Московский канал ТВЦ, о котором мне уже приходилось писать, представляет собой неисчерпаемый кладезь иллюстраций для культурологического анализа архетипов как советского, так и нынешнего, российского, массового сознания. Последний телепродукт такого рода – двухсерийный документальный фильм ТВЦ-изготовления «Фидель Кастро. Фаворит языческого бога», продемонстрированный 12-го и 13 марта текущего года. Престарелый (за 80 лет) команданте «острова Свободы» – ныне фигура не менее популярная, чем во времена его бурной молодости. Правда, ныне эта популярность имеет скорее грустно-ностальгический характер. Все, в том числе и сам команданте, понимают, что Фидель – «уходящая натура», как, собственно, и кубинская революция.

 

Это провоцирует дискуссии относительно того, как следует оценивать все, что происходило на карибском острове последние 50 лет, да и саму персону, с этими событиями неразрывно связанную. Появилось немало публикаций и критического, и апологетического характера. Но к трезвым размышлениям примешивается нечто из коллективного бессознательного бывших советских людей. У этих людей в ХХ столетии было два геополитически-романтических увлечениях. Первое из них – Испания. Граждане СССР страстно переживали происходящее в 1936–1939 годах в этой далекой и сказочной (в силу дефицита информации) стране. О реальной Испании на евразийском пространстве знали мало. Был там, за Пиренеями, волшебный край гордых Кармен и благородных идальго с гитарами и шпагами, выясняющих отношения по поводу задетой (то ли их личной, то ли прекрасной сеньориты) чести.

 

В провинциальных городах Российской империи местные сердцееды-телеграфисты исполняли томным барышням «жестокие» романсы:

 

Советский человек по части «иберийской» эрудиции тоже далеко не пошел: мантильи, мулеты, кастаньеты, и на этом экзотическо-туристическом фоне – героическая борьба республиканцев против франкистов. Юные пионеры в пилотках-«испанках» вздымали в ротфронтовском приветствии кулачок и провозглашали единственную известную им испанскую фразу «No passaran!».

 

При этом советские труженики не знали и не могли знать, что товарищ Сталин «под шумок» хорошо «нагрел» братский испанский народ, вывезя в СССР весь золотой запас Испании, собираемый мадридской империей на протяжении многих столетий. И принадлежало это золото не республиканцам, коммунистам или франкистам, а стране и народу. Не знали советские пламенные сторонники республиканцев и легендарных интербригад, какую бойню организовали агенты НКВД в тылу республиканской армии, вылавливая и расстреливая «проклятых троцкистов», в большом количестве съехавшихся со всего мира в Испанию, чтобы воевать с фашизмом…

 

Кстати, эта чекистская война за линией фронта нанесла республиканской армии значительно больший вред, чем осатанелые марокканцы из североафриканских дивизий генерала Франко. И не меньший, чем знаменитая с тех самых пор «пятая колонна» (впервые этот термин употребил при осаде Мадрида франкистский генерал Мола). Простой советский человек знал только то, что ему рассказал Михаил Светлов:

 

То, что свои крестьяне давно были лишены земли и загнаны в колхозы – оставалось за кадром. Многие тогда в СССР жаждали оказаться в Испании, ибо она была, по определению Зигмунда Фрейда, сублимацией специфической советской действительности. Там, за Пиренеями, не надо было каждую ночь вздрагивать на каждый шорох автомобильных шин за окном, мучительно соображая, не за тобой ли прибыл «черный ворон», не тебя ли сейчас поволокут на местную «лубянку», чтобы вышибить вместе с душой всю твою «контрреволюционную сущность». А в Испании можно было красиво и романтично умереть за правое дело, а не получать пулю в затылок в зловонном застенке или гнить заживо в «воспитательных учреждениях» ГУЛАГа…

 

