Буллинг в школе и бойцовские разборки между подростками — одна из тех тем, которые для украинских ток-шоу являются выигрышными с точки зрения зрительского смотрения. Во-первых, потому что она «касается каждого» и об этом «говорит Украина»: если кто-то не сталкивался в свои школьные годы с этим лично, то обязательно слышал от друзей-знакомых. Если в травле не участвует собственный ребенок, то наверняка с ней сталкивались дети подруг, соседей и родственников. К сожалению, буллинг среди украинских школьников — слишком актуальная и очень масштабная проблема. С другой стороны, говорить об этом публично, требуя комментариев от специалистов разных профилей, в нашем обществе стали не так давно: очень долгое время тема травли подростков сверстниками поднималась очень редко, чаще всего не на телевидении, а в кино и литературе, которым как бы больше позволено в этом плане, чем ТВ. А тут вдруг заговорили: в интернете, с экранов телевизоров, в прессе.

И это вторая причина, по которой буллинг — отличная тема для ток-шоу: еще многое об этом не сказано, не показано, не проанализировано. Но поскольку ранее жестоких школьников и их жертв, изнасилованных маленьких девочек и их насильников на украинском ТВ как бы не существовало, взрослые тети и дяди в студиях ток-шоу пока что еще не очень понимают, как с ними обращаться. Поэтому за последние годы телеканалы не раз попадались на пробивании дна в освещении и обсуждении болезненных тем, связанных с детьми и подростками: телеканал «Интер» с шоу «Касается каждого», в котором 12-летней маме приходится публично выяснять отцовство ее ребенка; телеканал «Украина» с проектом «Говорит Украина», в котором девочек-подростков, избитых сверстницами на глазах у толпы, заставляют публично прощать обидчиков, «иначе вы их просто похороните».

И вот в этом сезоне на территорию ток-шоу, где есть место подобным темам, давно окученную телеканалами «Украина» и «Интер», посягнул нишевый Прямой канал — с проектом «Криминал». Его ведущие — Слава Варда и Катерина Трушик. Темой одного из недавних выпусков как раз стал буллинг среди школьников. И, пожалуй, можно сказать, что команда «Криминала», взявшись за это дело, показала коллегам, «как надо». Как работать с такими темами, не скатываясь в дешевую провокацию, как разговаривать с подростками о насилии, не нарушая их прав, как подобрать экспертов, которые не будут хайповать и продолжать эмоциональное насилие против героев уже в студии.

Инфоповодом для обсуждения в «Криминале» послужила история из Каменского (бывший Днепродзержинск): подростки напали на сверстника целой «бандой» и жестоко его избили. Оказалось, что история героя — далеко не первый подобный случай в этом городе. Создатели ток-шоу Прямого канала предположили, что речь может идти о подростковом бандформировании города Каменского — в ответ правоохранители в комментарии на камеру заявили, что в их городе бандформирования нет. Тогда эксперты студии «обрадовали» полицию городка: «Если это не одни и те же подростки, нападающие на людей толпой, поздравляем, у вас не одно бандформирование, а несколько». В этот момент уже можно было говорить о разительном отличии подачи темы на Прямом и в ток-шоу других каналов. Во всем, что касалось подготовленных сюжетов «Криминала», чувствовалась «новостийная закалка» создателей проекта. В «Касается каждого» и «Говорит Украина» очень часто журналистские материалы по структуре, настроению и подаче напоминают врезки из реалити или сериала: слезливые, драматичные, подложенные под грустную музыку, с максимумом эмоций. Здесь же все нюансы истории подаются сухо и по делу. Интервью с подростками, которые предусмотрительно поставлены спиной к камере, — журналиста не интересует, как кто плакал, как кто страдал и заламывал руки, только факты: кто что сказал, кто что сделал, как спасались, как спасали, что знаете про нападавших, почему не обратились к правоохранителям. А после этого описания всех подробностей произошедшего, в кадре — не эмоциональная реакция ведущих с попыткой дать оценку увиденному, а, по всем правилам журналистики, — комментарий от другой стороны. В данном случае — пресс-службы местной полиции. А вот уже далее — обсуждение. Такой подход к делу позволил создателям проекта максимально, насколько это возможно в данном формате, избежать проблем, связанных с человеческим фактором, и оставаться достаточно объективными.

