Сегодня на повестке дня у нас один из наиболее выдающихся вирусов, который по праву находится в основе нашего менталитета, если таковой в действительности существует. Речь идет о некой подсознательной установке, которой руководствуются очень многие как в оценке той или иной деятельности, так и при принятии решений. Установка эта состоит в том, что если нечто не является идеальным, то оно не заслуживает внимания, лучше им не заниматься и к нему не стремиться.

Особенно заметно влияние этого вируса в политике и во всем, что с ней связано. Одно время мне приходилось принимать непосредственное участие в политической жизни и по сей день приходится много о ней писать. Впрочем, даже без этого знания проявления вируса, о котором мы говорим, достаточно очевидно.

Для примера возьмем такую штуку, как «демократия». И, для убедительности - американская демократия. Скажите, часто ли вам приходилось читать-видеть-слышать людей, которые утверждают, что американская демократия - это плохо? Мне - очень часто. Но вот, что интересно: что именно вменяется этой демократии в вину. Итак, «американская демократия - это плохо» говорится в случае какого-нибудь скандала в США. «Американская демократия - это плохо» говорится по поводу войны в Ираке. О «двойных стандартах» американской демократии говорится в том случае, если США поступают не так, как хочется автору замечания. В общем, «демократия - это плохо» потому, что она не идеальна. Очень часто приходится читать рассуждения (точнее, восстанавливать рассуждения из потока подсознательного), которые можно свести к следующему тезису. Американцы нам сказали, что их демократия - это хорошо. Но вот мы видим, как они (далее подставить Ирак, двойные стандарты и т.п.). Значит их демократия - это плохо. Не поддавайтесь на обман, не становитесь демократией!

Спорить с такой позицией очень трудно. Аргументы вроде того, что политические скандалы при демократии как раз говорят о том, что система функционирует, - не работают. Да и если спросить среднего американца, что он думает о демократии, то он скажет, что демократия - это хорошо. А скандалы (двойные стандарты, Ирак, политкорректность и пр., и пр. - в зависимости от его политических взглядов) - плохо. Это лишний раз убедит огромное число наших людей, что «американская демократия» - это плохо, потому, что там не все так хорошо, как нам обещали.

Эта позиция только кажется примитивной. О ее силе говорит хотя бы то, что она вот уже несколько лет является основой идеологии российской власти и пользуется активной поддержкой тамошнего населения. У нас она тоже широко распространена, но в виду отсутствия одного общего «внешнего врага» не так очевидна.

Разобраться, что здесь к чему, можно только в том случае, если мы введем в нашу картину «хорошего» и «плохого» время. Тогда становится понятно, о чем идет речь. Ведь та же демократия - это процесс, а не статическое состояние. Американец говорит о демократии «хорошо», имея в виду то, что она создает условия, при которых те или иные вещи могут быть изменены. При этом, понятно, что бывает по-всякому, бывают и плохие изменения. Но, опять-таки, с помощью демократии, как инструмента, мы можем менять вещи к лучшему. Более того, многие такие изменения расчитаны на то, что результат наступит в будущем.

Наш человек видит только статический срез процесса. Времени для нашего человека не существует. Точнее, оно сплюснуто, оно отражает лишь физическое время, необходимое для перехода от одного состояния к другому. И именно поэтому наши люди так любят некие идеальные системы, в которых сразу и навсегда наступает счастье.

Здесь я далеко не утрирую. Давайте вспомним хотя бы незабвенную фразу Леонида Даниловича «скажите, что мы строим». Над ним всегда смеялись в том смысле, что ему все равно, что строить, главное знать - что, хотя более страшный смысл состоит в том, что «общественный строй», оказывается, может быть «построен». Давайте вспомним выражение «переходный период», которым обозначали не ситуацию изменения каких-то законов и прочих правил, а переход от «тоталитаризма» к «демократии». Фраза эта вышла из обихода, очевидно потому, что 17 лет - как-то слишком много для «переходного периода», но ощущение ненастоящести настоящего существует в полной мере. Хорошей иллюстрацией будут и непрекращающиеся стенания о «недостаточной законодательной базе». Считается, что она недостаточна, потому, что у нас «молодая страна». При этом никому почему-то в голову не придет задуматься о том, почему до сих пор работают парламенты в Великобритании или Нидерландах, ведь там, по идее, такая «база» должна бы за столько лет быть уже более чем достаточной. Вспоминается и лозунг УНА-УНСО на каких-то выборах - проголосуйте за нас и больше на выборы ходить не придется. Унсовцы, с присущим им пониманием тонкостей отечественной натуры, били в точку - наши люди желают, чтобы «все уже наконец-то закончилось». 

Ну, а из недавних примеров могу привести массовые вопли по поводу плохой пропорциональной системы выборов, которая сразу не дала результатов а, по мнению многих, эти результаты были даже плохими. Для меня эта история была особенно удивительной, поскольку мне казалось, что применительно к выборам понятие процесса совершенно очевидно и недвусмысленно. Для того чтобы был какой-то результат от выборов (независимо от избирательной системы), должно пройти несколько избирательных кампаний, то есть должно пройти время. Оказалось, я ошибался. По мнению очень многих весьма неглупых людей, переход от мажоритарной системы к пропорциональной (которая, заметим, преподносилась, как более хорошая), должен был дать немедленный результат. Ну, а поскольку не дал, то эта система нехорошая и нужно искать другую.   