Продолжением этого увлечения для следующего поколения советских граждан стала Куба. Та Куба, где в 1959 году к власти пришли молодые революционеры. Ах, как славно они смотрелись на фоне старых маразматиков из советского политбюро! Бородатые красавцы, излучавшие революционный энтузиазм и здоровую мужскую силу! А какой красивой была кубинская революция: солнце, океан, белоснежные небоскребы Гаваны, пальмы, очаровательные креолки и страстные мулатки, жаждавшие приголубить непоколебимых рыцарей революции, пряные коктейли в отеле «Гавана либрэ» и любимый советской интеллигенцией Хем (Эрнест Хемингуэй, проживший последний свои годы на Кубе)! Да какой же «молодой специалист» из прокопченного Череповца мог не прельститься такой экзотикой? Тем более что в отличие от «буржуазных» соблазнов, увлечение тропическим коммунизмом властью поощрялось. Кубинская «диктатура пролетариата» выглядела явно привлекательнее советских ее образцов… А крутые команданте в черных беретах и защитного цвета «сомбреро», все эти Камило, Эрнесто, Хосе и Хуаны не оставляли никаких шансов отечественным обкомовским Пафнутиям Пафнутьевичам. Ведь к 60-м годам ХХ ст. революционная романтика советского пошиба, несмотря на все потуги ЦК ВЛКСМ ее гальванизировать, издохла и уже разлагалась. А на Кубе она получила «второе дыхание».

 

Так что «Фидель Кастро. Фаворит языческого бога» на ТВЦ затронул струны ушедшей юности в сердцах многих бывших «совков». Для них Куба была чем-то вроде отдушины, эдакой «правильной и справедливой революцией» в качестве антитезы деградировавшей и обюрократившейся советской. Кубинские революционеры казались альтернативой скучным отечественным номенклатурным бонзам. В Кубу еще можно было верить, в советский коммунизм уже нет… Пламенный и экстравагантный Фидель рядом с бровасто-орденоносным, разваливающимся на ходу Леонидом Ильичом обещал некое иное будущее, некую «реинкарнацию» давно умершего в СССР революционного духа. Этот бородатый вулканическо-темпераментный латиноамериканский «мачо» зажигал и заводил всех своей неуемной революционно-сексуальной энергией, страстью и силой, врожденным блистательным красноречием (какой член советского Политбюро смог бы 5-6-7 часов на трибуне без бумажки даже не говорить, а гореть?)… За эту страсть ему прощали многое, если не все…

 

Но существовала и иная сторона кубинской политической феерии, о которой советским людям не положено было знать. В фильме канала ТВЦ авторы в целом апологетического повествования, с учетом нынешней информационной ситуации, вынуждены кое-что раскрывать. Их позиция двойственная – и Фиделя воспеть (вместе с коммунистическим СССР времен Хрущева-Брежнева), и правдой пококетничать. В общем, как у пытавшегося «встроиться» в советскую действительность Сергея Есенина:

 

Двойственность авторской позиции неизбежно размывает миф о Фиделе и кубинском «красном царстве» (двойственность размывает любой апологетический миф, который, по определению, обязан быть целостным, идейно монолитным). Во-первых, авторы в качестве эксперта по Фиделю и Кубе пригласили довольно-таки кондового «наследника железного Феликса» генерал-лейтенанта КГБ Николая Леонова. Было очень уморительно слышать от него искреннее возмущение «безнравственными действиями ЦРУ». Да уж. Кто же не знает, что духовным центром высочайшей нравственности и эталонного гуманизма всего прогрессивного человечества является Лубянская площадь? Затем товарищ чекист ударился в философию и с интеллектуальным изяществом бурого «мишки» принялся доказывать телезрителям, что коммунизм – это просто второе издание христианства. Прости ему, Господи…

 

Многие из симпатизирующих Фиделю и его пятидесятилетнему эксперименту на Кубе и над Кубой, не знали и до сих пор не знают не самых приятных фактов, скрытых за экзотически-привлекательным антуражем. Когда-то и об октябрьском перевороте в Петрограде в 1917 году мы знали лишь нечто лубочно-красивое, поведанное еще в школе:

 

Стреляют на ходу… еtc.

 

И лишь теперь мы узнаем подлинные обстоятельства тех «свершений». Нечто подобное происходит и с историей кубинских событий эпохи Фиделя. И авторы фильма на ТВЦ бросают фразы, которые во времена СССР были бы невозможны. Например, «ни о какой демократии на Кубе не может быть и речи». Это нечто вроде привета ведущему программы «Время по Гринвичу» на 5-м канале Игорю Слисаренко, который на страницах газеты «День» доказывал прямо противоположное.

