Ігор Коломойський: «Якщо президентом стане Тимошенко, я себе бачу в еміграції...»
В разгар Оранжевой революции в холле одного из днепропетровских телеканалов, принадлежащих группе "Приват", установили свободный микрофон, чтобы дать всем желающим высказаться о событиях в стране.
Случайно в этот же день в офис канала приехал совладелец "Приватбанка" Игорь Коломойский. Выходя из кабинета директора, он чуть не попал в поле зрения камеры и решил подождать, пока закончится выступление очередного жителя города, агитировавшего против Виктора Ющенко. "Эти оранжевые сами воры, как и все остальные – посмотрите на их машины!", - кричал в камеру здоровый детина.
Олигарх долго слушал обвинения в адрес оранжевых, а потом повернулся к стоявшему рядом другу и сухо добавил: "А ведь правду говорит, все они одинаковы. Третьяков и Порошенко небось не на трамваях разъезжают".
Тем не менее, вот уже четвертый год Игорь Коломойский считается неизменным спонсором оранжевого лагеря украинских политиков. Не имея собственной политической партии, Коломойский оказывает на украинскую политику влияние, сопоставимое со степенью влияния главного спонсора Партии регионов Рината Ахметова.
Игорь Коломойский по праву может считаться самым закрытым олигархом в Украине. Сколотив огромное состояние, он нажил репутацию самого одиозного, жесткого и циничного бизнесмена страны.
У обыденного жителя его фамилия ассоциируется с чем угодно, кроме прозрачной структуры собственности, которой хвастается совладелец СКМ. Чаще всего старшего партнера группы Привата называют рейдером, мошенником, шулером и почти никогда – бизнесменом.
Это многочасовое интервью "Украинская правда" записывала в самом сердце группы Приват - в офисе компании "Сентоза" - одной из первоначальных основателей и нынешних учредителей "Приватбанка". В большой холл с двумя бильярдными столами и аквариумом на всю стену невысокого роста олигарх зашел в джинсах и свитере.
О ПОЛИТИКЕ
– Вы считаете себя олигархом?
– Нет.
– Почему? У вас есть влияние на политику, и при этом вы являетесь бизнесменом.
– У меня весьма ограниченное влияние на политику – может быть, больше желания влиять, чем возможностей реализовывать эти желания.
– Что для вас политика?
– Игра. В какой-то мере это попытка быть честным самим перед собой – чтобы сказать, что я попытался сделать для того, чтобы видеть общество таким, как я себе его представляю.
– Каким должно быть общество в вашем представлении?
– Справедливым.
– То есть, вы социалист?
– Думаю, что я не социалист, но где-то больше социал-демократ. (Смеется)
– Вы довольны хотя бы одним человеком, которого вы ввели в политику или поддержали?
– Я не могу сказать, что я кем-то доволен, потому я никого в политику не вводил.
– Какие политические силы в Украине вы никогда не поддерживали?
– Коммунистов и социалистов.
– А Юлию Тимошенко?
– Поддерживал морально.
– Только морально?
– Да, скорее морально, чем материально. Возможно, была какая-то материальная помощь БЮТ на местах. Наши предприятия, которые находятся на территории Львовской или Ивано-Франковской области, не исключаю, вполне могли сотрудничать с местными ячейками БЮТ.
– Но ваши ребята Андрей Портнов и Станислав Олейник прошли по списку БЮТ в Верховную Раду!
– Да, но я не могу сказать, что они наши ребята. То, что написал Портнов о наших взаимоотношениях, очень близко к истине.
Я с ним периодически общаюсь, обмениваюсь мнениями, консультируюсь. Но работы в том понимании, как мы с ним работали, когда у него был свой адвокатский бизнес, нет.
А Олейника я вообще давно не видел и не слышал. Фактически с 2006 года мы не ведем с ним работу.
– Партию регионов вы поддерживали?
– Никогда.
– А лично Виктора Януковича?
– Когда были президентские выборы 2004 года, крупный бизнес добровольно-принудительно поддерживал Януковича.
– А Виктора Ющенко?
– Тогда мы не смогли поддержать Ющенко, но сейчас мы его морально поддерживаем на все 100 процентов.
– Сколько вы потратили на Оранжевую революцию?