Как будто именно для того, чтобы подчеркнуть безоценочность и честность обсуждения в студии ток-шоу, в формат добавлен «суд присяжных» — молчаливые зрители, подобранные по принципу абсолютного разнообразия: мужчины и женщины, молодые люди и люди постарше, с различными профессиями и предпочтениями. Правда, это ружье, кажется, так и не выстрелило: не обращаясь к сектору присяжных всю программу, ведущая Катерина Трушик под самый финал спросила их о том, исправит ли, по их мнению, агрессивных подростков колония. Так называемые присяжные молча помотали головами — не исправит. Забавно, что весь выпуск о колониях речи почти не было, о том, как происходит в них работа с подростками — тоже, а общий ход разговора в студии в большей степени касался жертв буллинга, а не самих буллеров. На основе чего присяжные должны были ответить на вопрос ведущей и зачем вообще они нужны в данном формате — не стало понятно.

Зато создатели «Криминала» сумели то, что часто не удается их коллегам в обсуждении подобных тем — подобрать идеальный состав спикеров (гостей, экспертов, героев) и организовать конструктивный разговор. Обычно ведь, когда речь идет о подростковой и детской жестокости, телевизионщики нет-нет, да и пускаются в плачь и сожаления. В результате выходит мелодрама, в которой эксперты кого-то активно обвиняют, герои на диванах заламывают руки, а ведущие со скорбным видом подытоживают происходящее общими фразами о добре, зле и «слезинке ребенка». Правда, в студии «Криминала» не было никого со стороны обвиняемых. Но, пожалуй, в контексте конкретной темы, не сводить пострадавших и избивавших в одной студии — хорошая идея, позволяющая все-таки обсудить проблему, а не устроить суд Линча.

В качестве дополнительных героев программы создатели «Криминала» пригласили в студию жертву избиения, видео которого взбудоражило страну еще весной 2017 года. Девушка Полина, которую как раз на канале «Украина» и пытались примирить с ее обидчиками, и ее мама рассказали о том, что бывает после того, как жертвы буллинга решают идти законным путем и судятся с обидчиками. И снова ведущие и эксперты проявили себя с лучшей стороны — не расспрашивали, каково это, когда тебя лупят на глазах у толпы, не выпытывали, хочет ли она простить обидчиков и понимает ли, что они, по сути — сами несчастные люди. Нет, коротко и по делу: сколько прошло судебных заседаний, почему дело не движется, как ведут себя на судах обвиняемые, что за смс они пишут. Правда, не отказали себе в «удовольствии» два раза прокрутить на плазме в студии прошлогоднее видео избиения Полины — и вот это было явно зря. Во-первых, потому что и первой демонстрации хватило для того, чтобы маме Полины стало очень нехорошо в студии, а во-вторых, когда говорят о подростковых драках, все и без наглядного пособия вполне себе представляют, как ужасно это может выглядеть. Педалировать это точно не стоит.

В остальном весь драматизм, присущий обычно такого рода проектам, прекрасным образом удалили из самого обсуждения. Компенсировали — за счет ведущих, которые некоторые подводки почему-то превращали в драматические театральные сцены — с декорациями (игровой автомат для проверки удара, в который лупит Слава Варда), странными мизансценами и проходками. Впрочем, это почти никак не мешало восприятию обсуждения в студии.

В общем, вроде, все грамотно и взвешенно, и, кажется, нельзя сказать, что телевизионщики в очередной раз собрали куш зрительского смотрения, наступив на права пострадавших подростков. Но что-то во всем этом не дает покоя. Все равно остается непонятным, зачем нам в телевизионном пространстве такое количество жестокости и ужасов. Учитывая, что выпуск ток-шоу «Криминал» начинается с дайджеста ужаснейших новостей, а продолжается — разбором одной из наиболее ужасных из них, поневоле задаешься странными вопросами. Например, а как все это, вне зависимости от профессиональности подачи информации, подействует на телезрителей с подвижной психикой? А зачем нам знать, как какой-то там мужчина задушил подушкой трехдневного ребенка? А почему мы должны обязательно увидеть все самые ужасные подробности подростковых боев, чтобы заключить, что это — ужасно и с этим нужно что-то делать? Разве без «кишечных подробностей» взрослые люди не могут обсудить, что это не окей?