Глава ассоциации театральных критиков Украины, организатор премии прессы в области искусства «Киевский счет», журналист, редактор отдела культуры газеты «Столичные новости», инициатор многочисленных культурных медиа-проектов, а с недавнего времени один из соавторов программы «Всплеск культуры?» на телеканале «Интер». Человек, без деятельного участия и авторитетной оценки которого вот уже много лет невозможно представить себе сколько-нибудь значимые события в области отечественной художественной культуры. И именно поэтому его появление во «Всплеске культуры?» - событие знаковое и для нашей культуры и для нашего телевидения. Эта знаковость – в том, что, пожалуй, впервые и для культуры и для ТВ в программе режиссера Романа Ширмана на «Интере» разговор о культуре ведется ее реальными действующими лицами, ее непосредственными хроникерами и персонажами. На фоне трагически исчезающей из эфира культурной натуры, возникновение в сетке общенационального канала адекватного культурологического проекта само по себе уже событие. И лишь какой-то непонятный, словно извиняющийся знак вопроса в названии этого проекта не позволяет забывать о том, что в нашем общественном и телевизионном пространстве наша культура под большим вопросом. Может быт, именно поэтому разговор с Сергеем Геннадиевичем захотелось начать именно с «Киевского счета»…



- Что послужило мотивом создания «Киевского счета» - единственной в своем роде премии прессы в области искусства?



- «Киевский счет» как идея рождался отчасти от неудовлетворенности сегодняшним состоянием художественной критики. То, что творится в прессе по отношению к искусству, вызывает иной раз изжогу, особенно у людей, которые помнят, какой эта критика была раньше или имеют представление о том, какой она должна быть. С одной стороны, мы очутились в такой эпохе. В реальном обществе, где рефлексия, серьезный разбор становятся все менее и менее интересны людям. С другой, приходится сталкиваться с тем, что за критику, которая расходится с мнением художника, издателя или куратора, затрагивает их рыночные интересы, – грозят судом. В общем-то, на Западе вся газетная критика занимается промо: рассказом о том, что человек может получить от того или иного художественного продукта в интересах производителя этого продукта. У нас просто еще нет понимания, что этот рассказ должен быть честным.

- У нас слишком размыта грань между честным пиаром и ангажированной критикой…



- Меня очень волнуют дилетантизм и продажность. Причем иногда совершенно искренняя. Ведь не всем журналистам продюсеры или авторы платят деньги за публикации, иной раз даже ругательные по отношению к конкурентам. Человек может и не получил деньги за статью, но он ангажирован. И значит, то, что он пишет, не имеет, в принципе, никакой ценности.

В такой специфической и очень важной сфере как пиар или реклама художественных произведений, как правило, дают не достоверную информацию, а хвалебную, которая, по определению, есть не полная правда. И это свидетельствует о серьезном непрофессионализме людей, которые сегодня этим занимаются. Даже пиар-заметку нужно писать так, чтобы человек понял, что ему будет, например, на спектакле в какой-то момент тяжело. Но, пройдя это «тяжело», он получит удовольствие, имеет этот шанс, потому что его уже получили тысячи людей. А ему всегда говорят только то, что тысяча людей получили удовольствие. Он приходит — и ему плохо. И это явление сплошь и рядом.

В этом смысле «Киевский счет» и был придуман для того, чтобы выработать определенные критерии. Сама процедура присуждения этой премии позволяет собраться очень разным людям, которые работают в критике, и попытаться честно определить то, что объединяет их всех. Здесь очень важна идея консенсуса, когда не нужно изыскивать способы, чтобы добиться большинства голосов, а нужно найти убедительные аргументы. А сама церемония позволяет свести прессу с художниками, артистами, литераторами в очень непринужденной, праздничной ситуации. Я считаю, что общение, например, рецензента с артистом иногда может повлиять позитивно на обоих. Но главная цель, повторяю, — все же попытка установить критерии. И для художественной, и для пишущей среды.

- Профессионализм – недостаточный критерий?



- В том-то и дело, что мы живем в эпоху чудовищного дилетантизма. Люди заканчивают академии, в том числе очень престижные, но при этом становятся обладателями очень односторонних знаний и крайне односторонних умений, которые, как ни странно, не связаны с созиданием культуры. Грамотно и лихо написать проект по лекалам западных менеджеров – это не есть созидать культуру. Это в наших условиях лишь один из самых действенных способов заработать деньги. Что само по себе, конечно, никак не может быть объектом критики. Плохо, что очень многие ситуации, порожденные вот этими дилетантами, замкнуты только на то, чтобы эти деньги получить.

Как редактор страниц «Культура» в «Столичных новостях» я продолжаю оставаться на той позиции, что, если есть автор, который что-то скажет интереснее, умнее, глубже, чем я, то лучше я привлеку этого автора, и пусть он эту статью напишет. При этом в большинстве изданий распространены совершенно иные подходы: есть гонорарный фонд, и освоить его — наша задача. С одной стороны, это проблема этики, с другой – абсолютно нереальных представлений о своих профессиональных возможностях. Потому газеты заполнены скороспелыми, поверхностными суждениями и фантастическими, недостоверными фактами.

Поэтому я считаю, что можно создавать некие островки корректности и компетентности, укреплять позиции, делать блиндажи и пытаться медленно занимать пространство. В этом смысле я считаю «Киевский счет» очень полезной профессиональной идеей. Он дает еще одну важную возможность — общения журналистов друг с другом. И в ситуации кулуарной, в принципе, я, категорический противник перебранок через страницы изданий, могу сказать не очень близким мне людям, но коллегам о том, что термин некий они не точно употребляют, а имя этого драматурга другое, а этот актер работал не в ХХ, а в ХVII веке. Это почти неощутимые вещи. Но эти неуловимости, как ни странно, для меня являются цементом той атмосферы, в которой мы живем. Если удается сделать ее прочнее, чище, насыщеннее, концентрированнее, умнее, то надо в это вкладывать усилия.



- Существуют ли проекты, поддержанные советом по культуре фонда «Відродження», в котором вы состоите, которые занимаются механизмом освещения культуры на телевидении, в прессе?



- Этим занимаются масс-медийные программы. Что касается программы «Культура», которая, кстати, начиная с этого года Джорджем Соросом во всем мире больше не финансируется, то, возможно, имела место и стратегическая оплошность: у нас, главным образом, поддерживали именно создание художественного продукта, и не поддерживали, за исключением каких-то исключительных случаев, проекты, связанные с коммуникациями между искусством и обществом, что мне представляется сегодня самым важным. Поддерживали непосредственно выставки, проведение каких-то фестивалей. С одной стороны, это неплохо. Все-таки удалось оставить в культуре довольно много интересных людей, которые, может быть, не имея этой поддержки, не смогли бы реализоваться, не состоялись бы или ушли из этой сферы. Хотя попытки «социализироваться» делались. Например, фонд поддерживал создание сайтов в Интернете. С другой стороны, когда начинаешь анализировать, оказывается, что 70% из них вообще не функционируют. Как только заканчивается грант, они останавливаются. Поэтому я предлагал поддерживать создание проектов со многими партнерами. Вообще, если честно, я плохо представляю себе такие проекты, которые объединяли бы все общество или всю художественную культуру. Но мне крайне важным сегодня кажется наведение этих мостов, создание коммуникаций. Ведь искусство сегодня фактически существует для самого себя. Причем в этом качестве «искусства для искусства» стало искусством поддержания штанов на самом искусстве. Это неправильно во всех отношениях – в экономическом, социальном, творческом. Сегодня искусство может и должно все время теребить среду, создавать вибрацию в обществе. Не просто напоминать о том, что, ах, мы такие талантливые, мы пишем книги, сочиняем симфонии, рисуем замечательные картины. Не в этом дело. Дело в том, что общество должно реально получать ферменты жизни от людей, которые обладают духовной силой, интеллектом. Мы же знаем наиболее слабые точки в обществе в связи с нашей политической ситуацией, с государством бразильского, сьерра-леонского или там ангольского типа, в котором мы очутились. В этом смысле проект «Эссе о свободе», который мы осуществляем совместно с Александрой Коваль, президентом Львовского форума книгоиздателей, связан с тем, что ведущие писатели Украины создали тексты — свободные размышления, иногда притчи или поучительные истории на тему свободы. Эти тексты (значительная часть из них публикуется в «Столичных новостях») составят книгу «Нерви ланцюга», которая должна, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, появится в сентябре, к Форуму книгоиздателей. Люди, прочитавшие ее, может быть, над чем-то задумаются. Мы живем во время крайне инертное. У нас охотно воспринимают телерекламу, но не думают самостоятельно. Что же касается политического аспекта этого проекта, то он тоже в преддверии выборов кажется важным. Сейчас начнут сочинять хитрые видеоролики, раздавать пакеты с гречкой и туалетную бумагу, пиарить, выдумывать по пять кандидатов с одинаковыми фамилиями в бюллетенях и тому подобное, короче, разными довольно нечистоплотными средствами манипулировать сознанием и компостировать мозги людям. Политтехнологи цинично рассчитывают на то, что человек никогда не думает самостоятельно. Ведь все вокруг нас сегодня построено на том, что человека легко обманывать. Ему просто надо сказать: «Ты отличный парень. Купи эту зубную пасту, и ты будешь неотразимо улыбаться. Проголосуй за этого негодяя, и он тебе прибавит три гривны к пенсии». Человек должен все же иногда задумываться над тем, где и в чем его выбор. Он должен понимать, что это его право. И у него должен быть этот опыт свободы.



