Прежде чем говорить о вызовах журналистской работы во время пандемии коронавируса с точки зрения тренеров личностного роста, бизнес-тренеров, коучей, проясним термины. Мы будем оперировать понятиями SPOD- и VUCA-мира.

SPOD — это английская аббревиатура:

SPOD — стационарный, простой и предсказуемый период времени, который наглядно иллюстрирует жизнь в Советском Союзе. Школа, институт, стабильная работа, плановое повышение по службе. Замужество, дети. «Осилим стиральную машину, потом телевизор купим».

Понятие VUCA-мира впервые появилось в 1987 году для описания состояния стран после холодной войны. Его придумали в противовес SPOD-миру, который закончился с резким развитием технологий и активным расширением информационного поля. VUCA — это тоже первые буквы четырех английских слов:

Другими словами, это стрессовый, постоянно меняющийся мир, в котором требуется быстро и адекватно перерабатывать огромные объемы информации. Проанализировав любой свой день, удостоверимся, что штормящий информационный океан — обычная среда современного человека.

Специалисты, которые исследуют личностный и профессиональный рост человека в контексте комплексных изменений мира, говорят о том, что пандемия Covid-19 — это сигнал человечеству о новых глобальных преобразованиях. Неизбежных, болезненных, несущих опасность.

О роли журналиста и медиа в новой реальности, которую привел с собой коронавирус, о том, в чем журналисты должны одновременно разделиться и объединиться, «Детектор медиа» говорил с Мариной Первушиной — коучем, консультантом по организационному и стратегическому развитию организаций, инструктором нейрографики.

— Марина, как поменялись задачи журналиста со сменой мира-SPOD на VUСA-мир?

— Думаю, что и время VUСA заканчивается. По мнению Ли Эделькорт, нынешний мир поменяется кардинально и возникнет какой-то третий. Мы уже не будем жить так, как жили раньше. Коронавирус — первая ласточка, но не последняя. Человечеству нужно вспомнить о своем естественном происхождении. Снизить потребление, вспомнить о других базовых ценностях — семье, здоровье, общении, развитии. Поколение Z, кажется, лучше это понимает и уделяет больше внимания себе, развитию, разноплановым интересам.

Мне кажется, пандемия встряхнет человечество и поможет понять, ради чего мы живем в этом мире. И нужны ли нам три машины и пятиэтажные личные дома. Хотя есть и миллионеры, и богатые корпорации, которые тут же отреагировали, выделяя деньги на борьбу с коронавирусом, перепрофилируя целые производства. Но есть такие, кто поднимает цены и пытается нажиться на пандемии. Но с каждым днем все к большему количеству людей приходит понимание о ненадежности границ и необходимости сотрудничества.

— Какая роль журналистики в этом процессе?

— Журналист — это человек, который влияет на формирование взглядов читателя. Мне кажется, что его роль сейчас — способствовать изменению, смотреть вперед, следить за трендами, показывать людям, что другая жизнь, которая ждет нас в будущем, — это тоже жизнь. Не случится ничего смертельного, если на мне будет меньше колец или цепочек. Есть более важные ценности, одна из которых — здоровье. Здоровый образ жизни, умеренное потребление неправильной еды, движение, общение, управление своей энергией — тоже тенденция. А также так называемые навыки 4К: креативность, коммуникация, командная работа и критическое мышление. Есть предположение, что творческая составляющая человеку нужнее, чем предпринимательская. Хотя, вероятно, миру нужны и те, и другие люди. Образ «успешного предпринимателя» сильно поддерживался, в том числе журналистами: «А вот этот в двадцать лет заработал три миллиона…», «А тот вышел из низов и построил огромный бизнес…» и так далее. Образ создается искусственно, и все рвутся в «успешные предприниматели».

Вопрос — нужно ли это всем? Может, просто жить? В городе, в селе — кто что выберет, и радоваться, что каждое утро всходит солнце, что можно выйти на пробежку. Китайцы, которые вырвались из карантина, которым — пусть пока еще в масках, без общения — разрешили бегать по улице, испытывают счастье. Их можно понять, просидев месяц в квартире.

— Да, но никто не отменял оплату счетов и обеспечение своих семей…

— Обеспечивать свои потребности и зарабатывать необходимо. Но нужно ли при этом надрываться?

Я плотно сотрудничаю с одной компанией — у нас большой проект, который прервался на лету. Думаем, как перевести его в онлайн. Я наблюдаю, как там работают люди. В девять вечера можно еще застать сотрудников на работе. Если я звоню в полдесятого, никто мне не скажет: «Чего ты так поздно звонишь? У меня личное время». Но это ненормально: где все остальные области жизни? Может быть, именно потому, что так много людей были на пределе выгорания и мечтали об отдыхе, передышке, природа среагировала так, что нам нужно было уйти на карантин.

Я рассматриваю пандемию как пинок Вселенной человечеству. Мол, хватит жить так, как вы жили: вы не туда движетесь. Когда-то Эйнштейна спросили: «На какой главный вопрос должно ответить человечество?» Он подумал и говорит: «Человечество должно решить для себя: дружественна вселенная или нет?» Поскольку, если человечество ответит положительно, оно начнет ресурсы вкладывать в себя. Закладывать сады, возделывать земли, делиться своими знаниями и развиваться. Если решит иначе, то все ресурсы будут направлены на строительство заборов между странами и сообществами и на разработку оружия. Мне кажется, что мы в свое время неправильно ответили на вопрос Эйнштейна и сейчас пожинаем плоды.

— Вы говорите: «Усилие выталкивать себя из зоны комфорта должно стать привычкой». С точки зрения личного менеджмента — какой журналист «выживет», а какой «погибнет»?

— Выживет ПРОФЕССИОНАЛ, который умеет находить правильную информацию, честен в ее подаче, освещает ситуацию более глобально, вместе с читателем ищет выходы, а не просто пишет о пандемии и катастрофе. Сейчас людям очень нужна правдивая информация. И журналист — это тот человек, который умеет находить правду, работать с информацией.

В коучинге есть «правило буравчика». Коуч, слушая речь другого человека, знает: есть момент, когда у визави меняется интонация, невербальное поведение. Поэтому говорит: «А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее». И начинает углубляться в это «место», задавать вопросы, понимая, что там какой-то важный ресурс «зарыт».

Журналисту из всего хлама информации нужно выцепить то важное, на чем имеет смысл сосредоточиться, на что обратить внимание людей. Журналисты управляют вниманием, они направляют внимание туда, где выход.

Бизнес сейчас мечется: «Что нам делать?» Особенно малый, у которого нет подушки. Людям зарплату платить надо, налоги платить надо, а чем, когда впереди голодные времена? С какого времени введут налоговые льготы, если таковые будут?

Нужно понять этих людей и дать им четкую информацию: делай раз, делай два, делай три. Есть смысл объяснять: пока что у нас не кризис, а пандемия. Она надолго, и не закончится через две недели — не надо людей обнадеживать. Нужны усилия, глобальная перестройка и бизнеса, и страны. Но пока нужно делать конкретные вещи: отправить сотрудников по домам. Если нельзя остановить бизнес, потому что он связан с производством еды или медициной, значит, стоит позаботиться о развозке. Да, в минусе будем все. Не все бизнесы выживут. Чтобы выжить, думайте: на какие рельсы поставить свое дело сегодня. Что вы сможете делать сразу по окончании пандемии, чтобы быстро подняться на ноги.

Нельзя писать: «Той или иной информации нет». Ну и что, что нет? Такие заявления никак не помогают. Все равно человеку нужно что-то делать. Спросите о «руководстве к действию» у бизнес-тренеров. Людей нужно переключить на действие, на конструктив. Ведь информационный вакуум рождает панику, не облегчая жизнь человеку. Журналисты выживут вместе с выжившими людьми. И не только физически.

— Почему, на ваш взгляд, журналисты не готовы работать в ситуации, которая сложилась?

— Не готов никто — не было у нас еще такого. Работа правительств, далеко более профессиональных, чем украинское, показывает, что никто не знает, что в этом случае делать. Нет процедур. Учиться у Китая? Но действительно ли Китай лучший? Да, какой-то опыт у Китая можно перенять. Придумываем свое, отслеживаем, как происходят эксперименты в той же Швейцарии. Сейчас мы как новорожденный ребенок, который не знает, как ходить.

Журналистам важно объединяться, способствовать пропаганде опыта — не как заработать во время кризиса, а как создать структуры, которые выживут во время любого кризиса.

Когда в Украине еще не был объявлен карантин, бизнес-тренер по лидерству Ваче Давтян и преподаватель бизнес-школ Валерий Пекарь написали: «Компаниям сейчас нужно сесть и проработать альтернативные планы на это, это, это…» Раз, два, три. Я переслала этот материал знакомым руководителям компаний. Часть из них на тот момент уже занималась кризисным планированием, но многие сказали: «Огромное спасибо! Займемся немедленно». К людям, которые дают подобные рекомендации, возрастает уважение: они помогают «вырулить».

Журналистам тоже нужно находить модели, как поступать. Они известны миру. Много опыта выживания у Японии после Хиросимы и Нагасаки, когда вся страна «легла». Когда речь идет об Украине, вспоминаем чуть ли не единственный опыт прохождения кризиса — 2008 год, но в мире-то кризисов много. После коронавирусной пандемии тоже наступит кризис. Это хрестоматийно. Так давайте, пока сидим по домам, готовиться к его преодолению.

— Сами журналисты говорят: «Нам придется много работать — как во время Революции достоинства и в начале войны». Насколько корректно сравнивать эти вызовы?

— Сейчас в Украине одновременно три кризиса: политический, экономический и медицинский. Если в 2014 году кризис был только политический и журналистам пришлось много работать, то сейчас работы у них втрое больше. Миссия журналиста — это быть на острие общества, на гребне волны. Поэтому, как только у общества начинаются проблемы, у журналистов увеличивается количество работы. Я бы не сравнивала с 2014 годом, потому что тогда все было проще.

Я бы делила работу журналистов на два направления: информирование о происходящем, и поведенческие рекомендации, подкрепленные экспертным мнением, чтобы человек мог сделать выбор. Мой тренерский опыт показывает, что журналистам сейчас есть смысл разделиться. Какой-то части углубиться в политический кризис в Украине и искать выход. Кому-то — в медицинский: следить за разработками вакцины в мире, помогать людям правильно себя вести во время пандемии, способствовать тому, чтобы соблюдался карантин и так далее. И третьей части хорошо бы углубиться в проблему экономических кризисов.

— К Майдану 2014 года и войне добавим информационную войну, засилье фейков, стратегию молчания команды президента Зеленского, абьюзеров от политики. Чем эти вызовы похожи на пандемию коронавируса и чем от нее отличаются?

— Отличие в том, что давления с разных сторон стало больше. Не физического и не морального: напряжение выросло на информационном фронте.

Журналисты, как и все люди, не хотят заболеть коронавирусной болезнью. И среди них тоже есть те, кто находится в зоне риска и может умереть. А настоящий журналист часто отличается от простого человека тем, что пренебрегает своей безопасностью и лезет в гущу событий, чтобы добыть полезную информацию. Поэтому вызов в том, чтобы, журналист оставался профессионалом и сохранял свою жизнь.

Вызов в том, что проявлений VUСA становится все больше. Информация, с одной стороны, все более доступная, с другой — сложнее извлекаемая. Масса фейков, которые надо проверять. Поэтому для журналиста важна специализация, чтобы он мог отличить фейк от правды, чтоб у него было достаточно знаний, понимания, собственной экспертности в освещаемом вопросе.

Как-то мне рассказали историю. Директор одного сетевого магазина бытовой техники, идя на работу утром, заходит к конкурентам. И потом, когда покупатель начинает давить на него: «У ваших конкурентов дешевле…», он говорит: «Идите, и если вы там купите, приходите — я вам шоколадку дам». Некоторые идут, чтобы проверить, и сами возвращаются с шоколадкой. А некоторые после его слов даже не пытаются возражать, потому что он четко знает, что у кого почем. Таким экспертом сложно манипулировать, он профессионал.

— Марина, теракты 11 сентября консолидировали американское общество. Какой позитив могут почерпнуть журналисты, работая в условиях пандемии?

— Если рассматривать пандемию как урок человечеству, можно извлечь много пользы. В обществе наметилась тенденция к сплочению. Сейчас будет происходить а) трансформация и б) очищение общества. В прямом и переносном смысле. Часть людей не переживет пандемию, часть переосмыслит то, как мы живем. Без консолидации нам не справиться. Чем меньше общество консолидировано, тем бóльшие оно будет нести потери.

У журналистского сообщества сейчас тоже время трансформации. Хороший повод отбросить политические разногласия и сосредоточиться на минимизации потерь. Это огромный шанс объединиться и поднять свой профессионализм. За счет того, что есть опытные журналисты, есть какой-то опыт внутри каждого журналиста. Им можно делиться — и опыта у всех будет больше.

Мы, тренеры, тоже каждый шли по индивидуальному профессиональному пути. Я могу прочитать тренинг практически на любую тему, потому что уже больше двадцати лет работаю как тренер. Но я хорошо понимаю, что тем становится все больше, и если я начну каждую из них копать, это будет «обо всем понемножку», что особенно никому не надо. Скажем так, «маркетинг для немаркетологов». Это уже никому не нужно. Везде нужны профессионалы.

Поэтому мы с коллегами раз-два в месяц собираемся и делимся наработками. И когда я слышу, что накопали мои коллеги, это не значит, что я буду это использовать. Это значит, что я знаю, в каком случае я приглашу их на поддержку мероприятия, где будет нужна их компетенция. Или где я посоветую коллегу как тренера, потому что знаю: он хорошо и глубоко разобрался в теме.

Как говорят, одна голова хорошо, а искусственный интеллект нас обгоняет. Поэтому важно, чтобы мы взаимодействовали как один организм. А при всех наших разногласиях и амбициях это не так просто сделать. Но сейчас хорошее время, чтобы понять, что в одиночку сложно будет справиться. И есть смысл объединяться именно по профессиональному признаку.

— Люди, жившие в СССР, привыкли, что информацию от них скрывают, замалчивают (опыт Чернобыля), а с другой стороны, мы сегодня все не доверяем власти. Как журналистам учитывать эту особенность украинской аудитории?

— Мы не доверяем власти, но и не доверяем журналистам. Считаем, что большая часть журналистов работает на чьи-то интересы. Поэтому журналисты, как и политики, во многом потеряли к себе уважение. Но если бы сейчас действительно произошла трансформация, журналисты взяли на себя ответственность говорить правду, говорить в интересах людей, а не в интересах каких-то олигархических групп, многое поменялось бы. Правда, я не верю, что в современном мире, где деньги правят бал, журналисты возьмут и объединятся. Может быть, отдельные люди действительно смогут завоевать себе такое доверие. И у них будет большое будущее в профессии.

— Снова цитирую вас: «Каждый новый день приносит нам новые сдвиги и волнения. Как вернуть себе спокойное состояние?» Почему дальше вы задаете вопрос: «А надо ли?»

Потому что время VUСA. А для меня спокойное состояние означает остановку. Даже если я физически двигаюсь — например, плыву в бассейне, — это динамическая медитация. Плыву — и мне хорошо. Или, скажем, я — кризис-менеджер. У меня есть набор навыков, благодаря которым я справлюсь с любым кризисом. Это состояние спокойствия. Но состояние спокойствия — зона комфорта. Если я умею справляться с кризисом, значит, уже не копаю очень активно, не ищу сумасшедшими темпами новые инструменты, а действую по шаблону. Это успокоение. Поймите меня правильно, я не против спокойствия, я против успокоения. Возможно, многим из нас как раз следует сделать остановку, перезагрузиться, переосмыслить. Определить, в какую сторону сместить парадигму и начать новое движение, некоторым — с нуля.

— Но есть третье: уйти в иную плоскость.

— Третье измерение — то, что грядет после SPOD и VUСA. Я читаю о трендах и понимаю: изменчивый мир, который нас так пугает, гораздо легче и лучше того мира, который нас ждет. Потому что нас ждет мир не просто нестабильный, а опасный. Будет рушиться многое из того, к чему мы привыкли, на что настроены.

Я ходила на тренинги по посттравматическому стрессовому расстройству Фрэнка Пьюселика. Он приводил волнующую статистику о людях, приехавших с войны. Они годами не могут вернуться назад в общество, попадают в тюрьму, погибают в драках.

Мне запомнился его рассказ-метафора. Где-то живет очень мирное племя, но, чтобы защищаться, ему нужны воины. И оно просит молодых людей стать в ряды защитников. Вместе с тем, отслужив свое, бывшие воины в племя не возвращаются, а живут в другом месте — среди таких же воинов разных времен. Жители племени уважают этих людей, но держат их отдельно от общества.

Такие люди не очень контактные. Там, где обычный человек ощущает комфорт, тот, кто прошел войну, видит источник опасности и оценивает риски. Например, приходя на работу, смотрит: где может произойти беда, откуда может появиться враг, нет ли камер, что изменилось по сравнению со вчерашним днем. И на каждую опасную зону вырабатывает план действия. В этот момент он не здоровается с коллегами, не проявляет других признаков дружелюбия — он внутри себя в разработке планов. Это помогло ему в свое время выжить. И он свою стратегию менять не хочет. Может, поменяет через годы безопасной жизни. А пока что это его способность выживать.

