Вот уже больше двух месяцев крымская журналистка Ирина Седова, организатор Керченского Евромайдана, редактор сайта «Керчь. ФМ», находится в Киеве. Журналистка была вынуждена покинуть родной дом и семью, чтобы сохранить свою жизнь. В интервью «Детектор медіа» Ирина рассказывает, почему приняла решение покинуть Крым и как теперь планирует свою дальнейшую жизнь...

- Ирина, как вы принимали решение переехать из Керчи в Киев? Что вас вынудило бросить дом?

- Я уехала, чтобы сохранить свою жизнь, потому что несколько раз мне угрожали физической расправой. Когда началась оккупация, так получилось, что я была собкором всех альтернативных СМИ. Мы очень много ездили с различными журналистами: к нам приезжала «Украинская правда», «Аль-Джазира», BBC звонили, я все время выходила в эфир, и в том числе на «Громадськом радио», где я сейчас работаю. А кто мог отвечать на вопросы журналистов СМИ? Только Седова, потому что она организовывала Евромайдан, ходила с флагом, в нее бросали яйца. То есть Седова у нас журналистка, которая «светилась».

Но потом мне начали сыпаться угрозы - и через Facebook в том числе. Обещали «жнецов смерти», стерегли в подъезде, когда еще только ввели «диктаторские законы» 16 января. Я же публиковала листовки - об этом «Детектор медіа» писала. Потом за нами следили ФСБ-шники, когда мы ездили с «Аль-Джазирой». Казаки угрожали постоянно. Последней каплей стал эпизод, когда мы поехали снимать возле воинской части, по-моему, с херсонскими журналистами. Ко мне подошел человек дагестанской внешности с калашом с оптическим прицелом и сказал: «Девушка уберите вашу камеру, потому что мой прицел видит так же далеко, как ваша камера». Эта фраза наконец-то заставила меня понять, что все мои сражения с пером и клавиатурой против автоматов и установок «Град» бесполезны.

Сейчас по этой же причине уезжают журналисты из Краматорска, Славянска... А у нас концентрация войск была гораздо больше, чем сейчас там. Там, по крайней мере, есть какие-то украинские войска, которые хотя бы сражаются, и люди чувствуют хоть какую-то надежду. В Крыму этой надежды не было. Когда пошли эшелоны с установками «Град» через мой город каждое утро, и мы снимали это на видео - я поняла, что смысла оставаться нет. Я там - белая ворона и меня просто убьют или посадят в тюрьму.

Поэтому мне пришлось бросить ребенка, мужа, квартиру и уже два месяца я живу здесь у своих дальних родственников на правах беженца. Моя дочка Даша сейчас заканчивает в Керчи четвертый класс и я не решалась ее забрать. Мы с мужем решили, что уеду только я.

Просто понятно, что я бы не перестала заниматься своей профессией: мне бы все звонили, и я бы снова помогала. Но если бы со мной что-то сделали, ребенок вообще бы остался без матери. А так ребенок без матери остался на два месяца. Сейчас они летом приедут в Киев. Думаю, мы тут будем жить постоянно, потому что мне возвращаться смысла нет никакого. На меня открыто несколько уголовных дел - еще при Партии регионов. «Детектор медіа» об этом писала. И эти уголовные дела не закрыты.

Сейчас идет суд по моему журналистскому расследованию, которое я делала относительно поборов в детских садиках. Еще в апреле прошлого года я опубликовала эту статью. Мы судились очень красиво с медиаюристами, писали об этом процессе - до оккупации. После оккупации отложили рассмотрение дела, и сейчас, когда они решили, что они уже Россия, все очень хитро происходит. Они рассматривают дело по гражданско-процессуальному кодексу России, но по законам Украины.

- Как такое может быть?

- Довольно известный медиаюрист Сергей Заец, который сейчас будет мне помогать защищать мои интересы - я соответчица в этом деле - сказал, что это правовой нонсенс, правовой беспредел и, конечно, это дело пойдет в Европейский суд. Просто потому, что нарушено право справедливого судебного разбирательства. Что интересно, судья не поменялась. Она была и раньше. Я так поняла, что российские законы она не очень знает, украинские уже отменили и поэтому она сама решает, как судить - часть законов будет украинских, часть российских. В общем, как ей захочется. Точно так же в Крыму сейчас работают банки и бизнес - правовой беспредел, как в 90-е годы. Поэтому сейчас там жить человеку с высшим образованием нет никакого смысла - можно просто сойти с ума. Это «палата №6».

