По семейным обстоятельствам находясь в России, автор этих строк не мог не проследить за тем, как здешнее телевидение освещало знаменитый обмен пленными «35 на 35». Правда, в силу тех же обстоятельств произвести профессиональный мониторинг возможности не было. Ну да, к счастью, для профессиональных мониторингов росТВ существуют специальные разделы (и люди).

А вот некоторыми впечатлениями и мыслями не поделиться трудно. Тем более, главным героем российских экранов среди всех 35 «спасенных из украинских застенков» оказался как бы наш согражданин, до сих пор «подозреваемый в госизмене» экс-глава украинского бюро «РИА-Новости» Кирилл Вышинский. Если по эфирам ходили многие из тех, кто вместе с ним приземлился во Внуково 7 сентября, то г-н Вышинский успел еще и дать пресс-конференцию, собравшую истинный аншлаг. Там он, в частности, несколько раз повторил, как ему «стыдно» за свою родину — Украину, власти которой «воюют с собственным народом» и посадили за решетку его лично.

Г-н Вышинский несколько раз подчеркнул также, что Украина ему — не менее Родина, чем Россия, недаром же у него есть паспорта обеих стран. О том, что в Украине двойное гражданство запрещено, журналист не упомянул, а никто из задававших ему вопросы российских коллег, скорее всего, и не знал. Что ж, по крайней мере, нарушать законы одной из своих «родин» Вышинскому не стыдно.

Г-н Вышинский, как известно, не единственный украинец среди улетевших в Россию «узников киевского режима». Более того, среди 35 «узников» — двадцать один гражданин нашей страны! Разумеется, это дало российской пропаганде повод в унисон подчеркивать: вот видите, никакого российского вторжения на востоке Украины не наблюдается, а наблюдается там «гражданская война».

При Петре Порошенко, напомним, Киев обычно отказывался выдавать для обмена на украинских политзаключенных в РФ украинских же граждан, находящихся под стражей в Украине за сепаратизм и тому подобные преступления (правда, в 2016 году Юрия Солошенко и Геннадия Афанасьева обменяли на одесских журналистов Елену Глищинскую и Виталия Диденко, обвиняемых в сепаратизме). Мол, это противоречит Конституции и принципу суверенитета. В свою очередь, россияне без выполнения этих своих условий на обмен не шли. Теперь возникает подозрение, что предыдущие украинские власти еще и предвидели вот такой вот пиар-удар насчет «гражданской войны». 7 сентября он был нанесен. Хотя для украинских узников Кремля и их родных оно наверняка того стоило.

Вообще же в освещении обмена российским телевидением — особенно в форматах ток-шоу — поражало сходство с аналогичным освещением события украинскими медиа. Только, если можно так выразиться, с противоположным знаком. С российской точки зрения, Москва пошла на выдачу Украине заведомых террористов, лишь бы только спасти ни в чем не повинных людей — как граждан РФ, так и украинцев — которые, все до единого, попали в лапы украинских спецслужб по совершенно надуманным обвинениям. Как известно, ровно то же говорится об обмене 7 сентября в Украине — только с противоположными вводными. И точно так же обе стороны обвиняют друг друга в пытках и ненадлежащем обращении с задержанными.

Впрочем, если украинцы как-то предпочитают по этому поводу отмалчиваться, то россияне для своей аудитории «опровергают украинские измышления» довольно агрессивно, а порой и просто нагло. «Вот Олег Сенцов, — говорил 9 сентября ведущий программы «Место встречи» на канале НТВ Андрей Норкин, демонстрируя на экранах студии видео встречи Сенцова в «Борисполе». — Он голодал здесь… Как видим, поправился килограмм на десять, если сравнивать со старыми фотографиями». Аудитория добродушно хохотала.

Но были между освещением большого события российским и украинским телевидением и значительные отличия. Россияне, порадовавшись освобождению своих «героев» и под копирку объяснив, почему, в отличие от «Борисполя», во «Внуково» освобожденных сограждан не встречали ни родственники, ни высшие чины («просто Зеленскому нужен пиар и картинка, а для Владимира Владимировича главным было добиться результата»), все как один задались вопросом: так что же дальше? И даже конкретнее: так возможен ли теперь-то мир на Донбассе, а также между РФ и Украиной, и как его добиться?