Поэтому мы и говорим о пришедших с войны: «С вами невозможно общаться. Вы неправильные». А с точки зрения сегодняшнего времени именно эти люди «правильные».

— И таких людей важно привлекать к сотрудничеству в кризисных ситуациях, как сегодня?

— Да, совершенно верно. Это к вопросу о спокойствии. Наш мир настолько изменился, что быть успокоенным — это пропускать опасность.

— «Динамическая медитация» и «философия парусника» — понятия-синонимы?

— Нет, это разные вещи. «Динамическая медитация» — это когда тело находится в движении (снова-таки, я плаваю в бассейне), а мозги расслаблены или не работают на полную мощность. Мозги задали ритм дыханию, стандартным движениям рук-ног — поэтому я нахожусь в медитации. Медитация нужна для выгрузки накопившегося в голове за день и очищения пространства для новых идей, мыслей, стратегий, парадигм. Но это совсем не то, что до сих пор происходило с обществом. Общество, в принципе, просто находилось в спящем состоянии. Несмотря на то, что мы ходили на работу, занимались сексом, растили детей, все это как будто во сне. Ничего не менялось, одни и те же действия, мысли. Как день сурка.

А «философия парусника» — это постоянное осознание, куда я сейчас двигаюсь и зачем. Мозги работают, всегда готовы к чему-то новому, неизученному. И они постоянно отслеживают ситуацию: как человеку лучше ею воспользоваться, чтобы попасть туда, куда ему надо.  Корабль, попавший в шторм, не растеряется, не «заляжет», чтобы переждать ситуацию — он скорректирует свое движения. Возможно, отклонится от курса. Но не курс в момент шторма на первом месте.

Для журналиста это первоочередной навык. Журналисты могут исполнять роль боцмана на мостике сверху в рубке. У них есть профессиональный навык видеть дальше и понимать больше. Не прогнозировать, но добывать ту информацию, которая поможет составить правильные прогнозы. И направлять внимание людей туда.

— Как изменятся медиа в результате пандемии?

— СМИ сейчас тоже переживают трансформацию. Это связано не столько с коронавирусом, сколько с информационным взрывом. Становится прозрачным все. Зеленский хотел тайно съездить в Оман, и тут — бац! — его фотография появляется в фейсбуке. Скрыть информацию практически невозможно. Но и никто, как правило, не проверяет правдивость того, что публикуется.

При этом возрастает роль профессиональных СМИ. Раньше написанное в газете «Известия» не обсуждалось, и благодаря этому можно было управлять обществом. Сейчас есть еще масса газет, которые пишут другие вещи. И читателю, потребителю новостей, приходится выбирать, где правда. Запутавшись в потоке противоречивой информации, он в итоге не верит никому.

Именно поэтому меняется роль журналиста. Поэтому я столько раз сказала о его честности и профессионализме: должна быть экспертность в освещении вопроса. Я доверяю постам Ульяны Супрун. Все, что она пишет, профессионально и всегда подкрепляется ссылками на первоисточник. Это один из немногих блогеров, которым я доверяю.

Как потребитель я нуждаюсь в экспертной, профессиональной журналистике. И была бы счастлива, если бы появились площадки, где каждый журналист получал бы рейтинг. Если журналист имеет высокий рейтинг, ему можно доверять. Потому что та титаническая работа, которую я делаю, добывая нужную мне информацию, забирает уйму времени. А я как непрофессионал в журналистике не могу быть уверенной, что делаю из прочитанного правильные выводы. Точно так же, как мы стремимся найти хорошего врача, который правильно определит болезнь, мне бы хотелось, чтобы в информационной сфере у нас были люди, которым можно доверять в век информационной войны, когда сама новость может нести угрозу.

***

Продолжаем тему с Оксаной Ворониной, сертифицированным бизнес-тренером, сооснователем первой в Украине онлайн-школы для молодых руководителей «LeadMe». Она рассказала «Детектору медиа» об особенностях кризисной коммуникации внутри команды, в частности, о вызовах, стоящих перед руководителем СМИ в период пандемии.

— Оксана, вы и ваши коллеги говорите: «Ваш бизнес больше не будет прежним». Как это касается СМИ, которые тоже являются или стремятся быть бизнесом?

