В конце перестройки, когда стал понятен истинный объем наших проблем, возникло и укрепилось мнение о том, что мы, «выросшие в рабстве», вряд ли что-то можем исправить, мы можем лишь послужить только неким гумусом для будущих поколений, которые, будучи рожденными «в свободе», все сделают, как надо.

Прошло достаточно много лет и теперь хорошо заметно, что новые поколения, которые не то что перестройки не помнят, но и Кучма для них - что-то вроде Деда Мороза, радостно устремляются на хорошо знакомые и любимые нашим поколением грабли. По-видимому, «смена поколений» сама по себе ничего не гарантирует.

Самыми известными и самыми опасными граблями являются, безусловно, грабли «порядка» и «сильной руки». Честно говоря, автор этих строк до глубины души поражен повальным стремлением к «порядку», причем не столько у ветеранов «колбасы по 2-20», сколько у молодежи. При этом, я, конечно же, понимаю, что главная причина любви к «сильной руке» - это сознательное или неосознанное желание снять с себя ответственность и поручить свою жизнь кому-то другому. Точно так же я понимаю, что фюреризм сам по себе, желание «врятувати країну» - это неплохой способ самореализации для молодых и амбициозных типов. Все это понятно, непонятно, почему о «порядке» горячо рассуждают люди, которых трудно заподозрить в личной безответственности или желании сделать карьеру на этой почве.

Идей на этой стезе родилось множество. Но все они сводятся к тому, что все, что шевелится, должно жестко контролироваться ради «народного блага». Появились просто великолепные образчики политической мысли вроде того, что президент должен «головой отвечать» за рост экономических показателей. То есть, если они не растут.... ну что ж... Самое удивительное в этой идее - не иллюзорность любых якобы объективных показателей, которые, как правило, иллюстрируют черт-те что, а сама мысль о том, что некто - в данном случае, президент - может управлять этими показателями. По логике этой мысли выходит, что мы с вами - не более чем работники большого завода, директором которого является президент.

Парадоксально здесь то, что точно такое же представление о реальности было типичным для старого поколения типа Кучмы. Вспомним: сначала массовое сознание напрямую связывало способность претендента на государственный пост «вывести страну из кризиса» с принадлежностью к касте директоров. Это было типично для конца 80-х и самого начала 90-х. Затем, поскольку подходящих кандидатур так и не нашлось, «директора» расширились до «крепких хозяйственников». В середине 90-х модными была уже совсем широкая категоря «предпринимателей», которые, следуя воистину железной логике «смог заработать для себя, сможет и для страны», должны были стать локомотивом в деле наведения вожделенного «порядка». Однако «предприниматели» тоже не оправдали надежд. Теперь потенциальные носители заданных качеств находятся в месте, именуемом «тотальная смена правящих элит». То есть, мало того, что мы не знаем, кто эти люди, они, к тому же, находятся где-то в будущем, подобно Терминатору. Это те-кто-придет-на-смену-этим.

Забавно, что явно провалившиеся попытки найти место, в котором должны находиться персонажи, способные «навести порядок», никак не повлияли на саму потребность в этом «порядке».

Точно так же не повлияла на эту потребность собственная история и собственный опыт. Напомню, что все наши президенты - это ну очень твердые руки. Леонид Данилович Кучма на самом деле управлял Украиной не два президентских срока, а несколько больше. А именно - с момента назначения на пост премьера, а это было, если я не путаю, в конце 1992 года. Правительство Кучмы имело чрезвычайные полномочия, оно было исполнительной и законодательной властью в одном лице. Это мечта всех «твердоруких», ведь тверже просто не бывает. И что? Да ничего. После это Кучма еще раз стал премьером, а затем отправился бороться за президентский пост. И знаете, под каким лозунгом? «Порядок и порядочность».

Затем Леонид Данилович победил сам себя в 1999 году, под лозунгами все того же наведения порядка. Напомню тем, кто не знал: Кучма тогда вполне серьезно объяснял, что первый президентский срок он учился быть президентом. То есть, он теперь научился и всем покажет. Показал. Так, что появился Виктор Андреевич. Это ведь его слова «бандитам - тюрьмы», верно? Это ведь твердая рука, если я ничего не путаю?

