10 декабря на Болотную площадь в Москве вышли на митинг 40-50 тысяч человек. Тысячу из них, по данным Первого канала, составили журналисты. Многие из них были на площади не по редакционному заданию.

Санкционированное властью собрание российские блогеры неуверенно назвали Снежной революцией. По сути, ни снега, ни переворота в Москве не состоялось, получилось лишь объединиться в желании стоять «за честные выборы». При этом участники митинга заставили политтехнологов обратить внимание на социальные сети и задуматься о новых настроениях телеаудитории. Блоги Алексея Навального заметила госсекретарь США Хиллари Клинтон, призвавшая Россию, наряду с Ираном и Сирией, не нарушать права человека ограничением онлайн-процессов.

Волеизъявления избирателей стали проверкой на прочность стандартов и солидарности российского «Коммерсанта», в котором полетела не одна руководящая голова.

Ко времени, когда истекут 15 суток ареста Навального, о демократии в России будут говорить чаще. События прошедших выходных заставили россиян вновь дискутировать на кухнях, в соцсетях и радиопрограммах.

В Facebook начала работу страница митинга 24 декабря, желание присоединиться к которому подтвердили порядка 20 тысяч пользователей соцсетей. Один из них - корреспондент «Эха Москвы» в Киеве Сакен Аймурзаев, который рассказал «Детектор медіа», что произошло на Болотной и каких новостей ждёт из России.

Лёгкий снег

- «К сожалению, сердце хипстера склонно к измене». Так подытожил свои впечатления от митингов в России Леонид Парфенов во время открытого заседания оргкомитета 24 декабря. Сакен, вы сами с каким плакатом пришли на Болотную - «Я Божена» или «Верните снежную зиму»? :)

- Там был ещё замечательный плакат - «Панду Путина на суп!».

Нет, я пришёл безо всяких плакатов. Даже ленточки белой у меня не было, все уже раздали к 16-ти часам. Я пришёл с красной розой.

- Почему с розой?

- Такие цветы смог купить по дороге на митинг.

-По данным Первого канала, на митинге было порядка тысячи журналистов. Кого из известных людей вы там встретили? И чем они там занимались?

- Возможно, так и было. Но, несмотря на такое количество СМИ, многие из нас друг друга не встретили. Уже после митинга многие говорили: «Как же здорово, что мы не пересеклись!». Ведь другие митинги в Москве обычно таковы, что ты знаешь каждого. Причём очень хорошо: вчера ты с ним разговаривал, позавчера выпивал, а поза-позавчера спорил...

Лично я встретил немногих: пресс-секретаря Михаила Касьянова Елену Дикун, она в прошлом журналистка известная. Когда я подходил к Болотной площади, Лена как раз уходила. Очень замёрзла, но настолько сияющее у неё было лицо и так мы были рады друг другу и событию... Потом встретил ещё одного знакомого, с государственного канала «Россия». Кстати, он открыто говорил: «Это революция»! Ну и, конечно, там почти всё «Эхо» присутствовало - либо работали, либо просто участвовали, как граждане.

Там было много известных людей - политики, писатели. Стояли, как и все остальные, укутавшись в свою одежду. Кто-то молчал, кто-то скандировал лозунги. Почти все фотографировались, и в сети очень много фотографий с Болотной.

- А как насчёт хипстеров? Парфёнов пошутил?

- Похоже, да. :) Конечно, митинг был лицом юн, преимущественно. Но это были не хипстеры. Я, по крайней мере, там толп хипстеров не наблюдал. Совсем разные люди... Спокойные вежливые люди с чувством собственного достоинства. Интеллигенция, бизнесмены, журналисты, люди состоятельные, простые рабочие, студенты, хипстеры и даже представители так называемой гламурной тусовки... Как написал Андрей Колесников в «Коммерсанте» в своей очень стёбной, издевательской даже колонке, «редакция одного гламурного журнала пришла в полном составе». Божена Рынская, Ксения Собчак, Тина Канделаки...

- Ну допустим, хипстеры там не заправляли. Но вот забавные плакатики, отсутствие надрыва в настроении присутствующих, кажется, стали особенностью Снежной революции. Не послужили ли хипстерские настроения демотиватором? Ведь не станут люди стоять долго под транспарантами вроде «Съезд любителей балета» или «Купите комод».

- Эти провокационные лозунги были скорее красного словца ради придуманы и, конечно, не были главными на митинге. И количество хипстеров или модников, или метросексуалов, или гомосексуалов вряд ли отвратило бы протестно настроенных людей. Вот, кто действительно мог бы помешать многим прийти на подобный митинг в следующий раз - это националистические группы. Они немножко пугают и мешают быть спокойными: громко скандируют, кидают фаера, кричат что-то очень странное.

Но провоцировать изгонять людей, которые странно выражают протест, оригиналов или тех, кого называют фриками, нельзя. Они хотят жить в другой стране, пусть стоят. Может быть, эти люди вообще впервые встали и пришли на митинг в субботу. А ведь мы знаем, что такое для этих людей пятница вечер. Встали и пришли - это настолько невероятно. Все, даже хипстеры, прекрасно понимали, за что митинг. Потому что об этом постоянно говорили, об этом было написано на плакатах: «Верните выборы». Многие же ходили на выборы. И этот митинг непосредственно связан с Днём голосования, когда впервые едва ли не за 15 лет люди массово шли на выборы. Без этого не было бы митинга, и люди прекрасно понимали, зачем они это делают. И совсем, наверное, не из-за «продажи комода».

Что интересно, в процессе митинга со сцены выступали самые разные люди, в том числе и политики с диаметрально разными, несопоставимыми и несовместимыми взглядами. И эти разные палитры лидеров не мешали слушателям стоять и слушать вместе.

- Что лично для вас стало итогом митинга? С каким настроением вы вернулись домой?

- Вообще много митингов происходит в Москве, и, так как я сейчас живу в Киеве, у меня нет возможности посещать их регулярно. Но этот митинг изначально привлёк моё внимание как что-то небывалое. Ощущение того, что происходит какое-то очень важное событие для России, у меня было ещё до того, как я туда поехал. Но главный итог митинга для меня, конечно же, он сам и количество людей, пришедших на Болотную площадь, и качество этих людей. Их лица и то, о чём они говорили, и мирное поведение милиции. А после митинга практически на всех московских кухнях говорили об этом с самыми разными переживаниями. Ну, я не был на многих, но на трёх успел побывать за ночь. :) Эта непонятная атмосфера, которая вдруг создалась в городе и в стране, и есть главный итог. Вряд ли на моё настроение влияет политика напрямую, но настроение у меня хорошее, оптимистическое. Я понимаю, что не произойдёт ничего быстро, ни завтра, ни послезавтра не изменится ситуация в России. Но сам факт, что люди вышли и что это начало большого пути, меня очень радует.

- Одним из итогов митинга стало создание Комитета 24 декабря, в составе которого журналисты Сергей Пархоменко и Леонид Парфенов, лидер «Солидарности» Борис Немцов, писатель Борис Акунин, пресс-секретарь движения «Левый фронт» Анастасия Удальцова, адвокат Елена Лукьянова, лидер Партии народной свободы Владимир Рыжков, депутат «Справедливой России» Геннадий Гудков. Что немаловажно, первое заседание комитета было открытым и транслировалось на сайте «Большого города». Причем Леонид Парфенов и Борис Акунин сказали, что на следующей встрече они «уступят свои места общественно-политическим деятелям». Как вы оцениваете состав комитета и верите ли в то, что 24 декабря случится что-то действенное?

- Все эти люди порядочные и в качестве политиков, и в качестве журналистов. Конечно, для меня приятно, что там есть Борис Акунин, и Леонид Парфёнов, и Сергей Пархоменко - люди, которые своим присутствием подчёркивают гуманитарный, этический характер этой акции.

Леонид Парфёнов и Борис Акунин говорили о ротации: что-то привнесут и отдадут места тем, кто лучше них знает, как организовывать массовые акции. Но они никуда не денутся, выступят на митинге.

Уже сейчас на страничке движения 24 декабря в Facebook свое участие в митинге подтвердили более 16 тысяч людей. Их будет намного больше, я в этом уверен.

В действенную смену режима и власти я не верю, конечно. Этого не произойдёт. Но усиливать давление на власть люди будут.

- Как вы, как очевидец митинга, оцениваете освещение этих событий НТВ, Первым каналом и «Россией»?