Сплющенное время, разумеется, влияет на восприятие всей жизни. Но, поскольку мы тут говорим о политике,  то выделим несколько очевидных последствий такого восприятия.

Каждые наши выборы - это бунт. Причина - в восприятии выборов как борьбы «добра» и «зла», причем в их окончательной и абсолютной форме. Последствия понятны - развития при таком подходе быть не может, может быть только замкнутый круг «борьбы». Прекрасный пример последствий такого рода знаменитое «разочарование в Майдане». Несмотря на грандиозные последствия, которые в действительности имеет это событие, большинство «разочаровано» в нем. То есть, счастье опять не наступило, всех «обманули», ну и т.д. и т.п.

Сплющенное время приводит к жестокости. Подмена  динамического процесса статическим состоянием неизбежно ставит проблему «злых людей» у власти. Ведь, в статической картине мира тех, кто плохо управляет, ворует, угнетает и т.д., можно только заменить на других, «этих» - примерно наказать. У поведения людей в статическом мире не бывает причин и следствий (точнее, они тоже идеальны, статичны - обычно это заговоры и т.п.), это поведение нельзя изменить, и, следовательно, условия, которые привели к тому, что люди у власти стали поступать именно так, не имеют значения. Отсюда широко распространенные идеи уголовной ответственности за деятельность чиновников и поддержка политиков типа Тимошенко, исповедующих мораль «отнять и поделить».

В продолжение этого тезиса нужно сказать, что сам феномен Юлии Владимировны возможен только в сплющенном времени. От популистов других стран Тимошенко отличается тем, как именно она врет. Эта ложь есть не только сознательный обман, собственные заблуждения или часть какой-то стратегии. Юлия Владимировна поступает по принципу «любой вопрос - любой ответ», легко говоря сегодня одно, завтра - совершенно противоположное по любому поводу. Но, заметим, на ее рейтинг это не влияет. Почему? Потому, что она обманывает в сплющенном времени, которое не имеет значения. Для сторонников Тимошенко куда важнее то, что в неком статическом будущем она обещает идеальное состояние, где все будет хорошо. Пока это обещание существует, ей будут верить.

Следующий пункт - это отношение к политическим идеям и, следовательно, к возможности вообще что-то изменить. Наш человек считает плохими любые предложения, в которых существует время. Вариантов поведения здесь два. Первый - сделать статический «срез» предложения и отторгнуть его на этом основании. Например, если я скажу, что единственный способ побороть коррупцию судей - это их выборы, причем, с интервалом, скажем, в год, мне тут же возразят, что это «не решит проблему». Коррупционеры, дескать, опять попадут в суды. Разумеется, попадут, если смотреть на срез динамического процесса. Но через некоторое время их станет существенно меньше, а затем, будем надеяться, они и вовсе переведутся. Этот аргумент в сплющенном времени значения не имеет. Зато предложение ввести, к примеру, смертную казнь для судьи, пойманного на взятке, будет воспринято с энтузиазмом, поскольку оно легко вмещается в статическую картину мира.

Второй вариант поведения - это достраивание той или иной идеи до целостной статической картины, которой эта идея совершенно не требует. Например, если я скажу, что только Учредительное собрание в состоянии принять адекватную конституцию и вообще установить тут какой-то порядок, от меня тут же начнут требовать всех подробностей этого проекта. Разумеется, они необходимы, но они вторичны по отношению к главной идее - принятия конституции специальным независимым органом. Задача Учредительного собрания диктует способы ее решения, которые могут быть разными и зависеть от ситуации. От меня же будут требовать полного описания всех процедур (которые на этом этапе значения не имеют) и если их не будет, то идея тоже будет отвергнута. В результате, Украина крайне бедна политическими идеями и еще меньше - примерами их реализации. Наши граждане предпочитают ожидать божественного откровения вместо того, чтобы что-то делать.

О происхождении сплющенного времени говорил еще Николай Бердяев в своей книжке «Истоки и смысл русского коммунизма». Бердяев усматривал их в особенностях православной религии и, в частности, в той роли, которую играет в ней апокалипсис, предшествующий, как известно, царствию божьему на земле. Эта, как называл ее Бердяев, «апокалиптичность сознания», приводит к тому, что человек считает не имеющим смысла все, что не приводит немедленно к счастью для всех. Коммунизм, как новая версия апокалипсиса, был поддержан в России именно потому, что хорошо укладывался в существующие представления о мире. Понятно, что эти представления развивались всем предшествующим крепостным рабством, одно питало здесь другое и т.д. и т.п. Теперь мы наследуем  уже не православную идеологию, а идеологию коммунистическую. Но результаты пока что те же.

.

Другой причиной мне кажется то, что сам наш язык не предусматривает значительной роли времени. И в русском, и в украинском нет перфектных времен (хотя в украинском они существуют в диалектах). Наше время - прошедшее, настоящее и будущее, так сказать, без вариантов. Однако жизнь есть процесс, а не статическое состояние. Что-то закончилось, что-то продолжается, что-то завершится в будущем, причем, при наступлении некоторых условий. В нашем языке для пояснения таких вещей нужно прилагать специальные усилия. А это означает, что «обыденное сознание», которое, разумеется, не желает прилагать усилий, делать этого не будет и будет воспринимать только статику.

В общем, так или иначе, наши люди изобрели для себя сплющенное время. Они живут между временами, в надежде, что когда-нибудь само по себе наступит «светлое завтра».

Матеріал створено за підтримки Міжнародного фонду «Відродження».