В общем, ни один уважающий себя наблюдатель не вправе сказать, что у нас хоть раз власть принадлежала мягкой, нежной и человеколюбивой руке. Нет, у нас всегда побеждала исключительная твердость. Да так, что потребность в этой твердости только возрастает. Удивительно, правда?

Родина порядка

На самом деле я никого не хочу переубеждать или доказывать, что «твердая рука» и «порядок» - это плохо. Я хочу поговорить о другом: о том, как именно понимается у нас порядок и что именно такое понимание приводит к убедительному первенству в мировом чемпионате по наступанию на грабли.

Дело в том, что в рамках нашей темы слово «порядок» выглядит удивительно емким. Ведь этим словом обозначатаются две разные, но связанные друг с другом вещи. Первый смысл - это ощущение того, что все происходит так, как надо. Милиционеры ловят бандитов, а не простых граждан, доктора лечат, а не калечат, никто не берет взяток и в супермаркетах всегда работают все кассы. Второе - это то, как все должно быть организовано и устроено, чтобы возникло нужное ощущение. Порядок - это, в широком смысле, способ взаимодействия некоторых элементов между собой.

Собственно, желание «порядка» приходит тогда, когда наступает беспорядок. С желанием порядка здесь только можно согласиться. Нельзя согласиться вот с чем: нельзя согласиться с тем порядком, с той организацией, которая предлагается для «наведения порядка».

К сожалению, «наведение порядка» понимается нами только в рамках мер, вытекающих из простых причинно-следственных связей. Не работает? Починить! Воруют? Запретить! Приставить к каждому милиционера! Падает производство? Обязать президента следить! То есть, мы домысливаем ситуацию от «нерабочей» к «рабочей» в обратном порядке и в рамках очень простых закономерностей. Нам и в голову не приходит задуматься о том, что если что-то не работает - может, это и не нужно. Или должно работать, но совсем не так. Именно эта линейность в мысленнном восстановлении комфортного «порядка» из ситуации «беспорядка» и есть самое страшное.

Эта линейность приводит нас к абсолютизации совершенно конкретного типа порядка, а точнее - организации - иерархии. Линейное понимание ситуации «беспорядка» приводит к тому, что иерархический тип управления понимается как единственно возможный и правильный «в данной ситуации».

Есть и другие миры

Конечно, людям, всю жизнь проработавшим в конторе, трудно представить, что все не обязательно сводится к принципу «я начальник - ты дурак». Кстати, замечу: украинцу почти невозможно избежать конторы (корпорации), она преследует его везде, а государство прямо указывает тебе, что только контора и есть единственно законный для него вид деятельности. Конечно, это в некоторой степени оправдание, но лишь в некоторой степени.

Для иллюстрации многообразия порядков приведу цитату из Владимира Хиценко: «Говоря о распределении полномочий, ответственности и подчиненности в организациях, можно выделить два полярных способа построения структур: иерархию и гетерархию. Иллюстрацией первого способа служит экипаж небольшого военного корабля, все действия которого регламентированы инструкциями в системе отношений строгого подчинения. Футбольная команда, где каждый, руководствуясь правилами игры и ситуацией, может взять на себя инициативу в интересах всей команды, - это гетерархическая структура. Понятно, что в сложной и быстро меняющейся игровой обстановке строгое подчинение капитану команды или тренеру будет совершенно неприемлемо. Такая команда обречена. Возвращаясь к военному кораблю, отметим, что в нештатной, экстремальной ситуации, в борьбе за жизнь экипаж будет нарушать инструкции, проявлять инициативу, непредусмотренный героизм и находчивость. Характерно, что на флоте есть приказ "Каждый сам за себя", означающий слом иерархии».