- А ваш муж пока остался гражданином Украины?

- Пока да. Во-первых, огромные очереди, чтобы получить российский паспорт. Все за ними ринулись, чтобы как-то защитить свои имущественные права. Но мой муж если и получит российский паспорт, который он называет «аусвайсом», то только для того, чтобы сохранить там жилье. Скорее всего, он этот «аусвайс» там и оставит. Мне коллеги по работе в Киеве предложили такой же «аусвайс» получить и публично его сжечь на Майдане, но это не смешно...

Я сейчас пытаюсь делать правозащитные передачи для «Громадського радио» о том, что для крымчан сейчас очень сложно с регистрацией. Если я сейчас где-то в Киеве зарегистрируюсь в центре для бездомных граждан, то мне поставят штамп в паспорте. И тогда я потеряю свою принадлежность к Крыму вообще. Я буду «запроданкой Госдепа», «иностранным гражданином» и при въезде в Крым, на свою родину, я буду заполнять миграционную карту. То есть мне этот штамп в паспорте, как и любому крымчанину, который вынужден здесь жить - я же тут не по своей воле оказалась - не нужен. А вкладыш в паспорт не дают. В миграционной службе нет такого распоряжения. Мне по секрету предложили получить российский паспорт, но я этого не делаю из принципиальных соображений. И вообще, не очень хочется туда ехать.

- То есть вы не ездите в Крым пока?

- Уже два раза я ездила в Керчь, чтобы увидеться с дочкой. Я не настолько сильно в розыске - сейчас я там никому не мешаю и меня не останавливают. Просто на границе люди стоят не меньше 5-6 часов. На 9 мая я ехала в Крым и на нашем кордоне мы стояли 4 часа - из-за пересменки, и еще час - на российском кордоне. В итоге поезд опоздал на 4 часа.

- А ваш муж, родственники, не уговаривали остаться? Как они там без вас?

- Ребенок первый месяц плакал каждую ночь. Хотя Даше 10 лет, уже большая, и тем не менее. Просто я никогда ее надолго не оставляла. Если уезжала куда-то, то на неделю, на три дня в командировки, а чтоб вот так... Это ужасно. Остаться без родины, без жилья. Там у нас квартира. Даже если мы ее продадим, за эти деньги здесь ничего не сможем купить.

- А если вернуться туда?

- Если я туда вернусь, то буду выращивать рассаду и продавать ее на рынке. Я, как журналист-расследователь, как правозащитник, как общественный деятель, там не просто не нужна. Там я - вне закона. По российскому законодательству, всё, что я делаю, пишу - это экстремизм и подрывная деятельность.

- А как вы в Киеве нашли работу?

- Меня люди просто пожалели и взяли. Теперь я тут завоевываю репутацию, возможно, останусь и дальше. Если бы не было работы - было бы вообще ужасно. Так я хотя бы целыми днями работаю и чувствую, что от меня есть какая-то польза: радиослушатели слушают мои передачи о Крыме, много просмотров. Я чувствую, что делаю что-то нужное, и от этого морально легче. Но всё равно быть без семьи...

Родственники мне пока выделили комнату, а если приедет муж с ребенком, то нам надо снимать квартиру. Проблема еще заключается в том, что муж очень высококлассный специалист - он заводит танкеры в порт, оформляет документы. А здесь танкеров нет, моря тоже нет. Поэтому если он и будет работать, ему придется искать принципиально другую работу. А с работой сейчас очень плохо и в Киеве. Это я еще вытащила счастливый билет, что меня взяли на «Громадськое радио». Сейчас по Киеву тыняется много безработных крымчан, и в том числе журналистов.

- Фактически, получается, государство бросило крымчан-беженцев?

- Государство сейчас пытается что-то делать, но методы, которыми это делается, мягко говоря, удивляют. Депутат Сергей Соболев представил закон о беженцах на трех страницах. После того, как мы, журналисты-правозащитники, стали возмущаться, туда внесли 242 правки. Причем мы внесли их сами. То есть правозащитники вносили, а журналисты писали об этом. И благодаря тому, что мы подняли тогда большой скандал, эти 242 правки учли и сейчас хоть как-то прописаны права «внутренних переселенцев». Потому что под статус беженцев мы не попадаем никак. Но статуса «внутреннего переселенца» еще тоже нет. Сейчас он пишется. Общественность принимает в этом участие, но всё это проходит очень тяжело. Пока не будет этого закона, мы не сможем получать никаких льгот, ничего.

