Есть в ЖЖ снобизм? Какой образ Шифрин конструирует в ЖЖ? Как в ЖЖ общаются? Ездит ли Шифрин в метро? Можно ли сделать карьеру вне профессионального цеха? Петросян, «Комеди Клаб» и все-все-все.

Актёр Ефим Шифрин - один из самых известных и уважаемых блогеров нынешнего ЖЖ. Блог кoteljnikа, чей ник связан с местом жизни Шифрина в высотке на Котельнической набережной, серьёзно отличается от дневников других известных людей. Медийные лица в «Живом журнале» - отдельная интересная тема. Многие ВИПы используют социальные сети для дополнительной раскрутки у непрофильной аудитории.

Шифрин поступает иначе (за что и справедливо уважаем пользователями). Koteljnik ведёт полноценный дневник, раскрываясь как интересный и глубокий собеседник, интеллектуал. Без каких бы то ни было скидок на звёздность. Единственная уступка популярности - использование ежедневных записей в биографической книге «Течёт река Лета». Впрочем, кто только не переплавлял свои посты в бумажное агрегатное состояние, так что, можно сказать, всё это не считается.

Куда существеннее возможность расширить наши представления об известном человеке, а для самого актёра - выступить на ещё одном поприще, так сильно отличающемся от того, что он делал раньше.

- Как вы узнали про ЖЖ и как вы в него пришли? Может быть, вас сюда кто-то привёл?
- Стыдно сказать, но в ЖЖ меня привела моя собственная фамилия. То, что сейчас называется техническим словом «мониторинг». Я увидел упоминание о себе в одном довольно злом журнале. Как ни странно, отзыв был признательным. В нём я нашёл ссылку на свой давний стишок, посвящённый Евгению Харитонову в его посмертном двухтомнике.

Помню ещё, как меня заставило вспыхнуть удивление блогера по поводу моего, очевидно, несовместимого с эстрадной маской литературного «дара». Автор ехидно спрашивал своих читателей: кому, на их взгляд, могли бы принадлежать эти несомненно понравившиеся ему строчки? Собственно, тогда я впервые ошпарился этим жежешным снобизмом. А потом, успокоившись, смирился с ним и скрепя сердце принял.

- В ЖЖ есть определённого рода снобизм?
- О да! Он проявляется в высокомерии. В эстетизированном хамстве. И для меня принимает совершенно антропоморфный облик. Денди, одетого с иголочки. У которого дурно пахнет изо рта.

- Что же тогда заставляет вас терпеть неприятные стороны ЖЖ? Ведь вы стали достаточно активным и известным ЖЖ-юзером, что вам даёт присутствие в «Живом журнале»?
- Нет, мне ничего терпеть не приходится. У меня почти не было поводов воспользоваться баном. На неприятности я нарываюсь сам, листая самые востребованные блоги. Они затевались разными, непохожими друг на друга авторами, а всеобщее кокетство друг перед другом сделало их журналы совершенными клонами.

Злобный тон, ёрничество, какая-то изуверская безжалостность в отношении оппонентов, грубость, родившиеся из постмодернистской игры в плохих мальчиков (падонков), похоже, перестали быть их стилистической приметой, и сама стилистика в считаные годы непостижимым образом превратилась, собственно, в содержание постинга.

То есть краска, уплотняясь, стала предметом. А содержание зачастую сводится единственно к нескрываемому желанию быть откомментированным. В ЖЖ есть превосходные журналы. Но у них такой малочисленный круг подписчиков, что делается горько. А иногда меня вообще преследует впечатление, что самые ядовитые блоги ведёт один человек. Растерявшийся, одинокий и несчастный. И страшно зависимый от чужого признания.

- Какие малоизвестные, но интересные дневники вы бы могли порекомендовать?
- Мне нужно время, чтобы составить этот список. Но я уже боюсь. Не рекомендовать, а, наоборот, кого-то не посоветовать. Мне будет совестно.

- Я вот почему спрашиваю о вашем самочувствии: вы достаточно известный человек, а в ЖЖ вы практически не защищены ни от хулы, ни от похвалы. Люди по-разному относятся к тому, что вы делаете. Я и сам иной раз пишу достаточно резкие вещи про публичных фигур. Так, вы непосредственно можете встретиться здесь с теми, кто обычно отгорожен от вас рампой или телеэкраном.
- Но у меня хватило ума не превратить свой блог в актёрский дневник. Я стараюсь писать о других. О том, что видел и помню. О своих путешествиях. Впечатлениях от прочитанных книг. Я не устраивал в ЖЖ публичный диспут о своей роли в «народном хозяйстве». Многие мои читатели повернулись ко мне, обставив свою дружбу лукавым признанием, что мало знают меня как актёра, а некоторые из них вообще заходят просто «погреться».