– "Приватбанк" вообще не понес никаких затрат, а каждый из акционеров, думаю, выделял свои средства на те или иные мероприятия. Я лично на поддержку революции потратил до пяти миллионов долларов.
– Через кого эти деньги проводились?
– У нас было несколько каналов, начиная с Бродского. Сегодня еще не пришло время называть их имена.
– Сколько в "Нашей Украине" людей, ориентированных на вас?
– Я вообще считаю, что там нет людей, ориентированных на "Приват" или на меня лично.
– Как же, а Игорь Палица?
– Его можно назвать ориентированным на "Укрнефть".
– Но вы же находитесь с Палицей в прямом контакте, правда?
– Да, конечно. Я считаю, что Игоря Палицу сегодня можно назвать классическим лоббистом… А вообще я не считаю, что кто-то вообще сегодня может оказывать влияние на "Нашу Украину".
Может, благодаря тому, что это не такая большая по количеству структура. НУНС – это конгломерат различных политических сил. Каждая из них достаточно идеологизирована, туда входят состоявшиеся люди, с именем, которые не будут разменивать себя на поддержку или лоббирование чьих-то частных интересов. Тем более, если зачастую это будет идти против их совести.
– А Балога? Вы его поддерживаете финансово?
– Финансово – нет.
– А его новый проект?
– Он еще не объявлен. Я только слышал, что он вышел из "Нашей Украины".
– Балога вам лично об этом рассказывал?
– Мы с ним обсуждали подобные версии развития событий. Говорили о том, что пришло время образоваться какой-то новой политической единице. Но я не почувствовал, что у Балоги есть глубокая вера в подобный проект и в то, что его реально создать в ограниченные временные сроки.
– Это обсуждалось вами с Балогой в рамках финансирования проекта?
– Нет. Это обсуждалось просто во время товарищеского обеда, поздравления с днем рождения.
– Насколько правдивы данные, что одно время вы были готовы финансировать "Пору"?
– У нас даже были переговоры с "Порой", на которых был я, Корбан, Филатов (юристы-партнеры "Привата") и кто-то из "Поры", по-моему, Каськив.
Речь шла о помощи в финансировании "Поры" в 2006 году, а Борис Филатов то ли хотел идти по списку "Поры", то ли ему это предлагали. Но потом все как-то не срослось.
– Правда, что вы выдвигаете требование к политическим проектам, которые будете поддерживать – чтобы там не было людей Пинчука?
– Если мы говорим о людях Пинчука, то расскажу такую историю. Как-то в 2006 году у нас состоялся разговор с господином Крейниным – он тогда был родственником господина Литвина: его сын был женат на дочери Литвина. И речь зашла о поддержке Народной партии.
Мы сказали, что у нас в Народной партии аллергическую реакцию вызывают несколько фамилий. Первая – это господин Еремеев, которого надо было выгнать из кассиров блока. Мы с ним были тогда не в очень теплых отношениях. У нас был бракоразводный процесс на Дрогобычском нефтеперерабатывающем заводе, он уходил с предприятия, мы заходили.
А второе – мы слышали, что по списку Литвина идет госпожа Чеботарева (в то время – один из руководителей "Интерпайпа"). На что мы сказали: "Только если Чеботареву исключат из списка, мы можем обсуждать этот вопрос". Но это было сказано в виде шутки. Возможно, после этого и пошли слухи о нашем нежелании поддерживать проекты, в которых есть люди Пинчука.
– Вы поддерживали "Нашу Украину" во время обеих избирательных кампаний – и 2006, и 2007 годов?
– Поддерживал. И больше мы никому не помогали. Разве что Бродскому в последней кампании.
– Зачем? Вы же знали, что это непроходной проект?
– Бродский нас попросил о помощи. И мы даже в большей степени за его деньги его поддерживали. (Смеется.) Бродский в основном сам справился с этой задачей и профинансировал всю кампанию индивидуально, а мы были на подстраховке.
– Во сколько группе "Приват" обошлась прошлая избирательная кампания?
– Мы должны сразу поставить точки над "i", потому что это все – мои личные проекты и мои личные игры в политику.
– Но эта ваша поддержка партий и блоков влияет на общий бизнес "Привата"!
