Интересно остановиться прямо здесь и задаться вопросами: что такое видеоколонка и кто такой «крымский узник»? Манипуляция на самом старте, в кликабельном заголовке, поскольку названный так узник — украинский режиссер, и находится он за решеткой в Якутии (это если мы говорим о грамотном использовании русского языка). «Видеоколонка» не приурочена к какой-либо дате, но и не является результатом собственного скрупулезного расследования. Это 14-минутное видео, склепанное из попавшихся под руку кадров, неряшливо сверстанных под текст. Таких видео с подобными заголовками, невнятным закадровым текстом, множеством фактологических ошибок и манипулятивными выводами в Youtube ну просто пруд пруди. На данный момент это видео набрало чуть больше четырех тысяч просмотров и, значит, вполне обещало бы разделить участь многих подобных бессмысленных продуктов, если бы не два обстоятельства: авторство и пиар «фильма» в Украине.

Автор продукта, который он сам называет видеоколонкой, а пиарящие его журналисты — фильмом, — Александр Подрабинек, советский диссидент и российский правозащитник, публицист и журналист. Это он был арестован в 1978-м за распространение книги «Карательная медицина», это он в 1989-м стал инициатором создания Независимой психиатрической ассоциации России, это он был арестован в 2006-м в Минске за участие в мирном протесте оппозиции, это он выходил в 2013-м на одиночные пикеты в защиту участниц Pussy Riot, в 2014-м выступил с публикацией «Сдача Крыма» и в июле 2017-го объявил об уходе с «Радио Свобода» в знак протеста против формирования редакционной политики «с учетом противоправных требований российских надзорных органов», и это он, очевидно, из самых лучших побуждений решил создать «видеоколонку» в защиту одного из наиболее известных заложников Кремля — Олега Сенцова.

Возникает вопрос: почему материалы дела были подняты автором выборочно, почему он не связался с теми, кто с самого начала следил за судьбой Олега Сенцова, а также «взятых» вместе с ним Александра Кольченко, Геннадия Афанасьева и Алексея Чирния? Корреспондент Deutsche Welle Анастасия Магазова написала у себя в фейсбуке: «Именно так выглядит дно (на самом деле хочется употребить другое слово) украинской журналистики и такой своеобразной 14-минутной документалистики. Какой же стыд меня разбирает. Советский диссидент снял документальный фильм о процессе Сенцова. Где был этот режиссер во время процесса в Ростове? Где были эти журналисты во время процесса в Ростове? Единственных журналистов из Украины на процессе в Ростове я помню только троих — Лина Карякина, Таня Козак и я. Единственный документальный фильм о деле Сенцова снял Аскольд Куров "Процесс". Все, других фильмов нет. Остальное — жалкая компиляция. Вы бы очень удивились, как бы сам Олег отреагировал на это все. Но откуда вам знать это».

Одним из мотивов, побудивших его снять эту «видеоколонку», сам Подрабинек называет стремление «привлечь внимание общества к драматическому положению семьи Олега Сенцова». А продвигающие эту «колонку» и рьяно отстаивающие ее журналисты утверждают, что «никакой помощи от государства и никакого внимания от президента» дети и мать Сенцова не получают. И если Подрабинек мог не знать, поскольку, судя по его интервью «Детектору медиа», особенно и не интересовался, то уж украинским журналистам должно быть известно, что 12 февраля этого года на Берлинском международном кинофестивале состоялась премьера картины Аскольда Курова «Процесс». Параллельно с показом Европейская киноакадемия провела флешмоб с требованием освободить Сенцова. На премьеру пришли члены жюри фестиваля, члены Бундестага, дипломаты. В зале были также двоюродная сестра Олега Наталья Каплан и его адвокат Дмитрий Динзе. Российский документалист Аскольд Куров рассказал тогда в своей колонке для журнала «Корреспондент»: «Фильм мы начали снимать практически сразу после того, как Олега перевезли в Москву и начались первые судебные заседания. На первое заседание я пришел просто как его знакомый, чтобы поддержать Олега. И тогда же решил, что буду снимать об этом процессе кино. Картина объективна в силу того, что в ней нет никаких авторских закадровых комментариев. Изначально была идея делать такие комментарии — казалось, что история настолько запутанная и сложная, что без авторских комментариев в ней просто невозможно разобраться. В итоге нам удалось избежать этого». Важно, что Куров снимал картину с ведома и согласия Олега, и так же, с его ведома и согласия, осенью прошлого года для «Громадського» записала интервью с матерью Сенцова координатор проекта «Росузник» Яна Гончарова, фактически единственный человек, который посредством писем держит постоянную связь и с Сенцовым, и с другими украинскими политзаключенными на территории России. «Возможно, Подрабинек снял свой фильм из лучших побуждений — хотел привлечь внимание к ситуации с семьей Олега, в которой пожилая мать и двое детей остались без сына и отца. А Украина не слишком заинтересована в том, чтобы его вернуть, — говорит Яна. — Все остальные посылы, идеи и мысли, высказанные в фильме, мне неясны. “Фильм” сделан в абсолютно пропагандистском стиле: автором намеренно даются одни факты и скрываются другие, выстраивается абсолютно не связанная с фактами цепочка событий, и на основании этого делаются выводы».

