Румынии в семье футбольного судьи. В 2003-м окончил Национальный университет драмы и кино в Бухаресте. Короткометражные фильмы «Унесенные вином» (2002), «Мечта Ливиу» (2003) и «Поездка в город» (2003) принесли режиссеру несколько международных наград, включая приз программы Cinefondation Каннского кинофестиваля.

В 2006 году за фильм «12:08 к Востоку от Бухареста» он получил приз «Золотая камера».

В 2009 году его картина «Полицейский, прилагательное» была отмечена в Каннах наградой ФИПРЕССИ и призом жюри конкурса «Особый взгляд». «Полицейский, прилагательное» выдвинута от Румынии на соискание премии Американской киноакадемии «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке.