Правда критика и телеведущего
Время и люди, конечно, меняются и на ТВ. Новшества и рейтинги затмевают. А мне интересны редкие и грандиозные фигуры, которые уходят, но еще не ушли.
Как-то знаменитый немецкий писатель Гюнтер Грасс спросил известнейшего немецкого литературного критика, журналиста и телеведущего Марселя Райх-Раницкого: «Так кто же вы - поляк, немец или кто?».
Наш герой, большой друг парадоксов, ответил быстро и прямо: «Я наполовину поляк, наполовину немец и на все сто процентов еврей».
Без биографии непонятно будет
С детских лет, еще в Польше, Марсель влюбился в немецкую литературу. Чтобы стать со временем ее знатоком (до степени арбитра), а также человеком, которого эта страсть выручала, поднимала и опускала в самых невероятных обстоятельствах. И при нацизме тоже, как и при сталинизме. И при демократии, естественно.
Марсель Райх-Ранмцкий живет и сейчас. Ему 93 года. Ну и что?!.
Многое ли успел сделать и что пережил выдающийся немецкий критик, прежде чем случился с ним грандиозный общегерманский скандал на телевидении? Конечно, и у него, слывущего «папой римским немецкой литературы», имеется своя биография. Она фантастична и реальна.
Марсель родился в Польше. Потом семья переехала в Берлин. Он стал читать еще больше немецких книг, постигать в гимназии культуру Германии, театр и музыку. Однако пришли нацисты и выгнали польских евреев обратно. Возвращение из Берлина в Польшу. Война и оккупация. Семья Марселя заперта в варшавском гетто. Что дальше? Казалось, дальше - ничего нет, кроме погибели, если ты еврей.
Голод ежедневный, грязь, вши, страх смерти в любой момент и при любом «нарушении прави» варшавского ужаса. Ад гетто был адской смесью из разного. Да, здесь ходил трамвай, рядом с умирающими детьми и стариками. Играл симфонический оркестр, издавалась еврейская газета, существовал «Юденрат», в котором стал служить и парнишка Марсель. Он переводил и вел переписку с немецкими властями и писал в газету рецензии на умелую игру несчастных еврейских музыкантов. Первые шаги в журналистике. Помогало блестящее знание польского, еврейского, немецкого.
А под окнами шумели какие-то хулиганы и босяки, которые ловили и приводили в гетто длиннобородого еврея для развлечения охранников. Немцы поджигали для смеха еврейские длинные бороды куском газеты или зажигалкой. Критик сие потом опишет в замечательной книге «Моя жизнь». Что за страшная жизнь начиналась!
Ради спасения и в любви Марсель женился в гетто на девушке Тосе. Их расписал и тайно дал справку раввин. Поможет ли справка и любовь? 22 июня 1942 года началось плановое уничтожение узников гетто под названием «Переселение». Далеко? В вагонах для скота везли в близлежащую Треблинку. В газовые камеры. Партиями, тысячами.
Отец и мать Марселя оказались на спецплощадке. Вместе с родственниками Тоси. Молодожены издалека молча проводили. Увезли на погибель отца с матерью Марселя. Убили и его старшего брата. Смерть в Треблинке или... Вместе с Тосей невероятным образом вырвались из гетто. Но на каждом угу города их опять ждала смерть, потому что евреи. Которых ловили везде. В глухом углу страны, в деревне, колеблясь и рискуя каждый день головой, ребят приютили добрые и дрожащие люди. До прихода с боями советских войск. Марсель всегда говорил: «Меня и Тосю спасла Советская армия». Они знали, что говорят.
И мы подтвердим, что прихотливая судьба сохранила для семьи, литературы и ТВ Марселя Райх-Раницкого. Неисповедимыми, извилистыми будут их дальнейшие дороги. Марсель решает вступить в Войско польское при советской армии. И первым командиром, к которому он явился, был лейтенант Станислав Ежи Лец (родом из Львова). Остроумнейший случай и дальнейшая дружба, восторженных рецензий о «Непричесанных мыслях». Хотя говорил, в основном, разговорчивый пан Ежи, а потом давал слово сказать и Марселю, с вопросом: «А что вы думаете о моей последней книге?».