- Из перечисленных российских каналов самым адекватным, наверное, честным был канал НТВ, который показал прямое включение своего репортёра с Болотной площади. Этот факт сразу же транслировался ведущими митинга в мегафоны, чтобы люди знали о том, что сейчас произошло. И НТВ назвал какую-то более-менее вменяемую цифру присутствующих: порядка 46 тысяч.

Первый и «Россия» не смогли проигнорировать это событие, потому что это было бы уже за гранью. «Россия» благодаря круглосуточному информационному каналу «Вести», где часто даются ролики в формате live и no comments, более объективно показал. А Первый канал манипулировал и цифрами, и интерпретацией произошедшего.

Для многих оппозиционеров и журналистов сам факт выхода этих сюжетов стал событием, они обменивались эсэмэсками вроде «Ну это начало конца». Что происходит? Владимир Корсунский, главный редактор «Грани.Ру», в новостном синхроне на НТВ! Оппозиционная журналистка и правозащитница Зоя Светова из журнала New Times - в новостях Первого канала!

Представьте себе миллионную аудиторию этих каналов, которая даже и не знала, что кто-то в этой огромной стране может сказать что-то против власти или хотя бы против того, что делает власть. Такой акцент был поставлен в освещении событий. Понятно, что речёвку «Путин вор» на Первом канале не давали. Но вот то, что люди в городах, деревнях, где вообще ничего нет, кроме ящика с тремя кнопками, увидели это, - огромное достижение.

- Как так получилось, что федеральные каналы показали митинги в Москве? «Газета. Ру» тут же со ссылкой на собственные источники в Кремле написала, что это стало возможным с подачи политтехнологов Кремля...

- Всё, что происходит в информационном вещании российского ТВ, становится возможным с подачи Кремля. Транслировать или не транслировать, упоминать или не упоминать, издеваться, замалчивать или восхищаться - конечно, всё определялось властью. Ну, значит, решили, что на этот раз можно показать людям что-то, кроме вестей с полей.

Подобного митинга в России не было 20 лет. И как можно не рассказать об этом событии? Тогда бы в следующий раз ещё больше людей пришло, а внутри журналистского сообщества возникло бы движение сопротивления.

Я думаю, задача была рассказать так, чтобы, с одной стороны, не вызвать излишнего энтузиазма у граждан России, с другой - чуть-чуть выпустить пар.

- Какова роль в этом событии Алексея Навального и соцсетей? Как отметил «Русский репортёр», это был мультимедиамитинг: происходящее тут же транслировалось в соцсетях.

- Поэт Лев Рубинштейн недавно придумал такой термин - «перепостмодернизм». И то, что произошло с этой революцией, тоже укладывается в этот термин. Или так: перепостреволюция. Facebook реально показал и доказал власти, что угроза может прийти совершенно с неожиданной стороны. Об этом событии говорят как об оффлайн-митинге: «Сегодня на Болотной весь Facebook». Мы увидели лица друг друга, познакомились друг с другом. Конечно, без соцсетей этого не было бы.

Про каналы мы поговорили уже, бумажные газеты, пишущие серьёзно о политике, читает ничтожное количество людей. Так что всё случилось в интернете: переговоры, агитации, обсуждение символа митинга - белой ленточки, просьба прийти только с цветами и лентами и безо всякой выпивки и опасных предметов. Люди постоянно проверяли обновления в своём айфоне, айпэде, компьютере - комментарии в соцсесях, и сами писали. Многие пользователи соцсетей и интернет-СМИ вели трансляции. Ранее пользователи соцсетей просматривали фото друг у друга, лайкали, но теперь они договорились. В таком количестве, в которое никто не верит. Это сетевое явление.

- В каком формате «Эхо Москвы» освещало митинг? Что вам и вашим коллегам ставили в приоритет?

- Я там был с паспортом, а не с редакционным удостоверением, и для меня это больше гражданская история была. «Эхо Москвы» освещало это событие с самого утра. На площади и прилегающих районах дежурили наши корреспонденты. Прямые включения были каждые полчаса в новости и различные эфиры. На время самого митинга у нас было что-то типа марафона на несколько часов. А вечером начались аналитические программы по поводу митинга с приглашёнными гостями, с обсуждениями, и мы очень много говорим об этом. Более того, в четверг заседание оргкомитета митинга 24 декабря пройдёт в прямом эфире «Эха Москвы».