Скандальный ведущий ток-шоу «Время покажет» на Первом канале Артем Шейнин вообще сделал это заглавной темой. На программу 9 сентября главным гостем он пригласил одного из участников обмена, которого Украина отдала России, Игоря Кимаковского — то ли шпиона, то ли волонтера, то ли, как часто бывает, то и другое вместе. Г-н Кимаковский начал с пространных рассуждений о том, как больно ему от того, что пропала великая страна СССР и что в Украине живут ровнехонько такие же русские люди. Далее по ходу программы он много раз повторял, что на русском говорили с ним надзиратели, говорили другие заключенные, говорили оформлявшие его задержание «тетеньки» — и как все они, поголовно, стремятся к миру.

Ведущий Шейнин резюмировал эти выступления следующим образом. Сенцов (напомнил он), едва ступив на украинскую землю, объявил, что «враг силен» — то есть, как истый террорист, продолжил агрессивную риторику. А вот Кимаковский, заметьте (восторгался Шейнин), ни единого плохого слова в адрес Украины не сказал! Аудитория бурно зааплодировала. То, что сам факт отрицания субъектности Украинского государства и украинского народа оскорбителен и неприемлем для миллионов украинцев, явно попросту не приходило присутствующим в головы.

Эта мизансцена описана здесь подробно потому, что вопросом «примирения» в эти дни занимаются все политические ток-шоу всех российских каналов. И все дебаты сводятся к одному: что делать с «украинской агрессией»? Как ни в чем не повинной России помирить Киев, все еще зависимый от «бандеровцев» и Запада, и ни в чем не повинный Донбасс? Пожалуй, квинтэссенцией такого видения стало обсуждение недавней истории с поднятием украинских флагов на ремонтируемом мосту возле Станицы Луганской и их последующим снятием по приказу из Киева. Гости студии согласились, что это была самая что ни на есть наглая провокация с украинской стороны. Что ж, возможно, в данном случае флаги и не были уместны, но тональность обсуждения в российских студиях вполне ясно дает понять: «примирение» Киева с ОРДЛО — это извинения Киева, деньги Киева и никаких прав для Киева. Желательно — и никаких украинских флагов.

«Примирение» в России видят исключительно как покаяние всей той Украины, которая практически или хотя бы внутренне поддерживала Майдан, прозападный курс и либерализм. Иных виновников (кроме еще Запада, разумеется) в нынешней войне нет, да и быть не могло. Такая интерпретация «примирения» имеет глубокие корни в понимании — точнее, непонимании — украинских реалий. Судя по выступлениям экспертов и «экспертов» многочисленных российских ток-шоу, все проблемы Украины возникли из-за того, что финансируемая и подначиваемая Западом горстка радикалов устроила госпереворот, за пять лет успела промыть мозги многим невинным малороссам и продолжает держать в узде большинство, единственно стремящееся в братские объятия северного соседа.

Это не сарказм и не набор гипербол: многие гости студий говорят так практически дословно, и всегда — под бурные аплодисменты аудитории. Здесь совершенно искренне верят, что это не украинские патриоты стояли на майдане и создали Майдан — наоборот, Майдан создал их. Как будто у условного Порошенко была некая волшебная палочка (или волшебные конфеты), превращающие обычных малороссов в агрессивных бандеровцев. И достаточно только сломать эту палочку (или утилизировать конфеты) — все снова станет хорошо, как при дедушке Брежневе.

Причем сделать это должен, по мнению ряда услышанных автором этих строк аналитиков, президент Зеленский. Потому что якобы именно этого хочет и требует его избиратель.

Иными словами, русская мысль страшно далека от украинского народа. Включая избирателей Зеленского. И тот самый «мир», о котором так пекутся в российских телестудиях, вряд ли достижим, пока стороны говорят не просто на разных языках, но даже на разных звуковых частотах. Интересно, как скоро в России и самого Зеленского объявят «бандеровцем», так и не поняв, что дело не в Зеленском, а просто есть такое неизвестное россиянам явление, как украинский народ.