Созерцание большинства российских телеканалов подталкивает к неутешительному выводу о том, что в этой стране происходит медленная, но верная ревизия как «оттепели», так и «перестройки». Вектор этой ревизии целиком укладывается в схему, настоятельно рекомендованную российским учителям истории учебным пособием, изданным одним из кремлевских политтехнологов, в котором Иосиф Сталин объявляется «успешным менеджером» и «реформатором», которому пришлось действовать в исключительных условиях.

 

Надо сказать, что попытки «отмыть» диктатора от крови и грязи предпринимались неоднократно, начиная с того самого ХХ съезда КПСС, где Хрущев заклеймил культ личности вождя. Кстати, одним из первых это стал делать и сам разоблачитель, заявлявший в узком кругу, что «такого марксиста, как Сталин, надо еще поискать». Разумеется, подобные разговоры на партийном «олимпе» не оставались неуслышанными партноменклатурой, прилагавшей достаточные усилия к тому, чтобы остановить поток критики сталинизма в обществе, поскольку это грозило подрывом основ красного тоталитаризма. Ренессанс сталинизма как идеологии, как образа мыслей (хотя и не полный ренессанс) состоялся при самом орденоносном из советских генсеков – Брежневе. Именно тогда советский экран заполнили всевозможные киносказки о событиях прошлого, в которых Иосиф Сталин выступал если и не однозначным героем, то величественным руководителем, мудрым государственным деятелем, проницательным стратегом.

 

Второй этап критики сталинизма произошел в период генерального секретарства в КПСС Михаила Горбачева. Видимо, Михаил Сергеевич собирался лишь несколько «расширить» и «углубить» антисталинскую риторику как средство борьбы с политическими оппонентами в ЦК и Политбюро, явно не стремясь низвергнуть несущие политические конструкции СССР, полностью пропитанные сталинизмом (и от которых, между прочим, полностью не освободились даже в бывших советских республиках, не говоря о самой метрополии). Сегодня немногие помнят, что 9 мая 1985 года Михаил Горбачев в торжественном выступлении по случаю праздника произнес восторженные слова в адрес «Верховного Главнокомандующего товарища Иосифа Виссарионовича Сталина». Многих демократически мыслящих людей в тогдашнем Советском Союзе прошиб холодный пот. Но логика «перестройки» диктовала свое и остановить потрясение основ, безжалостное развенчание «священных коров» было уже невозможно.

 

После Сталина критический энтузиазм общества обрушился на Ленина, на учение Маркса и Энгельса. Но после 2000 года времена изменились и логика путинской России настоятельно требовала более или менее мягкой, осторожной и гибкой (все-таки ХХI век на дворе!) реставрации сталинщины.

 

За обслуживающим персоналом из числа «люмпен-интеллигенции» дело не стало. Конечно, нынешнее тысячелетие требует изрядной изощренности и изворотливости. Было бы глупо выставлять в телевизоре апоплексические физиономии «сталинских соколов», натужно исполняющих «бессмертные шедевры» вроде: «Сталин – наше знамя боевое, Сталин – нашей юности полет…».

 

Иные времена, иные технологии. Как выражался Михаил Жванецкий, «тщательней надо, ребята, тщательней». На предмет «тщательней» большой интерес представляет фильм из документального телесериала на канале НТВ «Кремлевские дети», посвященный дочери сталинского прокурора Вышинского Зинаиде. Впрочем, о самой Зинаиде там мало, в основном о Сталине и его верном палаче Андрее Януарьевиче Вышинском, которого вполне справедливо прозвали «Ягуаровичем». Авторы фильма не отрицают хрестоматийных исторических фактов, но виртуозно смещают акценты, предлагая достаточно экзотические версии известных событий. Например: оказывается, Сталин был в душе убежденным демократом, который хотел избавить страну от засилия номенклатуры. С этой целью он даже собирался провести всенародные перевыборы первых секретарей губкомов, крайкомов и горкомов, чтобы они не мешали воплощать в жизнь самую передовую в мире Конституцию 1936 года. Но коварные номенклатурщики надавили на Сталина, мол, нельзя так демократизировать страну, ибо враги везде и они не дремлют. И предложили вместо выборов вначале истребить врагов.

