Напомним, что ранее на наши вопросы уже ответили Алексей Бобровников, Татьяна Даниленко, Настя Станко, Наталья Соколенко, Роман Бочкала.

— Какие кейсы последнего времени в украинской журналистике кажутся вам наиболее важными? Позитивные или негативные (приведите, пожалуйста, примеры). Почему вы считаете их таковыми? Чему они могут научить нас, украинских журналистов?

— Наверное, если бы не развод Джоли и Питта, темой номер один и сегодня была бы дорогая квартира Сергея Лещенко. Сама эта история не результат журналистского расследования, а, скорее, слив врагов Лещенко. Но этот случай стал одним из самых поучительных для украинских журналистов. Уроков сразу несколько. Во-первых, ты не можешь быть и политиком, и журналистом одновременно. Нельзя быть внутри системы и выборочно писать расследования о ее «участниках». Нельзя публиковать статьи, именно статьи, а не блоги, на одном из ведущих новостных ресурсов о договоренностях Президента с олигархами, попав в парламент по спискам этого самого Президента. Это конфликт интересов.

Есть еще одна сторона этой истории — реакция на нее самих журналистов. После появления информации о квартире мелкие сайты и блогеры стали публиковать новые «документы», которые якобы дискредитировали Лещенко. Их подхватывали многие известные издания, хотя практически сразу было понятно, что это фейки. Было странно смотреть, как эта «зрада» распространяется в интернете.

Еще эта история стала тестом на адекватность журналистов, лично знакомых с главным фигурантом-депутатом. Часть из них пыталась объективно разобраться в ситуации, часть выключила в себе журналистов и перестала задавать вопросы, которые нельзя не задать в такой ситуации.

В итоге практически все остались при своем, а доверие и к журналистам, и к молодым политикам упало.  

— Какие основные проблемы в освещении темы АТО и Донбасса вы видите?

— Сегодня это самая сложная тема в украинской журналистике. И не потому, что репортерам нужно ездить в зону АТО, где убивают. Проблема личной безопасности может быть главной, когда речь идет об освещении конфликтов в других странах. Там ты сторонний наблюдатель, цель которого — все четко фиксировать и информировать.

Когда война идет у тебя дома, самое сложное другое — попытаться быть объективным, не скатиться в пропаганду или контрпропаганду, не стремиться угодить «своим» или не подыграть чужим. Это сверхзадача, с которой в наших реалиях справиться почти невозможно. Журналисты оказались заложниками десятков ограничений — личных, этических, профессиональных. Простой пример — во время многочисленных «перемирий» боевики обстреливали наши позиции из запрещенного оружия. Общество негодовало — почему наши не отвечают. Власть угрожала, что мы не будем терпеть. И наши на каких-то участках отвечали. Но если бы журналисты это фиксировали и регулярно сообщали, это бы сыграло на руку России. Нас обвинили бы в срыве договоренностей. Лобби России в Европе использовало бы это для ослабления наших позиций. Возможно, как повод для снятия санкций.


И это только одна очевидная проблемная тема. А еще есть большая история с преступлениями наших на фронте, с коррупцией, плохим обеспечением солдат. Как только журналисты начинают подымать эти темы, их тут же обвиняют в «зраде» и подыгрывании Кремлю.

Но спустя какое-то время мы узнаем много неприятного о мародерстве, воровстве, и это станет шоком для общества. Тогда журналистов обвинят в замалчивании, но, даже зная об этом сейчас, многие намеренно обходят неприятные темы. Это не по стандартам профессии, но соответствует каким-то общечеловеческим принципам и представлениям о добре и зле, которыми руководствуются журналисты.

— Какие еще темы замалчиваются, на ваш взгляд?

— Кроме сложных тем из АТО молчат о многих фактах, которые способны дискредитировать Украину в глазах Запада. Это типичная самоцензура. То есть, мы хорошо знаем, что в стране по-прежнему процветает коррупция, знаем даже имена виновных, но когда кто-то из журналистов начинает жестко критиковать власть и это выходит за пределы страны, это считается крамолой — дескать, у нас и так война, Россия наступает, МВФ может не дать денег, зачем сейчас об этом? Кстати, скандал вокруг выступления «Квартала» в Юрмале частично тоже был связан с этой проблемой.

— В ситуации гибридной войны определенные темы комментируются не вполне адекватно не только официальными лицами, но и даже экспертами (к примеру, тема «казематов СБУ»). Как быть в этой ситуации журналистам? Как подавать такие темы?

— Журналисты привыкли жить в условиях войны, знают, кто из чиновников и политиков заинтересован в «правильной» подаче тех или иных острых тем. Знают, кто «по долгу службы» ни при каких обстоятельствах не скажет всей правды. Сейчас правила подачи сложных тем не сильно поменялись. Нужно собрать максимальное количество разных мнений, обработать их и рассказать историю так, чтобы у читателя была возможность понять, что на самом деле случилось.

— Есть ли место критике лично Порошенко в наших СМИ? Если нет или мало — то почему? Лично вы сталкивались з цензурой или самоцензурой относительно Президента?


— Порошенко критикуют. Мало или много — субъективные суждения. В интернете критичных материалов хватает, в том числе на нашем сайте. Телевизор я смотрю не так часто, чтобы делать глобальные выводы. Не думаю, что АП, которая традиционно пристально следит за освещением тем, касающихся лично Президента, звонит или пишет в крупные СМИ запреты о чем-то рассказывать. Подход другой. Не раз слышала от коллег, что до журналистов доносят альтернативное видение острых тем и после этого всё зависит от них — писать так, как есть на самом деле, или так, как кому-то кажется справедливым. Лично мне из АП по этому поводу не звонили ни разу.

Что касается Порошенко, его иногда не критикуют по той же причине, по которой не говорят всю правду об АТО. Он стал символом Украины после Майдана. На него направлена критика России, Кремлю выгодны его ошибки. У всех, включая журналистов, где-то глубоко в голове сидит понимание, что провал Порошенко как Президента — это частично крах надежд людей на Майдане. Поэтому к Порошенко иногда относятся более бережно, чем нужно. Не думаю, что такое отношение пойдет Президенту на пользу. Скорее, наоборот.

— Что, по вашему мнению, разделяет украинское медиасообщество сейчас — какие основные проблемы? Что может его объединить? Как это сделать — в каких форматах это возможно, вокруг каких идей, ценностей?

— Когда-то, когда я много общалась с российскими журналистами, мне казалось, что «медиасрач» — это их стиль жизни. Такая своеобразная субкультура журналистской тусовки. Теперь очевидно, что этот тренд закрепился у нас и мутировал не в лучшую сторону. Мне кажется, наша главная проблема в том, что часть журналистов считают себя уникальными носителями журналистских стандартов. Другая часть над этим смеется и пытается доказать комичность этих претензий. Никто не делает шаг навстречу. Не исключено, что этот разлом останется; возможно, это не так плохо. Борьба идей дает новые импульсы для развития. Было бы хуже, если бы кто-то победил и в журналистике появилась бы круговая порука и правило «своих не трогаем». Вот это стало бы настоящей проблемой.