- Был еще знаменитый проект «Поэзия в метро».

- Я очень горжусь, что этот проект удалось осуществить, благодаря фонду «Відродження» и моим коллегам по программе «Культура» Александру Буценко и Оксане Забужко, и я очень хотел бы его продолжить. По сути, он верный именно тем, что - ненавязчив. Человек вправе и не читать плакаты, вывешенные в вагонах метро. Другое дело, что в метро пассажир оказывается в ситуации, когда хочет - не хочет, а куда-нибудь должен глаза поставить и что-нибудь читать. Любит ли он литературу – вопрос десятый. Но то, что у него в подкорку входят украинские слова и они к нему приходят в прекрасном ритме, с волшебными метафорами, с удивительной интонацией, которую он слышит, когда читает эти строки. Они приходят не как директива или чей-то закон. Когда говорят, что с завтрашнего дня ты перейдешь на украинский язык, мы закон такой примем, это вызывает обиду и агрессию. А здесь никто ни к чему не принуждает, но украинские слова он будет знать. А, может быть, пару имен поэтов запомнит, а, может быть, вообще будет к чему-то неагрессивно относиться.



- Уже состоялось несколько выпусков новой программы телеканала «Интер» «Всплеск культуры?», в которой вы представляете одну из рубрик. Насколько в целом адекватной вам представляется информация о культурной жизни на нашем ТВ?



- По большому счету, культура почти незаметна на телевидении. Поэтому «Всплеск культуры» важен как прецедент. Учитывая диктат месье Рейтинга в нашем эфире, я не знаю, насколько стойким и продолжительным окажется этот проект, но мне нравится то, что один из центральных каналов страны нашел мужество и средства выделить некую особую зону культуры. Вообще же, повторю, культура на телевидении очень бедно представлена. И, надо сказать, слишком выборочно. Я очень редко сталкиваюсь с тем, чтобы за информацией журналисты гонялись. Вся информация сегодня приходит к ним на блюдечке с голубой каемочкой. Делается спектакль, выставка открывается – приглашают журналистов. Это не то, что сам журналист над чем-то задумался, а нет ли, к примеру, у нас картин Врубеля в музее? А ведь они есть.

При этом уровень того, как работают журналисты в телевизионных информслужбах, как они подают материалы, мне нравится. Они работают в очень узком жанре, но эта информация, как правило, качественная. Мне очень нравится, как это делается новости культуры на ICTV, на «Новом», на «Тонисе», на «1+1». Всегда получаешь правильный фактаж.

- Информационное вещание это тоже своего рода барометр общественных приоритетов?