 

Даже генерал-чекист Леонов признал с экрана ТВЦ, что на Кубе есть масса желающих покинуть «Остров Свободы», но очень критиковал США, что те принимают у себя не более 20 тысяч беглых кубинцев каждый год, а надо бы больше. В устах советского спецслужбиста подобные тексты не могут не умилять… Сообщил ТВЦ также о том, что после своей победы в 1959 году Фидель казнил больше тысячи своих политических противников. А два миллиона кубинцев вынуждены были покинуть родину (для страны, все население которой составляло на то время не более шести миллионов человек, это настоящий Великий Исход). И хотя лубянский генерал Леонов утверждает, что уехали всяческие олигархи и латифундисты, в действительности Куба лишилась инженеров, предпринимателей, врачей, архитекторов, технологов, профессоров – фактически всего самого образованного и экономически активного класса. Именно эти люди, осев в тогда весьма провинциальном штате США Флориде, превратили его в один из самых бурно развивающихся и оправдывающих свое название, ведь Florida в переводе с испанского –Цветущая. Сбежала, кстати, и родная сестра Фиделя Хуанита, сбежала жена вождя с его единственным законнорожденным сыном Фиделито, сбежала родная дочь Алина. Что-то родичи коммунистических вождей не жаждут проживать в построенном их близкими социальном «раю», достаточно вспомнить Светлану Аллилуеву и Сергея Хрущева…

 

Создатели фильма «слили» немало «желтой» информации о Фиделе. Он, оказывается, был любимцем гаванских «ночных бабочек» и обещал им, что после победы революции проституткам не придется «отдаваться за деньги старикам и уродам». Естественно, отдаваться надо будет исключительно молодым и красивым революционерам… Из фильма мы узнаем, что кубинцы прозвали своего лидера «un caballo» – «конь, жеребец» – за его неукротимую мужскую силу. Ну а как же иначе? Диктатор должен быть силен во всем, ибо слабый диктатор – это противоречие в определении, как круглый квадрат. Куба резко отличалась от всех остальных стран социалистического лагеря полным отказом от жесткой сексуальной морали, и хотя испанское «un caballo» созвучно с русским «кобель», в системе кубинской ментальности оно звучит как высочайшая похвала, восхищение и преклонение перед «мачо», который воспринимал остров как свой большой гарем.

 

Лубянский генерал Леонов (один из любимых экспертов ТВЦ) с восторгом рассказывал о том, как кубинский народ обожает Фиделя. Знамо дело. Мы помним, как советский народ любил товарища Сталина, как немецкий народ любил товарища Гитлера (в 1939 году Сталин на банкете в честь Риббентропа в Кремле, провозглашая тост за здоровье Адольфа, сказал: «Мы знаем, как немецкий народ любит своего фюрера…»), как иракский народ любил Саддама Хуссейна. Правда, не успели американцы приблизиться к Багдаду, как саддамолюбивый народ Ирака бросился громить горкомы и обкомы саддамовской партии «Баас», растаскивая из офисов все, что попадалось под руку.

 

Быть обожаемым вождем в тоталитарном государстве – не проблема. А ты вот попробуй стать уважаемым и любимым политиком в демократическом обществе, где тебя ежедневно «рвут в клочья» свободные СМИ, где беспощадно бичуют политические оппоненты, где тебе каждое лыко в строку. А примеры таких лидеров есть – от Перикла до де Голля. Конечно, во времена Перикла никаких СМИ не было, но любой афинянин мог выйти на агору и вылить на Периклову голову целое ведро политических «помоев», и никто этого представителя демоса не мог не то что пальцем тронуть, а даже претензию ему выразить. А всякие «фюреры», «вожди», «дуче» и «каудильо» – их слава тлен и прах. Ибо как мудро сказал один философ, «ничего не стоит похвала того, кто лишен возможности порицать».

 

А Фидель прожил хорошую жизнь. Он полностью реализовал себя. Правда, не слишком ли дорогую цену заплатили миллионы кубинцев за самореализацию Фиделя ? Ведь весь этот многолетний революционный карнавал закончился тем, чем такие карнавалы всегда и оканчиваются – нищетой и голодом.

 

А канал ТВЦ, мастерски используя советские ментальные архетипы, не без успеха попытался снова «развести» «постсовковых» телезрителей на революционной романтике. Однако, успех этот какой-то ностальгически-сиротский. Какой-то печальный «разбор полетов», тяжкое похмелье после вчерашнего бурного застолья…