Во-первых, помнится, Президент оговорился по Фрейду и попросил взаимного прощения у евреев, подразумевая таким образом, что и евреи должны будут просить прощения у украинцев. Вспоминая вопросительные эпитафии на еврейских могилах времен Холокоста, какие всё ещё можно встретить в Украине, невольно хочется их озвучить: «За что?». За что нужно просить прощения евреям, господин Президент?

Во-вторых, упоминание об украинском Холокосте зачастую некорректно сравнивается с другой страшной трагедией – Голодомором. Подразумевается, по-видимому, взаимосвязь между этими двумя трагическими событиями. Такая обструкция упрямо преследует свои политические цели, намекая на то, что евреи несут ответственность за Голодомор. Без комментариев…

По-видимому, комплекс вины заставляет некоторых украинских политиков, которые пытаются построить идеологию национального государства и определить ее исторические символы, отбеливать историю и коллаборационистов, которые принимали участие в уничтожении евреев во времена нацистской оккупации Украины. К сожалению, такая позиция не только культивирует межнациональную рознь, но и оскорбляет память миллионов жертв нацизма, в том числе и жертв Холокоста, и самым страшным образом скажется на формировании мировоззрения новых поколений молодых украинцев.

И в-третьих – постоянные оговорки, свойственные выступлениям отдельных украинских политиков по поводу увековечения памяти жертв Холокоста, подразумевают отсутствие значимых мемориалов жертв Голодомора или же наличия достойных памятников у украинских патриотов. Чем вызваны такие аргументы, что вопросы мемориализации памяти украинцев – жертв Голодомора 1932-33 годов, евреев – жертв Холокоста и погибших в военных действиях бойцов УПА должны быть взаимоувязаны во времени и в пространстве? Какие реальные силы, например, мешали украинской общественности и действующей власти в течение 15-летнего периода независимости создать достойный Мемориал жертвам Голодомора в столице Украины? В каждом значимом городе? В каждом селе, где жива память о земляках, погибших от страшного голода? Отсутствие специальной резолюции ООН? Не помешала же обструкционистская позиция правительства Турции создать Мемориал геноцида армян в Ереване и в других местах Армении? Уже давно увековечена память солдат 2-й мировой войны: немцев, венгров, итальянцев и испанцев, погибших в приволжских степях России. Тогда кто и зачем мешает осуществить бесспорное право потомков украинских евреев, рассеянных по всему миру, увековечить в своих поминальных традициях память о своих мертвых – жертвах Холокоста? Власть? Еврейские общественные организации? Украинские патриоты? Все вместе?

Все эти риторические вопросы возникают из-за непоследовательной и двусмысленной политики власти (отчасти их и провоцирующей), которая так и не сумела стать мудрым координатором такого процесса.

В ответ на шестидесятилетнюю изнуряющую дискуссию по поводу характера мемориала в Бабьем Яру, не без влияния уставших от лютого соперничества отцов украинской и еврейской общественности, власть выдвинула, казалось бы, мудрую идею создать Государственный историко-мемориальный заповедник на территории, где существовало ранее урочище Бабий Яр. Возможно, таким образом подразумевается консервация этого места в расчете на то, что следующие поколения людей смогут философски осмыслить события в Бабьем Яру и создать «другой» мемориал, где по-иному будет трактована история этой трагедии. И лоббисты этой концепции проявили завидную настойчивость и целеустремленность, которую и озвучил Президент во время прошлогоднего форума. Однако и тогда, и теперь вызывает много подозрений сама формулировка этой идеи, в которой нужно выделить следующие моменты:

Создание Государственного заповедника в масштабах современного города – дело непростое, оно требует огромных средств, строгих научных основ и кропотливой научной работы; строительной и организационной работы, растянутой во времени и, таким образом, поставит жирный крест на десятилетиями выстраданной надежде на создание Мемориала в Бабьем Яру. Ко времени реализации идеи гипотетического Заповедника уже не останутся в живых носители этой мемориальной миссии, олицетворяющие собой так называемую связь времен. Таким образом произойдет очередное предательство памяти жертв Бабьего Яра.

Декларация идеи Заповедника является скорее отвлекающим лозунгом, чем руководством для достижения определенной цели, игнорирующей градостроительную ситуацию, которая сложилась на этой территории за послевоенные десятилетия, что делает задачу невозможной по определению. Вопросы охраны неизбежно вызовут конфликт в  столкновении задач по созданию Заповедника – с одной стороны, и в обеспечении нормальной, отвечающей современным требованиям, жизни обширного городского района – с другой.

Иными словами – идея создания Заповедника на застроенной и деформированной «строителями коммунизма» территории Бабьего Яра должна быть основана на четкой научной концепции, а это недостижимо, поскольку нереально охватить государственной опекою столь большую и хаотически обжитую городскую территорию. Сложившуюся застройку, пронизанную тремя транспортными артериями, огромным комплексом зданий телецентра, включая телевизионную башню; жилым массивом на месте концлагеря «Сырец»; линиями и станцией метро, построенными в местах массовых расстрелов, и застроенную различными зданиями и сооружениями территорию бывших Лютеранского, Братского и Еврейского кладбищ – невозможно превратить в городской музей-заповедник столь крупных масштабов.

При этом нет необходимости доказывать очевидное: постановка подобной задачи удел не политиков, а в первую очередь архитекторов, градостроителей и музейных работников – профессионалов. Именно их работа является основой формирования городской среды, тем более историко-мемориальной. Поэтому вмешательство непрофессионалов в сложившуюся городскую ткань Киева чревато непредсказуемыми последствиями, которые лишь подтверждают подозрения в абсурдности поставленной задачи.