- Разве местным пикейным жилетам нужен особый повод для травли? Вы сказали, что ваш дневник не актёрский, а как бы вы обозначили тот внутренний дискурс, который вы здесь конструируете?
- Но не травили. Правда. Я не окружал себя Китайской стеной. В моём блоге никто не гадил. Возможно, их что-то отвлекало. Более страшное и грозное. Мне неловко самому формулировать направленность своего журнала.

Но я при всей открытости не испытываю нужды ходить  у себя голышом. Так, немножко грудь нараспашку. Немножко винтажная одежда. Немножко добрее и красивее, чем я. Конечно, это образ. Поэтому будем считать, что это персонаж, больше других похожий на меня. И потом, мне нравится общение. Мне нравится гулять по ссылкам, которые мне присылают. Мне нравится, что мой образ вызывает доверие. Мне нравится, что я не увяз в олбанском наречии. Я противопоставил ему длинное предложение, в котором, даже искренне веруя в него (пока пишу), затем, при прочтении, с радостью вижу лёгкую пародию на великих и на себя.

- Как вам уровень общения в ЖЖ? Какие особенности общения здесь вы бы могли отметить?
- Думаю, что уровень общения всегда предлагает автор блога. Я намеренно вхожу в свой журнал, предварительно сделав серьёзное лицо.

Правда, иногда эту иронию серьёза воспринимают впрямую и отвечают мне, пытаясь попасть в предложенный тон. Но для моих нервов это всё же спокойнее, чем, однажды позволив себе вольность хулигана, страдать потом от случайных стычек. Впрочем, интереснее с теми, кто сохраняет естественность. Их, разумеется, большинство.

- Как вы обращаетесь со своей френдлентой? Вы её читаете всю или выборочно? Что вас в ней обычно привлекает, а что вы проматываете?
- До сих пор удивляюсь, что продвинутые пользователи забывают (намеренно или случайно) о функции «фильтр друзей». Как показал опыт, в ЖЖ все чувствительны и ранимы. Но это тогда, когда что-либо задевает их самих.

Я никого (за исключением единственного нетерпимого для меня случая) не удалил из френдленты. Стараюсь быть внимательным и подробным, когда проглядываю этот телетайпный свиток. Конечно, у меня просто нет физической возможности зачитывать до дыр каждый пост. Но вы же согласитесь со мной: сабж поста и первые строчки - самые говорящие. Они-то и определяют желание продолжить чтение или продолжить прокрутку.

- На ранних порах в ЖЖ был такой юзер Оооорs (его журнал до сих пор активизирован), который делал психоаналитические портреты юзеров (тогда их было немного и все знали друг друга, оттого это было вдвойне смешным), из которых всегда следовал один и тот же диагноз: «фрустрированный невротик». Это я к тому, что в ЖЖ все чувствительны и ранимы.
- Даже нечего возразить. Прибавлю только, что эти чувствительность и ранимость (вкупе с тщеславием) и зачали этого странного персонажа, который, сняв с себя часть одежды, любит выходить в круг...

- Правильно ли я понимаю, что недавно вышедшая ваша книга «Течёт река Лета» составлена из постов вашего блога? Вы специально писали книгу через ЖЖ или идея её пришла уже после того, как вы завели дневник?
- Не совсем так. В книгу вошли большей частью мои дневники. Меньшей (куда меньшей!) - посты из «Живого журнала». Дневники - лиричнее, событийнее. Посты - чуть плакатнее. Они очень контрастируют по тону и степени открытости.

То есть, продолжая тему «наготы» и «одетости», дневники написаны «в пижаме», посты - «в смокинге». Понятно, что эти сравнения преувеличены.

Иногда мне удавалось сохранить искренний, запальчивый тон и в «Живом журнале». Но это легко объяснить: дневники пишутся для гипотетического читателя, посты - для тех, кто знаком хотя бы по юзерпикам.

- А зачем вам понадобилось написать книгу?
- Мне нужно было рассказать о себе. Мне хотелось, чтобы её прочитали мои зрители. Я был уверен, что они меня не знают. То, что стало книгой, сначала прочли на сайте мои поклонники. Дневники были опубликованы там. Издательство же предложило издать сетевой дневник.

Потом меня осенило, что они не подерутся под одной обложкой. И редактор хитро перемешал посты и дневниковые записи, перед тем обнаружив, что я всё время топчусь вокруг одних и тех же забот. Но только каждый раз одолеваю их разными словами.

- Как вы относитесь к творчеству Роуэна Аткинсона, который мистер Бин?
- Аткинсон, наверное, крепкий комик. Но я не могу ничего сказать о нём. Он меня совсем не интересует...