«Слова излишни? А где же разместить то, что стоит между словами?» Может, в хорошем произведении между словами просвечивается и биография критика.
Солдата Марселя Райха назначают служить в военной цензуре, контролировать зарубежную переписку. Вскоре переводят в спецслужбу, самую настоящую контрразведку и даже на преподавательскую должность. Опять виновато знание языков. Чтобы учил разведывательному умению начинающих. Как? Смех. При помощи литературы. Он учит будущих бойцов невидимого фронта... по сюжетам лучших детективов мировой литературы, которые успел прочитать. Правда.
Всё равно Марселю кажется, что он должен сталь литературным критиком. В основном, по немецкой литературе. В послевоенной Польше с отношением к языку Гитлера неважно. Но кое-что из новых немецких книг издается в Польше. Райх, рецензируя, немецких авторов, в основном, из ГДР ссылается на язык Маркса и Энгельса. Восхищается Зегерс, Брехтом, Цвейгом, Фалладой, доказывая, что это очень хорошие писатели. Сознательно и для пропитания вступает в ряды коммунистов - в Польскую рабочую партию.
Преподавателю-разведчику еще доверяют и посылают в консульство Польши в Лондон. Там Марсель дорастает до вице-консула и меняет фамилию. По мнению особых службистов, «Райх» звучит вызывающе и напоминает по произношению «Райх №3». Марсель дополняет свою фамилию и становится Райх-Раницким. Но и с новой фамилией не всё ладится по линии идеологии.
Его отзывают из Лондона в Варшаву, и он ко времени и за свою сомнительную деятельность на поприще зарубежной литературы становится «космополитом». Не без основания. После дружеской критики на партсобрании, «космополита» исключается из рядов. Его увольняют сразу из двух министерств - внутренних и иностранных дел. Берут подписку о неразглашении и сажают на неделю в одиночную камеру тюрьмы. Марсель с Тосей и малолетним сыном, родившемся в Лондоне, опять лишаются куска хлеба.
Чтобы дальше работать, надо восстанавливаться в партии, но в здание ЦК его даже не пустили. Хуже того, по телефону сообщили, что за «идеологическое отчуждение» Политбюро запрещает ему печататься вообще. В Польше и за рубежом.
Последовал случай. Знакомый предложил Марселю синхронно перевести одно интервью на радио. Но с условиями: его фамилия не должна быть объявлена, а он сам не будет высказывать ничего критического о правительстве и коммунизме.
«Так я впервые в жизни увидел микрофон в студии», - запомнил будущий знаменитый радио и тележурналист.
Перед тем, как прочно войти в эфир, М. Райх-Раницкий успел выявить главное в творчестве Гауптмана и Гессе; лично беседовать и писать о Брехте, его поэзии и театре, угадать большой талант в еще неизвестном усатом и не совсем трезвом Грассе, заиметь дружбу с Белем, который приходил в его дом с цветами, что не мешало, помимо восхищения, не соглашаться с некоторыми его вещами. Райх выступал в своих рубриках в польском «Читальнике» и немецких газетах - «Цайт» и «Франкфуртер альгемайне». Журналист! Как ученый литературовед создает «Франкфуртскую антологию», куда войдут 1500 произведений немецких авторов. Его награждают одной из самых почетных премий Германии - премией Гете.
Не окончив знаменитых вузов, читает лекции по немецкой литературе в качестве профессора в университетах Дюссельдорфа и Тюбингена, Америки, Швеции, Израиля.
Конечно, настанет момент, когда Марсель окончательно переберется из Польши, где он вырос, в Германию, в которой родился. Сам Марсель оставляет вопрос о том, где его родина, открытым. Возможно, в немецкой литературе.
И вот человек такой биографии и такого интеллекта приходит на телевидение. Чтобы стать и здесь классиком. Марсель Райх-Раницкий организует на втором общегерманском канале ZDF программу «Литературный квартет» и становится ее ведущим.
Профессионально и таинственно: каков хороший ведущий? Человек с харизмой и магнетизмом. У которого есть кое-что значительное за душой и в голове. Умеет сказать зрителю: «Замри!» Наш герой довольно скромной внешности: лысоват, невелик. Но как только в кадре Райх-Раницкий открывал рот и начинал общаться со зрителями и собеседником - почти вся Германия замирала в интересе. И это в серьезной литературной передаче без упрощений. Вспоминается наш Бабель: «Беня говорил мало, но хотелось, чтобы он сказал еще что-нибудь». Важно для ведущего.