Мы сейчас как бедные родственники. Крымчанами сейчас занимаются только сами крымчане. Все вменяемые правозащитники, которые были в Крыму, выехали на материк, в Киев - адвокаты, журналисты, юристы. И мы сейчас организовываем свою диаспору - мы между собой общаемся и пытаемся защитить свои права. Юристы пишут какие-то законы, носят их вместе с журналистами в Верховную Раду, и мы очень просим, чтобы нам помогли это всё протолкнуть, и вот только таким образом мы сами добиваемся каких-то своих прав. Слава Богу, что в этот переходный период Украина на «ручном управлении» и можно чего-то добиться. Если громко кричать и рассказать тому же Соболеву, что он написал дурацкий закон, и объяснить ему, почему его нормы совершенно невменяемы, он пока слушает нас, и это хорошо. Не знаю, что будет после выборов. Пока нам никто не мешает, но никто ничего и не делает - война на востоке, так что пока не до крымчан.

- Ирина, а вариант вернуться вы рассматриваете?

- Родственники думали о том, чтобы уговорить меня вернуться, еще месяц назад, но когда я сейчас приехала, муж мне сказал: «Я больше не могу жить в этом дурдоме».

Ему сразу не нравилось всё, что происходит в Крыму, но сейчас еще хуже. Просто мы люди независимые и привыкли не висеть ни у кого на шее. Поэтому мы стараемся сейчас как-то обустроить свой быт. Пока он зарабатывает в Керчи - работает в иностранной компании и ему платят неплохие деньги - они пока не зависят от колебаний курса доллара. Но сейчас и с его работой начались проблемы. В порт стало заходить меньше кораблей. Все корабли, которые заходят в крымские порты, потихоньку начинают подвергаться санкциям, а иностранные компании не хотят санкций. Поэтому им проще вообще в Крым не заходить, а делать перегрузки на территории России, где всё официально. А Крым сейчас, получается, нелегальный остров - такой себе Сомали. Во всяком случае, потихоньку в него превращается. И муж понимает, что пока его работа приносит доход, но через пару месяцев просто могут закрыть его контору, потому что корабли перестанут заходить в порт.

- А какие сейчас настроений в Керчи?

- На 80 процентов - подрывной ура-патриотизм. Моя мама - патриотка Путина. Ей повысили в два раза пенсию, и она счастлива. В Советской Союзе она честно проработала 33 года на одном и том же рыбном предприятии в Керчи, выполняла свою работу от звонка до звонка. Она считает, что Украина об нее «вытерла ноги», платив ей 1000 гривен пенсии. А Путин ей платит две тысячи, и она уже чувствует, что кто-то о ней заботится. И, в принципе, с их советским менталитетом, я их в чем-то понимаю. Они всю свою жизнь положили на государство, и сейчас им всё равно, какое это государство. Для них это всё равно СССР. «Кусок СССР» - Украина платила тысячу, а «кусок СССР» - Россия платит две тысячи. Поэтому они патриоты России. Все очень просто.

Моя сестра приняла российское гражданство. Ей тоже повысили зарплату в два раза. Она довольна. У нее просто всё стало в два раза лучше.

- А как же прописка? Говорят, что крымчан прописывают Бог знает где, в Магадане?

- Это всё неправда. В «аусвайсах» - российских паспортах - ставят ту прописку, которая есть в украинском паспорте. В Крыму люди свято верят, что у них всё будет хорошо. И весь этот ад и правовой беспредел они называют «переходным периодом», который скоро пройдет. И эта уверенность - святая у 90 процентов населения. А когда еще выпьют, начинают с пеной у рта доказывать, что у нас в Крыму будет суперкурорт, Путин вложит сюда деньги, всё будет отлично, а про мировые санкции и то, что в мире все на это смотрят с ужасом - их не волнует. Этот маленький полуостров считает, что им выпал счастливый билет, потому что Путин их оккупировал. Он, во-первых, «спас» их от «фашистов» и «бЕндеровцев» - в это все продолжают свято верить. Во-вторых, он дал им денег. Не знаю, как в татарских городах - там, конечно, другая атмосфера, а в Керчи у нас такое соотношение - треть бюджетников и госслужащих, треть пенсионеров и треть «загранщиков». «Загранщики» всегда жили хорошо - они работали за границей, туда платили налоги и им было всё равно, какая власть. Они приезжали, покупали себе иномарки, их жены ходили в бутики... А бюджетники и пенсионеры стали теперь жить в два раза лучше. То есть город счастлив! Просто нужно выгнать несколько журналистов и правозащитников, чтобы они не мешали. И наступает идиллия...

