В проституции все по чесноку: ты ей деньги, она тебе — секс. Ты получаешь то, чего не хватает тебе, она получает то, чего не хватает ей. И едва ли у вас дойдет дело до разговоров, какого лешего она этим занимается, какого черта ты бегаешь от жены… Или просто бегаешь… А если и заходит, то начинаются проблемы: возникает ощущение, что воспользовался безвыходностью. Слабостью. Незащищенностью. Если это, конечно, действительно безвыходность, слабость и незащищенность.

На телевидении все ровно так же. Оно помогает в безысходности — чаще всего деньгами, возможностью до кого-то достучаться, но требует взамен стать участником шоу. И совершенно не важно, что выставляется напоказ, на публику — пенис, семейные разборки, парень с ампутированной ногой, девушка-колясочница — абсолютно не важно. Каждый получает свое: больной подросток оплату лечения и квалифицированных хирургов, девушка-колясочница — «Евровидение», дерущиеся супруги — свой ДНК, психолога или просто гонорар на выпивку. На этом телевидение стояло, стоит и стоять будет. Ни к счастью, ни к сожалению. Констатация факта.

Сколько раз и я пытался ловить героев на эти уловки: выражал сочувствие, покупал конфеты, детские коляски, обещал дозвониться, достучаться и что-то решить.

Начало двухтысячных… Новокузнецк. В шахте погибают больше ста шахтеров. Траур. В этом списке есть одна история: девушка в роддоме — вот-вот родит. Погибают ее молодой муж и свекр… Ее отпускают на «скорой» проститься с ними. Никогда не забуду эту картину: комната, два гроба. Посреди на табуретке — девушка с огромным животом. Одна рука на одном, другая — на другом.

Завтра она родит мальчика и назовет в честь погибшего мужа. «Хорошая история», — говорит продюсер конкурирующего канала. Нас уже двое. Мы покупаем детскую коляску, но думаем только об этом — как снять. А уже потом о том, что чувствует сейчас эта девочка. Да и думаем ли…

Другая история — Петра Прохазска, чешка. Всю вторую Чечню отработала в самом пекле. Улыбчивая такая, веселая, азартная… И вот однажды она ехала в колонне, и впереди, прямо в кадре, БМП подрывается на фугасе. На ее глазах из покореженной машины выносят тела двух солдатиков. Вместо ног — ошметки. Они прямо там и умерли — в кадре. И когда Петра позвонила в Прагу, ей сказали: вау, Петра, это же супер! Молодец, что сняла!..

И вот именно в этот момент она поняла: нужно бросать профессию. Она тебя уничтожает как человека. Никто не спросил, пострадала ли она, насколько было больно тем мальчикам в кадре — ничего такого… Это был суперрепортаж. Последний в ее карьере. Все эти отмазки: что работали раньше — они бы все равно погибли, так хорошо, что это произошло на моих глазах — уже не имели значения. Или вот еще: нам же надо открыть глаза обществу.. Перед смертью этих пацанов все было пошлостью и цинизмом…

Таковы законы телевидения. Нельзя думать об этом. Или надо уходить. Ты не сможешь делать шоу…

С нами, в общем-то, все понятно. А что со зрителем? Мы ему можем купить билет на оперу. Можем в кино. А можем купить билет в Колизей на гладиаторские бои. Или в первый ряд на публичную казнь. Можем приоткрыть занавеску и позволить услышать скандал у соседей. Можем дать стакан, чтобы лучше слышать за стенкой, как соседи занимаются сексом. Или убийством друг друга. Мы можем открыть глазок, когда те будут бегать друг за другом с кухонными ножами. И при этом он будет чувствовать себя в безопасности.

Понятно, что желающих взять стакан гораздо больше, чем сходить на концерт. Кому-то порно — кому-то Даная. Кому-то шансон Круга — кому-то шансон Азнавура… И Круг всегда будет побеждать. И очередной дурак с вытянутыми ушами с арсеналом трех шуток-прибауток на фоне голой стены всегда будет бить по лайкам, скажем, «Подстрочник» Дормана.

Телевидение — это то же производство, где мало еще продукт произвести. Его нужно еще и продать зрителю — чтобы его посмотрели. И если вы выпускаете жигули-копейку, и она уходит в лет, как только попытаетесь докинуть дополнительный «обвес» — стеклоподъемники, гидроусилитель — ее тут же перестанут покупать. Запрос другой. На дешевую и простую. Выпуск современной модели чреват огромными затратами и неочевидной выгодой. Так и телевидение: если у зрителя запрос на «копейку», бесполезно соблазнять мерседесом. Не поймет даже, что это такое.

Так что, увы, пенисы и кухонные ножи — наше все…

Фото: Screen Rant