Что россияне умеют делать сериалы, известно уже несколько лет. По крайне мере, с 2003-го, когда в приятном и удобном для усвоения формате «мыльной оперы» был представлен «Идиот» Федора Михайловича Достоевского.

А что они умеют делать супер-шоу, засвидетельствовала московская неделя Евровидения.

Достижения в этих любимых народом жанрах давно и небезуспешно - судя по рейтингам правящего дуэта - применялись во внутренней политике Российской Федерации.

Мини-сериал об обострении газовых проблем и о $5-милллиардном кредите для Украины, начавшийся в минувшую среду, знаменует выведение модных технологий на новый, уже международный уровень.

Строго говоря, мелодраматическая история газовых взаимоотношений изначально развивалась по канонам сериала. Она тянется дольше легендарной «Санта-Барбары». Регулярно меняются (иногда на прямо противоположные) оценки персонажей. Происходит это совершенно безотносительно к исполнителям главных ролей, которые тоже сменились уже по нескольку раз.

«Газовая опера» за многие годы своего существования прошла практически все стадии развития российской телеиндустрии. От начала 90-х, когда дилетантские попытки имитировать западные (или даже латиноамериканские) образцы венчались чем-то вроде эпопеи «Мелочи жизни» - до нынешних дней, когда телепродукция существует на все вкусы, на любом качественном уровне и в широчайшем диапазоне - от «Папиных дочек» до «Доктора Жеваго».

А «хитом» нынешнего сезона сериала «Россия-Украина: Газовые войны» стало обыгрывание сюжетной линии о 5-миллиардном кредите. Чего только с ним не вытворяли затейливые сценаристы... То одни друзья главной героини  «сливали» информацию («совершенно секретную», само собой) о жутких «дополнительных условиях» этого зловещего кредитования. То другие (тоже друзья) обвиняли героиню в еще более зловещем предательстве национальных интересов - но уже на совершенно других условиях.

Само собой разумеется, мини-сериал последних дней начался с очередного поворота кредитной темы. А именно - с заявления российского замминистра финансов Дмитрия Панкина о том, что Москва решила Украине в пресловутом кредите отказать. Это была - преамбула, пролог. Как учил создатель голливудских блокбастеров: начинайте с землетрясения жуткой разрушительной силы, а дальше - по нарастающей.

Сразу после новости об отказе тема кредитования и газовых поставок зазвучала с новой силой и, как сказано - на самом высоком международном уровне - на саммите Россия-ЕС в Хабаровске и на встрече глав правительств СНГ в Астане.

Это было настоящее высококачественное шоу. Перефразируя лучшего друга всех детей, режиссеров и сценаристов: та штука посильней «Евровидения» и «Тараса Бульбы»! Владимир Путин и Дмитрий Медведев вполне могли дать фору Богдану Ступке иди даже Александру Рыбаку.

В столице Казахстана обычно мягкий и «либеральный» Медведев в очень жесткой форме заявил, - прежде всего, Баррозу и Солане, а через их голову - общественности Евросоюза - что никаких обязательств и гарантий относительно поставок через Украину Россия не несет, и нести не собирается.

Путин в Астане уточнил, что закачка газа в украинские ПГХ возможна только летом. И что стоимость закачки - ну да, те самые 5 миллиардов. Конкретней - 4,7-4,8 - великодушно уточнил он.

Больше всего это напоминало знаменитую «чечетку адвоката» - суперномер Ричарда Гира в мюзикле «Чикаго». Но было ещё круче! Владимир Путин и Дмитрий Медведев исполняли свои партии с потрясающей синхронностью - находясь перед разными аудиториями, в сотнях километров друг от друга.

Медведев: если есть сомнения в том, что Украина способна платить, - то ей надо помочь. «Мы готовы помочь украинскому государству, но хотели бы, чтобы значительную часть этой работы взял бы на себя также и, может быть, Европейский союз».

Путин: «Россия готова внести свою долю в решение этого вопроса, но только долю. А какова эта будет доля, это должны мы решить в процессе переговоров».

Медведев: «Я обращался к нашим партнёрам по этому поводу и предложил им ещё раз проанализировать ситуацию с поставками газа на Украину».

Путин: «Я уже говорил, мы обратились в Еврокомиссию. Нам ответили там устами министра финансов: "для Украины у нас денег нет"».

Медведев: «Иными словами, если речь идёт о кредитах, давайте поможем синдицировать соответствующие деньги украинскому государству».

[Уточнение: «СИНДИЦИРОВАТЬ» - означает создать синдикат. В данном случае - международный синдикат для кредитования Украины с соответствующими обязательствами, механизмами контроля и гарантиями, обеспеченными соответствующей собственностью].

Путин... Впрочем, нет. Путин в этот раз ни слова - по крайней мере, публично, - не сказал о Консорциуме. О Консорциуме много и... ээээ... взволнованно говорил российский посол Черномырдин. В интервью, многократно повторенном на канале «Вести» в эти же дни.

В сущности, ни украинской делегации, ни высокопоставленным европейским чиновникам - что в Астане, что в Хабаровске - можно было вообще ничего не говорить. Им не досталось даже «роли второго плана». По сюжету они присутствовали в качестве статистов. По сути же - в качестве свидетелей. Потому что фактически Медведев и Путин занимались одним - созданием для России алиби - на случай любого, прежде всего кризисного, поворота событий.

Для тех, кто этого не понял, прозвучали уточнения. Это был такой сложный многократно повторенный финал. Помимо заявлений функционеров «Газпрома» и чиновников российской власти, тему: «ну, мы вас предупредили» - практически прямым текстом озвучили Александр Привалов в «Реплике» на канале «Вести», и - куда же без него-то - Михаил Леонтьев в неизменном «Однако».

Но хватит о высоком искусстве.

Путин с Медведевым продемонстрировали, что умеют делать выводы, учиться на собственных ошибках, использовать и моделировать благоприятные ситуации. Вопрос: почему так упорно не желают учиться наши вожди? За многие годы и к газовой проблеме, и к российско-украинским взаимоотношениям в целом стали относиться, как к сериалу, как к игре.

Или даже как к игрушкам. Конечно, было очень трогательно смотреть, как на апрельских переговорах в Москве Юлия Тимошенко обещала Путину поддержать вступление России в ВТО. По законам мелодрамы, злодей должен был бы расчувствоваться. Но он не расчувствовался. Похоже, он не расчувствовался бы даже, если бы Юлия Владимировна предложила ему свою самую любимую куклу.

В российском сценарии сериала заложены совершенно другие сюжеты. Время игрушек прошло безвозвратно. А у нас все еще продолжаются инфантильные игры. И упования на счастливый случай, на добрых европейских и американских «дядюшек», которые как приедут да как осчастливят - нежданным наследством или каким-нибудь еще более «сериальным», но, конечно же, очень счастливым поворотом.

Но живем мы все-таки не в телевизионной «Санта-Барбаре», а прямо здесь и сейчас. И даже «Санта-Барбара», как утверждают, когда-то закончилась. Понятия не имею, как. Признаться, меня это мало волнует. В отличие от завершения нашей затянувшейся «оперы».

Которая, кажется, тоже выходит на финишную прямую. Это автоматически следует из логики развития основных сюжетных линий, где «драматические моменты» стали повторяться все чаще, а также из того, что линии вспомогательные решительно отсекаются, признанные совершенно «неигровыми». Вроде Брюссельского протокола, вокруг которого было столько шума, и на который возлагалось столько упований и надежд.

Валерий Зайцев, «Новые грани», специально для «Детектор медіа»