Два фильма, два героя стали главными трендами уходящего 2016-го в моем личном календаре.

Окоп на окраине Славяносербска, Луганская область. В окопе — салага. Первый бой. Первый артобстрел. Он вжимается в стены окопа, молится при каждом подлете снаряда. Череп — это позывной — из Череповца. Двадцать один год. Приперся в Донбасс, поверив Киселевым-Соловьевым. За «русский мир».

Первый бой станет и последним. Мой фильм «По ту сторону Луны» заканчивается тем, что мне передают слова командира роты: все молодые погибли. Значит, и Череп. Но потом выясняется, что он выжил и уехал обратно в Череповец.

Вопрос и фильма, и его обсуждения в программе «Репортерский клуб»: Череп — жертва пропаганды или убийца? Мы тогда не знали, что этот же вопрос возникнет в конце года, когда произойдет катастрофа Ту-154 Минобороны России. Погибнут журналисты и артисты, а в соцсетях будут греметь страсти: должны ли они нести коллективную ответственность за войну России в Сирии, на Донбассе?

Еще один фильм — «Трудности перевода» на СТБ и еще один герой — мой друг Володя Виноградов. Мы везли его в Украину не для того, чтобы выяснить, хорошо или плохо в Украине относятся к россиянам. Мы изначально знали ответ на этот вопрос. Мы должны были привести его к ответу на вопрос, почему так относятся. Почему нет уже того, что было раньше? Нет той победы во Второй мировой — одной на всех? Нет тех песен, фильмов — много чего…

Именно с этой целью мы ездили в Западную Украину, именно с этой целью мы возили Володю на похороны бойца АТО… Фильм вызвал шквал комментариев. И в России в том числе. И вот почему.

Россияне в большинстве своем не готовы разделить ответственность со своей страной, своим Кремлем за гибель людей на Донбассе и в Сирии. Россия ввязалась в две войны, а для обывателя войны как бы не существует. Кто-то где-то бомбит Алеппо. Кто-то где-то бомбит Широкино, вооружает откровенных бандитов… И там, и там гибнут люди… Ну какие там люди — какие-то арабы… какие-то украинцы… Разве это люди? Это ведь не Россия бомбит, не мы. Хорошо: пусть даже Россия. Но не мы… Такая вот удобная миролюбивая позиция: а я тут не при чем. Я пою песни. Или я контролирую звук в наушниках. Или ношу штатив. Я ведь ничего плохого не делаю. Не я вру про «хунту» и «карателей». Не я пою про «вежливых людей». Персонально я-то при чем? Знаете, это примерно… ну вот как стоять на шухере, когда твои приятели в подворотне насилуют девушку. Вроде бы не при делах. Сам не насиловал… Но даже по уголовному законодательству стоять на шухере — уже преступление.

Свой предыдущий текст — о том, что реакция многих украинцев в стиле «не жалко» обусловлена ненавистью к стране-агрессору — я предлагал сайту «Эхо Москвы». Казалось бы, уж более раскрученной либеральной площадки не найти. Так вот: его не поставили. Сказали, мол, не надо гнать волну. Я не злобствовал, не ехидничал над жертвами авиакатастрофы. Я лишь объяснял, почему украинцам «не жалко». И вот выходит: против Украины гнать волну — это пожалуйста, а попытаться объяснить, почему это все — нет? И мне после этого будут говорить, что сайт «Эха» по-прежнему та самая площадка для выражения мнений, то самое СМИ?

Некоторые российские коллеги, ужаснувшись ненависти украинцев, не стали для себя ничего объяснять. Просто повесили ярлык «дикарей с Нахапетовки». Ну и заодно сделали вывод, что «Майдан просрали». Мне лично нет-нет, да и напишет кто-то из России, что я неволен высказываться по актуальным украинским проблемам.

Ребят, говна в Украине еще много. Это правда. И даже Майдан не смог сломать олигархическую модель власти — тоже правда. И предательства много. И коррупции. Все это правда, правда, правда… Но есть одна очень важная вещь, которая изменилась после Майдана кардинально: украинцы больше не хотят быть с Россией. Чем дальше — тем больше. С каждой новой смертью Украина откалывается и уплывает от России все дальше. И вот это отрицание всего, что собой представляет сегодняшняя Россия, — и есть тот самый шанс Украины. Отрицание неосталинизма, «кагэбэшного» правления, диктатуры псевдоэлит… Да, пока это отрицание выглядит смешно… Да, это проходит через болезнь национализма… И порой даже зеркально повторяет российскую модель поведения. Но это все тактика. Стратегически Украина будет делать все, чтобы не быть Россией. Не быть с Россией.

Только те россияне, кто не согласен стоять на шухере, не будут врагами. А пока — коллективная ответственность. Никуда не денешься. И такое уже было в истории: нацистская Германия. Далеко не все устраивали еврейские погромы, далеко не все ходили с факелами… Но вот это несопротивление злу — попытка отгородиться и не видеть зло, не замечать его — конечно же, преступление. На твоих глазах избивают твоего же близкого человека, а ты делаешь вид, что не видишь. Или как при Сталине «поскребышевы» приносили на подпись тирану документы на аресты собственных жен…

Поэтому — ничего не просрали. И, может быть, когда-нибудь, когда перестанут гибнуть украинские пацаны на востоке, украинцы не будут злорадствовать над очередной катастрофой, а просто промолчат.

Фото: Politonline.ru