- На днях, кстати, в воскресенье, я смотрел информационный выпуск, который состоял всего из четырех основных новостей. Причем новости были одна кошмарнее другой. На этом же канале, НТВ, я посмотрел расширенный выпуск в шесть часов. Появилась еще одна новость: где-то в Бангкоке перевернулся автобус, и раздавило четырех человек. Это была еще одна дополнительная новость к тем четырем плохим. Я назвал канал, но это — типичный выпуск. Эти люди, информационщики, не вредители, они точно такие же объекты манипуляций, они привыкли, что так принято, что зрителя надо пугать, уничтожать, делать закабаленным. Испуганным человеком управлять легче, это аксиома. Культура же – это то, что дает опыт свободы, опыт собственной мысли, учит сочувствию к кому-то другому. С духовными людьми сложнее жить, они менее предсказуемы, они же не солдаты или какие-нибудь офисные работники.

В наших же новостях если никого не задавило, ничего не взорвалось, никого не убили – день прошел впустую.

И потом, почему надо из СNN, который у меня телевизор показывает, тащить в свои выпуски порядка 70% материала? В российских новостях есть свой крен. Они поведены на себе самих, могут и не заметить, что в остальном мире еще что-то происходит. Но в этом есть логика: они создают собственное инфорпространство, свои новости. А что у нас? До смешного доходит. Я смотрю выпуски по многим каналам, друг за дружкой. И вот на одном канале новость, которую бездумно проталдычили уже четверо предыдущих ведущих, вдруг прозвучала интереснее. Почему? Может, они в следующую сводку АП посмотрели, или досмотрели до конца то, что они «драли», или перевели лучше… Но особенно трогательно, когда, например, какая-нибудь макака родится в зоопарке города Йоханнесбурга и об этом сообщают все как один украинские телеканалы.

С другой стороны, мы видим совершенно ненормальное общество. Мир чуточку свихнувшийся. Везде он имеет свою специфику. В этом смысле я не могу винить непосредственно исполнителей культурных сюжетов на телевидении. Они-то как раз делают очень много, я иногда встречаюсь с ними по поводу своих проектов и вижу, как профессионально они работают. Я был просто потрясен: мы открывали фестиваль «Відлуння», я пришел после фуршета домой и увидел сюжет, в котором все было изложенно чрезвычайно занимательно и подробно, да еще с интервью, с рассказом о первом спектакле и о программе фестиваля. Это было ICTV, Козырева Светлана. Кроме того, что это было сделано быстро, это было сделано качественно. Ты не ждешь особой глубины от теленовостей, но когда чувствуешь в репортажах любовь к культуре, это трогает.

- Как вы считаете, отвечает ли своему назначению украинский канал «Культура»?



-То, что я видел, меня не очень устраивало. Потому что при точном выборе тем реализация невероятно старомодная, причем доморощенно старомодная. Такое впечатление, что люди, которые этот канал создают, не владеют интонацией времени, не чувствуют его ритма. Потому и аудиторию этих программ очень сложно себе представить. Притом, что выбор очень часто бывает довольно здравый, в частности, авторов и ведущих, потому что таким энциклопедистам как Дмитрий Емельянович Горбачев или Вадим Леонтьевич Скуратовский есть, что рассказать. Ну не скажешь же, что это неинтересные люди. А смотреть передачи скучно. Впрочем, я убежден, что при всем обаянии человека говорящего и важности того, что ему телевидение дает трибуну, все-таки это какой-то другой жанр. Телевидение — прежде всего, искусство визуальное.

Кстати, во «Всплеске культуры?» я сознательно настаиваю на том, что мой авторский комментарий к сюжету должен звучать минуту, две. Другое дело, что слова, которые ты произнесешь, должны быть точными. Мысль должна быть сформулирована. Энергия или окрас эмоциональный должны быть очень сильными. Но долго говорить не надо, надо показывать. И картинка, которая сопровождает сюжеты в этой программе, мне чрезвычайно нравится. В частности, сам принцип полиэкрана, когда одновременно в трех его углах что-то автономное происходит. При этом есть речь, есть лицо человека, и рядом еще иллюстрации из фильма или спектакля. Вот это задает какой-то правильный визуальный стандарт того, каким должно быть телевидение.