Особенно важно предостеречь авторов структурно-бюрократического решения территории Бабьего Яра – и его предполагаемого исторического наследия в особенности – и задаться вопросом: во благо или во зло может обернуться реализация планов по созданию Заповедника, предлагаемых, казалось бы, из лучших побуждений.

Как убеждает прошлый и настоящий отечественный опыт, весьма далекий от идеала, ответ на этот вопрос далеко не прост. В связи с этим, прежде чем выразить отношение к этой идее, необходимо оценить следующее:

а) насколько будет осуществимо и целесообразно создание Заповедника с организационно-экономической точки зрения, не говоря уже о моральной стороне вопроса, высказанной выше;

б) благом или злом может обернуться стремление учредить Заповедник, границы которого должны будут охватить значительный массив современного «живого» города, то есть каковы могут быть вторичные, третичные последствия после принятия подобного решения?

Уже в силу перечисленного создается устойчивое подозрение, что даже частичная реализация подобного решения неизбежно принесет больше проблем, чем его отсутствие, однако даже полное гипотетическое осуществление решения не может иметь достаточной обоснованности.

Во всем мире проблема реконструкции сложившихся городских территорий является источником головной боли для городских властей. Во всем мире давно убедились, что решить вопросы создания городского заповедника без разрушения устойчивого ядра жилых строений и городской инфраструктуры, остающихся на месте при реконструкции, невозможно, и, наконец, во всем мире, даже в богатых городах, обладающих куда большими ресурсами, чем Киев, речь не выходит за рамки работы с отдельными крупными объектами. Никому уже и в голову не приходит пытаться враз решить крупные фрагменты городских территорий вроде Сохо в Нью-Йорке, Арбата в Москве или же Подола в Киеве. По-видимому, к этому опыту следует внимательно прислушаться.

В мире есть города-заповедники, имеющие экономический смысл в этом, и только в этом качестве. В мире есть четкие законоуложения относительно охраны памятников и (уже гораздо более гибкие) зон вокруг них, но неизвестен ни один пример, когда обжитой район крупного города получил бы статус заповедника, поскольку это ослабило бы его функционирование. Все задачи, которые декларируют инициаторы идеи заповедника, могут быть успешно и даже более успешно выполнены без утверждения ошибочно понятой задачи охраны и без создания такой специальной структуры и соответственных управляющих органов.

В вопросе увековечения памяти жертв Бабьего Яра существует иная, известная всему миру, точка зрения, другая психологическая позиция, которая заключается в том, чтобы понять и художественно осмыслить это трагическое место как единый организм, развивающийся во времени и овеществляющий связь человеческих поколений. Её сверхзадача – вызвать уважение современников к своей истории и ощутить свою неразрывную связь с ней. В этом вообще заключается существенный воспитательный аспект и культурный смысл исторической городской среды – синтез ее пространства, истории и деятельности людей, живших здесь ранее и живущих здесь сейчас. Однако авторы идеи заповедника пассивно пошли на поводу лоббирующей группы, заинтересованной законсервировать идею создания Мемориала «Бабий Яр» на неопределенное время, а по сути – навсегда.

Несомненно, для определения будущего этого многострадального места нужно пойти другим путем:

1. Обратиться к идее создания мемориального комплекса «Бабий Яр», на Принципах мемориальной миссии, которые изложил Международный мемориальный совет по увековечению памяти жертв Холокоста (ММС) в 2005 году. (ММС представляет миллионы прямых наследников жертв Холокоста, похороненных в бесчисленных бабьих ярах по всей Украине.)

2. Воспользоваться результатами закрытого Международного архитектурного конкурса на создание Генеральной концепции Мемориала «Бабий Яр» и музея Холокоста Украины, который в настоящее время проводится Украинской Академией архитектуры по поручению ММС.

(Помимо создания мемориального комплекса, программа конкурса предусматривает организацию зеленого строительства в виде парка Памяти, исключая застройку оставшихся фрагментов оврагов Бабьего Яра капитальными сооружениями, нарушающими покой земли, где сохранились останки людей.

Важно отметить, что программа конкурса рекомендует его участникам, чтобы создаваемая архитектурно-планировочная концепция обозначала места для увековечения памяти ВСЕХ ЖЕРТВ БАБЬЕГО ЯРА в пределах их религиозных конфессий и национальных традиций, включая создания музея Холокоста Украины на прилегающих к Бабьему Яру свободных земельных участках.)

3. Совместно с национальными общинами и представителями различных социально-политических групп, заинтересованных в увековечении памяти всех людей, похороненных на территории Бабьего Яра, под патронатом правительства Украины провести 2-й открытый этап Международного архитектурного конкурса на создание проектов архитектурно-художественного решения конкретных задач по увековечению памяти других жертв Бабьего Яра.

При этом становится понятно, что решение судьбы Бабьего Яра недопустимо без учета мнения международной общественности, представляющей миллионы родственников и близких жертв Холокоста в Украине, проживающих в разных странах. Естественно, что несогласованные мероприятия вызовут их негодующий протест. 

Думая о происходящем, нельзя не заметить, что очередной виток активности вокруг проблемы мемориализации трагедии Бабьего Яра с целью создания историко-мемориального заповедника есть продукт интенсивного давления политически заинтересованных лиц и групп при некритическом отношении еврейских и украинских общественных организаций или, по крайней мере, при недостаточном привлечении мнения квалифицированных специалистов извне. Обладая известным мастерством и умением ставить и решать проектные задачи, возможно, они, силой архитектуры и искусства, сочетая историко-культурное знание и художественное решение, смогут создать органическую целостность Мемориала на территории Бабьего Яра.

Евгений Оленин, архитектор, член-корр. УАА, координатор Международного мемориального совета по увековечению памяти жертв Холокоста

Нью-Йорк, 25 августа 2007 года