- А как относятся к тому, что для них теперь закрыты поездки в Европу, например?

- А они никогда не были в Европе! Моя мама даже не была никогда в другом конце города в первую половину жизни. Ей это просто было не нужно. У нее есть огород, море возле дома - десять минут ходьбы. Всё! И так большинство людей. У них такой менталитет. Они живут совершенно на другой планете. Это вам не Киев. И даже не Херсон. В Херсоне свобода волеизъявления, они - казаки. Ведь для большинства украинцев свобода - это основная ценность. И мне важно, чтобы я могла говорить то, что я думаю. В остальном - могу терпеть лишения. Я именно из-за этого уехала. Чтобы у меня была возможность говорить то, что я думаю.

А для моих крымских родственников это вообще не ценность. Для них ценность - это спокойствие. Для них ценность - это их личная безопасность, безопасность их семьи. Они всегда думали, что я сумасшедшая. Зачем думать о судьбе страны? Главное, чтобы твоя семья была в спокойствии - твой огород, твоя дача, твой дом. Меня даже упрекали журналисты из других СМИ - зачем тебе всё это надо? Зачем тебе лезть в эту политику? Думай о своей семье. Вот у нас есть зарплата - и это основная ценность. Мое окружение в Керчи - всю жизнь так живет.

- А как чувствуют себя те люди, которые зарабатывали на отдыхающих?

- В Керчи на этом не зарабатывали. Это всегда было маргинальное гетто. Мэр всегда был вор, и он уже 12 лет там сидит. Он пытался строить «Европу», но так как он всегда безбожно воровал, то «Европу» не смог устроить. Как кто-то из таксистов мне говорил: «Керчь похожа на проститутку, у которой губы накрашены, а колготы рваные».

Это довольно точно. Потому что мэр красил бордюры, клал новую плитку, но дороги всегда были дырявыми, тухлая канализационная система, которая постоянно рвалась. И вот эта ситуация сейчас продолжается. Мэр просто перекрасился. Он теперь страшный патриот России.

- Надолго ли?

- В сентябре обещают новые выборы и партия «Единая Россия» назначит своих. И вот это всё ОПГ, которое сейчас у власти - Владимир Константинов и мэр Керчи Олег Осадчий - они просто уйдут в небытие. Эти люди почему-то думают, что их не тронут, потому что у них «заслуги перед отчеством» и что их никуда не денут. Но они не понимают, насколько цинична Россия. Путин просто пустит их в расход, даже не задумываясь.

- Почему, на ваш взгляд, крымчане так поддержали аннексию Крыма Россией?

- Мы следили за информационной компанией России по керчанам - буду говорить о них, потому что жила там. Мы следили за этим несколько лет. Вкладывались огромные деньги в развитие патриотизма по отношению к России в Крыму. Просто приведу пример из жизни. У нас есть спортивно-патриотический клуб самбо «Слава», где детям бесплатно давали возможность заниматься самбо. Люди из Москвы. Это всегда были крутые соревнования, концерты, интересные мероприятия. На концерты на центральной площади города приезжала Верка Сердючка, Потап и Настя. Всё это бесплатно...

Вот эти ребята из спортивно-патриотического клуба «Слава» хотели убить меня еще в начале прошлого года. Это был большой скандал, потому что они по вечерам ловили ребят, которых они подозревали в нетрадиционной ориентации, и избивали. Снимали это на видео. Я нашла все эти ролики в интернете и написала статью о том, что неонацистская организация маскируется под борцов с педофилией и вовлекает туда подростков. В ней, в частности, был Максим Марцинкевич, по прозвищу Тесак, которого сейчас арестовали. То есть это была банда восемнадцатилетних самбистов, патриотов России, которые хотели меня убить. 38 угроз «Вконтакте», что они отрежут мне руки и так далее. Я пошла в милицию. Было громкое уголовное дело - этих мальчишек допрашивали, запугали. Они признались, что это не они, а их московские друзья писали Ирине Седовой угрозы.

И вот эти мальчики - да, они патриоты России. Они любят Путина. И вообще в Крыму много молодежи - патриотов России, потому что это вбивалось в их головы несколько лет. И эти концерты роскошные, и этот байкер Хирург, который приезжал со своей рашистской бандой. Всегда это выглядело так, что Москва занимается развитием спорта, занимается подростками.