– Это может влиять на общий бизнес, а может ведь и не влиять. Может влиять отрицательно, может положительно…
Допустим, Мартынов вообще глубоко аполитичный человек. А Боголюбов является категорическим противником участия в политической жизни. Поэтому моя поддержка тех или иных политиков не имеет отношения к общему бизнесу.
– Тогда скажите, во сколько вам лично обошлись избирательные кампании 2006 и 2007 годов?
– Мне лично две кампании обошлись миллионов в 40 долларов.
– То есть, вы потратили в восемь раз больше, чем на Оранжевую революцию...
– Да. Мы тратили деньги не для того, чтобы заработать.
– А для чего? Повеселиться?
– Мне один товарищ из Москвы рассказал реакцию Березовского на картинку в телевизоре во время Оранжевой революции. Когда он обсуждал вопрос, сколько потратил денег, то от Березовского якобы звучала фраза: "Да, 40 миллионов, конечно, жалко, но зато какая массовка!". (Смеется)
– У вас такие же ощущения?
– Нет, у меня не такие ощущения. Дело в том, что Березовский живет в Лондоне, и его Украина может волновать чуть больше, чем Грузия. А может, и меньше.
– Вы с Березовским общаетесь?
– Я с ним даже не знаком. Видел его один раз в жизни в 1999 году на инаугурации Кучмы. Он пролетел мимо, вокруг него был ореол свиты, все хотели с ним поздороваться... Ну, я со стороны за этим всем посмотрел. А так – не имел чести быть представленным.
– У вас еще был один уникальный проект – это Селянская партия на выборах 2006 года. Там в избирательном списке были Мартынов и Палица. Расскажите, как их угораздило?
– Этот проект возник неспроста. (Смеется.) Насколько я знаю, Мартынов у нас увлекается вертолетным и авиа-спортом, и на этой базе у него есть разные друзья. И один из них, по-моему, оказался лидером этой партии, он втянул Мартынова в этот проект, записал его в пятерку. Может, за каким-то застольем они и Палицу пригласили в "теплую компанию". Но там я не потратил ни одной копейки, они расходовали свои личные средства. (Смеется.)
– Давайте поговорим о легендах вокруг Коломойского. Фраза "лохов надо кидать" – вашего авторства?
– Нет, вообще не моего. Я, кстати, к слову "лохи" очень плохо отношусь и считаю, что это не очень достойное слово.
Если словом "лох" в обычном понимании принято называть потребителей, народ, обывателей, то в моем понимании слово "лох" ассоциируется с человеком, которого надо обманывать, кидать или каким-то образом вытягивать из него его сбережения.
Поэтому я не очень хорошо отношусь к слову "лох", ведь аферизм и мошенничество мне не очень симпатичны.
– Вторая коронная фраза, которую приписывают вам – "я не плачу налогов и не возвращаю долги".
– Это легенда господина Выдрина.
Видно, когда он пишет свои опусы, то любит выпить рюмочку коньяка. Вот тогда, видимо, ему это и приснилось в пьяном бреду.
Он уже неоднократно лично передо мной извинялся. Я ему говорю: "Лично не надо, вы публично. Потому что вы везде распечатали, а вы этой фразы от меня не слышали. Это вам якобы от меня передали, и я так подозреваю, что это сделал Бродский".
– Кем является для вас Бродский? Партнер, связной по спецпоручениям?
– Он наш давний товарищ, знакомый, приятель. Даже больше, чем товарищ. Мы с ним знакомы с конца 1996–начала 1997 года, были с ним партнерами в "Киевских ведомостях".
Люди становятся друзьями, когда они с другим человеком прошли достаточно приятные минуты, прожили приятные дни, получили какие-то положительные эмоции. А наше товарищество с Бродским началось с того, что мы получили отрицательные эмоции.
Мы с ним хлебнули настолько много горя, что без него в дальнейшем уже не могли. (Смеется)
О МЕДИА, 1+1 И "УКРНЕФТИ"
– Какими медиа вы сейчас владеете или контролируете?
– Я знаю, что мой друг Геннадий Боголюбов общается с господином Ложкиным, у них теплые отношения, и Ложкин ведет какие-то совместные проекты – это журнал "Фокус" и "Комсомольская правда".
– Как делятся у них доли?
– Думаю, не иначе как 50 на 50. Меньше чем на 50% Боголюбов никогда бы не согласился.