- При всем качестве и регулярности культурных сюжетов в информационных программах, это ведь объем неадекватный даже киевской культурной жизни.



- Это позорный объем. Это невероятная бедность. Мы знаем, что сама культурная ситуация богаче намного. Более того, проблемность этой ситуации вообще никакого отражения на телеэкране не получает. Ведь только в Киеве, по меньшей мере, есть сотня хороших, сильных художников, артистов, режиссеров, киношников, литераторов. На самом деле, не такая уж бедная мы страна. Но где они? Уж точно не на телеэкране!

- Очевидно там же, где теперь «Последняя баррикада», снятая с «1+1», и «Импреза», удаленная с СТБ…



- Для меня загадка, как эти передачи вообще существовали. Особенно „Импреза”, которая продержалась лет шесть или семь. На канале менялось руководство, уходили журналисты, а передача все-таки оставалась. И передача, по-моему, очень современная по языку. В «Импрезе» у Оксаны Новосад было сильное качество: она говорила об очень сложных вещах очень простыми словами, очень демократично и емко. Там не выпирал ведущий, а было много хорошей музыки. Понятно, что она не давала каких-то грандиозных рейтингов, но она шла в такое время, когда ее можно было увидеть. Конечно, потеря из пространства такого рода проекта – это большой минус обществу. Не каналу конкретному, у которого могли быть свои резоны. Позорно, что оказалось, что это именно то, что можно выбросить.

Что касается «Останньої барикади”, у меня есть сильное подозрение, что канал ее держал только для того, чтобы казаться культурным. Я очень плохо представляю себе людей, которые в два часа ночи слушают интеллектуальные беседы, пусть иной раз и очень бодрые и интересные. Притом, что в самом жанре этих обсуждений заведомо заложена профанация. Как могут за час шесть человек, перекрикивая друг друга, разобраться в какой-то теме? Однако и в этом был смысл - в магнетизации, стимулировании интеллектуального пространства. Это была невероятно полезная штука, даже если ее смотрели единицы.

«Баррикада» была хороша еще и как область самоидентификации людей, когда возникало понимание, что люди мыслящие все-таки составляют еще в стране какую-то силу. Вдруг ты понимаешь, что те, кого называют интеллектуалами, еще составляют в обществе какую-то прослойку. Это важно для страны. Но это важно было и для самосознания интеллектуалов.

Думаю, что где-то все равно такого рода вещь еще вынырнет. Общество имеет такие телепроекты, как значок. Наличие такого «значка» должно считаться хорошим тоном, свидетельством определенной репутации.

- Наше телевидение дорожит не репутацией, а рейтингом.



- Простой пример. Вот соорудили на майдане Незалежности довольно уродливые монументы. Но ведь это центральная площадь страны. И я уверяю, если бы там поставили стильную авангардную скульптуру, то возле нее точно также фотографировались бы приезжие, как сейчас возле этих безобразных монстров. То же самое с рейтингами телевизионными. Зачем всех обманывать? Сначала мы показываем разную ерунду, а потом говорим, что зритель ее жаждет. Так показывайте только хорошее, зритель все равно будет кнопку нажимать. Все равно будет смотреть. А у нас получается, что надо все время работать на понижение. Еще грубее, еще пошлее. Я, наконец, наткнулся на эту передачу, о которой только читал, - «Окна». Я даже себе представить не мог, что такое вообще возможно. Сидят нанятые люди. Кто-то лучше играет, кто-то хуже. Но идут матюки, неадекватное поведение, горлопанство, оскорбления. Я не говорю, что на экране все должны раскланиваться в реверансах и целовать дамам ручки. Но ведь можно показывать какие-то образцы нормальной речи, нормального поведения, нормальных человеческих отношений. Я даже не представлял, что может до такой степени опуститься телеэкран. Ведь, так или иначе, хотим мы этого или нет, но эти картинки формируют модели общественного поведения.