Жители Крыма полюбили Путина еще до оккупации. Подсознательно они чувствовали себя жителями России. У нас на форумах были платные тролли много лет - после каждой публикации в защиту Украины, «тролли» писали, что Украина - это вообще не страна, что Крым достался Украине, потому что пьяный Хрущев подписал указ о передаче Крыма. Эта мысль очень долго вбивалась в головы - на форумах, в комментариях, в социальных сетях.

У нас даже был создан «потрясающий» сайт «Новоросс.инфо». Этот сайт разговаривал исключительно на языке вражды. Мы писали об этом, был мониторинг... Они разжигали межнациональную рознь с татарами. Это было очень целенаправленно. У них была рубрика «Крым Россия». И это было много лет! Украина на это не обращала внимания, а мы говорили, что это реальная угроза. Информационное поле Крыма было заполнено русской пропагандой. Только когда Ирину Седову собирались убить неонацисты - о, тогда, да, скандал на всю Украину. Но это же один маленький штрих.

- Но хоть какие-то патриоты Украины в Крыму есть?

- Их представитель перед вами. Когда мы делали новости на украинском языке - а представьте, что такое делать новости на украинском языке в Керчи - что нам только не говорили! А когда я написала на своем «Керчь ФМ» статью о том, что бандеровцы помогали освобождать Севастополь, то страшно до сих пор вспоминать. Ведь реально воины УПА в 1944 году, совершив рейд через всю Украину, помогли освободить Севастополь. Там до сих пор живет дочка руководителя УПА, помогавшего освобождать город. После войны всех воинов УПА посадили, и отца этой женщины тоже. Но эта дама, очень высокоинтеллектуальная, добилась, чтобы ее отца реабилитировали. У меня есть документ из СБУ, в котором он реально признан политзаключенным. Я писала об этом. Но мы были так прокляты, после этой публикации на сайте, что вы не представляете... Наш модератор два дня не спал.

Патриоты Украины есть, конечно. Андрей Щекун - организатор Крымского Евромайдана и его друг с простреленными коленями - они сейчас здесь, в Киеве. Это, кстати, еще один штрих, почему я уехала. Я все-таки очень не хочу быть с простреленными коленями.

- Вы верите, что Крым вернется Украине?

- Верить недостаточно. Надо что-то делать. Пока никто ничего не делает для того, чтобы Крым вернулся. И сейчас, даже если теоретически предположить, что Россия откажется от всех своих претензий по Крыму - скажут, не нужен нам Крымский федеральный округ, мы отменяем свое решение - люди не пойдут. Они патриоты России. Когда я ездила на 9 мая в Крым, на детях видела георгиевские ленточки, везде триколор, все счастливы - молодые, старые, все подряд. Потому что они почувствовали уверенность и спокойствие. У них есть царь, который их защищает со своей армией. Они ни о чём не «парятся» и живут в своем гнезде за железным забором. И они от этого испытывают эйфорию и счастье. На самом деле, для всех людей наивысшая ценность - это безопасность. Сейчас во всей Украине люди находятся в состоянии гораздо большего стресса, чем люди в Крыму. Да, они в оккупации, они в тылу, но они в безопасности, потому что на них никто сейчас не будет нападать с оружием. У них на территории много войск - и не важно, какого государства. Да, они потеряли свободу, но приобрели безопасность.

Так что в ближайшие 50 лет, пока не уйдет всё поколение любителей СССР, ничего не будет. Это поколение, которому сейчас в два раза пенсию повысили. Они будут своих детей и внуков воспитывать в патриотизме по поводу России.

- Но их же внуков призовут в российскую армию! Забреют!

- Только, когда забреют, может, они о чем-то задумаются. Но опять же, люди боятся говорить. Нет журналистики - понимаете? То, что в Крыму всё плохо, будут знать только местные жители, а рассказать об этом будет некому. Даже правозащитникам. Знаете, как работают правозащитники в Чечне? Так же, как сейчас в Крыму. В Чечне работала правозащитная организация «Мемориал» - ее сотрудницу Наталью Эстимирову убили. Теперь в Чечню ездят правозащитные миссии из трех человек, мужчины, на два месяца. Просто мужчины. Они помогают людям, которые столкнулись с пытками, с беспределом в милиции и уезжают - чтобы их не убили. Точно так же сейчас в Крыму. Там нет постоянной правозащитной миссии. Только выездные.