А я, как известно, являюсь партнером Третьякова в "Главреде", которому принадлежит УНИАН, "Профиль", еще какие-то издания. Управляющим партнером там является Третьяков. Но, кроме этого, у меня есть еще героическая история с "1+1".
– Расскажите свою версию - как все было с покупкой "1+1" и чем все закончилось?
– Я бы хотел отложить рассказ на какое-то время. Сегодня компания СМЕ находится в состоянии сделки с Фуксманом и Роднянским. Я как член совета директором СМЕ знаю, что есть договор о конфиденциальности, и я не хотел бы повредить этой сделке. Когда все завершится, и стороны выйдут из процесса покупки-продажи, тогда можно будет об этом поговорить.
– Как вы себя реализовали как куратор "1+1" в СМЕ? Не так давно ваш партнер Геннадий Корбан сказал, что вы отвечаете за украинскую часть бизнеса СМЕ.
– А я не являюсь куратором украинской части бизнеса СМЕ. Это Корбану так кажется, может быть, ему так хотелось бы. Но Корбан, к сожалению или к счастью, не является ни акционером, ни управленцем компании СМЕ. Поэтому он не в курсе дела, скажем мягко...
Компания СМЕ построена так, что там нет куратора от совета директоров над какими-то странами. Есть совет директоров, он занимается всеми вопросами, в том числе и Украиной. А есть непосредственные менеджеры, которые ответственны за Украину.
– Вы принимали участие в собрании совета директоров СМЕ?
– Пока еще мне не довелось. Ни разу. Надеюсь в ближайшее время попасть на собрание директоров СМЕ, которое должно состояться в Бухаресте.
– Какие бы вы им порекомендовали шаги на украинском рынке?
– Только одно – побыстрее завершить взаимоотношения с Фуксманом и Роднянским.
– Правда, что вы купили канал ТЕТ?
– Половину собственности. Зашел, но еще не оформил. Но с Сурксами уже договорился. Мы же с ними друзья по несчастью в "плюсах".
– А какое Суркисы имеют отношение к "1+1"?
– А они в "плюсах" такие же пострадавшие, как и мы, тоже заплатили Роднянскому за акции. Дело в том, что одновременно со мной своими деньгами заплатил и Суркис.
– Что это за новость?! Как же теперь Суркис и Роднянский будут расходиться?
– Они уже все разрулили. Раньше Суркисы свое участи в этой истории не афишировали. Это был наш общий с ними проект.
– А сейчас вы вместе с Суркисом владеете 3% СМЕ?
– Нет, отдельно. За акции СМЕ я заплатил своими деньгами. А когда мы разберемся во всей ситуации, Суркисы получат свой интерес, или акциями СМЕ, или деньгами. Но в числе владельцев "1+1" их не будет.
– Кто предполагался на роль руководителя канала ТЕТ от вашей команды?
– В качестве генпродюсера мы приглашали Савика Шустера. Его задачей было курировать канал с целью поднятия рейтинга. Он сначала с энтузиазмом взялся, а потом, когда у него пошли дела с "Интером", ему стало недосуг.
– Кстати, когда у вас начался конфликт с Фуксманом и Роднянским, "Украинская правда" арендовала офис в доме по соседству с квартирой Роднянского. И в связи с тем, что у вас начались трения, у Роднянского усилилась охрана, она постоянно циркулировала во дворе, проверяла чердаки, подвалы. Почему люди вас боятся?
– Есть два объяснения. Первое – может, они действительно опасаются и боятся. А другая версия – это охрана Роднянского просто хочет заработать дополнительные деньги, поэтому накручивает лишнюю работу, показывает свою значимость и необходимость.
– Но нельзя же демонизировать человека с нуля. Что-то же заставляет людей брать охрану в случае конфликта с Коломойским?
– Это "что-то" заставляет и меня брать охрану в случае конфликта с кем-то.
– С кем? Какой последний конфликт заставил вас взять охрану?
– Я ее взял еще в 1998 году.
– Из-за конфликта с Лазаренко?
– У нас не было конфликта с Лазаренко. Тогда была такая общая неспокойная обстановка.
– Что вам известно о переговорах по якобы слиянию "Интера" и СМЕ?
– Мне известно о том, что переговоры велись со второй половины 2007 года, но закончились ничем. Позиции сторон на тот момент были настолько далеки друг от друга, что переговоры сразу завершились.
