– Сейчас я «Сніданком» занимаюсь с удовольствием, но как и у каждого ведущего, у меня есть проект мечты, которым буду жить и который буду развивать. «Сніданок+» – это все-таки не проект моей мечты, но работу я делаю по максимуму, к тому же он мне многое дал. Раньше я работала ведущей новостей, тут же я научилась работать без суфлера. Проект моей мечты еще до конца не вырисовался. Иногда у меня возникает огромное желание вернуться в новости, но думаю, мне стоит больше развиваться в сторону ток-шоу.

 

– Формулировка «развлекательная журналистика» меня немного настораживает. Я неоднократно слышала эти слова от наших продюсеров. Но человеком, способным развлекать, я себя не назову, – не вижу в себе шоуменских задатков, которые есть у того же Юры Горбунова. Мне близко ток-шоу с серьезной тематикой, с публицистическим характером, ток-шоу, в котором затрагиваются серьезные проблемы.

 

– На телевидении есть две тенденции. Если сравнивать нынешнее и, скажем, состояние пятилетней давности, то скажу, что сегодня телевидение гораздо менее стабильно. Впрочем, телевидение и стабильность – это вещи несовместимые. Ведь телеменеджеры постоянно ищут новые лица, новые идеи для привлечения зрителя и улучшения рейтинга. К сожалению, очень мало программ собственного производства, наоборот, их становится все меньше, они сворачиваются. Вместо этого покупаются уже проверенные форматы – на том же российском или британском телевидении. Это хорошо для зрителей, но плохо для журналистики, поскольку не развиваются свои таланты. Например, возьмем Савика Шустера – это, несомненно, хороший телеведущий, он мне очень нравится, но на «Интере» он будет вести аж три проекта. А если бы эти проекты вели украинские журналисты, это был бы большой плюс для отечественной журналистики.

 

– Я могу судить конкретно по телевидению. Уже года три я не слышу о цензуре или заказных материалах. Думаю, сейчас – золотое время для украинской журналистики. Другой вопрос, воспользуемся мы ли этим временем. Ведь если журналисты привыкли писать то, что им говорят, а тут вдруг открывается возможность писать, что хочешь, многие просто теряются, не знают, о чем писать. И сейчас начинается время не послушных, а талантливых журналистов. Журналистика начала развиваться в сторону качества, а не правдивой информации.

 

– В Лондоне, в украинской службе Би-Би-Си. Туда я поехала по семейным обстоятельствам, и мне было настолько скучно и одиноко, что я начала работать на Би-Би-Си. Раз в неделю делала радиосюжеты на самые разные темы. Мне даже доверяли самой начитывать свои сюжеты, а для меня это было большим плюсом, ведь родители слушали меня из Лондона. Там ко мне отнеслись очень лояльно и многому научили.

 

– Нет, вообще не возникало. Мне так хорошо здесь, что совсем не тянет за границу. Я с сочувствием отношусь к тем людям, которые уезжают из своей страны – то ли вынужденно, то ли по большому желанию. С одной стороны, они получили то, что хотели, а с другой – они очень скучают, ведь душа все равно остается здесь. Но чтобы это понять, нужно некоторое время побыть за границей.

 

– Если бы я была ведущей программы «Про спорт» или «ТСН», то я навряд ли так скоро вышла бы на работу. Жертвовать здоровьем ребенка ради работы? Это того не стоит. «Сніданок» фактически занимает один съемочный день, а дома я могу заниматься другой работой, имея компьютер и Интернет. Съемка начинается рано, поэтому Егор остается с ребенком до обеда, пока я не приеду, а если у него выходная неделя, то для него это вообще не вопрос. Если я задерживаюсь, то Егора подменяет моя мама, но мне спокойнее, когда ребенок с Егором. Бабушка очень заботливая, но у нее немного другие взгляды на воспитание ребенка, например, сколько одежек надеть на него в +32. Конечно, сейчас она демонстрирует большой прогресс. Например, когда ее коллеги спрашивают, не холодно ли малышу, она отвечает: «Нет, мы его не кутаем». А наш папа, как его называет Лида Таран, – «кормящий отец». Ему можно доверить ребенка от и до, только снабдить молоком. Был казус, когда Мишка съел больше, чем мы рассчитывали, а мне нужно быть на работе еще два часа. Ребенок голодный, а его ничем не успокоишь, поэтому я сцеживала молоко и передавала через девушку, которая со мной работает, чтобы она отвезла Мишке. Ой, слышишь, это ребенок. Сейчас приду. (Возвращается.) А вот наш Мишка. Только проснулся.