Все хорошо там, где хорошо

На самом деле, я ничего не имею против иерархии. Она неплохо работает в тех местах, где это необходимо и, прежде всего, в достаточно небольших коллективах, объединенных общей целью. Армия - классический пример иерархической организации, но боюсь, и здесь ее эффективность не выходит за пределы роты. Вспоминается «Война и мир» Льва Толстого с его знаменитой сценой «айне коллонне марширен», в которой писатель подвергает сомнению способность человека управлять битвой. Адмиралу Нельсону приписывают фразу: «Лучший адмирал - это тот, кто умеет не отдавать приказы». Парадокс Нельсона и описание Толстого - пример работы других порядков, более высоких, нежели простая иерархия, причем, в системе, основанной на очень жесткой иерархии. Трафальгарскую битву и некоторые другие сражения Нельсона почти невозможно выиграть, если воспроизвести их начальные условия. Между тем, Нельсону это удалось, и видимо, он знал простой секрет этого дела. Точно так же и ситуация «генерального сражения» ХIX века, сражения, происходившего на огромной территории, как, к примеру, Ватерлоо - несмотря на невозможность полководца контролировать ситуацию так, как это, к примеру, делает игрок в компьютерных играх, процесс никогда не был хаосом. Он, скорее, был самоорганизующимся процессом, где иерархический принцип распространялся на небольшие группы людей, а более крупные единицы взамодействовали на других уровнях.

Повторю: я намеренно говорю об армии - идеальном типе иерархической структуры. В мирное время иерархия здесь процветает, но когда доходит до применения этой самой армии по назначению, в дело вступают другие порядки.

Где мы живем

Кибернетика открыла нам удивительную вещь: в этом мире почти невозможно найти хаос. Везде вы встретитесь с порядками или их частями. Ну и, конечно же, подавляющее большинство из них недоступно простому наблюдению. Кроме того, часто это как раз именно тот случай, когда наблюдатель разрушает наблюдаемое. Мы являемся участниками огромного числа порядков, которые постоянно возникают и исчезают. Наше незнание о них отнюдь не означает, что их нет или их влияние незначительно. Классический пример - это рынок, который представляет собой постоянно изменяющийся набор самоорганизующихся порядков. Рынок, на самом деле - жестко регулируемая вещь. Вопрос в принципах, целях и источниках регулирования. Государство в большинстве случаев своим вмешательством делает рынок нерегулируемым, пытаясь заменить естественные порядки на собственное представление о целесообразности.

Уже понимание этих простых вещей делает идею о заводе, на котором мы все под руководством президента боремся за рост экономических показателей, смехотворной. Общество - слишком сложный конгломерат, который, к тому же, по определению не может иметь общих целей. Политическая власть - далеко не самый большой и значимый порядок в обществе. Возможно, он самый заметный, но и только.

Мы не можем сказать, какие порядки необходимы и как они должны функционировать. Они все равно будут возникать, независимо от нашего желания. Мы можем лишь создать условия, при которых люди имели бы максимум информации и свободы при принятии индивидуальных решений. Именно в этих условиях получается наилучшая координация и самоорганизация, а значит и правильная ликвидация беспорядка.

Работа политического лидера больше напоминает работу садовника, а не фельдфебеля. Он может только поспособствовать созданию условий, в которых вырастет что-то полезное.

Ну, а говоря совсем практическим языком - порядок начинается не с сильной руки президента, а с твоего дома.

В заключение приведу еще одну цитату, иллюстрирующую пределы так любимого нами иерархического типа управления: «В социологии известен эксперимент, в котором участникам, сидящим в закрытых кабинках, раздавались карточки с цифрами, причем лишь одна цифра была общей и фигурировала на всех карточках. Задача заключалась в выявлении этой общей цифры при жестких ограничениях на возможности коммуникации. В одном из опытов участники обменивались записками с предположительной цифрой со своими соседями в круговой схеме расположения кабинок, другая схема давала больше возможностей для контактов, в третьей схеме вся информация шла через одного неизвестного остальным "шефа". В последнем случае правильный ответ получался быстрее, хотя моральные ощущения были хуже. Участники говорили о каком-то "кретине", который мешал им действовать эффективно. Однако при усложнении задачи, когда вместо цифр предлагаются шарики со сложными узорами, которые трудно описать в записке, эксперимент по иерархической схеме срывается. Участники в гневе покидают кабинки, на записках появляются оскорбления. Внимание переключается с коммуникации на коммуникаторов. При определении общего шарика по демократической схеме люди не только решали эту задачу, но и создавали общий язык для обозначения узоров, отмечали удовольствие от работы».

Иллюстрация - panya.ru