— Мир становится все более открытым, а информация все более доступной. И ее неоправданно много. Одну из ключевых функций СМИ — информирование — во многом взяли на себя соцсети и лидеры мнений. Если классические СМИ хотят и завтра остаться бизнесом, им нужна совершенно иная бизнес-модель: другие источники финансирования, другие цели, другие виды партнерства в командах, с журналистами, экспертами. К тому же эта модель должна быть максимально приспособлена к постоянным переменам и быть «легкой» — с возможностью быстро свернуть или переориентировать организацию, а также быстро развернуть, создавая новые команды под проект.

Чем больше информации, тем больше искажений, интерпретаций, фейков, и все труднее понять, где правда, а где ложь.

Журналисты — это фильтр и экспертиза. Общество ждет от них объяснения логических связей между происходящим в настоящем и прошлом. Объяснения многослойности, многомерности простым языком. Чтобы СМИ было успешно как бизнес, важно понимать, для людей с каким мышлением ты работаешь. Не потакать им, а развивать маленькими шагами. Показывать, как действия одних людей влияют на других, и где брать ресурс, чтобы связывать людей между собой.

Важно знать, в чем уникальность вашего СМИ для конкретной ЦА. И понимать, чем слушатель, читатель, зритель живет, болеет, о чем мечтает, какую информацию ищет и за что готов платить.

— Какие качества, навыки характеризуют «руководителя нашего времени»?

— Пять-десять лет назад события развивались намного медленней. Например, количество интернет-устройств в 1984 году было порядка тысячи, в 2008-м — миллиард, в 2016-м — два миллиарда, а в 2018 году двадцать два миллиарда. Технологии развиваются сумасшедшими темпами.

Поэтому сегодня один из ключевых навыков лидера – воспринимать постоянные перемены как норму. Также важны скорость принятия решений, скорость встраивания новых технологий, видение перспективы.

И поскольку мир стал намного более сложным, сегодня, как никогда, побеждает не человек — побеждают команды. Ведь именно команды видят ситуацию под разными ракурсами, могут быть многофункциональными, а навыки их членов дополняют друг друга.

Если раньше актуальным было планирование на пять-десять лет, то сейчас детальная проработка глобального плана неактуальна. Долго структурировать задачи, объяснять, повторять, физически встречаться у многих нет времени. Телефонная связь, когда используется только аудиальный канал, неэффективна.

Инструменты, которые могут помочь сегодня лидерам команд, это культура Agile — фокусировка на создании работающего продукта, а не на процедуре.

Востребованы разные методы визуализации. Например, планирование онлайн, управление удаленными командами, онлайн-совещания, работа через соцсети и мессенджеры, ведь сейчас большая часть коммуникации ведется через них.

— Что важно делать лидеру команды в условиях, когда не то, чтобы «петух клюнул», а «черный лебедь» закрывает крылами полнеба?

— У руководителей, которые плохо предвидят ситуацию, всегда цейтнот. И все небо в «черных лебедях». Таким руководителям есть смысл изучать тренды, которые каждый год описывают такие компании, как Trendhunter. Быть чуткими к внешней среде, общаться с теми, кто «знает погоду». Чтобы иметь на это время, операционный менеджмент должен быть выстроен идеально.

Руководителю, который держит руль управления крепко, важно понимать, когда и какую «передачу скорости» включить. Команда не может жить в постоянном цейтноте. Должны быть паузы. Пусть не у всей команды, а у отдельных сотрудников. Лидеры команд специально обучаются работать в пяти различных режимах: развертывание работы, аналитическая пауза, оборона, поражение, победа. В каждой из пяти ситуаций есть разный инструментарий для работы лидера с командой. Предполагаю, что сегодня многие редакции и журналисты работают в режиме развертывания активной работы. Тогда руководителям этих команд помогут:

• стендапы в онлайне — ежедневные короткие видеопланерки, которые обычно проходят утром в одно и тоже время. Чем раньше, тем лучше. Это так называемая перекличка: все ли эмоционально в порядке, каждый ли понимает, какие задачи сегодня он должен закрыть и к какому времени. В эти 10–15 минут можно быстро перераспределить обязанности, помочь решить возникшие проблемные ситуации;

• видеосвязь. Все коммуникации с командой в сложный период лучше делать в видеоформате. Таким образом, руководитель может «читать» эмоции сотрудников, подставить плечо, убеждать;

• планирование спринтами. Спринт — это короткий временной отрезок, чаще всего неделя-две, в течение которого создается часть большого продукта или новый небольшой продукт. Например, готовится 1-2 интервью из цикла, запускается программа на время пандемии. В ситуации кризиса и цейтнота спринт может длиться два-три дня. Вы с командой прописываете на этот период задачи, ежедневно корректируя их во время стендапа;

