В прошлой своей статье я уже писал о том, что в тот момент, когда я разбирал очень хорошую, примечательную ленту о Евгении Леонове, в моем доме появилась Татьяна Волынец – автор этого фильма.

 

Такое вот совпадение. Пока киевский оператор (техническая помощь московской студии) готовился к съемке, она мне рассказала о том, что студии, с которыми она сотрудничает, занимаются, кроме всего прочего, документальными фильмами-исследованиями об истории создания примечательных с их точки зрения фильмов, снятых в свое время. На сей раз Татьяна Волынец занялась фильмом об истории создания «Бумбараша», к которому я имею непосредственное отношение.

 

Татьяна рассказала мне, что уже успела поговорить с Валерием Золотухиным – исполнителем заглавной роли, поэтом Юлием Кимом (сыгравшим заметную роль в процессе создания фильма), композитором Дашкевичем, актерами Смирновым и Дмитриевой. А впереди у нее – встречи с Васильевой и Филиппенко (который в свое время дебютировал в кино в нашей картине). Вот такой обстоятельный подход к делу. И уже сейчас, как объяснила мне Волынец, обнаруживаются несколько различные версии тех или иных событий. Ну, это естественно. Вспомним замечательный фильм «Расемон», в котором прекрасно исследовался этот феномен.

 

Должен сказать, что мне за последнее время пришлось давать немало интервью для прессы и для телевидения. Так уж сложилось. Но разговор нынешний весьма существенно отличался от всех предыдущих. Вопросы были конкретные, ставились со знанием дела и были сконцентрированы на основной задаче.

 

Первая тема разговора – выбор актеров. Прежде всего, почему Михаил Кононов не был утвержден на роль Бумбараша, а предпочтение было отдано Золотухину. Миша, к сожалению, недавно покинувший нас, прекрасно «отработал» пробы. Был убедителен, обаятелен, совпадал типажно – простой крестьянский парень. А вот пробы Золотухина были, мягко говоря, куда менее убедительны. Но у него было то самое «отклонение», которого не хватало Кононову. Ощущение, конечно, чисто интуитивное… Но при выборе актеров (нынче красиво называемом «кастингом») приходится руководствоваться интуицией, которую словами не объяснить.

 

Тут я вспомнил разговор с Олегом Николаевичем Ефремовым, в театре которого («старом Современнике») я проходил практику как слушатель Высших курсов кинорежиссеров. Он тогда сказал мне: «Слушай, Николя (так он меня называл), зачем вам все эти кинопробы? Если хочешь узнать артиста – пойди в театр, лучше на репетицию. Тогда почувствуешь и гибкость артиста, и его “чувствительные” точки… А какой он человек… Возьми пару поллитр и поговори по душам…». Невзирая на шутейно-парадоксальное предложение, должен сказать, что в словах Олега Николаевича все-таки было нечто существенное.

 

Затем речь зашла о выборе места съемок. Дело это весьма важное, не только в смысле достоверного соответствия сценарному материалу, но и – что существеннее – и по атмосфере и настроению, что может очень многое привнести в фильм.

 

Как известно, «Бумбараш» снимался в Каневе. Этот город был избран прежде всего потому, что перед заполнением водохранилища Каневской ГЭС на будущем «дне» остались гибельно-печальные полуразрушенные дома, необозримо «чистые» просторы, что позволяло не «загрязнять» кадр суетливыми деталями, не имеющими отношения к делу. Это потом уже выяснилось, что Аркадий Гайдар похоронен в Каневе, что там находится его могила, а в том месте, где по заброшенной железнодорожной ветке мчался наш паровозик и Золотухин пел свой зонг «Наплевать, наплевать, надоело воевать…», осенью 1941-го был убит писатель Аркадий Гайдар.

 

Не знаю, верите ли вы в мистическое «провидение судьбы», но против фактов не попрешь, как говорится. И после смерти писатель как бы помогал нам. Его очень чтят в Каневе, нам во всем помогали. И местный самодеятельный театр, да и вообще жители города. А когда материал для фильма был почти весь отснят и после просмотра на худсовете я был снят с постановки с разгромным заключением из пяти пунктов (пятый пункт гласил: «Глумление над идеалами революции»), только сын писателя Тимур Гайдар спас картину, сказав, что это первый по-настоящему отцовский фильм.

 

И на вопрос Татьяны Воловец, мол, почему же так – я смог только процитировать Назымима Хикмета, сказанные им в те времена: «Если в Москве просят подстричь ногти, то на Украине на всякий случай рубят пальцы».

 

Тимур же Гайдар, человек в то время очень авторитетный (контр-адмирал, завотделом «Правды», имевший самые непосредственные контакты с лицами, власть предержащими) не раз приглашал меня и Кима в гости. Мы выпивали, Ким пел песни из фильма. А Тимур говаривал, что отец тоже любил сочинять дурашливые песенки. У него, конечно, получалось не так складно, но бумбарашевсике зонги ему определенно бы понравились. В щелку поглядывал сын Тимура Егор, аккуратный школьник в костюме с галстучком. Отец звал его присоединиться. Но тот отказывался, застенчивым был, наверно.

 

Мы еще о многом говорили «под камеру» с Татьяной. А я все думал – ну почему же у нас, в Украине, где был снят не один замечательный фильм, никто из «телевизионщиков» не заинтересовался историей их создания. А ведь это было весьма поучительно в наши непростые времена. Ну что ж, жаль. Опять жаль.