– Насколько соответствует действительности, что часть активов "Интера" перешла под контроль Дмитрия Фирташа?
– О том, что часть активов "Интера" перешла Фирташу, давно ходили слухи. Также ходили слухи о том, что часть активов перешла к господину Гайдуку и Таруте. Лично я никаких документов не видел, но больше склоняюсь к версии с Фирташем. То есть, если кому-то от Хорошковского что-то и переходило, то, наверное, больше к Фирташу, чем к Гайдуку и Таруте.
– А нынешняя рекламная медиа-война была последствием отказа от сделки слияния 1+1 и "Интера"?
– Рекламная война началась еще до того, как начались переговоры, то есть весной прошлого года. На начало войны повлияло вхождение каналов Пинчука в общую программу с "Интером" по рекламе. В связи с этим возникли не совсем рыночные условия, которые позволяли отжимать "1+1" и другие каналы на рекламном рынке.
– Когда завершится сделка по 1+1 между СМЕ и Роднянским, вы будете главным куратором 1+1 в бизнесе по Украине?
– Думаю, что нет. Есть Марина Вильямс в СМЕ. Сегодня Украиной занимается новый румынский менеджер. Мы, допустим, с Лаудером ведем постоянные консультации касательно Украины. В последний раз мы встречались в субботу вечером, ужинали в Лондоне. Его интересовало, что творится в Украине, куда мы движемся, как политическая ситуация? Что происходит с Тимошенко?
– И как, вы удовлетворили его любопытство?
– Я сказал, что Тимошенко в своей деятельности немножко вышла за рамки, с одной стороны, коалиционных соглашений, а с другой стороны - здравого смысла.
– Когда вы в последний раз виделись с Тимошенко?
– В конце декабря. Я попросил помочь Палицу организовать встречу, хотел побеседовать по поводу ситуации на нефтегазовом рынке, чтобы знать, каких сюрпризов нам ждать. Мы встречались у нее в кабинете. Говорили около часа. Я вышел с уверенностью, что все в порядке, что будут нормальные рыночные условия. Она встречала меня с улыбкой, с улыбкой провожала.
– Давайте по порядку, в чем она вышла за рамки коалиционного соглашения?
– Например, в рамках коалиционного соглашения Кабмин должен был разработать рыночный механизм приобретения газа на украинском рынке вне зависимости от его происхождения – российского или украинского, и параллельно разработать систему льгот, дотаций и субсидий для бедных слоев населения. Но произошедшее сейчас с "Укрнефтью" говорит о том, что этот пункт соглашения проигнорирован.
– Тут, наверное, у вас говорит собственный интерес?
– У каждого человека говорят собственные интересы. Я сегодня являюсь крупным акционером "Укрнефти". И в свое время, когда подписывалось коалиционное соглашение, мне Палица говорил, что там четко записано: газ вне зависимости от того, где он добыт, должен продаваться по рыночным ценам. Но на сегодня мы получили другой результат – Нацкомиссиия регулирования электроэнергетики предписала "Укрнефти" отдавать газ вместо 60 долларов по 40 – при рыночной стоимости 180 долларов за тысячу кубометров.
– Как вы отреагировали на слова Тимошенко о том, что "Укрнефтью" руководят авантюристы?
– Мы крайне отрицательно на это прореагировали.
Кстати, когда Юлия Тимошенко говорит о покровителях группы "Приват" в государственных структурах, я бы хотел, чтобы она не забывала причислять к их числу и себя.
Потому что именно Тимошенко хвалила нас за помощь в возвращении 18% "Укртатнефти" государству и настоятельно рекомендовала вернуть 38%, оставшиеся у татар. А директора "Укртатнефти" Овчаренко, которого сейчас она хочет сместить, Тимошенко называла "самым опытным менеджером такого крупного предприятия".
– Но гнев Тимошенко тоже в некоторой степени оправдан. Например, государство имеет контрольный пакет и "Укртатнефти", и "Укрнефти", но не может поставить свое руководство компании…
– Почему не может? Тимошенко заявила, что якобы в "Укрнефти" два года не проходило собрание акционеров. Так мы ей отправили письмо от акционеров, в котором написали, когда последний раз проводилось собрание. Это было явно ближе, чем два года назад.