- Я вспомнил Аткинсона, так как меня поразило, что он собирает картины импрессионистов. Умница и интеллектуал. Ещё со времён «Алло, Люся?» мне казалось, что вы шире того, что мы, зрители, видим. Что для вас все эти телевизионные номера в популярных передачах - профессия, но есть ещё и человек, существующий вне и независимо от своего способа зарабатывания денег. Впрочем, как у подавляющего числа всех нас.
- Я не вижу никакой «антиномии» в том, что Атикинсон собирает импрессионистов. Несчастная «Люся» провинилась только тем, что она - образ. Я думаю, что, если бы даже я играл фашистов, мне бы досталось меньше ехидных вопросов про мою широту и узость моих персонажей. В конце концов я бы всерьёз подумал о смене профессии, если бы все эти 30 лет не видел, как вместе со мной смеются тысячи (!) людей. Но ведь язык не повернётся называть этих непринуждённых зрителей идиотами.

- Я не называю ваших зрителей идиотами, я сам не идиот. Мне кажется, вы много шире своего экранного образа... Именно это толкает вас выйти за рамки чего-то одного, записывать песни, играть в театре, писать и выпускать книги...
- Единственное моё сожаление о прожитой первой трети жизни (надеюсь) - это легкомысленная неизбирательность в отношении исполненных текстов. Но я был так напуган бесконечными вырезаниями в продолжение целых восьми лет, что в ту пору, когда уже был разрешён к эфиру, «постил» в нём всё подряд, ещё чувствуя за спиной холодное дыхание тогдашних телевизионных боссов. Но будем считать, что вся эта подшивка моих неудачных монологов была «Ганцем Кюхельгартеном», а мой «Ревизор» ещё впереди.

- А как вы себя определяете? Я вдруг понял, что мне сложно определить ваш статус и ваш жанр. Артист разговорного жанра? Эстрадный артист? Артист-исполнитель или как-то ещё? Для себя вы как это называете?
- Если рука не тянется к клавише дефиса, можно вполне оставить «артист», учитывая, так сказать, семантику и этимологию этого слова. В самом деле, за моими плечами худо-бедно работа в кино, на эстраде, в театре, на телевидении и даже в цирке. Кажется, я попадаю под определение «артист» без всяких дефисов. :-)

- Как популярность изменила вашу жизнь? Проявились ли в известности черты, которые вы не предугадывали в самом начале творческого пути?
- Изменила. Я примеривался к популярности, когда грезил о сцене или кино. И даже известные тяготы её, о которых так любят говорить актёры, представлялись мне красивыми и нетягостными.

Популярность грузит страшной ответственностью, которая сначала воспринимается как обязательство быть всё время на виду и каждый свой пук воспринимать как соловьиное пение, а с годами, наоборот, оборачивается опасением не издать что-либо, не похожее на соловьиный вокал. Я недолго звездил. От этого меня спасали временные неудачи и строгость близких, но зато приобрёл совершенное неприятие чужого звездизма. Теперь для меня это самый неприятный и непростительный род перверсии.

- В метро ездите?
- Нет. Уже нет. Но помню и люблю его запах. Для меня этот запах навсегда слит с обожанием Москвы моей юности. Сейчас Москва, увы, и выглядит, и пахнет уже по-другому.

- Как вы относитесь к тому, что сейчас происходит с [телевизионным] юмором?
- Ответ на этот вопрос можно завернуть в целлофан ожидаемой шутки: никак не отношусь. Потому что давно завязал с цикловыми телеэфирами.

Могу ответить и серьёзнее: он хотя бы разный. В отличие от разрешённого юмора тех недобрых лет, когда юмор был, казалось, более качественным, а на поверку - таким предсказуемым и очень стеснённым в своих содержательных границах.

- Мне на самом деле интересно ваше отношение к таким полюсам, как Регина Дубовицкая и Евгений Петросян, с одной стороны, и многочисленные резиденты «Комеди Клаба» - с другой. Кстати, насколько надуманно их противостояние?
- Отчасти надуманное. Они ведь ещё представляют разные возрастные полюса. Но с другой стороны, последние - птенцы «гнезда Борисова», когда вольность выражения подтянула за собой новую кавээновскую братию, не замученную редактурой и вырезаниями из эфира.

У Регины, к слову сказать, диплом инязовки. И кто знает, может быть, её судьба не пришла бы к этому тысячу раз спародированному гыгыканью, если бы она не начинала в своё время в Главной редакции пропаганды Всесоюзного радио, по иронии судьбы в самой весёлой передаче тех лет - «С добрым утром»...

- Произошла естественная смена поколений?
- Ну да! И изменились пути, которые приводят к телевизионному юмору.

Сейчас кузницей новых юмористов стал КВН, а не актёрские вузы. Это, конечно, повысило интеллектуальный градус происходящего и в той же степени снизило собственно актёрский.

