Древняя Спарта в искусстве поощряла прежде всего хоровые песни. Жителям этого города-государства запрещалось также иметь золото и серебро. Эти запреты поддерживались властью с помощью доносов, обысков и пыток. Железные монеты, имевшие хождение внутри государства, были бесполезны за его пределами, что делало путешествия невозможными.

…Знакомая картина, не правда ли? Совсем недавно мы жили в устрашающе похожем на Спарту государстве. Где даже телевидение поощряло хоровое пение. Где ни в газетах, ни на экране не было культуры сомнений.

Мы многого тогда не знали. Не имели права знать. Жаждущие истины советские интеллигенты зачитывались статьями в журналах «Вопросы философии» и «Вопросы литературы», выискивая там длинные цитаты из недоступных Фомы Аквинского, Сергея Булгакова и Николаева Бердяева. В лучшем положении были наши эстонские собратья, имевшие возможность читать на эстонском языке даже «Миф о Сизифе» Альберта Камю!

А телевизионный экран был скучным и однообразным. Переложенная в электронное изображение газета «Правда» изредка баловала нас хорошими фильмами и весьма дозированной сатирой, позволявшей себе нещадно критиковать дворника или управдома. Остальная жизнь советского социума была объектом нелегального фольклора – политического анекдота.

Все это известно. Но почему же тогда и сегодня наше информационное пространство - шумное, яркое, неограниченное цензурой - также, на самом деле, скучное и неэффективное? Почему классические наблюдения и рекомендации «отцов» науки о массовой коммуникации средины прошлого века и сегодня не востребованы в Украине? Не знаю. Может быть, потому, что почти все наше информационное пространство принадлежит (в прямом смысле этого слова) выходцам из комсомола, людям, чутким к изменению погоды, вертким, но не очень начитанным? Уж они-то точно не читали ни «Вопросы философии», ни знаменитые «Вопли» (т.е., «Вопросы литературы»).

Результат этой информационной беспомощности – и в проблеме вокруг НАТО. Заклинания вместо информации, эмоции вместо рассудительности – и мы имеем четкую картину неприятия значительной частью населения Украины очевидных преимуществ для себя и собственной страны. Слабоумные телеинтервью надоевших зрителю политиков лишь усиливают неприязнь к объекту дискуссии. Будто и не было в 1966 году знаменитого утверждения американского социопсихолога Клэппера: «при обсуждении или передаче сообщения огромную роль играет личное влияние людей, обладающих высоким престижем лидеров».

Чем дольше наши отнюдь неевропеизированные «профессиональные украинцы» взывают к голосу разума отдельного гражданина, тем меньше этот отдельный гражданин хочет в Европу. Потому что интуитивно боится такой Европы, где будет уютно жить господам радикалам. Ему, гражданину, неведомо, что такой Европы на самом деле не существует. В настоящей, реальной Европе и своих радикалов не любят…

Вся наша телевизионная несостоятельность видна не только в политике и экономике. Вспомните дорогостоящую социальную рекламу госпожи Елены Франчук по поводу опасности СПИДа, там также эффективность – нулевая.

На переломе эпох любимым автором новой (т.е. старой, но обновляющейся!) украинской номенклатуры был Макиавелли. Как говорили мне знатоки придворных тайн той поры, на нем, Макиавелли, оттачивали свое политическое мастерство Кравчук, Табачник, Кучма и т.д., и т.п. Так Макиавелли стал евангелием для украинских политиков, во всяком случае, для многих из них (есть там, разумеется, и другие, Макиавелли не читавшие, по-видимому, либо малописьменные, либо интуитивисты).

Весьма банальная, поверхностная наблюдательность Макиавелли пришлась уму правителей не впервые. Задолго до украинской независимости, в XVII веке, влиянию «Государя» Макиавелли приписывали Варфоломеевскую ночь и чуть ли не все жестокости века. Опять же задолго до наших времен мудрый Фрэнсис Бэкон по этому поводу заметил: «Макиавелли пишет о том, что люди делают, а не о том, что они должны делать». Наши, украинские, правители в силу своей недостаточной образованности не могут понять: в Италии времен Макиавелли оценка Отелло и Яго была бы иной, чем в наше время, простодушие доверчивого мавра вызвало бы насмешку, а хитрость Яго внушала бы уважение.

Макиавелли давно умер, уважаемые дамы и господа!