А Райх при разговоре еще и мыслил в кадре. Причем мыслил заразительно. Для любой аудитории. Когда многие в новейших временах вообще перестают книги читать. В «Квартете» - союз высоколобых и «простых». Просвещение! Немаловажно во времена экономического и морального кризиса. А рейтинги и доли? Рейтинг не имеет никакого отношения к профессиональному, интеллектуальному качеству, он нужен рекламодателям. Которые знают афоризм первого командира и друга Марселя: «Для каждого осла где-то травка подросла».
Писатели же нервно замирали в ожидании аргументированного приговора в «Литературном квартете».
Большой скандал, который всё же случился
Предстояло ежегодное грандиозное шоу «Призы немецкого телевидения». Один из главных призов предстояло вручить уважаемому Марселю Райх-Раницкому. Вел программу сам Томас Гольдшальк. В зале респектабельная публика - руководители каналов, телезвезды. На сцену ежегодного конкурса выходили разнообразные победители для награждения. Триумфаторы. Гром аплодисментов. Пришел черед получить свой приз за дело жизни и «Литературный квартет» и нашему герою.
Он поклонился, поднял руку, утихомирил овацию и... отказался взять протянутый ему Гольдшальком приз. Шла и не прерывалась запись шоу. Зал обмер, герр Райх спокойно сказал: «В своей жизни мне вручали много призов, и наград, и я был благодарен за это. Я не хочу никого обидеть, но этот приз немецкого телевидения я отказываюсь принимать. Мне хочется бросить этот предмет под ноги. Я не знал, что меня здесь ожидает».
Вероятно, он имел в виду показанные ранее отрывки из программ победителей, в основном шоу-бизнесового и явно дешевого характера. А может, повстречал за сценой или видел шоу сверхпопулярного певца и продюссера Дитера Болена - предшественника российской «Фабрики звезд», когда ведущий-мэтр хамил самодеятельным участникам конкурса.
Перед ошарашенным залом Райх-Ранимцкий кротко раскритиковал качество немецких телепрограмм, заметив, что может воспринять лишь пару положительных примеров. Всенародный литературный любимец повернулся и ушел со сцены. Запись продолжалась. Растерянный Гольдшальк только и смог промямлить залу: «Кто-нибудь знает, что теперь делать?» Публика и телеколлеги были в прострации... Запись шоу завершилась.
Что теперь с ней делать?
Программа «Призы немецкого телевидения» со скандальным поступком патриарха, после бурного обсуждения начальством, вышла в эфир в обозначенное время и без купюр. Журналисты встрепенулись: «Он обратил внимание на то, в каком жалком состоянии находится немецкое телевидение... Он мог себе позволить говорить о том, о чем многие предпочитают молчать. Сколько у нас голых королей!» Это у них-то?!
Гольдшальк оперативно предложил специальную передачу с участием мэтра и руководителей всех главных каналов. Чтобы разъяснить. Передача посвящалась темам, «о которых на телевидении мало говорят - воспитание, образование, чтение». Руководители не пришли и Томас беседовал в кадре один на один с Райх-Раницким. Тот смягчился и ответил просто - почему случился скандал с отказом от награды: «Этот приз был оскорблением. Ведь им награждали ужасные вещи. Я отказался быть с ними в одном ряду».
Теперь я признаюсь в «неоперативности» этого материала. Награждение призами немецкого ТВ и скандал с Райх-Раницким произошли аж в 2008 году в Кельне. А нам, с нашими теледелами, неинтересна проблематика? Со скандалами, руганью и у нас все в порядке, а с вопросами просвещения и литературного вещания?
Еще в варшавском гетто Марселю попалась потрепанная книжка немецкого поэта Эриха Кестнера «Лирическая домашняя аптека». С подзаголовком «Употреблять для души». Эту строчку часто цитировал критик и телеведущий Райх-Раницкий. Ах, телевидение так изменилось и далеко ушло! Но Марсель Райх-Раницкий еще живет.