Фактологических ошибок в видео Подрабинека действительно множество. Первая, бросающаяся сразу же в глаза, — дата помилования и возвращения на родину Геннадия Афанасьева. Автор утверждает, что это произошло осенью 2016-го, но все, кто хоть сколько-нибудь следили за судьбами политзаключенных, помнят, что Афанасьев вернулся 14 июня. Вторая напоминает уже скорее не ошибку, а намеренное умалчивание: в фильме нет ни слова о том, что Афанасьев в ходе процесса отказался от данных им против Сенцова показаний и заявил, что давал их под пытками. Об этом сразу же заявили в своих текстах адвокат Евгения Закревская, координатор Медийной инициативы за права человека Мария Томак и активист инициативы «Комитет солидарности с крымскими активистами» Максим Буткевич. О том, как Геннадий Афанасьев отказался от ранее данных им против Сенцова показаний, подробно рассказывал корреспондент «Радио Свобода» Антон Наумлюк, освещавший процесс с первого до последнего дня. «Он зашел в зал, прикованный одной рукой к конвоиру, вторую руку, очень сильно дрожавшую, держал за спиной крепко сжатой в кулак, — вспоминал Наумлюк на своей странице в фейсбуке в день освобождения Афанасьева. — На входе Сенцов крикнул ему: “Слава Украине!”, однако Афанасьев ничего не ответил. “Все мои показания ранее были даны под принуждением. Я от них отказываюсь. Против себя я также отказываюсь давать показания”, — заявил Афанасьев, и подсудимые в “аквариуме” стали аплодировать. “Слава Украине!” — снова закричал Сенцов, и теперь Афанасьев тихо и спокойно ему ответил: “Героям слава”. “Геннадию Афанасьеву — свободу!” — продолжал кричать Сенцов, и судья сделал ему замечание. “Прошу прощения, ваша честь, за такое поведение эмоциональное. Я человек эмоциональный, немножко не сдержался. Прошу прощения перед залом суда, что повел себя совершенно некорректно”, — ответил на это Сенцов”. Это я написал с процесса по делу Сенцова и Кольченко 1 августа 2015 года, и это был самый драматичный момент суда. Потом мы долго с коллегами рассуждали, есть ли в этой истории герои. И я доказывал, что вот Гена такой герой, который, прекрасно зная, что ему грозит, рискуя вообще не выжить во время этапа, пошел на это».