 

Но Сталин решил использовать ситуацию и пустить кровь самой номенклатуре, чтобы она не блокировала его демократических начинаний. Далее авторы фильма к этой фантастической идее больше не возвращаются, но она уже запущена в сознание не отягощенных историческим образованием масс. Правда, массы отягощены древними этнополитическими архетипами, в частности, архетипом доброго батюшки-царя, затравленного и сбитого с толку злыми боярами. Кровавый тиран предстает здесь трагическим персонажем с самыми благородными намерениями, которые не в силах воплотить из-за происков нечестивого окружения. Эдакий кремлевский Гамлет, мятущаяся натура, жаждущая творить добро, но вынужденная жестокими обстоятельствами злодействовать. А между тем, в период 1937-1938 годов (как и в предыдущие, и последующие годы) громадное большинство жертв красного террора составляла вовсе не номенклатура, а простые граждане. Кроме того, Сталин к 1937-1938 годам обладал такой властью и настолько мощным карательным аппаратом, что в тончайших византийских интригах не было никакой нужды. Несимпатичных диктатору партийных бонз можно было легко уничтожить без всяких выборов. Люди Ежова порвали бы любого, на кого указал бы живой «бог». А сами бонзы, визжа от боли в опытных руках «специалистов» с Лубянки, признались бы в чем угодно. Так был ли смысл «огород городить?».

 

Смещаются акценты и относительно «Ягуаровича». Нет, изготовители фильма не отрицают его преступлений против правосудия. Да и как их отрицать? Сохранились все тексты выступлений неистового прокуратора на московских политических процессах. Никуда не денешь истерические призывы расстрелять подсудимых, как «бешеных псов». Не спрячешь площадную брань, глумление над подсудимыми, у которых признания выбивались изуверскими пытками, угрозами, обещаниями уничтожить семьи. Но можно как-то все это спустить на тормозах, оставить в тени, «замазать», выдвинув на первый план более выигрышные моменты биографии человека, юридически покрывавшего самое циничное издевательство над правосудием, участника и одного из главных организаторов судебных убийств. Оказалось, что «Ягуарович» был хорошим мужем, никогда не изменявшим своей супруге, был добрым отцом для дочери Зинаиды. Интересно, каким образом эти обстоятельства облегчали страдания его жертв? Об этом авторы фильма умалчивают. Между прочим, в названых добродетелях «Ягуарович» не уникален. Например, комендант Освенцима был нежным отцом пяти маленьких дочерей, идеальным семьянином, правда, сей милый папашка, без отрыва от семейной идиллии, умудрился отправить на тот свет несколько миллионов человек.

 

Авторы фильма даже выразили сожаление, что о «Ягуаровиче» говорят только как о сталинском прокуроре, а Вышинский был еще и ученым-правоведом, и дипломатом. Ну, его «научные» заслуги вполне под стать прокурорским. Ведь именно с его именем связан многолетний принцип советской юстиции – «личное признание – королева доказательств». А сие означает, что если «враг народа» сознался, что он намеревался «прорыть туннель от Бомбея до Лондона» (известный образ фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние»), то так оно и есть. Количество сломанных подследственному ребер, подвигшее его на «чистосердечное признание», уже никого не интересовало. Да и в дипломатии «Ягуарович» отличился только регулярным поношением «буржуев» с трибуны ООН в Нью-Йорке, где обретался в роли постоянного советского представителя в послевоенные годы, наотрез отказываясь после смерти Сталина вернуться в любезное Отечество, небезосновательно опасаясь, что политические наследники кремлевского «горца» отправят его вслед за диктатором как «слишком много знавшего».

 

Тенденция к «отбеливанию» и романтизации Иосифа Сталина и самых мрачных персоналий из его окружения становится все более заметной и ощутимой в российском телепространстве. В ближайшее время следует ожидать ее усиления, поскольку этого требует логика режима, который в нынешней РФ называется «суверенной демократией». Сам Сталин, не смущаясь тавтологией, предпочитал называть подобную «демократию» народной…