- В день выборов в Госдуму у «Эха Москвы» упал сайт. Почему это произошло? Как у вас с безопасностью в этом отношении сейчас?

- Этим вопросом занимается главный редактор радиостанции Алексей Венедиктов. Он сразу же начал принимать меры, позвонил пресс-секретарям президента и премьера, в холдинг «Газпром медиа», в который входит «Эхо Москвы». И ему обещали разобраться. Начались служебные проверки, и все подробности станут известны после проведения расследования.

- Были опасения относительно опасных вариантов завершения демонстраций? Да, люди в центре Москвы собрались с цветами и детьми, но ведь за спокойствием митингующих следили тысячи полицейских.

- Согласования, которые были перед митингом, касались не просто места проведения, а условий работы полиции. Сначала милиция предупредила организаторов, что соберётесь на площади Революции в количестве, превышающем 300 человек, будем вязать и сажать на 15 суток, а если начнёте вытаскивать антипутинские лозунги, то вообще жёстко разгоним. Милиция вела переговоры с организаторами митинга. И это фантастическая история. В ней принимал участие Венедиктов, главный редактор «Эха», и он рассказывал, что начальник московской полиции генерал Колокольцев лично интересовался у нескольких людей, как лучше сделать, чтобы не было взаимной агрессии между полицией и митингующими...

Омоновцы, которые охраняли этот митинг, все были со снятыми шлемами. И это настолько подкупало людей, которые видели открытые лица. У полиции дубинки были прикреплены на куртке, так что их нельзя было быстро сорвать с пояса и начать бить. Очень много девушек-полицейских охраняли митинг, и у многих из них в руках были цветы, оставленные уходящими с митинга мужчинами.

Ты спокойно проходил через металлопротектор безо всяких требований открыть сумку, как это бывало на «Маршах несогласных», где обыскивали порой до носков. Эта картина была новой и непонятной для российского активного гражданина. Более того, полиция спокойно слушала, как 50-тысячная толпа скандирует «Путин вор!». И о чем думал каждый из этих нескольких тысяч полицейских под этот лозунг - большой вопрос.

- Что состоялось в Москве 10 декабря - революция, демонстрация или митинг?

- Это был митинг. Ведь демонстрация предполагает шествие, а шествия были запрещены. Для меня это был ещё и meeting, встреча людей, которые не просто вышли заявить о своих правах и возмущении, а друг друга увидели. И 24-го тоже будет митинг.

Это не революция. У многих участников, свидетелей, наблюдателей возникло ощущение революционной эйфории. Я думаю, это чувство вам прекрасно известно по Оранжевой революции. В ближайшие часы после митинга друг другу люди звонили с восторгами, потом это всё переходило в выпивание с песнями. И, казалось бы, это была брачная ночь российской демократии. Но мне так не кажется. И очень многим так не кажется. И, я надеюсь, тем, кто плясал и пел, так не будет казаться, потому что это совсем не революция. Это начало очень длинного процесса, который требует работы. В этом процессе будут и президентские выборы, и весь последующий период вплоть до смены курса российской власти. Как сказала известный журналист Ольга Романова, «ну всё, теперь начинаем выращивать политиков. Нежно, как ландыши». Так что, может, придется ждать годы.

-Почему революция получила название Снежной?

- Возможно, благодаря белому цвету ленточек, букетов. И действительно, лёгкий снег шёл во время митинга. Наверное, поэтому.

Два правила «Эха Москвы»

- Вы первый корреспондент «Эха Москвы» в Киеве. В силе ли планы редакции открыть «Эхо Киева», как планировал ранее Алексей Венедиктов? Почему именно Украина? Рассматриваются ли еще какие-либо регионы вещания?

- Скоро будет 4 года, как я постоянно живу и работаю в Киеве. Украина была лет 10, наверное, в планах «Эха Москвы» по расширению вещания. Переговоры с потенциальными инвесторами начались при Кучме, продолжились при Ющенко и Януковиче. Не могу сказать, при ком легче вести переговоры, всегда возникали проблемы. В том числе и финансовые: не каждый решается вложить деньги в информационно-разговорное радио. Кроме того, «Эхо Москвы», по сути своей, медиа, не поддающееся прямому контролю владельца или политических групп. С нашими принципами работы нам здесь сложно начать вещание.

Помимо Украины корреспондент «Эха Москвы» постоянно живёт в Грузии. Мы вещаем в Латвии и Киргизии.