Вся нормальная российская журналистика существует в блогах. Конечно, в городах есть какие-то официальные расследователи, и они пишут, но на это никто не обращает внимания.

- Но возможно, надежда вернуть Крым Украине - это крымские татары?

- Да, крымских татар Украина сейчас признала коренным народом. Они сказали, что хотят автономию. И что? На два миллиона крымчан - триста тысяч татар. А из них сто тысяч - уже патриоты России. То, что есть Мустафа Джемилев и Меджлис татарского народа, и татары, которые остались патриотами Украины - это прекрасно. Но есть просто люди. Чем они отличаются от моих родственников? Тем, что у них другая внешность? Когда был референдум, я ехала с таксистом - крымским татарином. И он сказал, что был на референдуме и голосовал за Россию. Я его спросила: «А ты-то почему? Депортацию помнишь?» Я ему объясняла, почему не надо голосовать за Россию. Таких много.

Просто люди не хотят войны. Они лучше будут в России, но чтоб их не убивали. Я брала интервью у женщины, которая пережила депортацию - она мне рассказывала жуткие вещи. И даже она сказала: «Ну, сейчас же нет войны. Пока нас никто не трогает - спокойно живем». Они не будут бороться, потому что они не хотят войны. Их борьба может закончиться тем, что станут экстремистами и будут посажены в тюрьму - и сейчас это по немного начинается.

Когда мы пытались сделать Евромайдан в Керчи, в тот день, когда в Киеве люди вошли в Межигорье, нас вышло четверо против тысячи. Меня из толпы вывозили на бобике. Вывозили, потому что я боялась, что нас просто «линчуют». И татары сейчас в такой же ситуации: войска, установки «Град», целый вагон сумасшедших патриотов России. А сколько самих татар? Белогорск и Бахчисарай - два города компактного проживания татар. Что они могут? А украинцев, причем украиноязычных, в Крыму практически нет. И большинство из них сейчас уехало, потому что даже разговаривать на украинском языке - страшно. Те, кто говорят на русском и патриоты Украины - их тоже немного. Но они есть. На нашем Евромайдане было иногда 50 человек.

- А все-таки, свое будущее вы видите в Крыму или тут - в Киеве?

- Я пока не знаю. Если начнется война, то может, придется вернуться и выращивать рассаду. Расследовать я уже ничего не смогу. Можно начать писать блог, но ведь сразу поймут, кто это - сейчас ФСБ следит за всеми трафиками, всеми провайдерами, прослушивает телефонные разговоры. Мы стояли на прослушке еще до оккупации. Ирина Седова в Керчи «клейменная».

- Для вашей семьи, как думаете, откроется новая перспектива при переезде в Киев?

- Я всегда говорила - нет ничего невозможного для человека с высшим образованием. Если есть желание работать и зарабатывать деньги, добиваться успеха - надо просто работать, и это будет. А если есть желание, но ты просто лежишь на диване, то ничего и не будет. Если работать - всё получится. У меня пока получалось. И муж у меня такой же. Думаю, мы сможем сами себе заработать кусок хлеба и здесь, хотя это будет нелегко. Но в Киеве сейчас гораздо больше нужны умные люди, чем в Керчи.

- А в Киеве вы себя нормально ощущаете?

- 12 лет назад я в Киеве жила два года. Тут родилась моя дочка Даша. То есть сейчас, если всё будет нормально, я везу ее «домой». Но тогда я не была еще журналисткой и даже не знала, что умею писать. Об этом я узнала уже в Керчи. А если бы я тогда в Киеве начала карьеру журналиста, то, может, и осталась бы. Но мы уехали, потому что в Керчи у нас друзья, родственники, кумовья. Я в четвертом поколении керчанка. У меня там все... Но здесь у меня есть любимая работа. В Керчи мы тоже делали «Громадське радио», мы писали, что хотели, нас никто не ограничивал. И здесь мы делаем это в рамках страны - это очень классно. Я нашла работу, где я на своем месте и у меня все получается. Но пока это все мои приобретения.

Когда ты плывешь по течению и не сопротивляешься - тебя выносит. Меня сейчас на волне просто вытолкнуло сюда. Я себя внутренне чувствую нормально, потому что я была и осталась патриоткой Украины, я боролась за свободу слова и за нее борюсь. Ну а с бытовыми трудностями как-то справимся. Мне кажется, что человек не должен себя внутренне предавать, и тогда всё будет хорошо.

Фото Максима Лисового