О так называемом среднем классе говорят у нас чуть ли не с конца 80-х. И, заметим, всё никак не уймутся. Даже напротив, говорят чем дальше, тем больше. Так что придется и нам порассуждать на эту тему, а поскольку мы действуем в рамках «Популярной вирусологии», то займемся мы, прежде всего, выяснением предмета. То есть попробуем выяснить, что это такое - средний класс, зачем он, почему и где.

Откуда он взялся

Автор - не сторонник классовых теорий, пусть даже они принадлежат и не Марксу. Не сторонник потому, что они, как правило, только все запутывают. Рискну предположить, что если уже и говорить о классах, то понятие это функциональное, а не статическое. То есть, в некоторых условиях определенная группа людей играет некую социальную роль. Если условия изменятся, то отомрут и функции.

Вот как пролетариат, к примеру - был себе авангардом, а как дорвался до власти - сразу перестал. И чего уж не делали коммунисты в СССР, чтобы пролетариат и дальше ходил весь такой революционный, а он никак. Водку пьет и не пролетариат больше. Поломался.

Поэтому типичное определение среднего класса есть определение в рамках существующей ситуации с доходами и их источниками на Западе. То есть, средний класс существует в тех конкретных политических, экономических и правовых условиях, в которых находится сегодня Запад.

Средний класс там, как известно - высокооплачиваемые специалисты и мелкие и средние хозяева. Такое положение дает этим людям независимость как от бедности, так и от богатства, но, в то же время, наделяет их ответственностью за поддержание в порядке институтов, обеспечивающих их положение. В случае Запада - институтов демократии и правового государства. Для этого у них есть время, желание и возможности, которые обеспечиваются их материальным положением. Если ситуация изменится (а она, похоже, меняется и без всяких кризисов), то могут измениться и функции этой группы людей либо она вообще перестанет существовать как группа.

Марксисты тоже признавали наличие среднего класса, который не был таким революционным, как пролетариат и, в то же время, не был правящим, как буржуазия. Называлось это дело «мелкой буржуазией», и все мы помним, что относились к этой публике не очень хорошо.

Наконец, страна победившего марксизма - СССР - с горечью признавала у себя наличие «прослойки», правда, теперь уже не между пролетариатом и буржуазией, а между пролетариатом и «трудовым крестьянством». Называлась эта «прослойка» интеллигенцией и, по сути, и была средним классом - достаточно материально обеспеченным и имеющим свободное время для кухонных дискуссий.

Парадокс классов

Здесь нужно сразу отметить вот что. Если рассуждать последовательно и логически, то нетрудно прийти в некий смысловой тупик, поскольку рано или поздно выяснится, что никаких классов не существует, так как точных определений для них быть не может. Ну, к примеру, марксизм придумали представители среднего класса, они же всегда были главными революционными заводилами.

Точно так же выяснится, что почти всегда та или иная значимая социальная активность осуществляется или вдохновляется людьми, которые по всем признакам (образование, квалификация и даже доходы) являются представителями среднего класса. Они очень часто бывают лидерами как революций, так и контрреволюций, и они же составляют беспринципное пассивное «болото». Иначе говоря, понять, где они действуют как частные лица, а где - как представители некой группы, невозможно.

Единственный способ избежать этих тупиков, но остаться, в то же время, в границах предмета, это заранее решить, что мы рассуждаем в рамках человеческой деятельности, а не в рамках естественных наук. То есть, нас интересуют ситуации, когда большие группы людей играют сходные социальные роли, а не некие универсальные модели.

За что его любят. Две функции

Традиционной ролью, которую приписывают среднему классу, является «поддержание стабильности». Именно эту функцию чаще всего имеют в виду политики, когда начинают петь среднему классу дифирамбы или горько сетовать на то, что «у нас его нет».

С другой стороны, часто те же самые люди ничтоже сумняшеся ждут от среднего класса чуть ли не революции. Иначе говоря, функция источника изменений или, точнее, группы, которая может поддержать изменения среднему классу тоже приписывается.

Наш средний класс. Особенности популяции

У нас, как всегда, существуют свои особенности, среди которых, как минимум, три радикально влияют на наш предмет.

Первая особенность - происхождение отечественного «богатства народов». В большинстве случаев оно явилось результатом простого разворовывания собственности советских корпораций. Разумеется, были и обычные предприниматели, которые создавали новую стоимость и новую собственность. Однако факт остается фактом, и он не может не влиять на «трудовую этику» и отношение среднего класса (в нашем случае - «думающей публики») к труду, накоплениям, успеху и прочим «буржуазным ценностям».

Общее воздействие, которое оказывает наша недавняя история на неокрепшие среднеклассовые умы, может быть охарактеризовано как.... ээээ... некое простодушие, с которым эта публика подходит к жизни. В ее сознании, по-видимому, доминирует конспирология и простые решения как универсальный и единственно легитимный метод. Также эти люди убеждены в отсутствии морали и вообще каких бы то ни было позитивных ценностей, торжестве технологий над реальностью, возможности массовых манипуляций, - в общем страдают всем набором постиндустриальных фобий куда в большей мере, чем их западные одноклассники.

Вторая особенность - характер предпринимательской деятельности и, говоря шире, вообще отношений людей, производящих общественные блага, с государством.