• ретроспектива в конце спринта — это встреча команды, во время которой вы подводите итоги: вместе даете оценку сделанному продукту и самому процессу работы, обсуждаете, что думает о нем аудитория, даете поддерживающую или развивающую обратную связь каждому участнику, благодарите друг друга;

• празднование маленьких побед. Сейчас это важно как никогда! Беседой, виртуальным чаепитием — как сами придумаете. Но команда должна иметь возможность получить от руководителя энергию, необходимую для дальнейшей работы.

— Каковы сегодня особенности кризисной коммуникации для журналистов (внутри редакции и вне ее — с политиками, чиновниками, экспертами)?

— Быстро рвется там, где тонко. Если в редакции была внутренняя конкуренция между подразделениями или отдельными людьми, сейчас она может проявиться в десятки раз ярче. Не отлаженные процессы принесут еще больше хаоса, а времени их перестроить будет еще меньше.

Сегодня многие, в том числе руководители, «на взводе», так как не справляются с количеством изменений и нагрузкой. В состоянии усталости очень сложно контролировать свои эмоции. Поэтому и политики, и эксперты могут казаться более агрессивными, чем обычно.

Что может сделать журналист? Во-первых, как в самолете, «сначала надеть маску на себя, потом на ребенка». Важно чувствовать свое состояние, знать свои симптомы избыточного стресса. Это, например, отсутствие сна, невозможность сконцентрироваться, учащенное сердцебиение, «ноющее» ощущение в области сердца. Если человек их замечает, должна быть возможность сказать себе «стоп», переключиться, восстановить энергию легкими физическими упражнениями, сном, общением с тем, кого любишь. Даже десятиминутная медитация поможет выключить внутренний неконструктивный диалог и «обнулиться». Тогда, вернувшись к работе, журналист легче справится с возможной агрессией оппонента, сможет не зависеть от внешних влияний и оценок, самостоятельно регулировать свое поведение и отвечать за него.

— Каких конфликтов не избежать руководителю редакции во время коронавируса?

— Наибольшее испытание, особенно для молодого руководителя, — это внутренний конфликт: с одной стороны, он должен заботиться о предприятии и его эффективности. Иногда для этого нужно будет убедить сотрудника выйти на работу, рискнув здоровьем, или обрезать зарплаты, или сократить штат. С другой — желание руководителя позаботиться о людях, с которыми он давно в одной команде, и которые не раз подставляли ему свое плечо. И здесь придется принимать нелегкие решения. Руководитель столкнется с тем, что сотрудники, для которых эта работа — основной источник дохода, не смогут заработать деньги в полной мере и будут выражать недовольство. Также не все легко согласятся пойти в отпуск за свой счет. И в этом случае многое будет зависеть от умения руководителя терпеливо и уверенно объяснять ситуацию, свои решения и решения топ-менеджмента.

При внедрении любых изменений менеджер и в мирное время сталкивается с сопротивлением. Сейчас это сопротивление может усугубиться еще из-за усталости сотрудников, их общего состояния неуверенности и неопределенности. Но среди журналистов наверняка немало таких, для которых то, чем они занимаются, — дело их жизни, и они понимают, ради чего, с какой целью они просыпаются каждый день. Именно они будут готовы продолжать работать за меньшие деньги и без суперусловий — столько, сколько выдержат. И те руководители, команды и компании, которые достойно преодолеют все эти сложности, заложат крепкий фундамент для своего будущего.

— Должен ли руководитель «закрывать грудью дот»?

— Руководителю, как и журналисту, прежде всего, важно быть ответственным за свое состояние. Спорт, отдых, осознание своего состояния, короткие паузы — основные навыки стресс-менеджмента. Если вы чувствуете, что очень устали, дайте возможность проявить лидерские качества кому-то из сотрудников. Поверьте, желающие найдутся! Делегируйте им на несколько дней координацию всего процесса. Если вы были хорошим примером, они повторят ваши действия и справятся. А вы подключитесь только в самых сложных моментах. Иначе, если организм уложит на лопатки серьезное недомогание, вы все равно выпадете из процесса.

— Руководители, которым 60+ и они в группе риска: должна ли редакция отправить их на карантин в принудительной форме?