Государство представлено в наблюдательном совете "Укрнефти" – из 11 членов туда шестеро назначены по квоте НАК "Нафтогаз". То есть, Тимошенко имеет большинство в наблюдательном совете.
– Однако она хочет контролировать текущий менеджмент "Укрнефти"!
– А Кабинет министров не является акционером этой компании, акционером является НАК "Нафтогаз". И надо взять и сравнить результаты деятельности, когда "Укрнефтью" управлял "Нафтогаз", с результатами, когда в 2003 году туда пришел Игорь Палица.
– Раскройте секрет, как вам постоянно удается уговоривать представителей государства оставить ваше руководство "Укрнефти"?
– Мы пытались убедить НАК "Нафтогаз" поставить нашего директора на протяжении, наверное, трех лет – с 2000 до 2002 года. И наконец мы убедили. Потому что в 2003 году была переходная ситуация, рынок был нестабилен, компания показывала не очень хорошие результаты, был рост кредиторки, рост дебеторки, были проблемы с газом.
На том этапе нам удалось убедить Юрия Бойко, который тогда был руководителем НАК "Нафтогаз". Им тогда было чем заниматься – газовыми делами, консорциумом, а реально "Укрнефть" была бесхозная.
– И вам ее передали безвозмездно?
– Были уплачены за это время все налоги, была показана огромная прибыль. Для того чтобы ее показать, надо было ее заработать и саккумулировать. И, кроме налогов, были уплачены дивиденды государству и всем акционерам. С 2003 по 2007 год было уплачено дивидендов два с половиной миллиарда гривен!
– Многие уверены, что ситуация с руководством "Укрнефтью" не может объясняться иначе как коррупцией со стороны "Привата"…
– Мы живем в Украине. И когда делают рейтинги коррупционности, мы, к сожалению, находимся на позициях, которые не соответствуют возможностям нашей страны.
– Вы или ваши менеджеры коррумпировали чиновников?
– Нет, мы никогда не коррумпировали чиновников, в частности, Бойко.
– Ну хорошо, а если бы коррумпировали, вы бы признались?
– (Смеется.) Все зависит от наших отношений с Бойко, а они у нас более-менее хорошие. Но я хочу задать другой вопрос: является ли уплата дивидендов, полностью всех налогов и повышение платежей в бюджет коррупцией? Вот НАК "Нафтогаз" получает с нас дивиденды и может с ними делать все, что считает нужным. При необходимости он может их отправить на какие-то острова.
Видите, есть очень тонкая грань между коррупцией и государственным интересом. Потому что государственный интерес в том, чтобы получать больше налогов. А "Укрнефть", зарабатывая прибыль, почти не платила налогов, но с нашим приходом стала платить в два, три или пять раз больше. И теперь вопрос: это коррупция для государства? Если оно поставило частного, но эффективного директора и стало получать больше денег.
– Правда, что это ваша фраза: "коррупция является инструментом борьбы с бюрократией"?
– Мне кажется, что не моя. Я мог ее применять, но я не являюсь ее родоначальником. Я ее не придумал.
– Вы с ней согласны?
– На каком-то этапе, да. Если инфляция в какой-то мере является двигателем экономики, а гиперинфляция является ее разрушителем, то коррупция, может быть, и является на каком-то этапе борьбой с бюрократией, но в итоге приводит к еще большей и более страшной бюрократии.
О ЮЩЕНКО, АХМЕТОВЕ И ТИМОШЕНКО
– Вот вы говорите, что поддерживали революцию 2004 года, при этом вы поддерживали Тимошенко, поддерживали Януковича.
– Да, я доволен тем, что произошло в стране после революции, как она развивается. Может быть, не теми темпами и не в том виде, как хотелось бы тем, кто стоял на Майдане. Я там не стоял. Может, люди хотели большего, ожидания были завышены.
Но если мы возьмем сегодня украинский "Форбс" под названием "Фокус", то мы увидим, что там из года в год увеличивается количество миллионеров. Мы в последний раз написали 130 фамилий. А сколько не написали? Я бываю и в Днепропетровске, и в Киеве, и на Западной Украине, я вижу, как развивается общество.
Если мы пытаемся построить экономику Украины по западном образцу, то, в общем-то, мы выстраиваем общество потребления. Так вот, основной показатель общества потребления – индекс потребления – в стране растет.