Эти отношения мы будем называть коррупцией, хотя, в общем-то, они таковыми не являются в виду их массовой распространенности, а не исключительности. Собственно, коррупция является главным способом отношений с властью не только среднего класса, но и всего народа. Просто средний класс, как наиболее активный и самостоятельный элемент, использует ее в наибольшей степени. Коррупцией является не столько взяточничество, сколько индивидуальное «решение вопросов», в котором всегда участвуют должностные лица государства. Преимущество коррупции перед всеми другими способами коммуникации и «решения вопросов» в том, что она проста, удобна и доступна.

Наконец, третья особенность, прямо вытекающая из второй - зависимость собственников, менеджеров и прочих управленцев от государства, напрямую следующая из коррупционной практики. Эта зависимость подкрепляется и налогообложением, в котором фигурируют только юридические лица. В результате наемные работники становятся более политически независимыми, чем хозяева, что порождает специфический феномен «среднеклассового пролетариата».

В частности, мне уже приходилось писать о том, что известный манифест - типичный пример такого пролетарского продукта. Здесь же нужно отметить, что зависимость хозяев и управленцев от государства практически полностью лишает их возможности создавать и финансировать организации, действующие в их собственных интересах. Им всегда приходится участвовать в проектах, навязываемых со стороны, как правило, представителями государственной «элиты».

Так есть он или нет?

Не приходится сомневаться в том, что в Украине есть большая группа людей, которая хотя бы ситуативно выполняет функции среднего класса. Типичный пример - это Майдан. Собственно, на Майдане была замечательно реализована функция сохранения стабильности. Напомню, что к 2004 году, невзирая на Кучму, возникла некая условная стабильность. Большинство малых и больших предпринимателей протоптали к тому времени удобные дорожки в дебрях чиновничьих джунглей.

Они тщательно ухаживали за ними, держали их в порядке и охраняли от набегов. Только эти дорожки и делали возможной коммуникацию с государством, а значит - процветание и вообще существование их бизнеса. И тут на арене появились беззаботный Виктор Федорович и его веселые ребята. Для них никаких дорожек не существовало, они играючи уничтожали весь нелегкий труд, проделанный массой людей и, в общем, несли явную угрозу всему живому на земле.

Вспомним, что недовольство «донецкими» началось значительно раньше всяких выборов. Ну, а когда наступили выборы, то стало понятно, что если эти люди придут к власти - все, капец. Иначе говоря, не Ющенко, а Янукович был революционером. Ющенко, как я уже писал неоднократно, на самом деле и был тем Кучмой-3, о котором столь охотно тогда рассуждала пресса.

В общем, с функцией защиты стабильности средний класс тогда справился. А вот с функцией изменений - нет, хотя очень и очень многих интересовали, прежде всего, изменения и они мерзли на площади именно ради них. Не вышло. Власть отдали каким-то совершенно посторонним людям, а потом сели и начали ныть и обижаться, что их, мол, «обманули». В общем, некрасиво с этой функцией получилось.

Будет ли от него польза?

Интересно, что все, что случилось потом, продолжалось в рамках той же схемы - покушений на завоевания коррупции и ее защиты от этих покушений. Вообще говоря, начался кризис коррупции - явление очень интересное и науке не известное. Очевидно, что коррупция, как доступный всем метод, была уже не в состоянии обеспечивать «решение вопросов» и, что крайне важно, не могла обеспечивать все той же пресловутой стабильности, которая, разумеется, необходима для экономической деятельности. Возможно, причина в том, что Украина начала «перерастать» коррупцию, перерастать персонифицированные крестьянские отношения.

Начался этот процесс почти сразу после прихода «первой Тимошенко», и затем он только усиливался. Коррупция становилась все менее доступной, все менее надежной и все более дорогой. Из массового явления она превращалась в привилегию. Но взамен ничего другого не возникало, так как «действовать по закону» в большинстве случаев означает, в лучшем случае, работать в убыток.

Этот политико-экономический кризис система распределения коррупционной ренты пыталась разрешить во время досрочных выборов 2007-го, когда к президенту де-факто вернулись функции арбитра (начальника начальников), которые были у Кучмы и которые являются основой украинской коррупционной политико-экономической модели.

Однако, очевидно, процессы уже вышли из-под контроля. Всемирный финансовый кризис только усугубил положение. Но он же стал своего рода тестом на способность среднего класса родить из себя неких людей, способных нести функцию изменений. Пока что средний класс получает в этом тесте двойки. Возьмем того же товарища Романенко, который недавно опубликовал идеологические позиции своей группы. Там есть два момента, которые ясно говорят о том, что эта группа играет консервативную роль защиты коррупционной модели.

Первый - прямо указана стабильность в качестве цели, вторая - всячески подчеркивается необходимость усиления президентской власти. Стабильность сегодня, как мы выяснили - это стабильность коррупционной модели отношений, а президентская власть обеспечивает ее политическую реализацию. Иначе говоря, средний класс пока что думает о «старом добром Кучме», который ну никак не может возвратиться, потому что мир уже изменился.

Для точности и во избежание предвзятости скажу, что, конечно же, не всякая президентская власть является стержнем коррупции. Вывод о консервативности я делаю потому, что если бы эти люди мыслили себе президентскую власть как сугубо политический инструмент, они неизбежно должны были бы сделать важные уточнения, которых в их тексте нет.

С другой стороны, только из среды, которая может быть названа «средним классом», и может произойти группа, которая окажется способной стать инициаторами изменений. Для этого ей нужно сделать три вещи - ввести в качестве ценности мораль (вместо «успеха»), задуматься, чем заменить коррупцию и как заменить корпорацию на гражданина в отношениях с государством.

Матеріал створено за підтримки Міжнародного фонду «Відродження».