— Необходимо позаботиться о таких людях. Это поколение трудоголиков. Для них важно быть значимыми, нужными, полезными миру. Особенно, если они ощущали это ранее. К тому же, они многое видят системно. Часть из этих людей будет служить делу сейчас, как никогда. Поэтому старшему поколению нужно обязательно дать работу, которую они смогут делать, не выходя из дома. Важно, чтобы у них была возможность общаться с коллегами, с экспертами. Быть может, для удаленного общения им придется освоить новые для них технологии. И в этом может помочь молодое поколение. Таким образом, все будут учиться друг у друга, причем интенсивно.

— Каковы плюсы и минусы удаленной работы для команды и для каждого работника медиа?

— Люди не привыкли работать дома. Самодисциплина как навык не у всех развита. Поэтому руководителю важно помочь сотрудникам с первых дней выработать новые привычки эффективной работы дома. В этом помогут стендапы, определение краткосрочных задач на четыре часа, вечером — подведение командой итогов. Когда все привыкнут начинать рабочий день в одно и то же время, количество встреч можно уменьшить.

Также помогут веб-платформы для визуальных онлайн-встреч, например, zoom. Сотрудникам, в свою очередь, нужно будет, условно говоря, встать с дивана, привести себя в порядок и организовать свою семью, чтобы не мешала работать. Все эти мелочи помогают включиться.

Технических работников (операторов, режиссеров, инженеров), которые не могут выполнять работу удаленно, в период кризиса важно удержать. Без них нельзя будет быстро развернуть работу, когда это станет возможным. Им нужно подобрать задачи на развитие новых компетенций, которые сегодня-завтра пригодятся команде.

— Во время карантина будет больше предварительных записей, включений в эфир по телефону. Чем восполнить «живую» эмоцию?

— Важно максимально использовать визуальный контакт: скайп, видеосвязь даже через смартфон. Журналисту, ведущему эфира придется чаще включать свои эмоции, описывать эмоции интервьюера. Спрашивать, не только, что думает визави, но и что он чувствует по тому или иному поводу. Просить описать эмоционально насыщенную ситуацию.

— Как может изменится медиабизнес в результате таких вызовов, как коронавирус?

— Лидеров мнений будет еще больше. Повысится требовательность к экспертам. Повысится значимость бренда самого журналиста, который будет сложно создать без его способности быть цельным. Лучшие редакции станут площадкой, объединяющей журналистов, каждый из которых — личность. Это сложно для СМИ как бизнеса, ведь надежнее раскрутить бренд компании, чтобы не зависеть от личности журналиста. Но люди все больше доверяют личностям.

У журналистов в тренде будет прозрачность — готовность открывать внутреннюю сторону процесса, описывать, как они собирают материал и пишут новости. По примеру кафе, где можно увидеть, как готовят штрудели. Именно поэтому закулисье часто набирает гораздо больше просмотров, чем видео, описывающее продукт.

Будет больше интерактива и больше кастомизации с использованием искусственного интеллекта. Расширятся возможности качественно работать вдали от события. Например, с использованием дронов. Появятся новые инструменты онлайн: виртуальная, 3D-реальность, которые будут помогать устанавливать связи между аудиторией, журналистами и экспертами всего мира.

— Почему вы считаете, что редакции как команде нет смысла ожидать завершения эпидемии и почему следующие «испытания» не за горами?

— Мы живем в мире VUCA. Сегодня это почувствовала вся планета. Наконец мы осознаем, что являемся единым целым. Уже сейчас мы видим, как люди открываются навстречу друг другу: тысячи бесплатных онлайн-курсов, волонтерская медицинская помощь и так далее. Некоторые перемены мы будем оценивать как хорошие, другие — как плохие. Но, так или иначе, все они нейтральны. Каждое из них бросает вызов и заставляет нас адаптироваться, проявлять гибкость, учиться новому и таким образом развиваться.

Нам нужно принять, что мы постоянно пребываем на пороге неизвестности. Мы в открытом океане. И наша задача не мечтать о том, что все вернется на круги своя, а стать серфером! Ловить волну и не жалеть, что старая волна ушла. Чем быстрее мы научимся плавать в неспокойном пространстве, тем увереннее будем себя чувствовать, получим больше удовольствия от этого неспокойствия, и тем счастливее будет наша жизнь.

Фото — архив Марины Первушиной и Оксаны Ворониной, модели SPOD- и VUCA-мира — «VUCA — можно ли быть готовым? Мастер-класс Марины Первушиной», титульное фото — открытые источники