– Мне было около десяти лет, когда я впервые попала в телевизионную студию. Это была обычная школьная экскурсия на Крещатик, 26. С тех пор в меня словно вселился телевирус. Мои детские развлечения пополнились еще одним вариантом игры. Я изображала корреспондента, смастерив телекамеру из стопки книг и фотоаппарата наверху, в качестве микрофона был лак для волос. Мама была буквально вымучена моими интервью. Правда, все это длилось недолго, поскольку в семье никогда не было телевизионщиков и меня быстро переориентировали, по словам родителей, на более реальные профессии. Я поступила на биофак.

 

Как-то подруга попросила составить ей компанию в качестве группы поддержки на телепробах. Вот здесь-то и материализовались мои детские игры. Сначала на мне выставляли свет, потом попросили поговорить и в конце концов спросили: а почему бы вам не попробовать себя в этой профессии? Надо отметить, что я совершенно не была готова к такому повороту событий, поскольку школу я заканчивала в Венгрии и совершенно не знала украинского, да и в личной жизни все складывалось насыщенно – я вышла замуж, и к тому моменту моей дочери не было и года. Словом, времени на переквалификацию у меня не оставалось. Однако, взяв недельную паузу, я все же пришла на пробы. На решение повлияла мама, напомнив мне о тех «мучительных» днях, когда ребенком я не давала ей покоя, прося купить видеокамеру, которая никак не входила в наш семейный бюджет. (Смеется.)

– Это был, если я не ошибаюсь, 95-й год. В августе я пошла на пробы, а в октябре, пройдя интенсивные курсы повышения квалификации, я была уже в штате телекомпании. Правда, потом я получила второе образование, которое очень помогает в нынешней профессии тележурналиста.

 

Первый раз в кадре я появилась в качестве ведущей прогноза погоды. А через месяц мне безумно захотелось делать репортажи событийного характера и я буквально измором взяла нашего директора ТВО «УТН» Юрия Захарченко, который и слышать ничего подобного не хотел. В конце концов, он разрешил мне взять камеру и сделать демонстрационный сюжет, который в конечном итоге вышел в эфир. Для меня это была большая удача. Я около полугода проработала корреспондентом, после чего мне предложили ведение новостей.

– Для меня такая смена деятельности не казалась затруднительной, поскольку я не успела поработать по первой специальности. А телевизионная середа настолько захватывает и поглощает все силы и внимание, что времени на раздумья относительно правильности выбора не остается. Во всяком случае, меня до сих пор не постигали грустные мысли по поводу избранного пути. Ведь на телевидении нельзя просто работать, нужно жить им! Необходимо пропускать через себя информацию, поддерживать внешность, которую «любит» камера – словом необходимо все нормы телемастерства взять за основу свого естественного состояния. Ведь зритель никогда не прощает наигранности.

– Скорее пополнила его новыми красками. В моей жизни есть вещи, над которыми сама по себе я не задумываюсь, зато информация, почерпнутая из рассказов моих героев, открывает новые горизонты мышления. У меня есть свой принцип ведения беседы. Я даже не могу это назвать интервью. То, что выходит на экран, – это уже пропущенный через себя материал. Я могу жить историей своего героя ровно столько, сколько идет работа по подготовке программы к эфиру, то есть то время, пока я пишу сценарий и монтируется программа. Происходит, образно говоря, легкий роман в моей душе. Я должна сама заново прожить, чтобы рассказать о них с их же помощью. Все мои близкие, зная, над чем я сейчас работаю, понимают, почему я пребываю в том или ином настроении. (Улыбается).

– Я не могу сказать, что держу под секретом. В принципе, мы с мужем и дочерью появлялись на открытых мероприятиях.

– Действительно, я никогда не давала откровенных интервью. Думаю, невозможно говорить о личной жизни частично. Не все моменты могут быть правильно истолкованы. Да и порой всю правду о жизни нельзя рассказать даже самой себе. (Смеется.)

– Я часто думала об этом – не знаю. Смотря как пойдет беседа.

– Естественно. Все, что останавливается в развитии, перестает быть интересным для меня. Я думаю над другими проектами, пока не озвучивая их, но продолжаю работать в жанре личных историй. Могу сказать, что географический спектр расширился и теперь среди героев моих программ появятся звезды мирового уровня.

– Не всегда. Надо отметить, что у каждой возрастной категории свои герои. Иногда я делала программы конкретно для ее аудитории. Я всегда спрашиваю, кто ей интересен, о ком бы ей хотелось узнать больше. Поэтому в эфире появились программы о Нелли Уваровой, Сергее Лазареве, Владимире Зеленском. Это как раз был заказ моего ребенка. (Смеется.)

– Да. И я отношусь к этому с огромной благодарностью. Всегда беру на заметку ее вопросы и мнение. Она меня как-то спросила: «Мама, почему ты такая грустная?» «Я не грустная, – отвечаю, – я просто думаю». «Прекрати, мама, думать, тебе это не идет!»

– Я отношусь к этому, как к дару. Конечно, хочу.

– Если вы имеете в виду, что во время беременности возникает угроза потери рабочего места, то здесь я могу вас успокоить. Смена руководства канала – куда более серьезный фактор потери рабочего места на телевидении, чем физиологические изменения женщины во время беременности. Сегодня очень много моих коллег успешно работают в кадре, находясь даже на поздних сроках беременности, и их это только украшает.

– Признаюсь, что раньше я грешила этим. Сейчас у меня жесткое правило: никаких съемок в воскресенье и никакого ведения концертов на Новый год. И, конечно же, отпуск только с семьей!