 

– 14 марта. Смотрит так внимательно. Он девушек любит. В папочку. (Улыбается.)

– Да. Хотя я русскоязычная, а наш папа вообще родом из России и украинский выучил только здесь. Но когда мы познакомились, он был уверен, что я говорю на украинском. Он знал меня только с экрана, а у меня имя еще такое западноукраинское, хотя я коренная киевлянка. Я тоже была уверена, что Егор украиноязычный, ведь мы познакомились во время революции и он был таким патриотично настроенным. И мы так розмовляли, розмовляли українською, але згодом з’ясували, що ми вміємо і російською, но мы так привыкли к украинскому языку, что до сих пор мы общаемся на нем. Я думаю, Мишка будет хорошо знать оба языка.

 

– Да. Я стала задумываться над тем, как, например, многим семьям, которые переживают проблемы во взаимоотношениях и которые не имеют детей, советуют завести ребенка. Я считаю, что это самый глупый совет, который только можно дать. Ведь воспитание ребенка – настолько серьезная вещь. Я считала, что у меня с Егором полное взаимопонимание, но когда родился Миша, появилось много поводов для дискуссий. Я не говорю, что отношения стали хуже, наоборот, они стали более крепкими. Просто ты можешь закрыть глаза то, что тебя не устраивает в любимом человеке, но когда это касается твоего ребенка, когда это переносится на его воспитание, ты с этим никогда не будешь мириться. Поэтому с рождением Миши у нас появилось много вопросов для обсуждения. Например, когда ребенка начали купать, мы оба были за закаливание, но папа хотел купать Мишку сразу в ледяной воде, а я хотела охлаждать воду постепенно.

 

– Я стала очень «переживательной», наверное, как и все мамы. Когда я на работе, то звоню каждый час. Зато работать мне стало даже интереснее, я с большим энтузиазмом езжу на съемки, готовлюсь к ним, ведь у меня появился такой близкий и родной зритель. Я же теперь не только Маричка Падалко, а мама Миши.

 

– Ой, кто тебе такое наговорил? (Улыбается.)

 

– Я думаю, такое скажет любой любящий муж. Знаешь, как в фигурном катании – есть оценки за технику, а есть за презентацию. Я люблю бурду, которую наготовлю, могу подать с такой любовью, так красиво сервировать стол, что человеку будет казаться, что он ест в ресторане. Сколько себя помню, я всегда мечтала похудеть, поэтому кухня была той комнатой, в которую ходить нежелательно. Потому и желание знать много рецептов отсутствовало. Но когда я и Егор стали жить вместе, мне хотелось проявлять заботу. Впрочем, борщ я готовлю хорошо, это я точно знаю, ведь бабушка научила. (Смеется.) Я до сих пор, когда готовлю борщ, всегда открываю книжечку, где записан рецепт, надиктованный бабушкой по телефону.

 

– Да, бабушкин борщ.

 

– Гипотетически я хочу, но практически сложновато, ведь нас уже фактически четверо. У Егора есть дочь Алиса, и мы проводим свободное время вместе, в отпуск собираемся ехать вместе. Но если так сложится, что ребенок появится незапланированно, то мы будем только рады. О втором ребенке можно будет думать, когда подрастет Мишка и когда я сделаю очередной шаг вперед в карьере. Сейчас у меня карьера не на первом месте. Это связано, с одной стороны, с видением руководства моей роли на канале, а с другой – с моим желанием проводить больше времени с семьей, а не с утра до вечера быть на работе. Но мой нынешний рабочий график очень удобный: я и работаю, и максимально провожу время с ребенком, что очень важно в первые годы.

 

– Раньше я об этом не задумывалась, но сейчас понимаю, что была. Недавно я гуляла с ребенком и встретила своих старых друзей, мы знакомы со школы, но не общались последние года 3-4. По их вопросам и реакции я поняла, какой я была и какой я стала. Следовали вопросы: «Ты с коляской?», «Ты сидишь дома с ребенком?», «Ты не ходишь на работу?», «Я не представляю тебя дома с ребенком». Наверное, раньше я была сумасшедшей карьеристкой.