После возвращения Геннадий Афанасьев давал интервью многим украинским журналистам, но шокирующие подробности о пытках рассказал в интервью Наумлюку: «Сидишь в кабинете, и поначалу с тобой нормально разговаривают. Потом, когда ты отказываешься с ними сотрудничать, меня лично подняли на второй этаж крымского ФСБ — а может, это был и третий этаж, ну, в общем, поднимали по ступенькам. У меня был капюшон на голове, уже не мешок при подъеме, но лицом я прям в колени смотрел, согнутый. С наручниками, естественно, все время. Завели в помещение. Зашли люди, которые конкретно меня задерживали, и они начали избиение в присутствии следователя или помощника следователя. Мне задавали вопрос: “Кто такой Олег? Кто такой Олег? Кто такой Олег?” и били, били меня. Не знаю, говорю, кто такой Олег, за кого вы вообще говорите? И битье продолжается. Побои добавляют страх… После всех этих избиений тебя привозят в ИВС — это изолятор временного содержания. В изоляторе люди находятся до трех дней, но в моем случае держали десять дней, чтобы я не мог выйти на связь, не мог никому сообщить, по крайней мере, как меня избивали. Но так как о тебе никто не знает, с тобой можно в этот период делать что угодно, где угодно. Что ты против них докажешь? Тем более, когда меня пытали током — к половым органам, к мошонке привязывалась сначала мокрая тряпочка, на тряпочку провод, катушку крутили, и был переменным током удар — то остался только небольшой след ожога. А когда били коробками, портфелями, боксерскими перчатками — от этого всего следов не остается. От удушения тоже никаких следов не остается. Поэтому доказать ты ничего никому не можешь».

«Я не очень верю заявлениям Афанасьева о пытках. Но стопроцентной убежденности у меня нет, поэтому я не затрагивал эту тему», — говорит Подрабинек в интервью «Детектору медиа» и раздраженно добавляет: «Да и не о нем фильм!». Сложно понять, как такое заявление соотносится с безапелляционным заявлением автора видеоколонки о том, что Сенцов получил срок именно потому, что Афанасьев его оговорил, и именно по этой причине самого Афанасьева Путин в конце концов помиловал и отпустил в Украину, «где его встречали как героя». Этот сомнительный вывод проходит красной линией сквозь «фильм» Подрабинека и удивительным образом перекликается с акцентом, который сделала в своем блоге на «УП» гендиректор телеканала ATR Кристина Бондаренко: «Геннадий Афанасьев путешествует по миру. Рассказывает о реформах в стране, а его фейсбук-страничка превращается в живой блог хвалебных од президенту. Олег Сенцов находится в одной из колоний Северо-Западной Сибири, где-то под Якутском».

Единственным не заимствованным материалом в колонке Подрабинека выступает интервью с матерью Олега Сенцова. «Людмила Георгиевна со свойственной ей открытостью рассказывает о детях, о здоровье, о деньгах, об огороде. И Подрабинек делает выводы: никто не заботится о детях, никому не нужна семья, бедственное положение, — говорит Яна Гончарова. — Людмила Георгиевна непубличный человек. Этому есть свои очевидные причины. Всеми делами Олега три года занимается Наталья Каплан, его двоюродная сестра. Именно она собирает деньги на помощь Олегу и его семье. И ни разу за три года не было такого, чтобы Наташа не помогла Сенцовым — у них есть все, что необходимо. Да, без излишеств, но никто никогда не голодал и не бедствовал». Гончарова добавляет, что сын Олега Сенцова Влад ходит в специальную школу и в театральный кружок, дочь Алина — в школу, на занятия английским языком и фотографией. «Фильм Подрабинека не отражает реальной ситуации, те, кто с ней знаком, это понимают. Почему часть журналистов его продвигают, мне неясно. Фильм не соответствует нормам журналистской этики, не проходит фактчекинг и сделан непрофессионально. Одно только то, что в фильме показан дом, где живет семья политзаключенного, уже огромная ошибка журналиста», — считает координатор проеname="_GoBack">кта «Росузник».

Тем удивительнее яростная защита этого видеоматериала некоторыми украинскими журналистами, которые с самого начала сетуют на то, что «фильм не покажут большие телеканалы или те, которые критикуют власть, но не критикуют лично президента». Так о чем же тогда видеоколонка Подрабинека на самом деле и с какой целью снималась? С благородной, заявленной самим автором целью привлечь внимание к проблемам семьи Олега или все-таки с целью донести до зрителя прозрачный подтекст о том, что украинская власть борется только за тех политзаключенных, которые затем станут ее хвалить? «Все эти политические игры и скандалы вредят тем, кто еще в заключении, — говорит Яна Гончарова. — Они не могут выразить свое мнение, они заложники ситуации, и некоторые, смотря на эти склоки бывших узников, думают: — А зачем нам бороться за остальных?».

Фото: кадр из фильма «Кому нужен крымский узник»