Но для продвинутой интернет-аудитории, привыкшей костерить «отстойный юмор», это не столь важно. Мировосприятие многих из них сформировали студенческие быт и костры на привалах, а для меня артистическая составляющая - штука принципиальная, и я до сих пор не прощаю самодеятельности театральной беспомощности, и меня ни за какие коврижки не удастся уговорить извинить отсутствие школы наличием остроты или тематического бесстрашия.

- Вы говорите об артистической составляющей юмора. Можете привести примеры? Как отличить хороший номер от халтуры? Ведь публика смеётся и в том и в другом случае.
- Не, ну тут просто: кавээнщики, допустим, представляют персонажей. Тот задор, с которым они показывают характеры или типы, - это задор плакатистов. У них нет задачи сделать из персонажа человека. Это будет броско, смешно, ядовито - как хотите.

Такой юмор может быть обеспечен самым ценимым капиталом - интеллектом, эрудицией, молодостью. У артиста же - всегда соблазн побыть другим человеком, хоть пять минут, хоть минуту. Даже на плакате.

К сожалению, среди актёров, наверное, меньше интеллектуалов и эрудитов, чем среди студентов технических вузов. Но! Это просто разные способы представления людей.

Одному из них можно научиться во время учёбы на физтехе, другому же способу лучше учиться в театральном вузе или у мастеров. Иногда, правда, на это уходит целая жизнь...

Про халтуру говорить нечего. Я не хотел бы знаться с людьми, которые заведомо занимаются халтурой. Но часто критики или зрители по инерции называют халтурой то, что вышло неталантливо, то, что не получилось.

То, что затевается как халтура, - по-моему, подсудно. В искусстве это совершенно непростительно. И я бы навсегда отлучал от сцены людей, которые позволяют себе нацеленно халтурить.

- А как вы относитесь к деятельности Евгения Петросяна и его сотоварищей?
- Я не уверен, что есть смысл возвращаться к темам, уже почившим даже на бранном поле интернета. Я, например, с удивлением для себя замечаю, как излюбленная и насквозь пробитая мишень блогосферы с ликом Евгения Вагановича появляется на расстрельном стенде уже рядом с молодыми его оппонентами. Путь от первого признания к первому осуждению в наши времена оказывается гораздо короче. По разным причинам мне было бы неловко обсуждать и самого Женю, и его творчество. Всё-таки мы знакомы больше 30 лет. К слову сказать, я не знаю, кого вы называете его сотоварищами.

- Ну, у него же есть театр «Кривое зеркало», в котором есть более-менее постоянный набор актёров, правда я не знаю, на какой основе они в нём существуют и можно ли их назвать труппой. Оттого я назвал их сотоварищами...
- Насколько мне известно, эта труппа собирается на телевизионный проект. Вряд ли её жизнь можно назвать похожей на жизнь стационарного театра. Среди актёров «Кривого зеркала» есть весьма талантливые люди. Я вполне понимаю, какие ответы на подобные вопросы были бы ожидаемы в аудитории, для которой мы ведём разговор. Но я не спешу ей понравиться. Простая актёрская этика убережёт меня от этих сомнительных аплодисментов.

- Ефим, в моих вопросах нет подвоха или второго дна. Я спрашиваю то, что мне действительно интересно, воспринимая вас, как мне кажется, человека нетипичного для актёрского цеха, как агента, засланного читателями вашего блога по ту сторону зеркального стекла. Разве вы не ощущаете себя там своим среди чужих и чужим среди своих? Или вам там комфортно, а мои предположения ошибочны?
- Дмитрий, я не заподозрил подвоха - я ответил так, просто по-актёрски прикинув, что мы с вами всё-таки беседуем не совсем друг для друга. А комфортнее всего мне на сцене, а не в «цеху».

Я - боюсь, правда, что вы не поверите мне на слово, - почти не бываю в этом «цеху». Закулисное общение и посиделки в гримёрке не делают меня заложником пресловутого «цеха».

Вот тут, по-моему, параллели больше чем уместны: разве какой-нибудь отдельно пойманный блогер может отвечать за весь ЖЖ? И на вопрос, комфортно ли ему в блогосфере, скорее всего, ответит, что ему комфортнее в собственном блоге, в кругу его виртуальных друзей.

- Значит, можно существовать и эволюционировать (делать карьеру) вне цеха и вне связей, которые даёт цех?
- Ну, не так радикально! Это путь гениев. Просто иногда есть смысл не подчиняться правилам. Вернее, стараться подчиняться другим правилам. Этак я сейчас договорюсь до того, что библейские заповеди начну принимать за собственные открытия...

Дмитрий Бавильский, «Частный Корреспондент»

Фото - «Частный Корреспондент»