– На будущих президентских выборах вы будете поддерживать Ющенко?
– Да.
– В чем преимущество Ющенко перед Януковичем и Тимошенко? Вы прагматичный бизнесмен. Вам должен нравиться жесткий руководитель.
– Наоборот. Я отношусь к тому типу бизнесменов, которые понимают, что экономика тем лучше работает, чем меньше ее трогают руками. Чем меньше к ней прикасаются, чем меньше ею пытаются рулить, тем лучше она функционирует.
А функция государства должна заключаться только в регулирующих функциях, чтобы никто не злоупотреблял теми возможностями, которые дает рыночная экономика, не составлял картели, не нарушал антимонопольное законодательство.
– Вы в лице группы "Приват" остановили выбор на Ющенко как на наиболее мягком, лояльном к вам и наиболее слабохарактерном в управлении государством.
– Я не могу сказать, что Ющенко очень лояльно к нам относится. Если мы вспомним 2005 год и историю вокруг Никопольского завода ферросплавов, он сказал, что "одну шайку пытались поменять на другую шайку".
– За все время это была единственная, и то, непрямая, критика в ваш адрес со стороны Ющенко. Посмотрите, сколько он критикует Партию регионов и всех остальных!
– Да Партия регионов – это бизнес-структура, которая представлена и партией, и фракцией, и бизнес-кругами!
Я даже не знаю ни одной страны в мире, где возможен такой конгломерат, как Партия регионов! Это какой-то симбиоз между СКМ, Партией регионов, Укрподшипником, Конти… То ли у них партия, то ли фракция, то ли совет директоров.
Даже в России такого нет. Хотя там во фракцию "Единой России" входит более 300 человек, но нет такого, чтобы сидело 100 человек от "Русала", а 100 человек – от "Норильского никеля". Такого они даже представить себе не могут. А у нас это возможно. Я другой такой страны не знаю. (Смеется)
– Почему вы не высказываете такие претензии Ринату Ахметову при личной встрече?
– Я высказываю. Я с ним имел счастье познакомиться в 2003 году, и с тех пор каждый раз об этом говорю.
– А он что?
– А он смеется.
– Где вы познакомились?
– В кабинете у Григория Суркиса. Я был по своим делам, а Ринат Леонидович зашел по своим.
Мы тогда находились в конфликте вокруг Центрального горно-обогатительного комбината. Нас познакомил Григорий Михайлович. Сказал: "Кстати говоря, вот Игорь Валерьевич, а вот Ринат Леонидович, познакомьтесь". Мы пожали друг другу руки и разошлись.
– В итоге Центральный ГОК оказался в руках Ахметова.
– Раз оказался, значит, по праву.
– И все же, почему вам Ющенко больше нравится, чем Янукович и Тимошенко? Если президентом будет, допустим, Тимошенко. Где вы себя в таком случае видите?
– Я себя вижу в эмиграции.
– Место уже подобрали?
- Я подберу – у меня еще есть время. (Смеется.) Хотя, как знать, если быстро реализуется то, чем сейчас занимается БЮТ и Партия регионов – ликвидация поста президента и двухпартийная диктатура – то времени может оказаться намного меньше, чем я себе представляю.
У зв'язку зі зміною назви громадської організації «Телекритика» на «Детектор медіа» в 2016 році, в архівних матеріалах сайтів, видавцем яких є організація, назва також змінена
Мустафа Найєм, Сергій Лещенко, «Українська правда»
* Знайшовши помилку, виділіть її та натисніть Ctrl+Enter.
Читайте також
Коментарі
4
Марфута
6080 дн. тому
Наивный, лакейский,слабый текст
Мерседес
6080 дн. тому
УП давно куплено Коломойским. Он у нас любитель сливных бачков
То авторам
6080 дн. тому
За чем из циничного теневика делать белого, пушистого, открытого бизнесмена??? За чем или за что??? За бабло -фу...противно...
alexa
6081 дн. тому
Полезно все-таки прессовать наших олигархов - они тут же открытыми становятся.
Долучайтеся до Спільноти «Детектора медіа»!
Ми прагнемо об’єднати тих, хто вміє критично мислити та прагне змінювати український медіапростір на краще. Разом ми сильніші!
Спільнота ДМ