Планы открыть «Эхо Киева» есть, переговоры с нашей стороны ведет главный редактор Алексей Венедиктов. Возможно, сначала здесь появится сайт радиостанции, а затем и частота.

- Какие события в Украине вы освещаете для «Эха», как правило?

- До того, как президентом стал Виктор Фёдорович Янукович, событий было несколько: флот, язык, Бандера с Шухевичем и газ. Этим танго мы и жили. И что было делать, мы об этом рассказывали. После того, как Виктор Фёдорович стал президентом, жизнь наша «покращилась». Вместо танго образовалась полька с каким-то сбивчивым ритмом. То мы рассказываем о Юлии Тимошенко, то о газе в каких-то фантастических интерпретациях через Стокгольмский арбитраж, то об убийствах 15-летей давности, то о премьер-министре, который уже много лет за иностранной решёткой. То, простите, о венке и футболках. И мы говорим о том, что такого происходит в Украине, похожего на российский сценарий: притеснение свобод, политзаключённые, несправедливость судов, странная внешняя политика...

- Вы начинали работу на радиостанции 2006 году, после того как успешно справились с тестовым заданием написать репортаж по мотивам стихотворения «Наша Таня громко плачет». А если серьёзно, какими качествами должен обладать соискатель на должность корреспондента радиостанции?

- Во-первых, для того чтобы работать на «Эхе», не обязательно быть либералом и оппозиционером. Достаточно просто соблюдать журналистский стандарт - максимум точек зрения и никакого сокрытия информации. Да, еще нельзя быть членом какой-либо партии или политического движения. Это запрещено уставом радиостанции. Вот, пожалуй, и все.

- Расскажите, пожалуйста, подробнее о редакционной политике «Эха Москвы». Что, помимо редакционного соглашения «Эха Москвы» и «Газпрома», определяет профессиональные стандарты журналистов

- В редакционной политике «Эха Москвы» есть одно правило. Оно, в общем, недемократично. Редакционную политику «Эха Москвы» определяет главный редактор «Эха Москвы». В этом смысле у нас, конечно, тоталитарная организация, не предполагающая разных точек зрения.

Какой-то кодекс отношений между «Эхом Москвы» и «Газпромом» существует. Но это вопрос устава, которому уже много лет и который написан, в том числе, исходя из московской Хартии журналистов.

«Эхо Москвы» - это площадка, куда могут без препятствий прийти представители всех общественно-политических сегментов российского общества, кроме фашистов и нацистов. Что касается новостей, правило вообще банально: наличие разных точек зрения на событие. Вот, по двум правилам и живём.

- Насколько это опасно - быть журналистом «Эха Москвы»? Были ли случаи преследования или угроз в отношении вас и ваших коллег?

- В отношении меня никаких угроз не было. В отношении моих коллег угрозы поступают нечасто. Вообще быть журналистом ведь опасно.

- Какие проекты «Эха Москвы» стали для вас ключевыми?

- В моей эховской биографии, помимо новостной службы, для меня очень важным был проект «Супервласть», который мы делали с моим другом и коллегой Тихоном Дзядко. В рамках этого проекта мы выбирали президента России из персонажей русской литературы.

В 2007-2008-м, перед выборами Медведева, я работал в бригаде аналитической программы «Власть» Евгения Киселева. Эта программа выходила на «Эхе Москвы» и на канале RTVI. Я в бригаду Киселева пришёл редактором, и этот год сотрудничества стал потрясающей школой для меня - как личной, так и профессиональной.

- В период вашей работы в Москве вы писали в блогах, что не раз слышали в свой адрес не только нападки, но и требования уехать из страны, на которые отвечали «ни за что не уеду». Почему все-таки работаете не в России?

- Я уехал по личным причинам. Хотя Украина - интересная страна для журналиста. Много всего нового возникает, и я думаю, что помимо «Эха» буду ещё чем-то заниматься. А Россия не перестала быть родной: голосовал, на митинги езжу.

- За кого голосовали?

- За партию «Справедливая Россия», как очень многие мои друзья и коллеги. Выбор этот, скорее, протестный. Я голосовал за конкретных людей, которые входят в эту партию и заслуживают уважения. Например, Галина Хованская и Оксана Дмитриева.

Фото из личного архива Сакена Аймурзаева